Третья версия

Третья версия

Скорее всего, это касается только России, но касается основательно: у нас любое историческое (да, наверное, не только историческое, вообще любое) событие можно разделить на три составляющие, три версии.

Первая — это как все было на самом деле.

Вторая — это как все показали по телевизору и напечатали в газете, или через сколько-то лет описали в учебнике истории.

Но самая интересная часть — третья. Это прижившееся неофициальное объяснение, неофициальная версия, одинаково не имеющая отношения ни к тому, что показали по телевизору, ни к тому, что было на самом деле. То, о чем говорят за столом в своей семье или в компании. На стадии зарождения — со ссылкой на информированного знакомого, потом — уже без ссылок, как само собой разумеющееся.

Ну, например — взрывы домов в Москве в 1999-м году. Что показывали по телевизору — понятно. Мировой терроризм, ваххабиты и все такое прочее. Как было на самом деле — мы не знаем. Зато знаем третью составляющую, ту самую неофициальную версию, воспетую книгой «Господин Гексоген», фильмом «Недоверие» и передачей «Независимое расследование» на «старом» НТВ. Никто не знает, что там было на самом деле, но все или почти все в курсе «третьей версии» и имеют ее в виду даже в том случае, если гневно отвергают без обсуждения. Даже если никто никогда не докажет, что к взрывам домов был причастен тогдашний Кремль или спецслужбы, все равно в любом исследовании на эту тему будет написано, что вот, была такая версия, ходили слухи.

Или более академический пример — нападение СССР на Финляндию в 1939-м году, про которое сегодня мы вряд ли чего-то не знаем и составляющую «на самом деле» описать более-менее можем: был советско-германский пакт, делили Европу, устроили провокацию на границе, сформировали куусиненовское правительство, и, будь финны чуть менее стойкими, была бы к трем прибалтийским республикам еще одна, «народ так решил». Вторая, то есть медийная, составляющая в этом случае примерно совпадает с «на самом деле» — ну да, напали, ну да, хотели аннексировать, да не вышло. И третья составляющая — кухонная, застольная: конечно, напали, но как же было иначе, граница же рядом с Ленинградом проходила, а в такое суровое время это было недопустимо, вот и пришлось передвинуть границу таким грубым способом. Эту версию, кстати, недавно на встрече с историками сам Путин пересказывал (зачем для корректировки границы понадобилось создавать рабоче-крестьянское правительство Финляндии, не уточнил).

«Третья версия» — это не конспирология (конспирология маргинальна), это почти мейнстрим. В 1916-17-х годах «третья версия» об отношениях императрицы с германским генштабом была чуть ли не самым мощным внутриполитическим фактором, хоть о нем и не писали в газетах, да и не была Александра Федоровна шпионкой. В наше время «третью версию», если дело не касается интересов нынешнего Кремля, даже показывают по телевизору наравне со второй. Вот про 11 сентября много неясного, и даже про войну нашу Великую отечественную, и про 1993 год, и про 1991-й. В учебниках пишут, что ГКЧП пытался свергнуть Горбачева, сам Горбачев много раз хвастался, как обозвал путчистов мудаками, когда они пришли, чтобы запереть его на даче. Но в любом разговоре на тему тех событий обязательно кто-нибудь скажет, что, конечно, на самом-то деле Горбачев был в курсе планов заговорщиков и сам ими руководил — это уже не маргинальная конспирологическая версия, а устоявшееся неофициальное объяснение всех нестыковок, которые до сих пор, спустя более чем двадцать лет, остаются нестыковками.

«Третья версия» есть и у событий на Болотной площади (загадочная история Константина Лебедева останется загадочной, видимо, навсегда), и у дела Навального (даже Маркин не спорит с тем, что преследование по делу «Кировлеса» началось потому, что Навальный занялся политикой, а это же чистая «третья версия» — официально дело сугубо экономическое, а что там все на самом деле, точно никто не знает), и у сочинской Олимпиады, и у личной жизни Путина, и вообще у всего, что только происходит вокруг нас. «Третья версия» может дестабилизировать, может стабилизировать — в любом случае она, именно она управляет общественным мнением, а то и самой ситуацией. И русским Геббельсом, гением пропаганды, станет не тот, кто изобретет самую убедительную листовку, а тот, кто научится управлять «третьими версиями», потому что информационный мейнстрим в России — это не то, что говорит программа «Время», а то, на чем сходятся мужики за гаражами, или что приносит с утра в класс школьный всезнайка, подслушавший накануне дома разговор родителей.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.