Глава 18. Вытеснения

Глава 18. Вытеснения

Хирургическое отделение похоже на морское судно, где я капитан, моя задача — держаться. Вы же — гребцы, ваше дело — двигать судно, не раскачивая его слишком сильно.

Оуэн Х. Вангенштайн (1898–1981)

Январь 2000 года

С января события стали развиваться бурно. Наша клиническая практика продолжала резко сокращаться. Врачи отделения скорой помощи отправляли больных не к нам, а к Сорки и другим частным хирургам. Сусман организовал движение терапевтических больных, нуждавшихся в хирургической помощи, в обход нас. Мне не давали другого секретаря вместо уволенной Анн, Фарбштейн не реагировал на мои просьбы.

Сорки нажаловался Ховарду на слишком высокую частоту конверсии в моей практике — в переходе от попытки выполнения лапароскопической холецистэктомии к удалению желчного пузыря через открытую лапаротомию. Ховард потребовал объяснений от Вайнстоуна. Я представил данные о том, что девятнадцать из двадцати моих конверсии были выполнены больным, страдавшим от острого холецистита или нуждавшимся в исследовании желчных протоков. Увы, это было бесполезно. Вопрос был передан в подкомитет под председательством Сусмана.

Практика хирургического лечения ожирения у Вайнстоуна замерла окончательно, Сорки похищал всех больных. Более того, руководитель операционного блока был заменен его близким другом.

Вайнстоуна вызвали Ховард и Фарбштейн и выставили ему ультиматум о необходимости моего увольнения к первому июля. Они предложили также заменить Манцура другим вице-председателем, у них, очевидно, была своя кандидатура. Ховард сказал: «Ларри, вы прекрасный председатель, продолжайте работать. Но, по нашему мнению, мелкие дела, микроуправление отделением следует кому-нибудь передать».

Заговор был прост. После моего увольнения Вайнстоун останется один. Другой бруклинский «академический хирург» будет фактически управлять отделением, а он окажется марионеткой. Несомненно, его можно уволить, но при долгосрочном контракте это будет стоить миллионы долларов. Вайнстоун не согласится с ролью марионетки. Если Сорки и новый вице-председатель начнут душить его, он уйдет добровольно. Замечательный план Сорки и Фарбштейна! Почему же Ховард, недавний приятель Вайнстоуна, повернул на сто восемьдесят градусов?

Я спросил об этом Чаудри, тот ответил, что Ховарда терроризирует Сорки.

— Симпсон выжил в свое время, правильно? Все возможно в этой стране. Ховард ведет себя так, как будто Сорки сможет пережить и ОНПМД. Сорки был в Олбани, он нанял лучших адвокатов, за деньги можно купить и законы. — Чаудри мрачно усмехнулся. — Большой Мо знает как пользоваться системой. На Холме все его соседи важные шишки. Предположим, один из соседей, некий сенатор, звонит важной шишке в Олбани и говорит: «Я посылаю вам моего друга Сорки, это большой хирург, посмотрите, чем можно ему помочь».

— Хорошо, — согласился я, немного подумав. — Но почему так внезапно изменился Ховард? Он пошел на поводу у Сорки, который может значительно затруднить ему жизнь. Почему он не стал дожидаться заключительного решения ОНПМД?

Чаудри засмеялся:

— Ховарда шантажируют Сорки, Сусман и Фарбштейн. Дело не в деньгах, он богат. Его останавливает другое. У Ховарда связь с тремя женщинами в госпитале: с белой секретаршей с пятого этажа, с симпатичной медсестрой-китаянкой из поликлиники и, наконец, с чернокожей администраторшей, она весьма привлекательна. У них могут быть доказательства. Обвинения в сексуальном преследовании уничтожат его карьеру навсегда. А у него совсем другие планы, он смотрит на Манхэттен. И его жена…

Я получил достаточно много информации и ни одного определенного ответа, завязнув в болоте политики и бюрократии. Паутина распространилась дальше, чем я предполагал. Я знал, чего ждать от нескольких людей, стоящих по обе стороны конфликта, только вот беда, я не видел впереди просвета.

Вайнстоун не сдался и отказался увольнять меня. Он понимал, что после моего увольнения его собственные дни будут сочтены.

В своем дневнике я записал: «Сорки напоминает Саддама Хусейна, говорит, как Саддам, и ведет себя подобно ему. Он угрожает, измывается над людьми и шантажирует всех вокруг. Подобно Саддаму, он всегда выживает, успешный психопат. Мы надеялись, что он побежден и справедливость восторжествует. Пока все не так. Кто победит на самом деле? Год назад, когда мы не приняли его родственника в резидентуру, он пообещал избавиться от нас. Как он будет действовать дальше?»