Вместо эпилога Так когда-то говорил Заратустра

Вместо эпилога

Так когда-то говорил Заратустра

***

От «Слова о полку Игореве» попахивает нафталином; какой-нибудь Тредиаковский уже тоже нуждается в переводе на современный язык; Карамзин, романтизм, народники, Гаршин, даже Чехов и Достоевский – все становится архаикой. Однако устаревают не только произведения и их авторы, но и целые жанры. Современный поэт, дабы не казаться смешным, вынужден сам постоянно шутить и посмеиваться над собой. Ирония – едва ли не главный симптом кризиса жанра. Но нет, вероятно, ничего более замшелого и вышедшего из употребления, чем искусство произносить лаконичные глубокомысленные сентенции, вбирающие в себя полноту жизненного опыта говорящего. Даже не верится, что именно так когда-то говорил Заратустра. Тем не менее наступает момент, когда можно достать из шкафа покрытый вековой пылью предмет прабабушкиного гардероба, ибо он настолько устарел, что его формы уже не говорят окружающим ровным счетом ничего. Вот и я не вижу больше никакого смысла стыдиться своего умственного превосходства над остальными и отказывать себе в удовольствии облекать мысли в афористическую форму – никто все равно ничего не заметит.

***

Если в споре вам не хватает аргументов, не бойтесь ссылаться на авторитеты из далекого прошлого. Говорить можно все, что угодно, так как покойники не способны опровергнуть фраз, которых они не произносили. Например: «Никогда не лжет только тот, кто лжет самому себе». (Оскар Уайльд). Или же: «Не стесняйся признаться вслух, что ты кого-то не знаешь, тебя ведь тоже знают далеко не все» (Бернард Шоу); «Утонченность, не отягощенная эстетизмом, чаще всего свидетельствует о врожденной подлости» (Монтень);

«В то время как самые умные извлекают максимальную выгоду из своей глупости, дураки становятся жертвами собственного ума» (Уинстон Черчилль); «Политиков, которые постоянно не твердили бы о своем глубоком интересе к литературе, можно встретить столь же редко, и даже гораздо реже, чем писателей, которые не заявляли бы о своем полном безразличии к политике. Однако я ни разу не встретил ни одного конгрессмена, который удосужился бы за всю свою жизнь прочесть больше десяти книг, или же литератора, не знавшего поименно практически всех членов сената и правительства» (Марк Твен).

***

Одним из неприятных следствий прогресса является то, что раньше было умирать только страшно, а теперь еще и обидно. Так и не узнав, каким будет новое поколение компьютеров и мобильных телефонов… Поэтому надо побольше путешествовать в страны с развитой экономикой, и тогда более молодые соотечественники не будут вызывать у тебя никакой зависти, ибо их будущее станет твоим прошлым.

***

Женщины вынуждены краситься, напяливать на себя украшения, наряды, делать прически, да еще, ко всему прочему, месяцами сидеть на диете, отказывая себе буквально во всем, – и все для того, чтобы быть красивыми и нравиться мужчинам. А мужчинам все по фигу, особенно тем, у кого есть бабки: можно быть жирным как свинья, жрать, пить, даже не мыться и ходить в расстегнутых штанах. Не является ли подобное служение красоте со стороны женщин знаком их рабской порабощенности мужчинами, которым на эту красоту глубоко плевать?! Так и в искусстве. Одни могут себе позволить не особенно заботиться о форме своих произведений и мнении окружающих, а другие вынуждены постоянно стремиться к совершенству, только чтобы заслужить одобрение читателей и похвалу критиков. Тогда стоит ли удивляться, что в произведениях самых успешных современных писателей и художников трудно обнаружить даже малейший намек на красоту! Как ни печально это осознавать, но эстетизм в наши дни все больше превращается в своеобразную религию слабых, наподобие христианства и прочих архаичных верований.

***

Большинство людей как разгонят с детства, так они и «мчатся» до конца дней, можно сказать, по инерции. Причем эта инертность мышления больше всего сказывается на письме. Когда человек говорит, у него хотя бы иногда проскальзывают «живые» интонации, и обычно совершенно случайно. А в письме как раз все наоборот: многие изо всех сил стараются, стремятся высказать что-то остроумное, почерпнутое из собственной жизни, а не из школьной программы и книг, но, увы…. В этом отношении писатели мне всегда больше всего напоминали автомобили, а точнее, тех, кого в них посадили, пусть даже за руль. Мало кому удается затормозить и тем более свернуть с проторенной дороги.

***

Не знаю чем это обусловлено, возможно, грядущим вступлением России в ВТО, но культура у нас сейчас все больше напоминает компьютерную программу, которую каждый норовит побыстрее загрузить себе в мозг. Многие даже не понимают зачем, но раз уж так принято… И естественно, на халяву! Вот все и ищут какой-нибудь пароль или код, который сделает их временную «демонстрационную версию» настоящей и принадлежащей им по праву. А в Европе, где большинство стран уже давно в ВТО, население и вовсе просто офигевает. Помню, в Париже я встретила какую-то странную писательницу, точнее, не странную, а похожую на обывательскую дуру. А она как будто почувствовала мои сомнения в том, что у нее в голове все в порядке и правильно загружено, и вдруг завела беседу про Селина. Я даже опешила, так как не ожидала, что он ей может быть вообще известен и тем более хоть с какой-то стороны интересен. Однако она тут же заявила, что у Селина ей очень нравится «Путешествие на край ночи», а все остальное гораздо слабее. И тут все сразу встало на свои места! Поскольку этот «пароль» про «Путешествие», которым так часто пользуются французские обыватели, дабы продемонстрировать свою посвященность, уже давно не работает.

***

Самое смешное, что далеко не только в большой политике максимального успеха достигает тот, кто говорит окружающим нечто приятное, пусть даже эти слова ведут в никуда. С той лишь разницей, что в политике это называется «популизмом», а в литературе, философии и религии – «миром мудрых мыслей» или даже «мудростью веков», поскольку абсолютно пустые и бессмысленные фразы, действительно, способны прокручиваться в человеческих мозгах в течение нескольких столетий, а то и тысячелетий. Ибо люди редко задумываются над смыслом произносимых фраз и готовы повторять любые глупости, лишь бы в них было нечто приятное для уха и утешающее. «В человеке все должно быть прекрасно», даже, если не ошибаюсь, «лицо и одежда»; «красота спасет мир»; «птицы небесные не сеют, не жнут и сыты бывают»; «широк человек» и «звучит гордо»; «живи сегодняшним днем»; «возлюби ближнего своего»; «кто не работает, тот не ест»; «рукописи не горят» и т. д. и т. п. Однако и в этом море бессмыслицы попадаются настоящие жемчужины, переливающиеся каким-то особым блеском, вглядываясь в которые можно постичь всю глубину человеческой доверчивости. Из перечисленных мною к таким перлам я бы, пожалуй, отнесла слова про красоту, которая «спасет мир» и, особенно, про рукописи, которые «не горят».

***

Удивительно, как часто критики и читатели любят называть прочитанное ими «пошлостью и глупостью». А все потому, что большинство из них не задумываются над смыслом произносимых слов по причине все той же инертности мышления. Получается, если человек дурак, то он непременно должен сочинять нечто пошлое. Нет бы слегка «притормозить» и вглядеться, как все обстоит на самом деле.

Лично я никогда бы не поставила два этих слова рядом, ибо, по моим наблюдениям, пошлость является неизменной спутницей ума. У писателей тем более! Ум для писателя – это «каинова печать» или же что-то вроде врожденного уродства, от которого ему уже никогда не избавиться. Ко всему прочему, этого дефекта у себя никто как будто не замечает. И в результате обилие умной, но бесконечно пошлой писанины вокруг начинает по-настоящему пугать!

***

В Средние века большинству обитателей Земли во сне или же в видениях обычно являлись ангелы и черти, а сегодня в состоянии глубокого алкогольного опьянения или во время приступа белой горячки люди чаще всего бросаются с балкона, преследуемые инопланетянами и ультрасовременными по дизайну летающими тарелками. Черти теперь уже практически никому не видятся. Странно все-таки, что потусторонний мир так зависит от достижений технического прогресса. Или же инопланетяне добрались до Земли только сейчас?

***

Большинство людей делятся на футуристов и пассеистов. Себя я бы, пожалуй, отнесла к пассеистам, поскольку прошлое меня всегда притягивало сильнее будущего, по крайней мере эстетически. И, вероятно, я в этом отношении не одинока. Еще бы! Там, в далеком прошлом, остались все эти красочные наряды, маскарады, балы, кареты, запряженные в упряжки великолепные кони… И все бы ничего, если бы ни несколько просмотренных за последнее время мексиканских фильмов – не сериалов, а авторских, то есть отснятых в реалистической манере. Боже мой! Что за жуткие уроды обитают в этой стране! А ведь именно они, если не ошибаюсь, являются прямыми потомками древних ацтеков. Квадратные приземистые туловища на коротких кривых ножках и с головами, растущими прямо из плеч, как у мужчин, так и у женщин. Низкие лбы, маленькие хитрые злобные глазки плюс непропорционально тяжелые отвисшие челюсти и какие-то черные жесткие космы на голове вместо нормальных волос. В общем, полный букет! Даже смешение с испанскими конкистадорами их ни капли не облагородило. Созерцание этих жутиков, представляющих одну из самых загадочных древних цивилизаций, по поводу крушения которой под натиском прогресса размазано столько соплей, невольно заставляет меня переосмыслить свои взгляды на ход человеческой истории и с чуть большим оптимизмом смотреть в будущее.

***

И не передать, сколько раз мне приходилось слышать: «Ах, эти газеты, журналисты, журналистика…», – причем в основном от личностей, в той или иной мере причастных к литературе. Так послушаешь, и получается, что нет занятия более вредного для человека, претендующего на звание «инженера человеческих душ» или «глубокого мыслителя». А по-моему, должность профессора, например, способна нанести писателю, а тем более мыслителю, куда больший урон, причем по-настоящему непоправимый. Преподаватель ведь должен все время излагать уже готовые схемы и штампы, дабы донести до своих учеников, как все когда– то было, или даже точнее, как принято считать, что было. В этом заключается главный смысл его профессии. И как потом ему от привычки прокручивать все эти бесконечно «заезженные пластинки» избавиться? Откуда у него возьмется способность мыслить самостоятельно? Человек и без того слаб, и большинству не то, что преподавания, а простого пребывания в школе или ВУЗе достаточно, чтобы окончательно разучиться думать. Ну а журналистика, наоборот, может быть очень полезна, хотя бы как вливание варварской крови в замкнувшуюся в себе и утратившую способность к развитию культуру.

***

Не перестаю удивляться, насколько некоторые люди лишены того, что принято называть «чувством дистанции». Если такой индивидуум садится с тобой за один стол, то он совершенно искренне убежден, что его отделяет от тебя каких– то полтора-два метра. И все! А между тем при всем моем недоверии к тому, что невозможно увидеть глазом и потрогать рукой, именно скрытые от зрения пропорции и расстояния всегда казались мне не просто гораздо более важными, но и более реальными, чем видимые. Конечно, тут есть определенная сложность, и нужно быть достаточно внимательным. Ибо человеческая жизнь, действительно, чем-то напоминает бег на длинную дистанцию, причем бежать всем приходится на одном стадионе и кругами. Отчего порой может показаться, что кто-то не то, чтобы сильно отстал, но даже кого-то обгоняет, хотя на самом деле между ними столько кругов. И в результате одним вдруг начинает надоедать постмодернизм в тот самый момент, когда других уже от критики постмодернизма тошнит. Смешно, но нечто подобное в жизни постоянно происходит. А тут еще появляются случайные зрители и начинают аплодировать, естественно, совсем не тому… Короче, кошмар!

***

Есть вопросы, на которые практически невозможно найти ответ. Кажется, математики в подобных случаях вынуждены довольствоваться аксиомами, а физики – гипотезами. Я, в частности, никогда не могла понять, почему мужчины так не любят красивых женщин. Естественно, я говорю о гетеросексуалах, так как мужчин с гомосексуальными наклонностями как раз трудно заподозрить в чем-либо подобном. Последнее обстоятельство, вероятно, способно приблизить нас к разгадке этого парадоксального явления: главное не терять нить рассуждений. Красота – едва ли не последнее напоминание людям, что они являются частью природы, а не только социума, где всячески насаждается выдуманная ими мораль. В животном мире ведь нет никакой морали! Так вот. Любое существо, наделенное эстетической привлекательностью, неизбежно вызывает подозрение в посягательстве на общественные устои, хотя в данном случае речь вроде бы и идет о случайно полученной от рождения внешности, а не сознательно созданных произведениях искусства, но все равно. Естественно, что наиболее недоверчиво к этим аномальным отклонениям относятся те особи, которые привыкли считать себя абсолютно нормальными, то есть максимально вписанными в социум. Стоит ли уточнять, кто в наши дни мнит себя таким эталоном нормальности! Что касается гомосексуалистов, то они находятся в постоянном конфликте с обществом и в этом отношении несколько ближе к природе, чем остальные. Это и делает их реакцию на красоту, в том числе и женскую, не такой болезненной, как у большинства мужчин. Гомосексуалисты красивым женщинам, по крайней мере, хотя бы немного сочувствуют.

***

Известно, что юный Блок, когда решил опубликовать свою книгу «Стихи к Прекрасной Даме», вынужден был временно заменить все заглавные буквы в словах «Она», «Ты», «Дама» и т. п. на строчные. Проделав такой фокус, ему удалось обойти церковную цензуру, поскольку книга сразу же превращалась в набор ничем особенно не примечательных юношеских стихов о любви. А когда книга вышла из печати, то все заглавные буквы в ней снова оказались на своих местах, и в результате она имела достаточно большой успех среди определенной части наиболее экзальтированных и мистически настроенных читателей тех лет. При этом Блок абсолютно ничем не рисковал, так как в тогдашних законах о подобных манипуляциях с буквами в рукописях, отданных на просмотр цензору, вообще ничего не говорилось.

Эта поучительная история невольно заставляет меня задуматься над тем, что стало бы с Библией, если хотя бы мысленно попытаться убрать в ней все заглавные буквы из тех мест, где их по существующим орфографическим нормам быть не должно, то есть из всех слов в середине и конце предложения, включая «Слово», которое якобы было в самом начале. В какой утомительный набор банальностей и исполненных ложного пафоса поучений сразу же превращается эта «книга книг»! Особенно, конечно, Новый Завет! «Вот придет Хозяин и накажет нерадивых виноградарей за то, что те недобросовестно на него трудились…» Ага, щас-с! Выражаясь современным языком, это называется «брать на понт». И ведь ничего больше, кроме этого фокуса с буквами, там нет!

***

Наткнулась случайно на интервью одного современного философа, где он делится воспоминаниями о своей учебе на философском факультете, а в заключение вдруг предлагает закрыть все философские факультеты вообще. Бравший интервью журналист даже вынес это предложение в подзаголовок, видимо, желая привлечь побольше читателей. Впрочем, у журналистов своя логика, и чем он руководствовался в данном случае я, пожалуй, утверждать не стану. Не исключено, что он расценил это как крик души истосковавшегося по чему-то несбыточному человека и проникся к своему собеседнику искренним сочувствием, а тот, наоборот, сделал это заявление, просто чтобы привлечь к себе внимание публики. Такое тоже исключить нельзя.

Как бы то ни было, но если отвлечься от конкретных личностей и мотивов их поведения, то я это предложение не то, чтобы целиком и полностью разделяю и поддерживаю, но, кажется, очень хорошо понимаю. И особенно то, что оно исходит из уст философа.

Действительно, закончить философский факультет и всю жизнь заниматься философией – что может быть ужаснее! Если бы я закончила Литинститут, то тоже, вероятно, при каждом удобном случае требовала бы его немедленного закрытия, дабы замести следы и избавиться от своего прошлого хотя бы таким образом, раз уж нельзя это прошлое изменить. И это далеко не смешно. Поскольку культура безо всех этих бесконечных вторжений со стороны, когда за перо или кисть вдруг берутся врачи, моряки, военные, шахтеры, партийные деятели, спортсмены, бизнесмены, их жены или даже воры и убийцы, была бы бесконечно скучна. Примерно то же самое можно сказать и о политике. С эстетической точки зрения в политике интересно наблюдать только то, что в нее привносят бывшие крестьяне, рабочие, генералы или те же представители спецслужб, а еще точнее то, что почти всегда находится в противоречии с их сознательными человеческими устремлениями, и поэтому невольно приоткрывает перед многочисленными зрителями завесу, закрывавшую подлинный смысл тех или иных областей и сфер деятельности, о котором раньше все могли только приблизительно догадываться. В конечном счете, именно это я и называю стилем. Есть такая утопическая мечта – создать некое идеальное учебное заведение, которое готовило бы менеджеров высшего звена, включая депутатов, мэров и президентов. Эта идея многим кажется очень перспективной и полезной. Более того, такие учреждения уже существуют, однако его выпускники вряд ли когда-нибудь станут депутатами и тем более президентами, разве что пополнят ряды сотрудников их «аппаратов». А почему? Да потому что они никому не интересны! И это в политике, где прагматика вроде бы должна перевешивать эстетику! А кому может быть интересен выпускник Литинститута? О чем он может поведать своим читателям? О чувствах, погоде, ну, может быть, еще о своих собутыльниках. Однако вся эта информация и так всем хорошо известна, и даже облаченная в форму гладких и тщательно срифмованных стихов никому не нужна. Зато его трогательная старательность и любовь к литературе невольно выдает в нем выпускника Ли– тинститута. И вот это, безусловно, забавно. А что еще способен он принести в литературу, кроме такой любви? С философией, конечно, дело обстоит несколько запутаннее, но суть та же. У человека, закончившего философский факультет, очень мало шансов заинтересовать окружающих своими мыслями.

***

Совсем не выспалась сегодня. А все потому, что где-то около десяти утра в дверь раздался звонок. Открываю, а на пороге стоит какая-то жирная баба со свиным рылом и заплывшими глазками. Сначала я подумала, что это мне бандероль с почты принесли, но она вдруг ни с того ни с сего стала расспрашивать меня о моем отношении к религии и богу. Причем говорила она на редкость визгливым и противным голосом, да еще с колхозным прононсом. В конце концов, я не выдержала и просто молча захлопнула дверь, а про себя подумала: «Вот сейчас еще раз позвонит, возьму утюг и дам ей по башке. И пусть меня потом судят и отправят в женскую колонию!» Но, к счастью для нее, та больше не позвонила. Нет, серьезно, у меня уже книг до фига вышло, я член всех союзов, даже орден теперь есть, но мне бы и в голову никогда не могло прийти, что можно вот так просто взять и позвонить в дверь совершенно незнакомого человека и начать его «просвещать». Это какой непомерной наглостью надо обладать! Да я бы к самому последнему бомжу на Сенной не решилась подойти с подобной целью. А какая-то деревенская жирная дура совершенно спокойно меня будит, поднимает с постели и все только для того, чтобы поделиться со мной своей мудростью и глубоким жизненным опытом. Нет, если бы это был рекламный агент или даже агитатор «Единой России» – это еще можно понять: им хотя бы бабки за проделанную работу платят. А таких, как эта баба, я не просто не понимаю, а даже не знаю… сжигала бы на костре, живи мы во времена Инквизиции. И только увидев, как она корчится в огне, получила бы, вероятно, окончательное удовлетворение и успокоилась.

***

«В комнату вошел Пушкин. Боже, какой урод!» Эта фраза, некогда случайно обнаруженная мной в скромном дневничке светской барышни начала девятнадцатого столетия, наглядно показывает, насколько неуловимой и мимолетной является истина. Самое главное – не упустить момент: промелькнет и потонет в потоке демагогии. Ищи потом иголку на дне этой бурной реки.

***

Уже давно заметила, что те, кто больше других возмущаются Дантесом, обычно склонны размазывать сопли по поводу судьбы несчастного Мартынова. Какие-то двойные стандарты, получается. Я, например, люблю Дантеса, а Мартынова – нет. Это-то как раз понятно.

***

Никогда не понимала тех, кто в разговоре и тем более в письменной речи вдруг вставляет дебильное «мы». Это, естественно, не касается царственных особ и авторов научных статей, которые просто обязаны соблюдать определенные правила. Ну а так вот взять и ляпнуть: «мы все живем в такое время…» или же «мы ведь с вами понимаем…» – это, по-моему, все равно что схватить человека за локоть и, дыша ему прямо в лицо, заглянуть в глаза. Между тем некоторые личности явно ловят от этого панибратского жеста кайф. Что, безусловно, является еще одним доказательством сходства плохого стиля с дурными манерами.

В этом, собственно, и заключается главное отличие истинного денди не только от посредственных писателей и дурно воспитанных людей, но и от так называемых гениев.

Если уж он берется за перо, то никогда не употребит банального интеллигентского «мы», а выразит свою мысль примерно так:

Чем меньше женщину они любят,

Тем легче нравятся они ей.

Ибо так, и только так, можно до конца продемонстрировать свое презрение к житейской мудрости всех этих недоумков, постигших очередной секрет Полишинеля: в данном случае, как нужно нравиться женщинам. Почувствуйте разницу, так сказать!

***

Все сильнее проникаюсь мыслью, что извращением стоит называть только то, что на самом деле таковым является. Все же остальное, что извращением не является, так называть не стоит.

Некоторые люди не живут, а постоянно кривляются. И, судя по всему, этого абсолютно не замечают. Совсем как в одном современном российском фильме, герой которого во время Великой Отечественной по трусости, или там минутной слабости, подчинившись приказу немцев, стреляет в товарища по оружию, а потом всю жизнь гримасничает, всячески извращается и достает своих знакомых, – вместо того чтобы просто это прошлое забыть и жить себе спокойно дальше в свое удовольствие, раз уж ему так повезло и его нехорошего поступка никто из начальства не видел. И все потому, что он прочитал в одной очень умной книге, как должен вести себя настоящий юродивый, дабы после смерти попасть в так называемый рай.

Насчет рая не знаю, но стать ходячей иллюстрацией схоластической выкладки, превратив свою жизнь в один сплошной перформанс, ему удалось. Все это, возможно, тоже могло бы стать забавной и поучительной темой для современного кино, но, к сожалению, явно не входило в незамысловатый план режиссера, слишком озабоченного получением дивидендов за свой интерес ко всему духовному и нравственному.

***

Забавно, что православные не только имеют лишний праздник, и даже не один, но еще и после смерти будут в раю. Этот мир несправедлив! И самое печальное, что не только этот, но и тот. В принципе вместо православия можно было бы назвать любую другую религию. Правда, я слышала, что римский папа несколько лет назад все-таки извинился перед Коперником и тем самым окончательно признал, что земной шар круглый и вращается вокруг Солнца. В общем, хоть какая-то совесть у этих людей есть. И это утешает.

***

Никакой проблемы «положительного героя» не существует. По одной простой причине: ничего положительного в этом мире вообще нет и никогда не будет. Тут и говорить не о чем! Не в меньшей степени это относится и к так называемому хорошему вкусу. Люди с хорошим вкусом ужасны. Ничуть не лучше книг с положительными персонажами. Хороший вкус – это дурной вкус. Обратное, кстати, тоже верно.

***

Красота, безусловно, спасет мир, зато тяга к симметрии определенно его погубит. Зачем Сологубу после написания «Мелкого беса» потребовалось сочинять такую абсолютно нечитабельную дребедень, как «Творимая легенда»? А Гюисмансу после «Там внизу» непременно надо было все уравновесить аж двумя томами под названиями «В пути» и «Вверху», которые лично я и открывать не стала?

Такое впечатление, что мозг у этих «детей девятнадцатого века» устроен наподобие устаревшего процессора PC. Совершив полезную операцию, ему обязательно надо отработать вхолостую и провести еще ряд абсолютно бессмысленных манипуляций, дабы во всех графах некой скрытой от глаз пользователя таблицы вместо минусов вновь появились плюсики. А ты сиди и жди, ерзая на стуле, когда же наконец можно будет продолжить работу. Давно бы пора модернизировать эту рухлядь!

Тем временем складывается впечатление, что человечество, оттянувшись в прошлом веке на полную катушку, всерьез вознамерилось в веке наступившем заняться именно «исправлением всех минусов на плюсики», то есть воспроизводством чего-то замечательного и исключительно положительного. И все для того, чтобы, ясное дело, уравновесить прошлое. Боюсь, однако, если вспомнить недавнее прошлое, что ста лет на это явно не хватит. Хорошо еще, что «в эту пору прекрасную жить не придется ни мне, ни тебе»!

***

Вспомнила еще одну забавную историю о том, как можно обойти цензуру, временно поменяв местами прописные и строчные буквы, как это сделал в свое время Блок в «Стихах к Прекрасной Даме».

В конце 80-х мне с отцом срочно пришлось отправиться в Шепетовку, где жила моя бабушка, которая тогда сломала себе бедро и нуждалась в уходе. Отец тоже уже был болен и плохо себя чувствовал, все время задыхался от кашля и с трудом вел машину. Добирались чуть ли не целую неделю, так как все время приходилось останавливаться. Но, к счастью, все-таки дотянули. На следующий день я пошла на почту, чтобы отправить домой в Ленинград телеграмму: «доехали хреново целую». Знаки препинания и предлоги я не ставила, поскольку каждый знак стоил лишних три копейки. Баба в окошке вытаращила на меня глаза: «Куда-куда? В Хреново?» «Ну да, в Хреново. Куда же еще!» В итоге телеграмма дошла в первозданном виде.

***

В основе всего лежит нечто абсолютно простое и банальное. Хочешь овладеть иностранным языком – учи слова. Чтобы научиться печатать, надо просто побольше набирать текстов, а чтобы похудеть – поменьше есть. А разнообразные замысловатые методики созданы исключительно для того, чтобы помочь человеку сделать самый первый шаг, вовлечь его в процесс, как говорится. Ну и отчасти, естественно, чтобы опустить его на бабки. Вот так и вся эта культура с ее гениями и прочими демоническими личностями с годами куда-то незаметно улетучивается, и ты остаешься с чем-то предельно простым и неинтересным. Наедине с природой, можно сказать. Культура тоже нужна, только чтобы завлечь.

***

Девяносто процентов способностей заложено в человека от рождения. Даже такой общепризнанный гений, как Блок, – прежде всего, немец, бережно сохранявший и систематизировавший свои черновики, с едва различимыми чертами индивидуального стиля. На бытовом уровне, думаю, эти индивидуальные особенности и вовсе были незаметны. А что же говорить об остальных?! В этом отношении люди вообще очень мало отличаются от собак, которые тоже уже рождаются охотничьими или сторожевыми. Первые и в городе будут рыть носом асфальт…

***

Кризис гуманизма

Сколько бы ни рассуждали философы о кризисе той или иной идеи, а политики, наоборот, ее ни насаждали, судьба всех идей решается на бытовом уровне. Не стоит забывать, что политикам нужно, чтобы люди на них работали, а философы больше всего озабочены защитой диссертаций. И в результате вся эта путаница обрушивается на головы простых граждан и сбивает их с толку. Даже не представляю, как быть с теми, кто считает себя умнее, чем является в действительности! По-моему, таких сейчас явное большинство. Как с ними разговаривать? Или как вести себя на работе? Хотя вроде бы эта гуманистическая точка зрения, что человек непомерно широк и глубок, сформировалась во времена рабства, царизма, феодализма, деспотизма и тоталитаризма. Уже сами эпитеты, характеризующие все эти «мрачные эпохи», указывают, что окружающий мир был тогда чересчур «тесен» для человека, – вот и создавалось впечатление, будто человек гораздо «шире», лучше, способнее, умнее, чем ему позволяют условия его существования. Однако в действительности это был не более чем оптический обман, когда индивидуум не мог до конца понять истинных масштабов своей личности, поскольку вынужден был постоянно глядеться в кривое зеркало, в котором все искажалось. Достаточно хотя бы вспомнить советские фильмы. Сегодня уже и не верится, что всего двадцать лет назад вокруг было столько прекрасных актеров, которым порой за всю жизнь так и не довелось сыграть ни одной главной роли, зато в каком-нибудь жалком эпизоде они так блистали, так выкладывались, что невольно думалось: «Покрасить бы его черной краской, дать роль Отелло, вот бы он себя показал!» Без особого преувеличения можно сказать, что так называемые «застойные» времена были эпохой блистательных исполнителей в весьма посредственных и даже откровенно слабых фильмах, поставленных не слишком одаренными режиссерами. И куда подевались сегодня все эти выдающиеся лицедеи? Выродились как класс? Возможно, что кто-то из них и вправду был не лишен способностей и не сумел до конца раскрыться, однако, скорее всего, это не совсем так. Просто кино, как ни один другой вид искусства, как раз и являлось тем самым кривым зеркалом, глядя в которое зритель проникался глубочайшим сочувствием к любому жесту, многозначительно нахмуренным бровям и даже к простому молчанию актера, загнанного волей кинематографического начальства в «тесный» трехминутный эпизод, усматривая в его положении глубокое сходство с собственной судьбой. Вот в этом созвучии судеб маленьких исполнителей, находящихся в постоянном конфликте с начальником-режиссером, и кроется разгадка этой «великой иллюзии». Но, наверное, я не совсем точно выразилась, говоря, что сегодня полностью исчезли выдающиеся актеры. Правильнее все-таки было бы сказать, что в наши дни полностью исчезли плохие фильмы с хорошими актерами. Я, во всяком случае, ни одного такого за последние пятнадцать лет не видела. Чем ужаснее фильм, бездарнее сценарий, тем хуже в нем играют актеры. Никаких следов былого противоречия – полная гармония! Сейчас наступило время корпоративных вечеринок и всеобщего веселья. Каждый что хочет, то и делает. Даже жители сельской местности получили возможность реализоваться через свободное волеизъявление. Поэтому я и считаю, что весь этот гуманизм – иллюзия, доставшаяся современным людям в наследство из тяжелого прошлого. Лично я уже давно никому не сочувствую.

***

Смерть поэта – это как долго ожидавшийся, но все равно неожиданно вступивший в силу сухой закон. Одни в шоке, а другим – без разницы. Тем, кто и так не пил. Все справедливо: те, кто раньше отказывали себе в удовольствии, теперь заслужили право не волноваться

***

Немного схоластики

По моим наблюдениям, в каждом женском романе или там сериале присутствует так называемый «любовный треугольник»: он, она и некто третий. «Третьим» обычно является муж или жена одного из влюбленной пары, которого те достают своей внезапно нахлынувшей страстью, причем не просто достают, а, как правило, наиболее изощренным способом. Например: «Ах, дорогой, ты такой хороший, у нас дети, но я ничего не могу с собой поделать – я люблю другого!» В сериалах этот процесс, ко всему прочему, еще растягивается на множество серий. Ну что тут скажешь? Любовь – вещь не материальная, ее нельзя потрогать руками, и подвергнуть сомнению поэтому тоже крайне сложно. Короче, умом ее не понять, приходится в нее верить.

Раньше я думала, что присутствие такого треугольника в романах определяется законами жанра, которым учат их создателей где-нибудь в Литинституте. Но с годами пришла к выводу, что жанр тут, в общем-то, ни при чем, и подобное распределение ролей предопределено особенностями человеческой психики, главной из которых, конечно же, является желание достать ближнего. Более того, не только в романе, но и в жизни никакая любовь просто невозможна без присутствия где-нибудь поблизости этого третьего, которому можно было бы своим возвышенным чувством основательно досадить. В частности, в юности такая роль часто отводится родителям, и это, можно сказать, еще самый безобидный вариант. Уберите объект тайного садирования, и вся любовь сразу же улетучится. Таким образом, путем несложных логических манипуляций мы вплотную приблизились к разгадке смысла и сущности любви.

Примерно то же самое можно сказать и обо всех мировых религиях. Стоит обратить внимание на то, с какой страстью, упоением, я бы даже сказала, тайным сладострастием, все так называемые истинно верующие неизменно обличают варваров, язычников, неверных, отступников, распинателей Бога и прочих аморальных извращенцев. Обычные добрые дела, помощь бедным и несчастным вдохновляют их куда меньше. Хотя именно те, вроде бы, и являются главным объектом их внимания. А если вдруг попробовать разрушить этот «религиозный треугольник» и убрать из него «третьего», на которого направлен гнев верующих, то их религиозный пыл, скорее всего, совсем угаснет, а все эти несчастные и убогие существа и вовсе перестанут кого-либо интересовать. Ничего удивительного. Религиозные теоретики и сами признают, что Бог – это и есть Любовь.

***

Телевизор на даче, как книга в туалете – неиссякаемый кладезь мудрости. Известный артист в рекламном анонсе навязчиво сочувствует тем, у кого мало друзей. Между тем с людьми, как с едой: больше всего вокруг такой, которую есть практически невозможно, даже если очень голоден. Я знала нескольких человек, окруженных толпой знакомых, и все они отличались воистину чудовищной всеядностью. Чудес ведь не бывает. Тогда зачем публично признаваться в том, что ты готов есть дерьмо? Несчастный человек, короче. Я ему сочувствую.

***

В электричке какой-то крошечный хачик, почти карлик, просил денег на лечение своего ребенка, которого положили в больницу с диагнозом «сосудистая гемангиома». Точнее, не просил, а орал истошным голосом, правда, когда дошел до названия болезни, то вынужден был несколько сбавить обороты и зачитать его с бумажки по слогам. Однако, насколько я знаю, сосудистая гемангиома – это всего лишь родимое пятно больших размеров, и в больницу с ним не кладут. Так что меня его просьба не особенно взволновала. Хотя в том, как он читал это сложное слово, и было что-то трогательное. Все равно ведь понятно, что человеку нужны деньги, а на что – не так уж и важно.

Современные поэты тоже часто употребляют неизвестные широким массам слова, смысл которых им самим, возможно, не до конца ясен. И с аналогичной целью, скорее всего. А может, у кого-нибудь из них, действительно, есть больные дети. Никто ведь этого точно не знает.

***

О литературе

Помню, где-то год назад я принимала участие в пресс– конференции, в ходе которой несколько писателей, включая меня, должны были отвечать на вопросы журналистов, главным образом, о книгах. Пресс-конференция проходила в Доме Книги на Невском и была организована журналом «TimeOut». В частности, мне тогда задали следующий вопрос: «Писатель П. сказал, что в современной русской литературе недостаточно развит жанр эпоса, а какой жанр, по-вашему, сейчас нуждается в наибольшем развитии?» Я, естественно, ответила, что давно уже почти ничего не читаю по-русски, поэтому, возможно, не в курсе каких-то проблем. Однако меня очень удивляет, что в России, причем не только в литературе, но и в кино, совершенно не развит такой жанр, как триллер. Вот это меня волнует и огорчает больше всего. И действительно, как ни возьмешься смотреть отечественный триллер, так обязательно наткнешься на какое-нибудь фуфло. И так уже длится много-много лет. Вот буквально пару дней назад посмотрела «Домовой»: Маковецкий, в принципе, не так плох, и вообще, присутствуют какие-то проблески, но не более. Так что этот жанр у нас по-прежнему нуждается в серьезном развитии, хотя лично я уже почти отчаялась и не верю, что такое развитие когда-либо произойдет.

А на той пресс-конференции меня почему-то так и не спросили о причинах, которые привели этот жанр в упадок. И очень жаль! Большинство писателей, как известно, приходят в этот мир вовсе не для того, чтобы отвечать на вопросы, а исключительно, чтобы их ставить. Но я не из их числа. Вот и на этот вопрос у меня имеется вполне конкретный ответ. Этот замечательный жанр пришел в упадок потому, что у русских сейчас серьезные проблемы с духовностью. Так что самого главного до представителей СМИ мне тогда так и не удалось донести.

***

В метро перед Новым годом, похоже, приступили к активной рекламе добра. На одном плакате – Лев Толстой с надписью «Чтобы делать добро, надо начать его делать!» Возможно, я что-то путаю, но суть точно такая. Это я заметила пока ехала на эскалаторе. А по всем вагонам развешан Мамин-Сибиряк, под которым написано: «Главное в человеке – это доброе сердце.» У Сибиряка блаженный взгляд, как у классического алкоголика, – не хватает только бутылочки, которая, на самом деле, только и могла бы оправдать умильное выражение его лица. У меня даже появилось желание его сфотографировать, однако телефон в самый неподходящий момент завис. Дело в том, что я вообще очень люблю добро во всех его проявлениях, но иногда просто как-то не решаюсь в этом признаться. Ну, ничего. Надеюсь, этот светлый образ сохранится в моей памяти, поскольку теперь я даже не знаю, когда в следующий раз воспользуюсь услугами метро.

***

Я мыслю, но это еще ничего не значит

Оттого, что тем, кто действует и добивается в жизни успеха, чаще всего бывает просто некогда думать, человечество вынуждено довольствоваться плодами размышлений всевозможных отщепенцев и аутсайдеров, у которых как раз достаточно времени не только на поиски смысла жизни, но и на подробное изложение итогов этого поиска на бумаге. Таким образом, люди либо живут, не думая, либо думают, но не живут, а настоящая правда о жизни постоянно от них ускользает.

В наши дни, к счастью, маргиналы и прочие мастера пера все чаще привлекаются известными людьми для написания книг в качестве так называемых «литературных негров». Результатом появления подобных творческих союзов стало то, что человечество за последние годы значительно приблизилось к постижению конечной истины бытия. В принципе для многих она уже и сейчас достаточно очевидна, а остальным – из-за того, что истина оказалась совершенно не такой, как ее представляли ранее, – видимо, потребуется еще какое-то время, чтобы к ней привыкнуть.

***

И еще это цепляние за жизнь – вот это меня тоже ужасно отталкивает в религии. Тут не знаешь, чем заполнить оставшиеся дни, и так уже все основательно достало, а тебе предлагают растянуть удовольствие на целую вечность. Конечно, такого никогда не будет, но даже думать об этом как-то не очень приятно. Ведь и мечты – тоже часть жизни и способны основательно испортить настроение. Представишь себе, что в награду за свою праведную жизнь будешь постоянно созерцать рожи всех этих положительных персонажей, и сразу же пропадет всякое желание вешаться или там топиться. Лучше уж немного продлить свое временное существование, где хотя бы можно спрятаться от них в своей уютной квартирке.

***

Немного статистики

Всякий раз, приезжая в Париж и включая там телевизор, я невольно ловлю себя на мысли, что идеи практически всех шоу отечественного ТВ вовсе не придуманы их создателями, а позаимствованы у западных каналов, в том числе и французских. А это значит, что на телевидении у нас работают вовсе не дураки, как многие почему-то считают, а профессионалы. Ясно ведь, что непосредственное озарение по поводу какого-нибудь «Поля чудес» могло прийти в голову только уж совсем клиническому идиоту. Тогда как в заимствовании всегда присутствует холодный расчет, основанный на анализе результатов чужого эксперимента, сопоставлении рейтингов и прогнозировании возможных последствий предпринимаемых тобой действий. С этой точки зрения было бы полезно провести какое-нибудь масштабное социологическое исследование с целью определить страну, являющуюся основным поставщиком оригинальных идей такого рода. Кроме того, результаты подобного исследования, представленные в виде статистических выборок, думаю, способны были бы дать достаточно объективную картину процентного соотношения количества умственно отсталых субъектов к общему числу граждан, населяющих страны мира. Область такого анализа, впрочем, вовсе не обязательно должна быть ограничена сферой так называемого массового сознания, поскольку гении по своему стилю мышления практически ничем не отличается от остальных личностей, наделенных способностью порождать разного рода оригинальные идеи, но их присутствие в общей массе дураков обычно бывает настолько незначительным, что вряд ли выходит за пределы однопроцентной среднестатистической погрешности, и поэтому не в состоянии существенно повлиять на конечный результат.

Безусловно, до появления результатов таких исследований говорить о каких-либо объективных выводах преждевременно. Однако уже сейчас с большой долей уверенности можно предположить, что эти результаты способны оказаться достаточно оптимистичными и лестными для России: по уровню развития интеллекта ее население, скорее всего, значительно превосходит население стран Западной Европы и Америки. На это косвенно указывает хотя бы тот факт, что более-менее оригинальным и самобытным жанром в отечественном искусстве сегодня можно признать разве что русский шансон.

***

Творчество масс

В последнее время все больше прихожу к выводу, что до сих пор глубоко заблуждалась насчет многомиллионной армии читателей и зрителей, отводя им слишком пассивную роль, тогда как, на самом деле, они являются важной составляющей творческого процесса. Правда, коммунисты тоже ошибались, сгоняя народ на парады и демонстрации, – настоящее творчество масс стало возможно только во времена свободы самовыражения. Волны читательского или же зрительского гнева омывают вновь созданные произведения, как бы шлифуя их и придавая им окончательную форму. В итоге те обретают воистину монументальную выразительность.

Как стороннице точных методов в гуманитарных науках, мне было бы даже интересно подсчитать, сколько нападок должно быть совершено на какого-нибудь автора или же произведение, чтобы те наконец приблизились к совершенству, очистившись от всего лишнего. Наверняка должна существовать какая-то точная цифра. А в эпоху интернета, мне кажется, подобное исследование и вовсе не должно составить большого труда, так как в сети все суждения и оценки вообще можно без особых проблем систематизировать. Тем не менее пока приходится полагаться исключительно на собственную интуицию.

Так вот, по моим наблюдениям, на данный момент абсолютно полного совершенства достиг, например, Петросян, в то время как его коллеге по писательскому цеху Гришковцу еще надо работать и работать. Нет, не так! Точнее было бы сказать: петросян уже достиг совершенства, а над гришковцом еще надо работать и работать. Эти имена, вероятно, правильнее было бы писать с маленькой буквы, поскольку в данном случае речь идет не столько о творцах, сколько об объектах творчества масс. Впрочем, во избежание разночтений можно придерживаться и традиционного написания.

В один ряд с Петросяном я бы сейчас, пожалуй, поставила разве что Гегеля, Маркса, Леонардо де Винчи, Гомера и, возможно, еще Канта. А вот насчет Хайдеггера, Деррида, Фуко, Лакана, Эко, Генри Миллера и, тем более, Жижека (надеюсь, я все правильно написала) у меня есть сильные сомнения. Большинству из них до Петросяна еще, как до Луны пешком.

***

О языке

Не раз приходилось слышать, как актеры и представители других публичных профессий говорят, что во время своих выступлений они выбирают какого-нибудь одного из сидящих в зале и потом уже стараются обращаться только к нему. Это, якобы, помогает им сосредоточиться. Не знаю, субъективно, может быть, и так. Но объективно театр, как и классическая музыка например, держатся исключительно на коллективной солидарности зрителей, которым в подавляющем большинстве случаев просто неудобно друг перед другом слишком громко зевать и кашлять, иначе бы эти виды искусства давно уже прекратили свое существование. Поэтому, если стоящий на сцене человек и обращается мысленно к кому-то одному, то это все равно не более чем иллюзия, ибо в действительности он находится перед достаточно многочисленной группой людей.

Кроме того, это только кажется, что толпа состоит из отдельных личностей. Реально каждый индивидуум где-то процентов на восемьдесят является частью толпы, даже если находится вдали от людей. Что приблизительно соответствует процентному содержанию в человеческом организме воды – это простое мнемоническое правило позволяет мне всегда об этом помнить. Поэтому – с кем бы вы ни общались – лучше не отвлекаться на мелочи и обращаться исключительно к толпе. Тогда, возможно, вас услышат.

Я, даже разговаривая со своими знакомыми и родственниками, иногда мысленно представляю себя Лениным на балконе или же Геббельсом на ступеньках Рейхстага. А Сталин, обращаясь к массам, умел еще и очень выразительно молчать. Его пример тоже может быть полезен.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.