ЗЕРКАЛО ГЕНИЕВ

ЗЕРКАЛО ГЕНИЕВ

Что скрывать: Солженицына в «Правде» не любили. Более того, начальство регулярно подчеркивало, мол, «не наш человек». На меня посматривали косо. Во-первых, во время поездки в Америку (я возглавлял группу молодых журналистов) в многочисленных интервью я говорил о Солженицыне как о крупном современном писателе. Во-вторых, в Англии был устроен «русский театральный фестиваль», на котором было представлено две пьесы – «Шарашка» Солженицына и мой «Саркофаг». И, наконец, в-третьих, я считал, что три писателя по-настоящему раскрыли «лагерное прошлое» – Гинзбург, Солженицын и Шаламов, причем на первое место я ставил Шаламова… Взгляды я свои не скрывал, а потому, наверное, меня и «не подпускали» к отделу литературы, хотя отношения с Николаем Потаповым были великолепные.

К сожалению, «Правда» не изменила своего отношения к Александру Исаевичу Солженицыну и тогда, когда он был избран в Российскую Академию наук. Я написал об этом событии статью, но она так и не появилась на страницах «Правды».

Именно поэтому я предлагаю эту статью сейчас на суд читателей.

Это размышления писателя о влиянии Академии наук России на судьбу литературы.

Итак, хотел ли Пушкин быть академиком? Александр Сергеевич никогда об этом не говорил, хотя к Академии, как ко всему, что связано с Петром I, он относился с почтением. Да и было почему: ведь все лучшее, что случалось в России, связано с ее Академией. И тогда, да и сейчас.

Не успел Пушкин стать членом Академии, но его имя осветило единственный в мире литературоведческий научный центр, где хранятся и изучаются документы и рукописи великих писателей и деятелей искусства. Я имею в виду Пушкинский дом, без которого ни наука, ни литература России в XX веке просто немыслимы. А появился он в 1905 году.

Впрочем «тяга» литераторов к Академии началась с ее рождения…

Всего два года прошло после Указа Петра I о создании Российской Академии, а слава о ней уже шагнула в Европу, привлекая к себе все новых именитых членов. И когда Христиан Вольф писал Леонарду Эйлеру о том, что в Петербурге Академия наук стала «раем для ученых», он не подозревал, что его оценка останется в истории. Да и еще одним деянием прославится почетный член Академии Вольф: он возьмет на себя труд обучать трех студентов Академии естествознанию, и среди них будет Михаил Ломоносов.

История гениев в России – это история Академии.

Можно сказать и иначе: история Академии – это история гениев, которые передавали друг другу эстафету знаний.

Не принято говорить, но судьба нашей литературы впрямую связана с Академией наук. И называют ее в мире «великой» во многом благодаря тому, что под сенью Академии скрывались от жизненных невзгод те, чьи имена становились бессмертными.

Последним среди них стал Александр Солженицын.

Первым – Михаил Ломоносов.

Между ними без малого три столетия. Эту временную цепь можно представить в виде зеркала, где отражалась судьба народа. И мы можем оценивать ее, вглядываясь в лица гениев и впитывая их мысли.

Эпиграфом к жизни науки в России можно ставить слова Ломоносова, сказанные им о себе, а, следовательно, обо всех ученых прошлого и настоящего:

Напасти презирать, без страху ждать кончины,

Иметь недвижим дух и бегать от любви.

Я больше как рабов имел себя во власти,

Мой нрав был завсегда уму порабощен,

Преодоленны я имел под игом страсти

И мраку их не знал, наукой просвещен…

Казалось бы, о Михайло Ломоносове известно все. Самые лестные слова сказаны о великом русском ученом. Еще в прошлом веке его вклад в развитие России был оценен очень точно Пушкиным, и как всегда, трудно сказать более точно, чем он. Впрочем, это попытался сделать В. Белинский, который считал, что Россия на вызов царя ответила Ломоносовым. Мол, вернулся Петр I из Европы, увидел там, что без науки и образования жить уже невозможно, и решил, что в России науки должны развиваться «безотлагательно и быстрейшим образом». Вот и появился Михаил Васильевич Ломоносов, дабы доказать всеми миру, что Россия способна дарить человечеству великих мыслителей.

Пушкин сказал о Ломоносове: «первый наш университет»…

Юбилей Академии совпал с юбилеем Александра Сергеевича. И в этот день высшая награда РАН – медаль имени М.В. Ломоносова – вручена Александру Исаевичу Солженицыну. Было бы правильным, если бы он произнес «Слово о Пушкине». По крайней мере, мне бы этого хотелось…

Но он выбрал иную тему – таков уж у него нрав, таковы представления о жизни и судьбе. Да и пожалуй, он единственный в наше время, кто выстрадал право называться «совестью народа», а значит, он может судить время и власть со всей беспощадностью своего таланта.

Солженицын, испытавший на себе всю низость и все величие жизни, был счастлив, когда Академия приняла его в свои ряды. Это было признание того, что он становится в один ряд С. Аксаковым и И. Гончаровым, Ф. Достоевским и И. Тургеневым, А. Островским и А.К. Толстым, П. Вяземским и В. Жуковским и многими другими. Я назвал лишь некоторые имена литераторов, умышленно опуская десятки иных имен – представителей естествознания, и их имен легион, потому что не было ни единого дня, чтобы в Академии не состоял хотя бы один гений (но об этом люди узнавали, к сожалению, лишь много лет спустя). К счастью, А. Солженицын пришел в Академию, когда великих было много, и мне удалось даже однажды увидеть, как собрались в кружок Нобелевские лауреаты – Н. Басов, А. Прохоров и А. Солженицын и о чем-то горячо спорили. Оказалось, они поздравляли Александра Исаевича с восьмидесятилетием, а он резонно предлагал поднять по чарке водки, потому что «другие напитки с нею не идут ни в какое сравнение!». А водочка была не только охлажденная, но и отменная, по-моему, из Курской губернии, где вода особая – «царская»…

Академия берегла литературу стой самой поры, когда появилось в ней Отделение русского языка и словесности. Случилось это в 1841 году. В 1899 году, к столетию А. Пушкина, при Отделении был создан «Разряд изящной словесности». Чем же должны были заниматься академики. Это «русский язык во всем его объеме, с его наречиями и говорами; история русского языка; история русской литературы и культуры; церковно-славянский язык; южные и западные славянские языки и их история; история славянских литератур; история иностранных литератур по отношению к русской; история и теория искусства; теория словесности и историко-литературной критики». И на Отделения возлагалось составление словарей и «критическое издание русских писателей».

Академия твердо следует этим заветам, и особенно высока ее роль в издании полных собраний сочинений русских писателей. Только в последнее время появились академические издания А.А. Блока, A.M. Горького, И. А. Гончарова и других, а также началось 80-томное издание «Свода памятников архитектуры и монументального искусства России». Издательство «Наука», которое всего на четверть века моложе своей прародительницы – Российской Академии, все-таки выжило в последнее десятилетие и настойчиво издает лучшую научную литературу мира и Отечества.

…Идут разговоры о том, что академик А.И. Солженицын мечтает об издании всех своих трудов – как литературных, так и сугубо научных – именно в «Науке». Жаль, если это всего лишь слухи…

Время летит стремительно, но оно гениев обходит стороной, и они всегда наши современники. Как Ломоносов. Как Пушкин. Как Солженицын. И в этом наше счастье.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.