От доверия товарищей к доверию народа

От доверия товарищей к доверию народа

Сергей Решульский

Все члены Президиума ЦК КПРФ, входящие в этот высокий партийный орган, имеют свои, главные направления работы, за которые они в первую очередь отвечают.

Сергея Николаевича Решульского называют координатором фракции КПРФ в Государственной думе, а как член Президиума и секретарь Центрального Комитета он призван организовывать взаимодействие депутатов-коммунистов всех уровней – от Госдумы до органов местного самоуправления.

Всех читателей наверняка интересует при знакомстве с любым, кто представляет руководство нашей партии, содержание его работы в Думе и в самой партии, тем более, что сами его должности уже свидетельствуют о доверии к нему товарищей.

По специальности Сергей Николаевич инженер-электрик радиотехнического производства. Технарь, как он говорит. После окончания политехнического института в Махачкале работал на крупнейшем в Дагестане заводе «Дагдизель» – это город Каспийск. Причем начинал рабочим. Однокурсники его пошли кто в конструкторское бюро, кто в технологическое, а он… Сам попросился! Когда я спросил, что побудило его к этому, ответил так: «Мне хотелось, придя после учебы на практическую работу, прежде всего своими руками пощупать то, что предстоит производить. Чтобы досконально вникнуть в основы реального производства, а не ограничиваться представлением о нем только на чертежах и в проектах».

Своими руками и вникнув в основы… Согласитесь, здесь уже проявление чего-то очень важного в характере человека, поскольку всё же поступает так, как он поступил, далеко не каждый. Став в механосборочном цехе регулировщиком электромеханических и радиотехнических изделий пятого разряда, он через шестой разряд придет к должности инженера, начальника цехового технологического бюро, а затем и начальника этого ведущего цеха.

Но в партию вступал рабочим. Подчеркивает: вполне осознанно и уж никак не для «карьеры». Было ему тогда, в 1978-м, уже 26 лет, сформировавшийся семейный человек, для которого и завод стал семьей. А на заводе – более полутора тысяч коммунистов, где партком с правами райкома. До сих пор помнит давших ему рекомендации: Исаенко Александр Федорович – цеховой руководитель ОТК и Анисия Ивановна Мозговая – старший мастер электромонтажного участка. Очень уважаемые люди, рядом с которыми ему хотелось быть и которых ни в коем случае он не мог подвести. Кроме того, что задачи партии принимал в целом, общение со старшими товарищами в коллективе убедило: вот в этом единении – дополнительный стимул к лучшей организации производства и общей жизни.

Он никакой карьеры партийной не искал, потому что совершенно очевиден изначальный интерес его, «технаря», к производству. Но партийная работа искала Сергея Решульского! Человеческая, организаторская. Коль проявил себя умелым организатором, товарищи доверили возглавить партком завода. А очень скоро – и горком.

Это был 1984 год. Ему нет еще и 33-х лет. Всё происходило настолько стремительно, что могла голова закружиться. Тем более всего через три года первого секретаря Каспийского горкома выдвигают первым секретарем в горком столичный, Махачкалинский. По заслугам, в чем нет сомнения. Ведь напряженная работа по руководству Каспийском уже через год дала заметный результат: город награжден знаменем ЦК КПСС, Совета Министров СССР, ВЦСПС и ЦК комсомола. За конкретные дела спустя еще три года выдвигают Решульского и вторым секретарем Дагестанского обкома КПСС.

Не часто жизнь, этот величайший режиссер, создает столь выразительные ситуации. Почти одновременно человек становится вторым секретарем областного комитета партии и народным депутатом РСФСР. В 1990 году на первых же выборах он побеждает в Кизлярском избирательном округе. И это уже было не только доверие товарищей по партии, но и доверие народа, проголосовавшего за коммуниста, партийного секретаря.

С тех пор – 16 лет! – он бессменный депутат. Сперва в Верховном Совете, а затем в Государственной думе. Теперь это четвертый созыв. Но С. Н. Решульский остается поистине народным депутатом и – без колебаний и отступлений! – убежденным коммунистом.

Если человек, будучи шестнадцать лет подряд депутатом, несмотря на самые суровые жизненные испытания и серьезнейшие угрозы, твердо верен званию коммуниста, это уже само по себе свидетельствует о его верности избранным жизненным принципам.

В беседе с ним я задал ему несколько принципиальных вопросов:

– Для меня, Сергей Николаевич, как и для наших читателей, важно разобраться вот в чем. В тот самый год, 1990-й, когда вы стали вторым лицом в руководстве Дагестанской областной парторганизации, но тут же и депутатом высшего органа Российской Советской Федеративной Социалистической Республики, многие ваши коллеги, партийные работники, уже делали мысленный выбор, который окончательно определится в ближайшие какие-то год-два. Да уже в августе 1991-го многие вполне определятся, поставив точку в своей биографии не только как партийных руководителей, но и вообще как коммунистов. Вы-то понимали, к чему под руководством «главного перестройщика» всё катится?

– В 1985 году мы надеялись, что вот сейчас развернемся и весь наш потенциал пойдет на благо страны. Но прямо вам скажу: у меня очень быстро наступило отрезвление от речей тогдашнего Генерального секретаря. Ближайшие мои товарищи могут подтвердить: где-то уже через полгода я начал говорить открыто, что из этого нашего руководителя как бы не вышло совсем не то, что он нам предлагает.

Это не ставлю в какую-то особую заслугу себе. Просто я вырос профессионально на предприятии промышленном, где мастерство нужно показывать делами, а не болтовней и пустыми прожектами.

– Ну хорошо, значит, у вас был этот подход – смотреть при оценке прежде всего на дело. Однако суть моего вопроса – в самоопределении, которое при этом надо было предпринимать: куда идти, с кем, по какому пути? Ведь многие поспешили отречься от партии, когда связь с ней стала «невыгодной» или даже опасной…

– Я честно старался выполнять возложенные на меня обязанности, совмещая работу в областном комитете партии и свое депутатство. А в августе 1991-го произошли события, поначалу вызвавшие в народе большие надежды, но тут же – большие разочарования. Все-таки, надо прямо сказать, в массе своей народ надеялся, что удастся преодолеть этот разброд и шатания, в которые была ввергнута страна. Люди требовали каких-то решительных действий по наведению порядка и прекращению болтовни, которая неслась со всех политических трибун. Большинство хотело возвращения на нормальный путь развития, но – не получилось.

– А как сложилось тогда лично у вас?

– Если помните, был Съезд народных депутатов, на который собиралось более тысячи человек, и был Верховный Совет, работавший постоянно. Четверо из двенадцати депутатов от Дагестана, сменяясь, входили в Верховный Совет. Так вот, как раз произошла очередная ротация, и меня избрали членом Верховного Совета на постоянной основе. Были в нем Совет Федерации и Совет Национальностей. Я в Совете Национальностей стал представлять многонациональную республику Дагестан.

– Но что стало с партийностью вашей? Партия коммунистов была запрещена, ее официально не существовало…

– Коммунистом я оставался всегда. После августовских событий в 1991-м начались гонения, шельмования, в том числе и в нашей республике. Приехали эмиссары всякие. Но у нас, я считаю, народ очень выдержанный и в большинстве своем преданный Советской власти. После того как в Москве Компартия была закрыта, мы у себя в республике вынуждены были создать Партию трудящихся Дагестана. Это по существу были те же первичные партийные организации.

– Были зарегистрированы?

– Да. Хотя приходилось собираться где-нибудь в сквере перед обкомом или в каких-то других «неприспособленных» местах, поскольку все наши помещения были закрыты и для входа запрещены, там шла всяческая «инвентаризация» и т. п. Однако мои товарищи дагестанцы в это время поработали очень здорово, благодаря чему сохранили костяк нашей партийной организации. Я как был там на партийном учете, так и оставался.

– Хотя приходилось больше работать в Москве в этот период?

– У меня была там постоянная активная работа в Верховном Совете, но мой статус как-то поддерживал и моих товарищей в республике. А они поддерживали меня.

– Потом, когда Конституционный суд состоялся, Партия трудящихся Дагестана органично влилась в КПРФ?

– Конечно. Там и проблем никаких не было, когда мы легализовались.

– Да, очень интересно, как это всё на местах происходило… Ну а в 1993-м, во время расстрела Верховного Совета, где вам довелось быть?

– У меня день рождения 21 сентября. С тех пор он стал для меня и днем траура.

– Поскольку совпал с печально знаменитым указом Ельцина?

– Мы сидели за столом в Махачкале всей нашей семьей – и вдруг в 8 вечера объявляют по телевизору этот самый указ 1400. Выпили мы за здоровье всех нас и договорились, что утром, рейсом в 10.00, я улетаю в Москву.

Так и произошло. Вылетел я в Москву еще с несколькими нашими депутатами. В 14 часов 22 сентября мы вошли в здание Верховного Совета, а вышел я оттуда уже 4 октября. Всё, что происходило тогда, было на моих глазах. Поэтому, когда сегодня кто-то хочет принизить или по-другому интерпретировать те трагические события, душа моя протестует. Для меня, конечно, это было большое потрясение, но, как участник и свидетель, могу всем рассказывать, что я видел своими глазами и что пережил.

– Не сломались?

– Сразу же потом начались эти тайные наши совещания актива партии, которые шли в течение недели или даже больше: что будем делать и как будем делать? Поразительно! Раньше о таком я читал только в исторической литературе, посвященной большевикам, действовавшим в подполье. Были такие ситуации, что мы шли на конспиративное совещание в какой-то дом, в какое-то место – и вот собирались на расстоянии 15–20 метров друг от друга, делая вид, что друг друга не знаем.

На одном из таких совещаний принималось решение, я это хорошо помню, участвовать или не участвовать в выборах в первую Государственную думу. Очень не просто принималось. Были разные мнения. Долго взвешивали. Можно ли идти в такую Думу, которая повязана танками, расстрелом, кровью, вопиющим попранием всех конституциональных норм? Но в конце концов приняли решение участвовать в этих выборах.

И, думаю, мы не ошиблись. Иначе нас загнали бы в такое подполье, что народ остался бы в полном неведении о том, что на самом деле происходит, и его совсем беспредельно можно было бы дурить. А так, поскольку коммунисты в Думе очень энергично заявили о себе, у людей появилась надежда, что не всё потеряно. Ну а мы утвердились в правильности своего выбора: борьбу надо продолжать всеми возможными способами.

– Далеко не все, кто был коммунистами в том Верховном Совете или затем в Думе, коммунисты и теперь. Где Рыбкин, даже возглавлявший фракцию «Коммунисты России»? Где Селезнёв, на которого было столько надежд? Увы, перечисление можно продолжить. Всякого рода оправдания, которые слышишь из уст этих людей, для меня звучат фальшиво. Значит, Сергей Николаевич, возникает вопрос об истинности и глубине убеждений. Наверное, у кого-то они, как замечал Ленин, не глубже кончика языка?

– Выходит, так.

– А пребывание в парламенте, видимо, по-своему усложняет для человека эту проблему. Соблазнов много. Вот вы на много лет стали парламентарием. Что это значило для вас?

– Я учился. Учился, поскольку одно дело быть партийным руководителем или депутатом в той, советской системе – и совсем другое в системе нынешней. Надо становиться и дипломатом, и политиком, и в то же время надо быть политическим бойцом. Потому что постоянно приходится защищать свои убеждения, идеалы и всю свою жизнь. Да не только свою, а жизнь всех советских поколений, которые были до тебя. Не давать их перечеркивать и мазать черной краской.

И за все эти годы я ни разу не усомнился в том, что сделал в 1978 году правильный выбор, вступив в Коммунистическую партию. Я всегда убежденно считал и считаю, что это единственная политическая организация, соответствующая главным моим жизненным убеждениям. Тем, которые во мне воспитали в моей семье, моей школе, в моем институте, на моем заводе. А самое основное, во главу угла эта партия ставила, ставит и, я уверен, всегда будет ставить то, что так или иначе живет в душе почти каждого человека, – стремление к справедливости.

Справедливость – это ведь не уравниловка какая-то примитивная. Справедливость заключается, на мой взгляд, в создании условий для полной реализации позитивного, положительного потенциала, который есть в каждом человеке. И другое получается, если общество создает условия, когда подавляется этот положительный потенциал, когда на первый план выходят негативные факторы. К сожалению, они тоже у каждого человека есть. Но если человек и если всё общество осознанно их подавляют, тогда личность и раскрывается с лучшей стороны.

– А сейчас, наоборот, простор дан негативным, низменным качествам?

– Так устроено нынешнее наше общество. Оно, не побоюсь этого слова, диктаторски, насильственно удерживается в таком состоянии, чтобы у людей вовсю развивались именно самые низменные инстинкты. Ведь когда вместо духовных идеалов, духовных целей и задач – даже при осуществлении каких-то материальных потребностей – на первый план выходят рубль и доллар, тогда всё продаётся и покупается. Продаются ценности, в том числе духовные, продаются и покупаются люди. Совесть, честь, достоинство – всё это стало для многих уже просто разменной монетой. Вот чего ни в коем случае не могу принять!

Такое устройство общества возможно лишь какое-то время. Оно может держаться на насилии, на армии, на репрессивных структурах – милиции, ФСБ и так далее. Но, как бы тяжело ни было, всё равно я верю: мы, народ очень трудолюбивый, свободолюбивый и в душе более всего дорожащий справедливостью, не смиримся.

Чтобы скорее изменилась к лучшему жизнь в стране, наша партия, Компартия Российской Федерации, должна приложить максимум усилий. Донести до миллионов правду о реальности происходящего и планируемых властью угрозах. Помочь людям преодолеть ту апатию и те заблуждения, в которые умышленно ввергают их уже много лет. Организовать, сплотить людей, вдохнуть в них веру в свои силы.

Я думаю, мы способны на это. Именно этому, если говорить обо мне, стараюсь служить.

– Так вот давайте о вашей службе, Сергей Николаевич. Наверное, основная часть вашего времени уходит на работу в Государственной думе?

– Пожалуй, так.

– И вместе с тем это для вас партийная работа?

– Безусловно. Я же работаю во фракции КПРФ.

– Но есть достаточно распространенное мнение, что теперешнее пребывание коммунистов в Думе по существу напрасно, что оно реально ничего не даёт.

– О таком мнении знаю, однако с ним категорически не согласен. Считаю, партия правильно определила на своих съездах задачу нашей фракции в нынешней Государственной думе. Дума – это политическая трибуна для нашей партии. Именно через Думу, через работу наших депутатов, тяжелую, надо сказать, работу (это только по телевизору кажется она лёгкой!), мы и должны, с одной стороны, противодействовать разрушительным, унижающим людей законам, а с другой – в рамках этих законов, установившейся нормативной базы показывать возможности изменения всего этого антисоциального положения страны.

Далее. Мы должны использовать Государственную думу, как и региональные законодательные органы и органы местного самоуправления, для того, чтобы наши товарищи проходили хорошую практическую школу. Ведь управлять страной безграмотно, не имея навыков и опыта, невозможно. Вот коммунисты и обретают уже сегодня этот необходимый опыт.

Наконец, еще. Мы стараемся и будем стараться использовать Государственную думу как один из факторов сплочения людей по самообороне, самозащите и самоорганизации. Чтобы можно было жёстко и решительно требовать от нынешней власти выполнения тех наказов и требований, которые идут от большинства людей и волнуют народное большинство.

Убежден, что нельзя нам разделять парламентские и непарламентские методы работы. Не понимаю, почему, имея одну главную цель – установление народного правительства и построение народного общества, нужно добиваться этого либо парламентскими, либо непарламентскими методами. Они должны сочетаться! Чтобы с напором, который идет от народных масс, через этот напор, давящий на власть, а с другой стороны – через парламентскую трибуну и всю нашу парламентскую деятельность добиваться тех целей, которые на флаге нашей партии.

Если коммунисты в Думе, то страна будет слышать о наших идеях, задачах, действиях. И каждый коммунист здесь должен отрабатывать за свою партию, чувствовать себя боевой ячейкой партии.

– А что конкретно значит ваша должность – координатор фракции КПРФ в Государственной думе?

– Официально моя должность звучит так: первый заместитель руководителя фракции КПРФ. Как известно, руководитель нашей фракции – Геннадий Андреевич Зюганов. Но так уж из года в год сложилось, что все называют меня координатором. В том смысле, что ты обязан координировать каждодневную работу наших депутатов, налаживать их взаимодействие и отношения с другими фракциями, с руководством Думы и т. д. Вот я с моими товарищами и с аппаратом фракции это и стараюсь делать.

– У вас за спиной, включая Верховный Совет, шестнадцать лет депутатской деятельности. Большой срок! Что дали вам эти годы?

– Я уже сказал: всё это время учился, стараясь честно исполнять то дело, которое поручили мне мои товарищи, моя партия. Для меня, признаюсь, это повседневная, тяжелая и напряженная работа. Приходишь на работу не позднее половины девятого, и целый день, допоздна, – сотни вопросов, неотложных дел и проблем.

– И что в их череде вы считаете для себя самым главным?

– Чтобы голос фракции звучал каждый день на заседаниях Думы, чтобы наши товарищи были подпитаны для этого всем необходимым материалом, всей требующейся информацией. Спасибо за это и нашим газетам, в том числе «Правде». Она за последнее время очень заметно повысила свою информационную насыщенность и целеустремленную актуальность.

Надо нам добиваться еще большей гласности нашей работы. Мы прекрасно знаем, что задана жесточайшая цензура со стороны кремлевских деятелей. Задача – минимально допускать депутатов фракции КПРФ на телеэкран и на страницы газет. Если, скажем, вы посмотрите на государственном телеканале «Парламентский час», где должны быть все депутаты представлены, то увидите там сейчас сплошную «Единую Россию». Однако я рад, что, открывая каждый день широкий спектр газет, почти всегда нахожу какое-то выступление своего товарища по фракции. Либо ссыпку на выступления коммунистов в Думе.

– Значит, при всей цензуре замолчать коммунистов полностью невозможно?

– Невозможно.

– Еще бы! Писать, скажем, о проблемах науки – и не огласить мнения Жореса Алфёрова или Ивана Мельникова? Писать о сельском хозяйстве – и оставить без внимания, что думает на сей счёт Владимир Кашин? В нашей фракции все-таки авторитетнейшие специалисты!

– Говорят всегда очень убедительно и аргументированно. Говорят честно, душой и сердцем. А поскольку в СМИ далеко не все двери нам открыты, мы приняли решение, что будем чаше выезжать в регионы и выступать там. С отчетами о своей работе. Формируются группы по пять-семь человек, заранее расписывается график работы на местах. Люди собираются в клубах, театрах, школах, в других общественных местах.

Зачастую и здесь пытаются ставить палки в колёса – то замок в клубе поломался, то света вдруг нет и т. п. Но всё равно, должен отметить, не удаётся общение наших депутатов с народом полностью сорвать и запретить. Если не пускают в помещение, то где-нибудь на площадке перед клубом, на свежем воздухе идет разговор. Особенно интересуются люди нашей социально-экономической программой, нашими программами развития образования и здравоохранения.

– А какие у вас обязанности как у секретаря ЦК КПРФ?

– Организация взаимодействия депутатского корпуса. Налаживание информационной и организационной связи между депутатами местного самоуправления, законодательных собраний в краях, областях и республиках, а также в Государственной думе.

– Удаётся это?

– Тяжело, но в последнее время всё более заметен результат. Больше чем в 30 регионах удалось создать свои фракции в законодательных собраниях. Очень много депутатов смогли организовать на уровне местного самоуправления. Появились у нас уже региональные ассоциации депутатов-коммунистов. Это когда объединены депутаты региона и местного самоуправления. Есть хорошие примеры. Скажем, в Алтайском крае, в Волгоградской области, в Рязани…

Такое взаимодействие позволяет, с одной стороны, обмениваться опытом работы, а с другой – совместно вырабатывать предложения по тому или иному законодательному вопросу. Активнее включаются депутаты и в организацию массового протестного движения, что, разумеется, исключительно важно.

– Знаете, Сергей Николаевич, вы четвертый из членов Президиума ЦК, с которым я беседую для рубрики «Лица партии». На первые беседы пришли отклики. В основном – положительные, однако и замечания есть. Например: почему мало рассказываете о семье, о родовых корнях и вообще о личной жизни? Придется реагировать. Вы как попали в Дагестан?

– Да я там родился. В Хасавюрте.

– А родители?

– И они на Северном Кавказе, можно сказать, коренные. Предки отца переселились сюда где-то в конце XIX века, он хасавюртовец уже не в первом поколении. Мама из Краснодарского края. Она в 1946 году окончила педагогический институт и девчонкой по распределению приехала в Дагестан. Здесь познакомилась с отцом, который работал водителем на комбикормовом комбинате, и вышла замуж. Родился я.

– А кроме вас?

– У меня есть брат, на пять лет младше. Живет сейчас в Волгограде с семьей, работает на заводе. Моя жена окончила тот же политехнический институт, что и я, а по специальности – инженер-механик. Она работала у нас на заводе в конструкторском бюро. Познакомились еще в институте. Я отслужил в армии, вернулся, и мы поженились.

– В армии отслужили после института?

– Да, в Ракетных войсках.

– Как жену зовут?

– Наташа. Родилась у нас дочь Александра Сергеевна, которая окончила школу в Махачкале и Махачкалинскую медицинскую академию. Потом, уже в Москве, – ординатуру и аспирантуру. Специальность – отоларинголог. Сейчас она в декретном отпуске. У нее уже двое детей: старшему – три года, младшему – девять месяцев. Забавные такие люди, мои внуки, очень интересные. Я даже никогда не думал, что так сильно буду их любить.

– Жена сейчас не работает?

– Уже нет. Все-таки возраст. У нас есть еще сын. Ему 21 год, заканчивает Московскую медицинскую академию. Вот так уж получилось, что раньше в роду нашем медиков не было, а теперь сразу двое. По-моему, в выборе профессии дочь повлияла на своего брата. Но вижу, что учится с удовольствием.

– Ну а с Дагестаном вы связь не порываете?

– Это невозможно. Для меня Дагестан – родная земля. Там родные мне люди.

– Однако теперь всё чаще приходят оттуда нерадостные вести. Взрывы в Каспийске, стрельба в Хасавюрте, тревожные события в Махачкале и других местах… Что вы думаете обо всём этом?

– Советская власть много занималась Кавказом. Она занималась очень внимательно всеми национальными республиками. Мы с обоснованной гордостью говорили: Союз Советских Социалистических Республик!

Сейчас этого нет. И сегодня Кавказом не занимаются так, как, я считаю, необходимо это делать. Вот чем порождены многие и многие беды.

В том же Дагестане всегда был избыток трудоспособного населения. Но в советское время в горах строили филиалы современнейших заводов – например, радиотехнических, и приезжающие из Москвы просто ахали: «Как прекрасно!» Представьте себе, в высокогорном ауле – самое совершенное радиотехническое производство, где в белых халатах, в косыночках белых работают девушки с микросхемами. Это же был прорыв в новое состояние цивилизации!

– Сейчас этого не осталось?

– Ну что вы говорите! Конечно, нет. Вот я вам рассказывал про свой завод, откуда уходил на партийную работу. Там было более 14 тысяч человек. Сейчас работают около трех тысяч.

– То есть меньше почти в пять раз!

– В Дагестане очень сильно было развито машиностроительное производство. Завод «Дагдизель» и завод точной механики в том же Каспийске, завод имени Магомеда Гаджиева в Махачкале, сепараторный завод, Кизлярский электромеханический… Это всё крупнейшие предприятия, где были грамотные, толковые, высококвалифицированные кадры. Теперь же они оказались без работы!

А что это значит? Отец не может прокормить многодетную семью… И такое не только в городах – развалены колхозы, совхозы. Вот и поддаются некоторые на приманку различных эмиссаров, ведущих вербовку в бандитские формирования. Цель же понятна: оторвать Дагестан и весь Кавказ от России. Это в интересах Запада, которому мы не нужны как большая и мощная страна, а потребны лишь как сырьевая база…

– Каков в связи с этим ваш взгляд в будущее?

– Нас пытаются всеми силами еще больше разобщить и навязать нам совсем другой, чуждый нам образ жизни. Но должен сказать: несмотря ни на что, в том же Дагестане большинство людей и сегодня чувствуют себя советскими людьми. Хорошо помнят и высоко ценят то время, когда мы не делились на национальности, все составляли единый советский народ. С очень трогательным чувством вспоминают русских учительниц, тех юных девчонок, которые приезжали в дальние горные аулы учить детей аварцев, лезгин, кумыков, даргинцев… И ведь многие их ученики стали известными людьми не только в Дагестане, но и во всей нашей великой стране, даже в мире!

Сейчас дагестанцы проявили инициативу, чтобы поставить памятник русской учительнице. Значит, добрая память, чувства интернационализма и хорошего отношения друг к другу по-прежнему живы. Задача – таким образом построить наше общество и политику государства, дабы всё доброе, что мы имели в советское время, было не только восстановлено, а и существенно приумножено. Верю: хотя это и трудно, однако возможно. Ради этого и работает наша партия. Ради этого работаю я.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.