Как Россия платила контрибуции США

Как Россия платила контрибуции США

В 2004 году Счётная палата России обнародовала доклад «Анализ процессов приватизации государственной собственности в Российской Федерации за период 1993–2003 годов». Сама подготовка доклада ещё до публикации первых его данных вызвала массу пересудов и «подковёрных» движений, особенно в среде большого российского бизнеса. Публичное представление доклада в Госдуме, первоначально запланированное на осень 2004 года, трижды откладывалось. И действительно, у российской олигархии появилась причина для тревоги.

Сам доклад состоял из введения, четырёх глав и раздела выводов и рекомендаций. Первая посвящена обзору законодательства, регламентировавшего приватизацию на разных её этапах, вторая – анализу деятельности исполнительной власти в сфере приватизации.

Аудиторы Счётной палаты сделали неутешительный вывод: в период приватизации органы исполнительной власти РФ допустили ряд нарушений, заключавшихся в превышении полномочий, неисполнении обязанностей, необоснованном занижении цены, имитации конкурсов, коррупции.

Нарушения в основном были связаны с прямым участием иностранных (прежде всего – американских) компаний в скупке российской собственности, в том числе стратегического значения. Так, в нарушение закона, согласно которому в собственности иностранных компаний может находиться не более 25 процентов всех видов акций РАО ЕЭС, на 30 апреля 1999 года иностранцы владели 34,45 процента акций крупнейшей энергетической компании страны. Или, например, малоизвестная американская компания «Nic and Si Corporation», действуя через подставную фирму, скупила пакеты акций 19 авиационных предприятий оборонно-промышленного комплекса.

В этой же главе приведены факты злоупотреблений при проведении залоговых аукционов. В результате этих сделок в собственность коммерческих банков перешли государственные пакеты акций нескольких крупных компаний («ЮКОС», «Норильский никель», «Сибнефть»).

Саму идею залоговых аукционов обычно приписывают то А. Коху и А. Чубайсу, то владельцу компании «Ренессанс Капитал» американцу Б. Йордану. Но первым предложил использовать аукционы для пополнения бюджета, видимо, Владимир Потанин, возглавлявший «ОНЭКСИМ-банк» (также принявший непосредственное участие в скупке крупнейших российских активов).

Формально аукционы подавались в качестве механизма привлечения средств в федеральный бюджет – через передачу в залог акций, находящихся в федеральной собственности, с их последующим отчуждением в соответствии с действующим законодательством о приватизации. Фактически же это была мошенническая схема перераспределения огромных государственных активов в пользу ограниченного количества частных лиц, «назначенных» американскими советниками российского правительства.

С 4 ноября по 28 декабря 1995 года Министерство финансов заключило 12 договоров кредита под залог акций с победителями аукционов на право заключения договоров. Через установленное время правительство должно было возвратить кредиты, а в случае их невозврата государственные пакеты акций оставались у кредиторов. Для реализации этой схемы и были организованы аукционы. Правительство кредиты не возвратило, и таким образом пакеты акций перешли в собственность банков.

В 1995–1996 годах правительство разместило временно свободные денежные средства на счетах группы российских банков (в их числе были «Империал», «Инкомбанк», «ОНЭКСИМ-банк», «Менатеп»). Одновременно на основании президентских указов банки предоставили правительству кредит под залог акций крупных рентабельных предприятий. Подобные сделки проводились быстро и практически бесконтрольно, несмотря на предупреждения Счётной палаты, которая указывала, что банки кредитуют правительство его же собственными деньгами (при этом средства продолжали оставаться на счетах этих банков). По результатам проверки Счётная палата направила в конце 1995 года информационные письма в адрес Председателя правительства, Председателя Госкомимущества, Председателей Совета Федерации и Государственной думы, Генерального прокурора и министра юстиции, где говорилось о неэффективности аукционов и необходимости отказа от них. Однако мнение аудиторов Счётной палаты тогда никого не интересовало.

Фактически вместо аукционов происходила запланированная продажа акций по многократно сниженным ценам.

Вот данные по некоторым из залоговых аукционов ноября-декабря 1995 года:

– 17 ноября «ОНЭКСИМ-банк» получил 51 процент компании «Норильский никель» за 170,1 миллиона долларов;

– 7 декабря банк «ЛУКОЙЛ-Империал» получил 5 процентов акций компании «ЛУКОЙЛ» за 141 миллион долларов;

– 7 декабря банк МФК получил 51 процент акций компании ТНК-BP за 130 миллионов долларов;

– 7 декабря Банк МФК (фактически – «Ренессанс Капитал») получил 14,87 процента Новолипецкого металлургического комбината за 31 миллион долларов;

– 8 декабря банк «Менатеп» получил 45 процентов акций ЮКОС за 159 миллионов долларов;

– 28 декабря ЗАО «Нефтяная финансовая компания» получило 51 процент акций «Сибнефти» за 100,3 миллиона долларов;

– 28 декабря «ОНЭКСИМ-банк» получил 40,12 процента акций компании «Сургутнефтегаз» за 88,9 миллиона долларов.

Продолжать список можно и дальше, но картина вполне ясна: уходили с молотка акции ключевых советских ресурсодобывающих гигантов. Так, только один «Норильский никель» (реальной стоимостью в десятки миллиардов долларов) был продан всего за 170,1 миллиона.

Всего с 1992 по 1998 годы было приватизировано свыше 70 процентов госпредприятий на территории бывшей РСФСР. При этом от всех продаж было получено лишь 20 миллиардов долларов, которые тут же ушли на Запад в уплату за долги.

А в самом начале приватизации, когда к торгам были допущены иностранные банки, 500 крупнейших предприятий страны стоимостью не менее 200 миллиардов долларов были проданы всего за семь миллиардов. Некоторые из «приватизаторов» потом нашли себе весьма комфортабельные пристанища на американской земле.

11 августа 1997 года стало известно, что вице-премьер и председатель Госкомимущества Альфред Кох внезапно взял отпуск и улетел с семьёй в Соединённые Штаты. На следующий день он был уже заочно отправлен в отставку. Через три дня Кох вернулся в Москву, чтобы сдать дела, а затем продолжил отпуск в Америке. Уже там недавний заместитель председателя российского правительства заявил в СМИ, что «через 10–15 лет Россию ждёт развал на десяток государств и массовая эмиграция людей».

На самом деле 11 августа 1997 года генеральный прокурор Юрий Скуратов начал проверку сведений о гонораре в 100 тысяч долларов, полученном Кохом за ещё не написанную монографию по истории приватизации в России. Сама книга увидела свет лишь в следующем году, в Америке, под названием «Распродажа советской империи».

Но достаточно быстро «дело писателей», как его окрестили в прессе (Кох предполагал писать в соавторстве), было закрыто.

Гонорар Коха составил около 3 тысяч долларов за одну страницу машинописи. Выплатила его швейцарская фирма Servina Trading S. A., одним из собственников которой был сотрудник швейцарского филиала «ОНЭКСИМ-банка», принадлежавшего Владимиру Потанину. Подобная щедрость не должна удивлять – ведь в результате залоговых аукционов «ОНЭКСИМ-банк» получил 51 процент акций «Норильского никеля», идею залоговых аукционов придумал сам Владимир Потанин, а курировал их проведение Альфред Кох.

На самом деле, этот гонорар был лишь одним из многих «подарков» Коху со стороны олигархов. Например, он был членом наблюдательного совета компании TNK International Ltd. и не один год помогал вести дела компании, которую сам же и помогал приватизировать. В том же «ОНЭКСИМ-банке» Потанин открыл Коху кредит – «разрешение на расходы» на сумму почти в 6,5 миллиона долларов.

Особую тревогу у Счётной палаты по результатам проверки деятельности Госкомимущества в 1992–1995 годах вызвало приобретение иностранными компаниями контрольных пакетов акций ведущих российских предприятий оборонного комплекса. Так, американские и английские фирмы получили контрольные пакеты акций МАПО «МИГ», «ОКБ Сухого», «ОКБ им. Яковлева», «Авиакомплекса им. Ильюшина», «ОКБ им. Антонова», а германская фирма «Сименс» – более 20 процентов акций Калужского турбинного завода, производящего оборудование для атомных подводных лодок. Тем самым Россия теряла не только право собственности на многие оборонные предприятия, но и право управления их деятельностью в интересах государства.

В третьей главе доклада Счётной палаты, «Анализ процессов приватизации государственной собственности в Российской Федерации за период 1993–2003 годы», подводились итоги приватизации. Несмотря на серьёзные изменения структуры собственности, основные цели Государственной программы приватизации достигнуты не были. Массовая распродажа государственных активов замедлила процесс формирования широкого слоя мелких и средних собственников, не содействовала реструктуризации экономики и тем самым препятствовала достижению конкурентоспособности.

Неутешительными оказались и социальные итоги ускоренной приватизации: «Реальные денежные доходы граждан до сих пор не превысили уровня 1990 года и только в 2003 году превысили уровень 1994 года», – при этом доля живущих за чертой бедности достигла 1/5 населения страны.

Ухудшилось правовое положение работников приватизированных предприятий, фиксировались многочисленные нарушения трудового законодательства, управление безопасностью на производстве было практически утрачено».

По данным на 1996 год, 71 процент россиян владел лишь 3,3 процента всех денежных сбережений, тогда как 5 процентам богатых и очень богатых принадлежали 72,5 процента сбережений (из них на 2 процента «очень богатых» приходилось 52,9 процента всех сбережений населения). При этом не учитывались средства, выведенные и вывезенные за рубеж, – а они намного превышали сумму сбережений всех физических лиц, хранившихся в то время в российских банках.

Уже в 2011 году российский олигарх и один из ключевых бизнес-игроков 1990-х Роман Абрамович заявил под присягой в лондонском суде, что залоговый аукцион по приватизации «Сибнефти» носил фиктивный характер: сговор Березовского и его партнёра Патаркацишвили с другими участниками торгов позволил им получить пакет акций за стартовую цену.

В ряде контрактов реальная рыночная стоимость переданных под залог акций компаний как минимум в десятки, а нередко и в сотни раз превышала сумму залогов. По сути, в основу новой российской экономики был заложен изначально криминальный, противостоящий интересам народа и государства фундамент, на котором невозможно было выстроить реально эффективную экономическую систему.

Один из идеологов приватизации Анатолий Чубайс вспоминал: «В начале 1990-х у нас не было ни государства, ни правопорядка. Службы безопасности и милиция были по другую сторону баррикад… Нам приходилось выбирать между бандитским коммунизмом и бандитским капитализмом. Если бы мы не провели залоговую приватизацию, то коммунисты выиграли бы выборы в 1996 году, и это были бы последние свободные выборы в России».

Сегодня эти слова Чубайса звучат лишь как самооправдание – он до сих пор находится в системе реальной власти и потому вряд ли может прямо сказать об истинной цели всех применённых тогда механизмов реформ. Другие участники тех событий, такие как Каха Бендукидзе, говорят откровеннее: «Для нас приватизация была манной небесной. Она означала, что мы можем двинуться вперёд и скупить у государства на выгодных условиях то, что захотим… И мы приобрели жирный кусок из промышленных мощностей России… Самое выгодное вложение капитала в сегодняшней России – это скупка заводов по заниженной стоимости».

Участники аукционов практически моментально получили фактические права собственников на акции, хотя законодательство предусматривает переход права собственности только после сделки купли-продажи или после неисполнения залогового обязательства; согласно действовавшему тогда Гражданскому кодексу реализация заложенного имущества была возможна лишь по решению суда, а не по заключению договора комиссии, как предусматривалось в президентском указе.

Результат – потеря суверенитета и полная подконтрольность промышленных активов и природных ресурсов американским кураторам.

Почему я и мои единомышленники начали говорить обо всём этом только сейчас, спустя 20 лет? Потому что кураторам из Госдепартамента США очень не хочется, чтобы об этом говорили. Но ждать больше нельзя.

Попытки сказать правду, конечно, были и раньше. Были и действия. Мы ещё остановимся на том национальном восстании, которое попытался осуществить во время своего первого срока Владимир Путин.

Однако ещё во время правления Ельцина в его окружении созрел заговор офицеров, понимавших всю опасность оккупационной олигархической системы и попытавшихся убедить Ельцина перейти на их сторону.

Я имею в виду нашумевшее тогда увольнение Александра Коржакова и других ключевых силовиков после истории с «коробкой из-под ксерокса». Почему силовики Ельцина вдруг восстали против олигархов президентской «семьи»?

С Коржаковым во время его руководства службой охраны Ельцина (СБП) я был знаком лично. В 1995 году на выборах в Государственную Думу я руководил «Блоком независимых», который формировался при поддержке Коржакова. И знаю, что он искренне переживал за унизительное положение России и надеялся на перелом ситуации.

Напомню, что 19 июня 1996 года заместитель генерального директора ОРТ Аркадий Евстафьев и политтехнолог Сергей Лисовский, являющиеся членами предвыборного штаба Ельцина, были задержаны охраной при выносе из Дома правительства коробки из-под ксероксной бумаги. В коробке оказалось 538 тысяч долларов наличными – по тем временам немыслимая для большинства российских граждан сумма.

Не секрет, что доллары на выборную кампанию Ельцина поступали из посольства США. Но в канун второго тура президентских выборов огласке это никоим образом не подлежало. Уже к полуночи в Дом правительства приехал замминистра финансов Герман Кузнецов и привёз бумаги за подписью Виктора Черномырдина с подтверждением легитимного происхождения этой суммы. На самом деле, неучтённый «чёрный нал» предоставлялся штабу Ельцина банкирами, как российскими, так и иностранными.

Скандал сразу стал достоянием СМИ, дело приняло политический оборот.

Под утро «коробконосцы» были отпущены. Лисовский заявил, что получил деньги официально на организацию мероприятий «Голосуй, или проиграешь!». Утром Генеральная прокуратура начала проверку по факту задержания членов штаба Ельцина. В тот же день Ельцин освободил от занимаемых должностей директора ФСБ Михаила Барсукова, начальника СБП Александра Коржакова, а также первого вице-премьера Олега Сосковца. Была проведена мощнейшая зачистка всех спецслужб России, тысячи офицеров потеряли рабочие места.

«Заговор силовиков» мог стать началом национально-освободительного восстания в России, но был подавлен при участии американских спецслужб. Оккупационная система в очередной раз победила. Ельцина вынудили отречься от своего ближайшего соратника – Коржакова.

Официальная версия тех событий изложена в книге Ельцина «Президентский марафон»: «Проверка показала: состава преступления в действиях Лисовского и Евстафьева, заместителей Чубайса по работе в предвыборном штабе, не было. Все обвинения оказались необоснованными. Однако увольнение Коржакова, Барсукова и Сосковца не было следствием только этого скандала. Длительное противостояние здоровых сил и тех, кто шёл на провокации, чтобы захватить власть в предвыборном штабе, наконец, перешло в открытый конфликт. И я разрешил его».

В 1996 году Ельцин не мог принимать самостоятельных решений. Им и страной руководила «семибанкирщина», а той, в свою очередь, – администрация США.

Главное:

В основу новой российской экономики был заложен изначально криминальный, противостоящий интересам народа и государства фундамент, на котором невозможно было выстроить реально эффективную экономическую систему.

Приватизация и залоговые аукционы были мошенническими схемами перераспределения государственных активов в пользу ограниченного количества частных лиц, «назначенных» американскими советниками российского правительства.

Результатом стали потеря суверенитета страны и полная подконтрольность промышленных активов и природных ресурсов американским кураторам.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.