Глава 3 Экономика конфликта

Глава 3

Экономика конфликта

Не было бы счастья, если б не несчастье…

В 2014 году произошло великое событие — цены на нефть упали почти вдвое. Соответственно сократились доходы государственного бюджета и частных владельцев сырьевой ренты. В средствах массовой информации событие на тот момент подавалось как преддверие катастрофы для России. Это форменное заблуждение. Все ровно наоборот! Падению цен на нефть надо радоваться, ибо нефтяной дождь способствовал разрастанию социального паразитизма и гниению общества и государства, подобно тому как в дождливое лето гниет хороший урожай, несмотря на то что вода — безусловное благо. Один характерный пример. В 2000 году Газпром добыл 523 миллиарда кубометров газа при операционных издержках в 9 миллиардов долларов, а к 2014 году добыча сократилась до 444 миллиардов кубометров при издержках в 52 миллиарда в долларовом исчислении (Иноземцев В. Мечты срываются: в чем главная причина упадка «Газпрома» // РБК. ру. 2015. 3 августа). Цифры, понятно, можно оспорить (статистика в таких делах — вещь ненадежная), но динамика по-любому показательна.

В период нефтяного бума пресса постоянно писала о корпоративных вечеринках частных и государственных компаний, где тратились миллионы в рублях и валюте, дабы повеселить своих сотрудников. Нередки были случаи, когда западные звезды, вроде Дженифер Лопес, за двухдневный прилет в Москву получали по одному и более миллиону долларов. Веселое безумие приобрело такой размах, что с его осуждением даже пришлось выступить В.В. Путину. Может, «корпоратив» мелочь? Нет — показатель образа жизни и состояния умов. Это дало повод одному американскому политологу охарактеризовать Россию как страну «коррумпированных нуворишей и прозападного гедонистического среднего класса». И кто докажет, что он сильно ошибался?

Конечно, прекращение золотого сырьевого дождя обернулось ростом цен на товары для населения, но это следствие многолетней борьбы с собственным производством. А за неудачи правительственного курса всегда расплачивается народ, такая у него планида. (Не руководству же отвечать!) Горевать о падении цен на сырье не стоит еще и потому, что власти не знали, как толком распорядиться доходами. Даже внешний долг государства не удалось погасить (со 120 миллиардов долларов в 2002 году он уменьшился до 60 миллиардов к 2014 году). В это время министр финансов Кудрин из года в год искал щели (разумеется, за «бугром»), по которым можно было бы рассовать поток нефтедолларов, за что снискал в определенных кругах славу рачительного хозяина.

Шальные деньги вели к шальным расходам. Зачем считать «копейки», когда каждодневно приходили миллиарды новых денег? Такое изобилие никак не способствовало росту качества управления. Зато ударными темпами росло число чиновников, и все сетования по этому поводу оставались лаем собаки на идущий своим маршрутом довольный жизнью караван.

Труд создал не только Человека как социальный вид, труд формирует общество. Производящий труд в российском социуме стал вытесняться «трудом» распределительным. Товары создавали другие народы, а России чем дальше, тем больше отводилась роль потребителя чужих плодов. Причем сползание в болото шло под усиливающийся хор голосов про то, что «мы работать не умеем», «нам не надо производить то, что у других лучше получается». Вот как в передаче В. Познера (1 декабря 2014 года) декан экономического факультета МГУ и член президентского совета А. Аузан объяснил причины отставания России. Оказывается, наш народ плохо приспособлен для производства серийной продукции. «Если нужна уникальная вещь — закажите русским, если нужно десять — лучше заказывать другим», — объяснил он суть дела. И вывод: раз этот народ, подобно лесковскому Левше, может делать хорошо лишь уникальные изделия, то на этом и надо сосредоточиться, а выпуск серийной продукции отдать другим странам. Например, корейцам. У бывших рисоводов, объяснил ученый, алгоритм труда больше приспособлен к такого рода деятельности. Получается, что не зазорно ликвидировать большую часть промышленного потенциала России, как «не соответствующую алгоритму». И, слушая эту ахинею (это не ругательство, а констатация содержания), умный Познер кивал, соглашался, подавленный весомостью аргументов. Выходит, баварцы приспособлены к выпуску серийной продукции потому, что их алгоритм выращивания хмеля отлично приспособлен к производству автомобилей, а алгоритм выращивания кукурузы американцами удачно совпал с возможностью серийного производства компьютеров. (Получается, прав был Хрущев, внедряя «алгоритм» выращивания кукурузы где только можно и нельзя?) И лишь алгоритм посева ржи и картофеля у русских не подходит к промышленному производству. Логика в духе: «Не рассказывайте мне анекдоты, я щекотки боюсь». И ведь за столом, мило беседуя «за экономику», сидели люди возрастные, которые не могли не помнить, что именно массовое серийное производство высококачественной продукции позволило СССР выиграть войну. Даже мощная Германия не смогла серийно производить такое количество танков, самолетов, артиллерийских орудий, боеприпасов, сколько производила советская промышленность. Больше смогли выпускать лишь Соединенные Штаты, чья территория не была затронута боевыми действиями. А выпуск танка или самолета технологически намного сложней выпуска холодильника, утюга или пылесоса. Но Советский Союз серийно производил сотни наименований изделий от тех же утюгов до ракетных двигателей. А ныне современная Россия вынуждена импортировать почти все, отказываясь от собственного производства даже табуреток. Чтобы скрыть причины столь плачевного итога «реформ», доктор псевдоэкономических наук без устали рассказывает на телевидении сказку про ущербность народов России. И эти байки идут, что говорится, на ура. Вот и Ходорковский в своем интервью о том же: «Россия не любит повторяющихся действий, принуждения, монотонности, она любит производить штучный товар, уникальный. Это не массовая еда и не одежда, это то, чего никто другой не умеет».

Как либералам полюбился «штучный товар»! И чем в таком случае заняться? Ответ: «Если компьютер, то с уникальными непрагматическими возможностями и безумным оформлением. Вот это Россия может делать» (Собеседник. 2015. № 27). А остальных 50 миллионов работников куда деть, если они не смогут лудить «непрагматические компьютеры с безумным оформлением»? Обнулить?

Невольно складывается впечатление, что нас за идиотов держат.

Какой «алгоритм» в действительности применили успешные народы?

Успехи японцев, корейцев, китайцев связаны с целеустремленным трудом и большими капиталовложениями в производство. Почему в России производятся отличные истребители и посредственные автомобили? По мнению докторов копрадорских наук, из-за специфического ума русских. На деле же, как невозможно из бабушкиной швейной машинки и примуса создать высокотехнологичное изделие, даже если поручить это японцам с их алгоритмом, так и автомобильная промышленность не будет давать продукцию нужного уровня без вложения соответствующих ресурсов. А в советское время отрасль хронически недофинансировалась. В 1990-х годах инвестиции упали до неприличного уровня и не намного выросли в последующие десятилетия. Отсюда разница. Особенно она видна, если обратить внимание на рост качества китайских автомобилей. Начинали они с плохо собранных машин, но с каждым годом разрыв с ведущими мировыми автомобилестроителями сокращается. Точно такой же путь прошли японцы и корейцы. Впрочем, как и все другие автомобилестроители. Это как в анекдоте о человеке, заслужившем славу лучшего заваривателя чая. На смертном одре он открыл жаждущим тайну своего искусства: «Не жалейте заварки!»

В советские времена основные капиталовложения шли в военно-промышленный комплекс, оттого там огромные успехи, а сегодня? Средства у России есть, но десятки миллиардов ежегодно уходят из страны, обрекая машиностроение и другие отрасли на голодный инвестиционный паек. Так откуда же возьмется качество? Вот к этой проблеме и не хотят привлекать внимание аузаны (а именно они определяют мейнстрим в государственном экономическом мышлении), маскируя процесс самоограбления рассказами про «специфичность» местного народа и посулами мифических реформ. Кстати, в своих телеобращениях Аузан мудро настаивает не ждать быстрых результатов от преобразований, предлагая потерпеть лет пятнадцать. Оно и понятно: ищи потом ветра в поле — реформаторы будут уже на пенсии и писать мемуары на тему: «Как вопреки моим советам неправильно проводили реформы». Опыт СССР, Японии, Южной Кореи, Тайваня и т. д. опровергает большие сроки. Это как в спорте: пока одни примериваются, другие усиленно тренируются и бьются на соревнованиях. Одним и вправду не хватит жизни, чтобы приготовиться, а другим достаточно нескольких лет, чтобы выбиться в высшую лигу.

Аузана не было бы смысла поминать, если бы он не был советником правительства в качестве члена президентского совета и как декан экономфака не готовил кадры в престижном вузе страны, а значит, не подготавливал ей вместе с другими «реформаторами» несветлое будущее. И таких «специалистов» в верхах масса. Остается лишь гадать, зачем руководству такие «эксперты»?

Данный текст является ознакомительным фрагментом.