Утробная ненависть

Утробная ненависть

Ключевое слово в рассуждениях Швыдкого именно это – «понятно». Оно означает, что система координат, оценки, предпочтения, места в неписаной табели о рангах – все давно и незыблемо определено, так что говорить на сей счет, собственно, излишне.

Вы спросите: кем определено? Ну это как бы само собой разумеется: принято между ними, так сказать, в приличном обществе.

«Понятно, – пишет Швыдкой именно как о само собой разумеющемся, – что Бондарев даже тогда, в 60-е, не был фигурой первого ряда…» Первого ряда литературы, имеется в виду. И вы обязаны, не думая, принимать это: не был.

А я вот скажу, что был. Да еще как в сравнении с некоторыми перечисленными именами «удостоенных»! Более того, он и остается, и останется в первом ряду. Не для Швыдкого? Да. Но для России. Разница тут большая, и об этом мы еще поговорим. Хотя можно меня обвинить в субъективизме суждений (в этом Швыдкой обвиняет и Прилепина), но разве не очевиден вопиющий последовательный субъективизм самого Швыдкого и прочих нынешних законодателей мод, диктаторов «общественного мнения»?

Как оно создается, это «мнение», мы тоже видим. Позвонил в свое время Григорий Яковлевич Михаилу Ефимовичу и сказал: «Миша, я прошу Вас…» Теперь же вот правительственная (!) «Российская газета», где Швыдкой ведет свою постоянную колонку (!), его устами еще раз все затвердила.

А Бондарев в «Российской газете» не выступает. Ему тут быть не положено. Почему? Да понятно, говоря по Швыдкому: «пещерный сталинизм».

В общем, замешено все отнюдь не на художественных достоинствах писателя, выводящих или не выводящих его в «первый ряд», а на самой что ни на есть горячей политике. На идеологии. Это я не открытие делаю. Это давным-давно хорошо известно. А нынешняя «узаконенная» расстановка приоритетов в литературе и искусстве определилась по существу во время так называемой перестройки. И определилась опять-таки идеологией и политикой.

Вспомните, в разгар перестроечной эйфории, когда туманные и скользкие речи Горбачева морочили голову чуть ли не всей стране, прозвучал отрезвляющий, предупреждающий голос Юрия Васильевича Бондарева, уподобившего эту самую «перестройку» самолету, который в воздух подняли, но не знают, где посадить. Скандал! Заверещали швыдкие, завизжали об угрозе демократии. Тогда-то и списали они большого художника (окончательно списали!) в лагерь «ретроградов», «консерваторов», «сталинистов».

Набор клеймящих ярлыков у них широкий и постоянно расширяющийся. С утверждением во власти Ельцина пошли в ход против его недоброжелателей новые ругательства: «русские фашисты», «совки», «коммуняки» и «красно-коричневые», «патриотизм – последнее прибежище негодяев». Все это подряд лепили в том числе и на героя Великой Отечественной войны Юрия Бондарева. Тем более что он публично выразил свое отношение не только к Михаилу Сергеевичу, но и к Борису Николаевичу, демонстративно отказавшись от его ордена к своему юбилею – в знак протеста против расстрела Верховного Совета. Каково, если швыдковские «светочи культуры» добивались этого расстрела и всячески провоцировали его, а сорок два самых «светлых светоча» потребовали потом и дальнейшей расправы над непокорными, направив специальное открытое письмо президенту.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.