АФГАНСКИЙ КАПКАН

АФГАНСКИЙ КАПКАН

Придя к власти, Барак Обама объявил о том, что будет наращивать численность американского контингента в Афганистане. Любители исторических аналогий указывали на то, что два десятилетия назад Советский Союз также возглавил лидер-пацифист, который распорядился послать в Афганистан существенное подкрепление, призванное переломить ситуацию в затяжной военной кампании и добиться решающей победы Красной армии. Однако в итоге крупномасштабная операция на Среднем Востоке привела к падению советской империи, и Соединенные Штаты, которые переживают самый разрушительный финансовый кризис со времен Великой депрессии, вполне могут повторить ее судьбу.

Как отмечал профессор Гарварда Нил Фергюссон, «в Афганистане вы либо контролируете столицу, а все остальные регионы отдаете на откуп военным лордам, либо оказываетесь вовлеченными в крайне жестокую и, возможно, бесполезную войну на всей территории страны. Первая модель была характерна для британцев, вторая – для Советского Союза»[297]. Еще во время предвыборной кампании советник Обамы по внешней политике Збигнев Бжезинский предупреждал его об опасностях, которые таит в себе советская модель. Однако темнокожий сенатор упорно продолжал твердить, что увеличение воинского контингента в Афганистане является одним из его главных приоритетов. Свое мнение он не изменил и после победы на президентских выборах и буквально через несколько дней после инаугурации отправил главу Центрального командования вооруженных сил США Дэвида Петреуса в дипломатическое турне по странам Средней Азии, целью которого стало решение проблемы афганского транзита.

Талибы, с которыми воевали американцы, считали систему материально-технического снабжения войск НАТО ахиллесовой пятой альянса. Три четверти всей необходимой продукции доставлялось из Америки в пакистанский порт Карачи, откуда ее везли на границу с Афганистаном. Там существовало два пропускных пункта – в пакистанском Чамане, на границе с афганской провинцией Кандагар, и на Хайберском перевале. Большинство экспертов утверждали, что демократическое правительство Пакистана не способно контролировать эти районы, и американские конвои все чаще подвергаются атакам со стороны радикальных исламистов и мечтающих поживиться лидеров пуштунских племен. Более того, после терактов в Мумбай осенью 2008 года, которые стали причиной индо-пакистанских трений, Исламабад был вынужден перебросить часть своих войск с афганской границы на восток, поскольку опасался очередного конфликта с Нью-Дели. В результате транзитные маршруты, проходящие по территории Пакистана, стали еще более уязвимыми, и США лихорадочно начали искать им альтернативу.

Несмотря на обещание Обамы начать диалог с Тегераном, довольно сложно было представить себе, что американцы выберут иранский маршрут, который идет от порта Чабахар к афганскому городу Зарандж. Возможно, во времена шахского Ирана это было бы разумно, но поскольку у власти в стране находились аятоллы, уже не первое десятилетие проклинавшие безбожную Америку, такой вариант был, скорее, из области фантастики.

Следовательно, оставались только маршруты, проходящие по территории бывшего СССР. Один из них тянулся к Афганистану от Кавказа через Каспийское море, Туркменистан и Узбекистан. Он уже использовался для транспортировки топлива и мог бы быть расширен до Черного моря, включив в себя территорию Грузии, или до Средиземного, захватив часть турецкой территории. Однако поскольку этот маршрут шел в обход России по территории бывших советских республик, в Москве он мог быть воспринят как очередной вызов со стороны Запада, не желающего признавать постсоветское пространство сферой российских национальных интересов. «Кремль, – говорили западные стратеги, – сделает все, чтобы сорвать поставки по этому пути, оказывая давление на своих союзников, таких, как Армения и Туркменистан». Другой маршрут мог пройти по территории России к северу от каспийского побережья через Казахстан, Узбекистан и Туркменистан. Существовали варианты выхода к Черному морю или транзита в Европу через Украину и Белоруссию.

Однако эксперты отмечали, что пути, проходящие по территории бывшего СССР, во много раз длиннее. «Они требуют огромных вложений, – отмечал американский военный аналитик Харлан Уллман, – и никто не может поручиться за их безопасность. Поэтому преждевременно говорить о том, что альтернативные маршруты полностью заменят пути снабжения, проходящие через Пакистан. Иначе все средства, которые выделяются на афганскую операцию, уходили бы на транспортировку грузов. Тем не менее с помощью альтернативных маршрутов можно было бы немного разгрузить пакистанские линии снабжения. И что намного важнее – привлечь Россию к сотрудничеству в афганском вопросе. Нельзя недооценивать стратегическое значение северных маршрутов. От того, будут они идти через Каспийское море в обход России или пройдут по российской территории, во многом зависит будущее отношений между Москвой и Вашингтоном»[298].

Стоит отметить, что соглашение о транзите продовольствия и невоенных грузов НАТО через территорию России в Афганистан было заключено еще в апреле 2008 года на саммите альянса в Бухаресте. И, что любопытно, Россия не выдвинула тогда никаких предварительных условий. Как заявил министр иностранных дел Сергей Лавров, «если мы изобразим из себя обиженного и перекроем транзит, это скажется на эффективности борьбы с террористами и наркодельцами в Афганистане»[299]. Конечно, речь шла лишь о доставке продовольствия и невоенных грузов, но, как говорил персонаж Бернарда Шоу, иногда «шоколад важнее боеприпасов».

О боеприпасах, правда, речи не было. И когда американский генерал Петреус в ходе своего среднеазиатского турне заявил, что Соединенные Штаты достигли договоренности с Россией о транзите оружия и боевой техники, российским военным пришлось немного остудить его пыл. Такие вопросы, сказали они, требуют более детальных переговоров и консультаций, а это означало, что за предоставление транзита Россия планирует добиться от Америки серьезных уступок. «Разумеется, Бараку Обаме, – писал американский журнал Stratfor, – не хотелось бы начинать свою деятельность с реверансов в сторону Кремля, однако он не может оставить американские войска в Афганистане без тылового обеспечения. Придется из двух зол выбрать меньшее»[300].

Требования российской стороны были вполне предсказуемы: отказ от расширения НАТО на восток и размещения крупных воинских формирований в прибалтийских республиках, закрытие американских баз в Центральной Азии и свертывание программы США по размещению элементов ПРО в Восточной Европе. «Поскольку, – отмечала The Boston Globe, – к системе ПРО накопилось немало претензий, а ключевые союзники США в Европе настроены против вступления Украины и Грузии в НАТО, у Обамы есть шанс обменять «шестерки», доставшиеся ему в наследство от предыдущей администрации, на джокера, который принесет ему сотрудничество с Россией»[301].

О том, какую партию будет разыгрывать новый американский президент, можно было судить по визиту в Москву вашингтонских эмиссаров – сенатора Ричарда Лугара и бывшего госсекретаря США Генри Киссинджера, которые в феврале 2009 года провели переговоры с президентом, премьером и думскими депутатами. Америка была готова идти на компромисс, поскольку понимала, что только России по силам вызволить ее из афганского капкана, причем как в прямом (с помощью транзитных маршрутов), так и в переносном смысле слова.

Российская сторона уверяла, что сотрудничество Москвы и Вашингтона не должно ограничиваться вопросами транзита. Россия готова была участвовать в восстановлении северных районов Афганистана, оказывать давление на своих союзников в регионе, делиться опытом ведения боевых действий на афганской территории. Она настаивала на том, чтобы Соединенные Штаты привлекали к решению афганского вопроса Шанхайскую организацию сотрудничества. Все чаще можно было услышать призывы к возобновлению деятельности контактной группы «шесть плюс два», которая с 1997-го по 2001 год добивалась примирения талибов с Северным альянсом. В группу входили Китай, Таджикистан, Узбекистан, Туркмения, Иран и Пакистан, а также США и Россия. «Такой многосторонний подход мог бы стать выходом из афганского тупика, – говорили эксперты. – Ведь западная коалиция не способна одержать победу в Афганистане, и увеличение воинского контингента вряд ли исправит положение».

«Афганистан, – писал редактор международного отдела The Financial Times Квентин Пил, – не поддается контролю. Это чрезвычайно раздробленная страна, в которой бушуют племенные страсти. Умение воевать заложено в афганцах самим развитием их истории, и мы, к своему стыду, в этом умении не можем с ними тягаться»[302]. Не только советское вторжение в Афганистан, но и три британских кампании закончились полным провалом, и когда Обама посылает на Средний Восток дополнительные формирования, отмечали скептики, у него перед глазами должна стоять знаменитая картина викторианской эпохи «Все, что от армии осталось», на которой изображен одинокий всадник – доктор Уильям Брайдон, единственный из 16 тыс. британских солдат, кому удалось выжить после атаки афганских повстанцев.

С другой стороны, было наивно надеяться, что НАТО обойдется небольшими формированиями, которые патрулировали различные районы страны. Даже в Ираке, который уступает Афганистану, как по территории, так и по численности населения, находилось 160 тысяч американских солдат, да и местная армия и силы безопасности значительно превосходили афганские войска, преданные президенту Хамиду Карзаю.

Стратегия Барака Обамы в Афганистане в корне противоречила образу президента-пацифиста, который пыталась раскрутить его команда. Президент, получивший авансом Нобелевскую премию мира, дважды в течение 2009 года объявлял о наращивании воинского контингента за Гиндукушем. Уже через два месяца после инаугурации он послал в Афганистан подкрепление в 20 тысяч солдат. Он распорядился также о смене командующего воинским контингентом, надеясь, что это приведет к пересмотру тактики ведения боевых действий. Вместо специалиста по общевойсковым операциям четырехзвездного генерала Дэвида Маккирнана, на ключевую должность был назначен автор армейского пособия по борьбе с партизанами генерал Стэнли Маккристал, который возглавлял объединенное командование специальных операций в Ираке и руководил розыском и захватом Саддама Хусейна и лидера иракской «Аль-Каиды» Абу Мусаба аль-Заркави.

«Маккристал – крайне колоритная фигура, – писал The Newsweek. – Он напоминает классических полководцев-аскетов: встает в 5 утра, ест один раз в день и постоянно изучает исторические труды. Заняв новый пост, он первым делом потребовал, чтобы американские солдаты соблюдали местные правила дорожного движения и закрыл сети фастфуда на военных базах в Афганистане. В Америке его называли воином-созерцателем. Он любил повторять, что «выстрел в воздух иногда намного важнее выстрела в грудь» и верил в законы «противоповстанческой математики». «Если вы столкнулись с группой из 10 талибов, – говорил он, – и убили двоих, это вовсе не означает, что у вас осталось восемь врагов: напротив, их число увеличилось как минимум до двадцати за счет родственников и друзей убитых»[303].

Однако, несмотря на миролюбивые заявления, буквально сразу после вступления в должность Маккристал начал масштабную военную операцию против талибов под названием «Удар меча». Война шла с переменным успехом, американские потери продолжали расти, и к концу лета 2009 года новый командующий представил Пентагону секретный доклад, в котором говорилось, что если Белый дом не пришлет в Афганистан дополнительные формирования, Соединенные Штаты рискуют потерпеть военное поражение. Речь шла о 40–45 тысячах военнослужащих, которые, по мнению Маккристала, могли переломить ситуацию. Как объяснял американский военный историк Макс Бут, согласно классической теории антипартизанских действий, на 50 жителей мятежной территории требуется один солдат. В Афганистане проживает 30 миллионов граждан, причем мятежные пуштуны составляют лишь 45 % населения, следовательно, для борьбы с ними необходимо около 300 тысяч военных. Подкрепление, которого в ультимативной форме потребовал генерал Маккристал, позволило бы довести численность антиталибских сил до этого уровня.

В ответ на требования генерала Обама заявил, что не собирается принимать скоропалительных решений и несколько месяцев проводил в Белом доме совещания с силовиками. За сомнения в вопросе о том, посылать или не посылать дополнительные войска в Афганистан, консервативный обозреватель Чарльз Краутхаммер назвал президента «юным Гамлетом» и посоветовал ему «не показывать миру, что он растерялся, и понятия не имеет, что делать дальше»[304]. Айк Скелтон, возглавлявший комитет Палаты представителей по вооруженным силам призывал президента последовать совету Маккристала, который утверждал, что в отсутствие свежих подкреплений американцы рискуют оказаться запертыми в «Хаосистане»[305].

Однако согласно результатам общенационального опроса, проведенного институтом социологических исследований Ipsos, в 2009 году 56 % американцев выступали против эскалации конфликта[306]. Их точку зрения отстаивала влиятельная группа политиков во главе с вице-президентом Джо Байденом. Они обвиняли Маккристала в желании скрыть собственную некомпетентность за счет «пушечного мяса», указывали на политическую неразбериху в Афганистане и отсутствие надежного местного партнера. «Нынешние афганские власти нелегитимны, – писал в газете The Boston Globe сенатор-демократ Пол Керк, – фактически, мы повторяем опыт Советского Союза, поддерживая непопулярное коррумпированное правительство, которое сами же привели к власти. Президента Хамида Карзая в стране никто не воспринимает всерьез: говорят, что он является «марионеткой оккупантов» даже в большей степени, чем советский ставленник Наджибулла»[307].

Байден и его сторонники утверждали также, что усиление американской группировки в Афганистане лишь укрепит позиции талибов, которые получают огромную прибыль от логистических контрактов Пентагона. «В афганском театре абсурда, – писала The Huffington Post, – военные подрядчики США вынуждены платить талибам, чтобы защитить американские пути снабжения. Убийственная ирония заключается в том, что эти средства являются дополнением к огромным денежным суммам, которые офицеры тратят, чтобы завоевать сердца и умы населения в мятежных провинциях»[308].

Советники Обамы призывали его отказаться от идеи построения в Афганистане «дееспособного государства», ограничившись преследованием террористов. Конгрессмен Джим Макговерн подготовил даже законопроект о поэтапном выводе американских войск из страны. Многие эксперты предлагали закрепиться в Кабуле и нескольких соседних провинциях, отдав остальную часть страны на откуп талибам. Однако генерал Маккристал выступил с критикой такого подхода, заявив, что «невозможно потушить пожар в одной половине здания, когда вторая продолжает гореть»[309].

Все большим фарсом выглядели попытки США вмешаться во внутреннюю политику Афганистана. В Вашингтоне надеялись, что президентские выборы, которые состоялись в августе 2009 года, позволят обрести легитимность режиму Хамида Карзая. Однако крайне низкая явка и спорные результаты голосования эти надежды похоронили. Вместо того чтобы смириться с неизбежным, американские дипломаты начали зачем-то оказывать давление на независимую избирательную комиссию Афганистана, которая в итоге признала победу Карзая нелегитимной и назначила второй тур выборов. По словам наблюдателей, это решение привело афганского лидера в ярость. Через несколько дней, правда, соперник Карзая экс-министр иностранных дел Абдулла Абдулла отказался от участия в спектакле. По мнению бывшего главы Службы общей разведки Саудовской Аравии принца Турки-аль-Фейсала, который сыграл ключевую роль в формировании западной стратегии в Афганистане в период советского вторжения, «американцам не следовало портить отношения с Карзаем, представляя его в невыгодном свете. Это можно было бы делать лишь в том случае, если бы нашелся кандидат, способный составить ему конкуренцию»[310]. Но у Карзая на выборах была беспроигрышная позиция. Представитель государствообразующего пуштунского этноса он сумел заручиться поддержкой политических тяжеловесов. Кандидатом в вице-президенты он сделал таджика – маршала Фахима, за которым стояла офицерская масса Северного альянса, составлявшая костяк афганской армии. Мохаммад Карим Халили принес ему голоса хазарейцев, а генерал Рашид Дустум – узбеков.

Тем не менее, боевики Талибана презрительно называли президента Карзая «мэром Кабула», подразумевая, что тот контролирует лишь столицу страны. По словам экспертов, поддержка этнических лидеров объяснялась лишь тем, что они рассчитывали на слабость Карзая, который сквозь пальцы будет смотреть на то, как «военные лорды» укрепляют свои позиции в регионах. Некоторые политологи не исключали, что со временем афганский президент проведет реформы, предложенные его соперником Абдуллой, согласившись на выборы провинциальных губернаторов и расширение полномочий местных органов власти. А децентрализация приведет, в итоге, к расколу Афганистана на пуштунский Юг, который будут контролировать талибы, и таджикско-узбекский Север, находящийся под властью Северного альянса. Ведь пуштуны, которые являются самой многочисленной народностью в стране, при Карзае были лишены возможности оказывать влияние на принятие политических решений.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.