053

053

Диалог о status quo. Причастность к происходящему в РФ, причастность неподготовленностью ? Говорухин и самооплевание. Внеобъектная ненависть. Телевидение и воздействие на вегетативную систему, клеймо «совок» ? Противодействия нет, русский мир завершился, СССР самопогублен. Беловежская катастрофа «напоминает Холокост». Мистика персонификаций в истории ? Несогласие ГП. Триумф status quo – иллюзия. Новая Россия – афера, смести ее – техническая задача. Беловежская реальность однотипна 20-м годам и готовит 1937-й ? Несогласие Гефтера. Революция и 20-е были масштабны. Расцвет формы. РФ лишена масштабности. Параллель с началом 30-х. Бунт в человеке вызывают подлые мелочи. История Сталина и Виноградова ? Судьба падших. «Глеб, то был Рим!».

Михаил Гефтер: Нам не обойти проблему своей причастности к этому вокруг. Прямой причастности, во-первых. Причастности равнодушием, во-вторых. И в-третьих, причастности неподготовленностью. Вот главная причастность, как нам с тобой в нее не влипнуть? Неподготовленность человека к встрече со злом – очень важная тема. Я отказываюсь трактовать победу фашизма вне провала антифашизма. Победа первого – только следствие поражения второго, проблемного и интеллектуального. И мы с тобой причастны неподготовленностью, даже если говорим событиям нет!

В случае Говорухина ты видишь, как все грубо состряпано. Но вместе с тем сделано психологически расчетливо и умело. Он перетасовывает хронологию. Он создает навязчивое клише из фотографий Ленина перед смертью, где тот уже почти лишен человеческого облика. И это его страшное письмо. Расстрел царя. Бомбы народовольцев.

Представляю миллионы зрителей – как им объяснишь, что суд оправдал Веру Засулич, потому что Трепов¹⁹ был негодяй, какого даже сановная среда отринула из-за его негодяйства? Я подумал: начни спорить, разве переборешь этого Говорухина? Ты разве владеешь телеэкраном? Да туда тебя не пустят! И я понял, что они могут успеть сделать свое дело. Говорухин, Невзоров, Захаров – их достаточно много, кто оплакивает эту Россию, которую мы потеряли. А России этой не было. Кроме объявлений, что свежие устрицы продаются в Елисеевском магазине. И баек, будто «Россия кормила весь мир». Слушайте, вы же ничего не знаете, вы врете на каждом шагу. Даже там, где вы могли бы быть правы, и то врете!

Глеб Павловский: Марк Захаров рядом с Невзоровым не сядет, но вещают они в том диапазоне слышимости, где переборок нет. И делают одно дело. Они возбуждают рассеянную внеобъектную ненависть, а та ходит по стране и подбирает жертву.

Ты правильно сказал: возбуждают внеобъектную ненависть. Так что, прикажешь запретить им вещать? Мне встать и спросить у Ельцина на Президентском совете: зачем эта дрянь на первый экран выводится? Где, скажет он, ваш демократизм?!

Я со вчерашнего вечера все думаю, как мы с тобой попали в слабаки по отношению к такому отчетливо грубому негодяю Говорухину? У него и морда негодяя. От каждого произносимого им слова с экрана несет негодяйством. То, как он говорит, весь речевой нафталин про «великий духовный народ», эти пошлости. Вместе с верным расчетом воздействия на нервную систему человека. Мозг не включается, а вегетативная система, вздрогнув, запоминает очень крепко. Я сам уже вздрагиваю, слыша слово «совки», просто вздрагиваю! У меня желание залепить кому-то в морду.

Почему нам с тобой не поддаться этому законному желанию?

А вот нет! Я пришел к выводу: прямого противодействия всему этому сейчас нет. Только так, понимаешь? Проблема уже не в реабилитации советского прошлого. Кто-то должен сначала в своем кругу нечто в себе прояснить. Чтобы в критический момент наш круг выделил тех, кто повлияет на процесс.

Мы легко можем показать, как Белая армия вешала, насиловала и устраивала погромы. Но это не решает проблему. Надо признать, что русский мир завершился. Будучи в Лувре, я шел по залам Античности. Глеб, однажды все так и было проиграно! А ведь Рим работал на вечность, и как все масштабно выстраивал. Но не спасло, и не спаслись.

Проиграно? Что проиграно?

Империю устраивали навсегда, ее строили как Мир каждого. Римляне были весьма терпимы. Кёльн был римской колонией, и при раскопках рядом с храмами в честь императора нашли и храмы Осирису! Вот она, имперская разновидность унитарного плюрализма. Раз вы подчиняетесь, то в меру вашего подчинения и в его рамках будьте независимы! Христианским ранним церквам это, кстати, мешало так же, как гонения. Епископ не мог дисциплинировать верующих, поскольку римлянам неизвестно понятие ереси. Но и этот гениально, мощно задуманный Мир не смог состояться. Разве варвары погубили Рим? Рим самопогублен. Варвары пришли расписаться под этим и это использовать. Вторжение фактора извне при самоисчерпании цивилизации бьет наотмашь.

Исчезновение Советского Союза – гигантское, планетарных масштабов явление! Разве это сделали три человека?

Представь себе только это театральное действо. Сцена – Беловежская пуща. Охотничий заповедник, безлюдное место для избранных – королей, генсеков. Собираются три человека, и для того лишь, чтобы освободить себя от четвертого, отменяют Мир! Упраздняют Советский Союз.

И тут я тебя спрашиваю: да, но там ли все отменилось? Что если Советского Союза уже не было в момент, когда те его отменяли? Что если их низкий акт запоздал? И вообще, мог быть по существу другим, если бы не яд горбачевской медлительности? Горбачевской манеры откладывать дела, в геометрической прогрессии насилия с нерешительностью. Где каждое имя собственное становилось именем нарицательным – Сумгаит, Тбилиси, Баку. Вильнюс. И под конец – Беловежская пуща.

Единственное, что мне ясно, – это что Беловежье произошло не только в мире, но и с Миром. Не только с нами это произошло – с людьми вообще. Так в ХХ веке ведутся дела. Беловежская акция, с одной стороны, похожа на конец колониальных империй, с другой – чем-то напоминает Холокост. О таких событиях трудно понять, как они вообще могли произойти.

Я убежден, что наци без Гитлера не пошли бы на Холокост. Такое им в голову бы не поместилось – уничтожить всех евреев на планете! И без Сталина террор 1937-го невозможен, как без Ельцина немыслим 1991-й. Мистика персонификаций – в игре истории. Сначала персона случайна и вроде необязательна, но двумя шагами позже – и она уже неумолима! Персонификации принуждают дисциплиной безальтернативности События. Их наружная случайность, мнимая персональность сигнализируют о неумолимости, перед которой любые жесты недостаточны. Вот мой ход мысли.

А знаешь, ведь я не согласен с тем, что ты сказал. С главным, с основой твоей картинки – ее страдательным аспектом. Да, глупо отрицать: все рухнуло, включая систему жизнеобеспечения. Рухнули системы социальной защиты человека. Проще следовательские фальсификации, они бесконечно множественнее, чем лет десять назад. Абрамкин говорит: лагеря забиты, почти как при Сталине. Уже сидит миллион, столько не было с 1956 года. В моих Бутырках снова пытают, впервые после Берии, между прочим, который отменил пытки.

Мы с тобой жили в СССР, как в Перикловых Афинах. Я мог привлечь внимание общества к обыску и даже к простой грубости следователя. Ты написал письмо Андропову и получил ответ, а Абрамкина выпустили. Сегодня следователей, которые обратят внимание на закон, просто нет, их не стало. А тем временем твои друзья по Президентскому совету кричат о «красно-коричневой угрозе».

Ну да, глупцы они.

Но я даже не спорю с твоим Марком Захаровым. Меня удивляет твоя иллюзия триумфа и неумолимой силы status quo. Сегодня актеры российской сцены моделируют себя как послереволюционное действующее лицо в 20-е годы – как господин положения. Они себя поместили в центр происходящего, они «субъект-триумфатор».

Но рассмотри ход событий последних пяти лет, и увидишь, что наша история была бесперсональной. А лжетриумфатор был в ней никем, и звали его никак. Он тогда уклонялся от ответственности за происходившее. Помнишь, в 1987 году у меня на съезде неформалов в ДК «Новатор» твои друзья, гранды гласности, прятались на заднем ряду, чтобы их не заметил инструктор Брежневского райкома КПСС? Там была вся будущая «Московская трибуна»²⁰.

Весь ход перестройки – от Горбачева до Ельцина – безразличен к персонам. Они столь мелки, что ни уровнем действия, ни массой не определяли доминанту процесса. Они присосались к катастрофе СССР и стригут купоны. Я и себя не особо вычитаю из этой среды. Да, и я к ним теперь тоже причастен. Но что в них «неумолимого»?

Я утверждаю, что никакой неумолимости за событиями не стоит, это вранье. Никакой однозначности и никакой «неодолимой силы вещей» нет. Не было в 1991 году никакой революции, вся афера с «новой Россией» – надувательство, спекуляция и мыльный пузырь. Она толкает одних в мародеры, других – к тотальному нигилизму.

Все стало вопросом воли. Все догадываются, что, переменив курс на 180 градусов, можно двинуться в другом направлении – и пройдешь, как нож сквозь масло. В такой России можно все! Сегодня я берусь поставить любую задачу как техническую и ее осуществить. И реконструкцию данного государства в другое можно ставить как техническую задачу. И цели достигнем, разумеется, в зависимости от ресурсов.

Шум и гам, вынуждающий определяться по отношению к «народному Ельцину», можно просто отключить! Это речевое поведение, его поменять легко. Его уже несколько раз меняли за последние пять-семь лет, под крики «так жить нельзя». Не вижу для себя смысла определяться по отношению к беловежской фикции. Не вижу смысла вникать в беловежское как свое. Оно враг, болезнь. Опухоль нашего мозга. Отказ болезни в реальности является не подвигом, а гигиеной. Отмылся от Говорухина – и пошел дальше. Ты же переключаешь ТВ на другой канал, ожидая, пока кончится реклама «Олби»? Я в рекламе жить не хочу и не буду. Я отключаю канал. Ельцинское status quo такой же муляж и маскировка измены себе, как в 20-е годы речевое капитулянтство вашего поколения. Подготовившее 1937-й.

Понятно. Весьма возможно, и даже наверняка, если отнять от моих семидесяти пяти лет тридцать, мы б с тобой сговорились. Но есть отягчающие меня обстоятельства. Первый пункт – я лучше, чем ты, могу судить о 20-х годах. Потому что я просто к ним ближе. Ты еще не был физически запроектирован, а я уже жил.

Знаешь, в чем радикальное отличие 20-х от 90-х? Те люди не были готовы к тому, что вскоре заявит о себе как диктат, как сталинская данность. Люди 20-х годов испытывали грандиозность случившегося, и оно действительно было грандиозно. Революция подавляла и вдохновляла своим масштабом, пусть жутким, но масштабом.

20-е годы – это же потрясающий расцвет формы! Самого тонкого и самого независимого проникновения в то, что вообще с человеком бывает. А тут, притом что случившееся масштабом не меньше, ничто не видится так! Я не вижу в этой России грандиозности. Ни подавляющей меня, ни вдохновляющей – никакой вообще. И для меня трудный вопрос, на который я пытаюсь ответить: почему?

Думаю, по двум причинам. Одна причина. Мы не заметили и до сих пор не понимаем: рухнул не только коммунизм, не только сверхдержава СССР – закачался и рухнул весь вообще Мир. Гигантское заблуждение – не чувствовать, что в наше дело втянулся весь мир. Он застрял, как мы! А нас тем временем взяли в лапы их витрины прекрасные, их дорогие вещи и деньги.

Применимо к началу 30-х годов, там в считаные несколько лет произошел страшный перелом. Да, на начало 30-х современность похожа. Тут мы сходимся, и, слушая твои слова, я хотел прервать, чтоб сказать тебе: да, да!.. Но, понимаешь, ты прав и неправ. От 20-х это резко отличается! Галковский пишет что угодно, но он не сможет писать, хотя бы как Пильняк писал, я уже не говорю об Андрее Платонове.

В последний раз в революцию русские пытались стать новой тварью, и это нас сблизило с миром. В последний раз и, может, оттого, что в последний, мы стали так миру близки. Мы сами стали Миром. Но это кончено! Двухтысячелетнюю идею «новой твари и новых небес» русские реализовать больше пытаться не будут. Не берусь утверждать, я этого вообще не увижу. Но я так предполагаю.

Не нужно себя соразмерять с речевым поведением, которое здесь утвердилось? Но тебе же самому хочется быть услышанным. Это я могу расхотеть, а ты не имеешь права. Ты хочешь быть услышанным. Значит, дуэль между тобой и твоим речевым поведением совершенно неизбежна. Зачем тебе делать вид, что status quo нет? Ты участвовал в столкновении поколений на моем дне рождения. Дико был интересный спор, ожесточенный…

Сцена из романа «Идиот», выпущенная автором.

Да-да, сцена из романа «Идиот», и капельку из «Бесов». Ты должен знать, в чем я с тобой согласен. Это, Глеб, твоя трудная, тяжелая дуэль с речевым поведением, утвердившимся в тебе самом. Твой поединок. И еще неизвестно, прострелят тебе кокарду на фуражке или попадут в лоб. Это пока вопрос открытый!.. Но ты замечательно высказался. Мне очень понравилось…

В одном я капитально ошибся: то, что случилось, еще не началось. Это не «пролог пролога», как я писал, – ничто из главного и не начиналось. А мы приняли за начало то, что не было им, зазвали в Кремль бойких фарцовщиков. Мы их накликали своей иллюзией наставших якобы новых времен. Да еще мелюзге приписали великий масштаб! «Первого президента в тысячелетней истории России», «гайдаровский кабинет камикадзе». И прочую муру, чепуху и глупость, которой теперь сочится наша жизнь.

Зря я полез к тебе с ассоциациями про 20-е годы, я ж их не знаю. Процесс обыдления начался не вчера и не семь лет назад, а теперь мы попали в корпорацию пользователей. Тех, кто хочет либо умеет извлечь из этого выгоду. И я, и даже ты среди них. Все извлекли для себя желанное, в разных смыслах: один – деньги, другой – Америку, третий – известность. А ты и я закрепили, что имели в Союзе, – жизнь в эпицентре событий, встречу с русской историей на острие. Якобы без последствий, чего не бывает вообще. Тем временем в Москве собралась шайка мародеров, которым нужна наличность. И процент с конца мировой истории.

Да-да! И мы еще им подсказали масштаб! Знаешь, этот Президентский совет. На меня несоответствие таких людей масштабу событий очень давит. Ощущаешь, как что-то вообще кончается, перестает быть. Вчера глядел, как в прямом эфире шутейно подделывают подпись Ельцина, и повторял себе: нет-нет. такого не бывает, это немыслимо и я этого не вижу. Человеку труднее всего согласиться с такими вот штучками, мерзкими подробностями событий. Ты отступаешь перед жутким, но масштабным, а потом вдруг не соглашаешься с гнусной мелочью. Люди вообще восстают из-за чепухи.

Некоторые вещи можно познать только в подлых подробностях. Помню, еще при «деле врачей» я узнал о Виноградове – помнишь, был такой профессор Виноградов, медик-терапевт? Он Сталина опекал. У него был телефон прямо к Сталину, и, когда его увели, телефон еще некоторое время работал. А причину ареста знаешь? Виноградов сказал Сталину, что тот нуждается в длительном отдыхе.

Как, он прописал Сталину отойти от дел? Ну смельчак.

Осмотрев Сталина, он сказал ему, как врач говорит больному: «Вам показан длительный отдых». И Сталин в бешенстве закричал: «В кандалы его, в кандалы!» Этот рассказ переменил мое отношение к нему сильнее, чем весь их ХХ съезд.

Это не аристократизм ли у тебя?

Аристократизм? Возможно. Просто другой взгляд на человека. Но возвращаюсь к нашему разговору. Нужна систематичная работа в малой среде, и никто не знает, когда, как и где она ляжет на чашу весов. Помнишь, мы обсуждали особенность человеческих последействий? Красочная, занимательная, артистичная – но и ужасная сторона человеческого существования! Открывать задним числом преданные имена, умолкнувшие голоса, отклоненные мысли. Дать им ход в речь и в политику. Дай время, чтобы процесс возобновился. Ускорить его могут либо совсем плохие дела, либо подход неизвестных пока свежих сил. То и другое не исключено. Но как иначе, Глеб? Попытаться вдруг сразу повлиять на миллионы людей? Можно, конечно, пытаться. Но эти Говорухины тебя все равно обскачут.

Я все хочу отойти от того, что делаю.

Глеб, ты все равно не уйдешь, во-первых, а во-вторых, куда? Мы все падшие.

Эта мысль тебя посещает все чаще.

Таким, как мы, поручено быть нечистыми, при условии быть откровенными в нечистоте. Не строя на ней благополучие и самодовольство… Это нелепая мысль?

Разве нелепа больная совесть?

Одно дело личная чистоплотность, другое – чистота политического воплощения. Последняя на поверку чистый обман.

Естественно и ничуть не патологично чувствовать себя виновным в том, в чем фактически не виноват. Это высекает мысль и породняет с людьми. Человек из Назарета недаром тяготел к падшим. В конце концов, Рим – колоссальная реальность. Когда видишь, понимаешь, что такое делается навечно. Эта толщина стен, эта продуманность в деталях, целесообразность плана, эта жесткая мощь языка.

Есть выступление Сталина по делу Тухачевского, по-моему, еще до его расстрела. Длинная речь, местами поразительная. Он говорит: «Наша сила – люди без имени»²¹. Гениально! Представляешь, какому-нибудь его соратнику – Молотову придет в голову сказать такое? Люди без имени, подымайтесь, ваш час пришел! Те надменные командармы, маршалы – их место освободилось, идите, вы сила! Что за мощь выражения. Или вот еще, на февральском пленуме ЦК 1937²² судьба Бухарина уже им решена, а Сталин вдруг говорит: «Много болтаешь». Что это, о чем речь? Много болтаешь! Бухарин отвечает: «Да, я много болтаю, но болтовня не измена». – «Да-да, – сказал Сталин, – клепать на себя не надо ни в коем случае». И еще: «Ты должен нас понять». Поразительно, конечно.

Рим! Правда, Глеб, у нас с тобой был Рим.

Ты так думаешь?

В некотором смысле, конечно.

Очень уж краткий по времени, Рим.

Почему же, а по пространству? А потом, после смерти Сталина? На твою и мою жизнь Рима хватало. Но начался распад, и все стало гнить изнутри. Кроме камня.

Сын Человеческий на клочке земли. На клочке внутри клочка, и сам клочок внутри самого себя. А от него пойдут ученики. Представь, что нам остались бы только обрывки фраз Его. Но ведь остались не только они. А рядом осталось то, что Ему категорически противостояло. Поразительно, как из этого сложилась религия.

Но не станем тему трогать, она постоянна. Я из палаты № 6 – не горжусь и не имею от этого никакого прибытка. Не вижу себя иначе. Только воображу себе размеренную жизнь профессора – продуктивную, влиятельную, оставляющую след. И отшатываюсь: боже упаси! Нет! Нет! Так что, друг мой, будь и ты сумасшедшим.

Что ж, слушаю и повинуюсь.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.