Лгать я не могу

Лгать я не могу

Когда мной было возбуждено уголовное дело в отношении президента СССР (ныне бывшего) Горбачева М. С. по ст. 64 УК РСФСР за измену Родине, то даже из моих оппонентов никто аргументированно не возразил по поводу правомерности и обоснованности предпринятых мной действий. Я получил много писем и телеграмм в поддержку, в том числе и от народных депутатов. Не умолкал телефон — поддерживали, одобряли, благодарили. Спасибо вам, мои друзья!

Со стороны же прессы, именующей себя демократической, ответом было разве что злобное шипение, да с экрана ТВ полетели ядовитые стрелы… Этих людей, обслуживающих верховную власть, не интересовала истина. Они увидели, что я, не принадлежа к их кругу, посмел «замахнуться» на Горбачева, чью разрушительную деятельность можно сравнить с беспощадной, опустошительной войной. Со мной мало кто спорил по существу. За отдельными публикациями и беседами в некоторых редакциях просматривались вопросы меркантильного, корыстного характера типа: зачем ему понадобилось это дело? Что он от него получил, сколько заработал?

Сразу скажу, что ничего не получил и ничего не заработал. А вот генеральские погоны пришлось снять, да и с юриспруденцией расстался, но, думаю, ненадолго. К тому же доставил массу переживаний и хлопот своим родственникам, особенно после каждой порции «грязи» в мой адрес либеральной и левоцентристской прессой. Например, «Рабочая трибуна» от 28.11.91 г. опубликовала большой материал под названием «Упреждающий удар», обвиняя меня в карьеризме, в том, что за многие годы работы на следствии мной, якобы, загублены десятки людских судеб. Газета посчитала, что, возбуждая дело против президента, я хотел поставить под сомнение «курс на демократические преобразования, накалить страсти и реанимировать режим «железной руки».

Кое-кто попытался рассмотреть за моей спиной силы, подталкивающие меня выступить против Горбачева, а после моего перехода на работу в газету «Правда» объявить, что сейчас там «свили себе гнездо путчисты».

Напрасны эти потуги.

«Правда» предложила мне работу; кроме того, у меня издавна склонность к публицистике, не раз печатался, есть что и рассказать.

Отдельные клеветнические измышления я рассматриваю как сведение счетов, месть в ответ на мою критическую статью «Окольные пути», опубликованную 10.08.88 г. в «Литературной газете». В статье доказательно говорилось об облыжном, клеветническом обвинении газетой «Социалистическая индустрия» (ныне «Рабочая трибуна») некоторых прокуроров и следователей в получении взяток, злоупотреблении служебным положением.

Против моей статьи тогда газета не возразила, да и возражать-то было нечего. Однако уже через неделю целым десантом спецкоров «Социндустрии» на меня собирался «компромат» в Пензенской области, где я длительное время работал следователем и на прокурорских должностях. Дело дошло до того, что работники судов, других организаций свое возмущение поведением корреспондентов выразили в письмах Генеральному прокурору СССР и редакции газеты, но письма так и не были опубликованы.

Установить то, чего не было, — что я пьяница, развратник, негодяй и т. п. — корреспондентам тогда не удалось; решили порыться в уголовных делах: вдруг, там что найдется.

За пятнадцать лет работы в области мне действительно приходилось арестовывать много преступников, не взирая на их должности, за что иногда попадало от бывшего партийного руководства. Конечно, в уголовных делах чаще всего две стороны: потерпевшие и обвиняемые. Недовольство следователем, прокурором всегда можно найти у тех или других. На это и был расчет.

Однако в 1988 г. газета с собранным «компроматом» выступить не решилась, слишком очевидной была месть. Материалы были опубликованы только 18.02.90 г.

После тщательной их проверки прокуратура СССР дала аргументированный ответ об отсутствии в моих действиях каких-либо злоупотреблений, нарушений законности.

Этот ответ опубликован не был.

В статье «Упреждающий удар» корреспондент с сожалением пишет, что перед уголовным процессом грузчик и президент равны. Само собой, не о грузчике печется газета и не о тех сотнях тысяч людей труда из числа некоренного населения, оставшихся совершенно бесправными в Прибалтике и Приднестровье, в Средней Азии и Закавказье. Газета не стала их защищать, а ведь зовется «Рабочей трибуной».

Что взять с грузчика, хотя он в процессе должен обладать такими же правами, как и все люди. Другое дело президент. Он, глядишь, главного редактора в загранпоездку возьмет, осыплет щедротами. Вот в этом и вся разгадка публикации «Упреждающий удар».

Отсутствие веских аргументов против возбуждения дела в отношении Горбачева заставило моих оппонентов прибегнуть к спекуляции на былой славе «народных героев» Гдляна и Иванова, поскольку я расследовал нарушения законности, допущенные в Узбекистане гдляновской группой. (Тут, в частности, подсуетилась и «Комсомольская правда»).

Кроме того, я возглавлял следственные группы в Закавказье, принимал участие в расследовании тбилисских событий 9 апреля и одновременно дела в отношении Гамсахурдиа. Организовывал следствие по убийствам мирных граждан в Дубоссарах в Молдавии, неоднократно бывал в Литве, Эстонии, — одним словом, почти во всех «горячих точках» страны. Совместно с работниками своего управления готовил ряд проектов Указов Президента СССР, внес массу предложений, поправок к проектам Законов СССР. Имею непосредственное отношение к расследованию преступлений военных нацистов; к сожалению, кое-где их деяния начали оправдывать. В моем ведении находился надзор за следствием в органах госбезопасности, деятельностью таможен, надзор за исполнением Закона о государственной границе.

Здесь-то кое-кому из падких на «компромат» журналистов вдруг да повезет и он чем-нибудь поживится.

Теперь о моей карьере.

Родился я в селе, мои родители простые люди, помогли мне окончить институт, а там карабкался сам. Все, что у меня есть, чего достиг — это плод моего труда и ума. Я всегда любил свою работу, не считался со временем, редко имел нормальные выходные дни, нормальный отпуск, более половины дней в году проводил в командировках. Трудностей не боялся и не боюсь. Работая в «горячих точках» страны, рисковал не только здоровьем, но и жизнью. Вместе с генеральскими звездами на погоны получил язву желудка.

Кто хочет повторить мою карьеру, — пожалуйста!

Что касается беззакония, допущенного в Узбекистане гдляновской группой, то я никогда не скрывал и не скрываю своего участия в расследовании нарушений законности. Я и подчиненные мне следователи не кривили душой, не шли на сделки с совестью. Расследование проведено объективно, в строгом соответствии с процессуальными требованиями.

Независимо от того, кто у власти — «белые» или «красные», «синие» или «зеленые» — я говорил и буду говорить: «В делах Гдляна есть большая правда, но есть и большая ложь, которая перечеркнула, растворила эту правду». В моем положении, с учетом общественного мнения, ради личного благополучия выгоднее было бы сфальшивить, сказать, что Гдлян чист, как стеклышко, и присоединиться к хору: «Да здравствует Гдлян!»

Прокричать подобное мне предлагали еще в 1989 году. За иудство, как минимум, обещали место в российском парламенте. Не согласился. Хотя на восхвалении Гдляна многие прилипалы прокатились, как на вороных: кто в народные депутаты, кто в парламенты, а кто и в ельцинские наместники. Все оказались при должностях. Мне этот путь неприемлем и лгать не могу. Человеком Гдляна я не был и не буду. Дифирамбов ему не пел, правда, ранее и не критиковал, пока воочию, сам не убедился в беззаконии, допущенном им и его группой.

Да, есть изъятые миллионы, есть справедливо осужденные из числа ответственных работников Узбекистана.

Но есть и другое.

За два последних года нашим следствием и судами, в том числе Верховным судом страны полностью реабилитировано и восстановлено в своих правах более 130 граждан, незаконно задержанных и арестованных по постановлениям Гдляна, Иванова и других следователей. Эти невиновные люди, а среди них много лиц преклонного, старческого возраста, многодетные матери, беременные женщины, просидели в тюремных камерах от нескольких месяцев до 2–3 и даже 7 лет. Материалы следствия в отношении многих из них гдляновские следователи, пытаясь укрыть беззаконие, выбросили из дел, пришлось их восстанавливать по крупицам.

Иззатова Ведадила суд приговорил к 13 годам, и он отсидел семь лет в колониях и изоляторах. Лишь после того, как мы установили подтасовку процессуальных документов, по нашей инициативе был принесен протест и приговор отменили. Невиновный человек вновь увидел свободу. Только ради одного Иззатова, ради того, чтобы он не сидел еще 6 лет за тюремной решеткой, стоило расследовать дело, трепать себе нервы, спорить, отстаивать правду и в конце концов нажить и недругов, и упреки.

И еще замечу: всю правду о Гдляне еще не сказали. Демократическая пресса настоящего Гдляна подменила образом Гдляна, а это две большие разницы. Оригинал далеко не схож с написанным портретом. Гдлян и Иванов сделали свое дело, помогли прийти к власти людям своего круга и сами сейчас подыскивают теплые места. Что касается народа, то они, как и многие из «Демроссии», забыли о нем. Забыли тогда, когда ему действительно плохо, когда его разувают и раздевают до последней нитки. Нет уже тех митингов, нет на них «пламенных» гдляновских речей, в которых было больше тумана и саморекламы. Народ снова обманули и предали. Далеко не все поняли, что там, в Узбекистане, была предпринята попытка возродить «бериевщину». Конечно, трудно понять это, когда живешь в Москве, в Зеленограде, за тысячи километров от тех мест, где глумились над людьми, избивали их на допросах, незаконно арестовывали и сажали в тюрьмы десятки невиновных людей. Понимание опасности «гдляновщины» неизбежно наступит у многих, как наступило оно, например, у того же Собчака. В своей книге «Хождение во власть» он пишет: «По самому строгому счету Гдлян и Иванов в новых социальных условиях продолжали действовать в традициях репрессивного аппарата 30-х годов». Это слова одного из сторонников и защитников Гдляна и Иванова.