Выборы 1996 года

Выборы 1996 года

После начала весной 1996 года президентской избирательной кампании шансы Ельцина на победу были практически равны нулю. Слишком низким был рейтинг бывшего всенародного любимца, слишком сильно, по данным всех социологических опросов, опережал его кандидат от коммунистов Геннадий Зюганов. Уже несколько лет продолжалась конфронтация между президентом и Думой, между сторонниками и противниками довольно специфического государства, сформировавшегося в результате рыночных реформ и преобразований прежней социально-политической системы, проводимых с 1991 года под непосредственным руководством Ельцина, противоборствующие стороны напоминали шахматистов, передвигавших на квадратной доске черные и белые фигуры, напряженно размышлявших над очередной партией и пытавшихся предугадать ходы соперника.

Одно время казалось, что Ельцин не отважится вновь выставить свою кандидатуру. Ведь прошло всего лишь несколько месяцев после очередных парламентских выборов, закончившихся победой коммунистов и склонных к популизму националистов во главе с Жириновским. А главное, в период пребывания Ельцина на посту президента электорат успел разочароваться в нем из-за множества серьезных ошибок и нерешенных проблем.

Одной из наиболее крупных ошибок была, разумеется, война в Чечне. После распада СССР в расположенных на Северном Кавказе автономных республиках усилились сепаратистские тенденции. Россия была готова в случае необходимости силой удержать Чечню в своем составе. Но к началу борьбы за президентское кресло какие-либо признаки военного или политического решения данной проблемы напрочь отсутствовали. Входе вялотекущей военной кампании обе стороны понесли большие потери. Гибель «федералов» и множества мирных жителей, спровоцированная дикими и жестокими методами подавления мятежа, породила в обществе крайне негативное отношение к Чеченской войне. К тому же России грозила полная международная изоляция.

В вину Ельцину также ставили усугубляющийся экономический кризис. Итоги начатых в 1992 году рыночных реформ были далеко не однозначными. Тогдашний кабинет министров, фактически возглавляемый реформатором Гайдаром, принял решение провести либерализацию цен и таким образом «кавалерийским наскоком» ликвидировать плановое хозяйство. В результате цены стремительно взлетели вверх, и хотя российский рынок быстро заполнился импортными товарами, большинству населения они были недоступны. Образовался огромный разрыв между реальными доходами граждан и стоимостью потребительской корзины. Государство внезапно осознало, что не может больше выполнять обязательства перед народом, и единственный выход из создавшегося положения видело в увеличении оборотов печатного станка. Рост денежной массы повлек за собой галопирующую инфляцию, в течение нескольких недель лишившую миллионы людей их сбережений. На помощь незадачливым молодым экономистам из команды Гайдара немедленно поспешили международные финансовые организации. Они не только прислали своих консультантов, но и выделили России кредиты.

Выше уже говорилось, что внедренный Чубайсом вариант приватизации также вызвал много возражений. Сперва председатель Госкомимущества в соответствии с принципом социальной справедливости решил раздать населению собственность советского государства в виде так называемых приватизационных чеков – «ваучеров», однако люди так и не получили обещанных дивидендов, поскольку отнесли свои «акции» в созданные ловкими мошенниками инвестиционные фонды или финансовые компании, оказавшиеся на поверку чистейшей воды «пирамидами». Кроме этого, ваучеры продавали гораздо ниже их реальной стоимости или просто обменивали на продукты и водку. В течение короткого срока государственная собственность перешла в руки представителей прежней партийно-хозяйственной номенклатуры, организованных преступных группировок и узкого круга лиц, сколотивших в период грюндерства, последовавший после перестройки, многомиллионные состояния, зачастую преступным способом. Вскоре их назвали «новыми русскими», придав этому выражению негативный оттенок и превратив их самих в своеобразный символ «эпохи перемен». Даже когда они примелькались и перестали быть экзотикой российского пейзажа, их по-прежнему называли именно так.

Еще одной серьезной проблемой был рост безработицы, затронувший в основном промышленные регионы. Государство оказалось не в состоянии регулярно платить зарплату чиновникам и рабочим. Пенсионеры тоже напрасно ждали пенсий. Широкое распространение получили так называемые «бартерные сделки», когда фирмы рассчитывались между собой не деньгами, а товарами, поскольку у них, как правило, отсутствовали финансовые средства. На неплатежеспособных предприятиях рабочим и служащим вместо зарплаты выдавали собственную продукцию. Точно также они рассчитывались и с поставщиками. Ни к чему не привели и неоднократные попытки проведения широкомасштабной налоговой реформы, нацеленной на снятие диспропорции между высокими налогами и подрывающим государственные устои дефицитом бюджета. Война в Чечне еще более усугубила экономический кризис. Незаконная торговля оружием, боеприпасами и продуктами, предоставление оборонным предприятиям кредитов, во много раз превышавших их реальные потребности, бесследное исчезновение колоссальных сумм, выделенных правительством на восстановление социально-экономической сферы Чечни – все это стало обыденным явлением и еще более усилило общественное влияние мафиозных и коррумпированных властных структур.

Многие российские граждане не могли также простить Ельцину расстрела Белого дома осенью 1993 года. По их мнению, он создал прецедент, ссылаясь на который, исполнительная власть в любой момент могла прибегнуть к насильственному способу разрешения политических конфликтов.

* * *

В этих условиях почти ни у кого не было сомнений в поражении Ельцина на предстоящих президентских выборах. Однако, ко всеобщему изумлению, он сумел изменить ситуацию в свою пользу, организовав грандиозную избирательную кампанию и поразив тем самым воображение электората. Единственной целью уникальной по российским меркам «охоты за голосами» было максимально сократить разрыв между действующим президентом и Зюгановым. На прошедших в 23 российских регионах встречах с избирателями последние были изумлены темпераментом и пламенными речами Ельцина, изменившегося до неузнаваемости. С утра до вечера он объезжал города, посещал различные предприятия, встречался с популярными артистами и ни разу не обнаружил признаков слабости или усталости. А главное, он постоянно обещал повысить жизненный уровень населения и не гнушался танцевать и выпивать с простыми людьми. Вся избирательная кампания шла под лозунгом «Реформы или возврат к коммунизму», который, по замыслу Ельцина и его советников, непременно должен был найти отклик в сердцах избирателей.

Расчет сотрудников предвыборного штаба действующего президента полностью оправдался. 1 б июня 1996 года он получил в первом туре 32 % голосов, опередив на три процента Зюганова. От исхода голосования во втором туре зависело, кто из двух самых известных на тот момент российских политиков подведет страну к порогу третьего тысячелетия. За ним с большим отрывом следовали неожиданно набравший 14,7 % голосов генерал Лебедь и лидер отстаивавшего либеральные ценности движения «Яблоко» (7,4 %) Явлинский. За Жириновского, в 1993 году получившего поддержку трети электората и долгое время олицетворявшего собой очень опасную «третью силу», проголосовали лишь 5,8 % избирателей. После такого сокрушительного поражения он утратил всякое политическое влияние.

Итоги президентских выборов 1996 года еще раз подтвердили, что предвыборный расклад за последние годы почти не изменился. В 2000 году в России также не произошло каких-либо принципиальных изменений в расстановке политических фигур. Реформаторов поддержали приблизительно 40 % избирателей. Коммунисты и их союзники получили около трети голосов. Несколько меньшее количество граждан – примерно 20–30 % – проголосовало за представителя «третьей силы», по своим идеологическим пристрастиям отличавшегося от коммунистов и демократов и считавшего первоочередной задачей восстановление государственности в полном объеме и обеспечение охраны общественного порядка. Результаты первого тура определили дальнейшую тактику предвыборного штаба Ельцина, возглавляемого Чубайсом. Как известно, в работе его санкт-петербургского отделения активно участвовал Путин. Было совершенно очевидно, что во втором туре Ельцина поддержит часть электората Явлинского и многие антикоммунисты из числа сторонников Жириновского. Поэтому президенту требовалось лишь привлечь на свою сторону тех, кто превыше всего ставил «закон и порядок», то есть избирателей Лебедя. Именно они должны были окончательно склонить чашу весов в пользу Ельцина.

Советники президента спешно попытались договориться с Лебедем. Харизматический генерал с незапятнанной репутацией, успевший зарекомендовать себя как решительный борец с коррупцией, должен был помочь поднять авторитет Ельцина и сделать его образ более привлекательным в глазах подавляющего большинства населения. Лебедю был предложен пост секретаря Совета безопасности. Занимающий эту должность считался одним из наиболее влиятельных российских чиновников, так как в его служебные обязанности, в первую очередь, входил контроль за так называемыми «силовыми ведомствами»– армией, министерством внутренних дел и спецслужбами – и стратегически важными отраслями экономики. Лебедь согласился поддержать президента, но, воспользовавшись благоприятным моментом, потребовал взамен дополнительных полномочий и включения своих требований «наведения порядка в стране» в политическую программу президента.

* * *

Стремление любым путем добиться победы во втором туре заставило Ельцина принять все условия генерала. Лебедь еще не успел освоиться в новой должности, как президент одним росчерком пера уволил в отставку нескольких своих приближенных, в том числе трех «силовиков». Своих портфелей за ночь лишились министр обороны Грачев, директор Федеральной службы безопасности Барсуков, предшественник Лебедя на посту секретаря Совета безопасности Лобов и первый вице-премьер Сосковец, одно время считавшийся наиболее вероятным преемником Ельцина. Президент не пощадил даже Александра Коржакова, много лет возглавлявшего его личную охрану. После попытки государственного переворота осенью 1993 года эти люди создали своеобразный административно-силовой блок, якобы для защиты президента от любых посягательств на его власть. На самом деле они практически изолировали его от внешнего мира. В частности, Коржаков постоянно «наращивал мускулы» своего ведомства, стремясь максимально расширить его полномочия и подмять под себя другие спецслужбы. К началу президентской гонки он уже успел подчинить себе знаменитую спецгруппу по борьбе с терроризмом «Альфа», считавшуюся одним из элитных подразделений бывшего КГБ, и «держал под колпаком» уже не только президента, но и многих армейских генералов, высокопоставленных чиновников МВД и региональных лидеров, а также всерьез намеревался установить контроль над такими надежными источниками дохода, как экспорт нефти и оружия. Во время частых «больничных отлучек» Ельцина «тройка» во главе с Коржаковым фактически управляла страной; вполне возможно, что именно она развязала войну в Чечне осенью 1994 года.

Ельцин долгое время старался не замечать чрезмерной активности своей Службы безопасности, которая на деле подчинялась только непосредственному начальнику, так как опасался новых вооруженных конфликтов с «коммунонационалистической» оппозицией. Однако Коржаков, Барсуков и Сосковец, помимо всего прочего, использовали эту силовую структуру для устранения политических противников. Так, в конце 1994 года подчиненные Коржакова в масках разоружили охранников «Мост-банка» и заставили их больше часа лежать на снегу возле офиса его владельца Владимира Гусинского, расположенного на Новом Арбате в здании мэрии. «Тройка» считала Юрия Лужкова, пользовавшегося огромной популярностью у москвичей реальным претендентом на президентское кресло; было решено нанести упреждающий удар по одному из его главных финансистов.

Позднее Коржаков, Барсуков и Сосковец на выборах губернатора Санкт-Петербурга открыто выступили на стороне Яковлева. По приказу директора ФСБ над городом с вертолета разбрасывались листовки с обвинениями в адрес Собчака. Ради сохранения своего привилегированного положения «тройка» была даже готова добиваться продления президентских полномочий Ельцина и переноса выборов на более поздний срок, то есть отказа от демократических принципов управления страной. После первого тура была также предпринята попытка убрать либералов из предвыборного штаба Ельцина и помешать укреплению позиций Лебедя. Ни один из них даже и предположить не мог, что задержание по приказу Коржакова на проходной Белого дома известного в мире шоу-бизнеса предпринимателя Сергея Лисовского и пресс-секретаря Чубайса Аркадия Евстафьева, входивших в предвыборный штаб Ельцина, и изъятие у них коробки из-под ксерокса с пятьюстами тысячами долларов станет поводом для разгона всей «антидемократической группировки» и только упрочит положение Лебедя в структурах власти. Но, несмотря на увольнение прежних «столпов» режима влияние спецслужб на Ельцина еще более усилилось. Даже доблестный генерал, добившийся прекращения военных действий в Приднестровье, не мог этому помешать.

* * *

Уже почти никто не сомневался в исходе назначенного на 3 июля 1996 года второго тура. Действующий президент одержал внушительную победу, получив почти 54 % голосов. Зюганов отстал от него на целых четырнадцать процентов. По-прежнему неизменным – шесть процентов – осталось число тех, кто поставил галочку «против всех». Но победа Ельцина была куплена очень дорогой ценой и именно этим обусловлены многие действия команды Ельцина во время его второго президентского срока. Популярность Ельцина, неожиданно возросшая накануне выборов, во многом объясняется поддержкой его со стороны российских финансово-промышленных магнатов, еще недавно жестоко конкурировавших между собой, но затем волей обстоятельств севших за стол переговоров. Они не без оснований опасались, что коммунисты в случае победы на выборах отнимут у них далеко не всегда законно приобретенные капиталы и отстранят их от участия в политической жизни. Поэтому они решили любым путем помешать приходу к власти Зюганова. Влияние финансовой олигархии в 1996 году было настолько велико, что никакое описание политических процессов в современной России невозможно без подробного рассказа о них, способствовавших также возвышению Путина.

Что из себя представляют так называемые финансово-промышленные кланы? Какова их истинная роль во внутренней и внешней политике России? Долгое время в обществе четко представляли себе, кто из представителей большого бизнеса входит в число приближенных Ельцина и его семьи, потому что круг этих людей был достаточно ограничен. К нему принадлежали владельцы нескольких крупных московских концернов, объединяющих предприятия топливно-энергетического комплекса, и зависимых от них промышленных компаний. Достаточно назвать возглавляемый Рэмом Вяхиревым «Газпром», являющийся абсолютным монополистом в сфере добычи и экспорта природного газа, нефтяной концерн «Лукойл» и его президента Вагита Алекперова, создавшего целый агломерат различных фирм, среди которых особенно выделялся автомобильный холдинг «Логоваз» скандально известного бизнесмена Бориса Березовского, банкиров Александра Смоленского («СБС-Агро»), Михаила Фридмана («Альфа-банк»), Владимира Гусинского («Мост-банк»), Владимира Потанина «Онэксим-банк») и Михаила Ходорковского (банк «Менатеп»), Среди тех, кого вскоре назвали олигархами, далеко не последнее место занимали такие финансовые учреждения с закрепленным в федеральной собственности контрольным пакетом акций, как «Внешэкономбанк» и «Сбербанк».

К олигархам в каком-то смысле можно также отнести и некоторых членов семьи Ельцина. По крайней мере, через его зятя Валерия Окулова президентская семья непосредственно связана со многими бизнесменами. Бывший летчик, женатый на старшей дочери Ельцина Елене, был в свое время избран генеральным директором «Аэрофлота», но без санкции бывшего президента он, несомненно, никогда бы не рискнул выставить свою кандидатуру. Теперь Окулов имел возможность контролировать одну из мощнейших инфраструктур в стране и распоряжаться огромными суммами в свободно конвертируемой валюте. Здесь удивительным образом совпали интересы государства – в данном случае президентской семьи – и одного из главных акционеров «Аэрофлота» Березовского.

Финансовая элита не только оплатила предвыборную кампанию Ельцина, но и предоставила в его распоряжение опытных политологов и колоссальные административные ресурсы. Именно последний фактор определил исход выборов, поскольку Ельцин приобрел дополнительные возможности повлиять на умонастроения провинциального электората. Ведь от нормальной работы принадлежащих олигархам региональных предприятий часто зависит жизнь целых областей и районов. Кроме того, олигархам принадлежали телеканалы, радиостанции и газеты, целенаправленно и умело поддержавшие государственные средства массовой информации, агитировавшие за Ельцина. Противостоять такому мощному пропагандистскому напору было практически невозможно. Сообщения и репортажи о предвыборных мероприятиях Ельцина заполонили первые полосы газет и информационные выпуски радио и телевидения. Другим кандидатам уделялось гораздо меньше внимания, и накануне выборов главный конкурент Ельцина вообще почти исчез с газетных полос и экранов телевизоров.

* * *

Основную роль в этой массированной атаке на общественное мнение играл Борис Березовский, один из самых богатых людей России. По некоторым данным, общая сумма его капитала составляет около трех миллиардов долларов. Подобно многим российским политикам и бизнесменам, Березовский регулярно приезжал в Германию по приглашению Немецкого общества по изучению внешней политики и Немецко-российского форума. В переполненных залах он объяснял аудитории, в чем именно смысл проводимого Россией политического курса. При этом о себе олигарх отзывался достаточно скромно: «Я математик и раньше не имел никакого отношения к большой политике. Но в такие трудные времена, как сейчас, все разумные люди должны по мере сил способствовать превращению России в нормально функционирующее правовое государство с открытой рыночной экономикой. Поэтому я пошел в политику».

В Германии у Березовского был напряженный график и вечерами, устав от общения с прессой и видными политическими и общественными деятелями, он любил расслабиться в каком-нибудь экзотическом ресторане в тесном кругу немецких друзей. Часто он выбалтывал сведения, не предназначенные для чужих ушей и позволяющие окинуть взором закулисную сторону современной российской политики. Если сравнивать ее с казино, то Березовский был одним из наиболее толковых и удачливых игроков, не брезговавший ради выигрыша никакими средствами, так как ставки здесь очень велики. Когда один американский журнал обвинил его в насильственном устранении конкурента, он подал на авторов статьи в суд и не пожалел ни денег, ни времени, ни сил для доказательства в суде своей невиновности.

Он умело продвигал близких ему людей на ключевые должности в системе исполнительной власти, чтобы через них влиять на экономические и политические решения. О своем бизнесе он говорил довольно неохотно, справедливо полагая, что о нем и так уже много написано в российской и западной прессе. Березовский, как никто другой, умел предвидеть перемены в высших эшелонах власти и во многих случаях сам был к ним причастен. Сперва он успешно проворачивал свои дела с помощью начальника личной охраны президента Коржакова и даже выступил вместе с ним в 1995 году в роли одного из организаторов пресловутого «Блока Ивана Рыбкина», который возглавлялся тогдашним председателем Государственной Думы. Этот блок провозгласил себя сторонником социал-демократических принципов партии, предназначенной наряду с «Нашим Домом Россией» Черномырдина для представления интересов Кремля в новом парламенте после декабрьских выборов. Но преодолеть пятипроцентный барьер «Блоку Ивана Рыбкина» так и не удалось.

Березовский не пал духом и продолжил свои игры с властью. В январе 1996 года он добился назначения своего компаньона и председателя Совета директоров «Автоваза» Каданникова (с которым ранее создал печально известный лопнувший автомобильный альянс «AVVA») на пост первого вице-премьера, ответственного за экономические вопросы. Но наибольший куш Березовский сорвал, когда уговорив Татьяну Дьяченко, младшую дочь Ельцина, войти в его предвыборный штаб.

После ссоры с Коржаковым неугомонный бизнесмен решил вновь использовать дочь президента в своих интересах и нашел для нее еще более перспективный род занятий. В своем новом амплуа советника президента по имиджу Татьяна Дьяченко имела свободный доступ к отцу и поэтому была гораздо более полезной для крупных предпринимателей из окружения Березовского, чем бывший шеф Службы безопасности. Расчет Березовского оказался безошибочным: Ельцин мог публично унизить и выгнать из Кремля любого из своих приближенных – но только не любимую дочь.

После отставки Коржакова Березовский, прикрываясь Татьяной Дьяченко, вошел в так называемую «новую семью Ельцина» и повел, как обычно, собственную игру. Сейчас его политический авторитет зиждется на принадлежащей ему огромной «информационной империи», сердцевину которой составляет вещающее на всю страну ОРТ.

Серьезным соперником Березовского в сфере медиабизнеса был банкир Владимир Гусинский, в конце 1993 года создавший первую в России частную телекомпанию НТВ, и постепенно скупивший для нее эфирное время на четвертом государственном канале; благодаря умелому формированию развлекательных программ он сумел привлечь на свою сторону большую часть российской интеллигенции. Ранее Гусинский основал финансовый холдинг «Группа "Мост"» с собственным банком, который благодаря хорошим отношениям его владельца с Юрием Лужковым пользовался особым покровительством московских властей. «Мост-Банк» стал одним из уполномоченных банков правительства Москвы по обслуживанию бюджетных предприятий социальной сферы города. Данное обстоятельство, а также приверженность либеральной идеологии побудили журналистов НТВ и других средств массовой информации, входивших в этот холдинг, к неоднократным нападкам на «семью Ельцина». Во время приватизации собственности советского государства Березовский и Гусинский яростно боролись друг с другом, используя, помимо всего прочего, также собственные мощные охранные структуры. Однако при малейшей угрозе общим интересам финансовой олигархии они мгновенно находили общий язык.

* * *

Добиться модернизации российской экономики при помощи наиболее мощных финансово-промышленных групп, а пока спокойно дожидаться результата на вершине властной пирамиды – такова была стратегия, избранная Ельциным и Чубайсом. По этой причине – разумеется, были и другие, гораздо менее благородные мотивы – тогдашний президент и его советники так долго позволяли олигархам вольготно чувствовать себя во властных структурах. В свою очередь, финансовые кланы охотно кредитовали правительство, скупая взамен выпускаемые им для латания бюджетных «дыр» и подкрепленные гарантиями Центрального банка «Государственные казначейские обязательства» (ГКО). Риск с лихвой окупался быстрым ростом доходности этих ценных бумаг. В итоге рефинансирование через них непрерывно возраставшего внутреннего долга, сделалось возможным только под огромные проценты. Таким образом, российские финансовые кланы нажили свои огромные состояния в значительной степени за счет превращения страны в их должника. По-настоящему рыночным– с нормально функционирующей конкуренцией – стал лишь один сравнительно небольшой сектор экономики. Однако «сотрудничество» государства с олигархами при всех его негативных последствиях, привело к быстрому перераспределению собственности в пользу последних в такой правовой форме, которая, несмотря на отсутствие у приватизации законодательной базы, сделало невозможным осуществление настойчивого требования коммунистов «восстановить советскую власть».

Столь тесное взаимодействие банкиров и высшего политического руководства России привело к тому, что их интересы вновь совпали в преддверии президентских выборов 1996 года. Ельцин надеялся сохранить влияние и в дальнейшем продолжить намеченную линию общественного развития. Финансовые магнаты хотели на длительный срок законсервировать сложившуюся в России экономико-политическую ситуацию, ибо только при таких условиях они могли приумножать свои капиталы и сохранять свой социальный статус. От тех, кто займет пост президента и руководящие должности в первых двух эшелонах его аппарата, напрямую зависела судьба людей, привыкших успешно лоббировать свои экономические интересы. Возможность практически безраздельно распоряжаться президентской администрацией, руководителем которой после победы Ельцина на выборах был немедленно назначен Чубайс, предопределила исход второго этапа перераспределения власти и собственности уже на региональном уровне.

Теперь стратегия финансовой олигархии была нацелена на сохранение неограниченной власти в «поспеельцинскую эпоху». По конституции президент не имел права баллотироваться в третий раз. Правда, уже неоднократно – и далеко не всегда безуспешно– предпринимались попытки пересмотреть действующее законодательство. Ранее члены команды Ельцина неустанно подчеркивали, что первые президентские выборы состоялись в советское время, то есть до принятия российской конституции. Но теперь Ельцин был тяжело болен и в любой момент мог умереть. Кроме сердечного заболевания на здоровье Ельцина сказывались также чрезмерное пристрастие к алкоголю и сильное повреждение позвоночника, полученное им в конце восьмидесятых годов в Испании. Тогда он находился на борту попавшего в аварию самолета. Из-за сильных болей, вызванных смещением позвонков, он часто терял равновесие, и скрыть это от зарубежной публики было уже невозможно. Не следует забывать и о колоссальных усилиях, предпринятых им накануне выборов. До начала голосования он продержался, но за три дня до второго тура с ним случился инфаркт, и проблема преемственности стала насущной. На протяжении почти всего второго президентского срока Ельцина олигархи умело плели закулисные интриги, намереваясь продвинуть «пешку» до конца поля и там превратить ее в «ферзя». Продолжение партии «короля» они считали собственной прерогативой.

* * *

После второго тура олигархи во главе с Березовским вплотную занялись расстановкой политических фигур с таким расчетом, чтобы в ближайшие годы выдвинуть их на стратегически важные посты в системе государственного управления. Лебедь, Путин, Жириновский, Степашин, Черномырдин – их всех предполагалось использовать в большой игре. Какую же конечную цель ставила перед собой эта часть российской деловой элиты? Основной ее задачей было подготовить будущего претендента на роль преемника Ельцина и создать ему нужный имидж в глазах избирателей. Но найти политика с такой же, как когда-то у Ельцина харизмой, было крайне сложно. Кандидат в президенты должен был обладать не только необычайной притягательностью, но и вполне определенными политическими взглядами. Только такой человек, с их точки зрения, мог притязать на высший государственный пост. Преемник Ельцина никак не мог быть скрытым коммунистом. Наоборот, он должен был любым способом предотвратить приход к власти в России сторонников Зюганова. Непременным условием было также его лояльное отношение к «семье».

Кто же считался наиболее грозным соперником олигархов, приведенных в Кремль Березовским? Ответ на этот вопрос достаточно прост: возглавляемая Коржаковым «тройка» и Юрий Лужков. В конце июля 1996 года клика Коржакова была отстранена от власти. Но мэр Москвы неуклонно наращивал политический вес, постепенно превращаясь в потенциального соперника Ельцина. На выборах руководителя столичной администрации в июне 1996 года он набрал 90 % голосов и в очередной раз подтвердил приверженность подавляющего большинства москвичей проводимому им курсу. Влиятельный столичный градоначальник, в сущности, вовсю подражал раннему Ельцину. С помощью метких афористичных выражений и откровенно популистских жестов он пытался завоевать симпатии остального населения страны. Благодаря такому практически неиссякаемому источнику финансирования, как московский городской бюджет, Лужков мог делать поистине царские подарки российским регионам, тем самым подчиняя их себе. Он пользовался поддержкой нескольких олигархов, особенно Владимира Гусинского. Сильное недовольство «семьи» вызвал также переход под контроль Лужкова ряда средств массовой информации. Вскоре уже мало кто сомневался в его президентских амбициях.

Но почему «семья» и стоящие за ней олигархи были настроены против Лужкова? Что побудило их столь ожесточенно бороться с ним? Лужков принадлежал к лагерю реформаторов и в определенном смысле мог называться демократом. Он обладал огромными пробивными способностями и, преодолев многочисленные препоны, выполнил свое обещание превратить Москву в одну из процветающих восточно-европейских столиц. Мэр прекрасно понимал, что кроме претворения в жизнь таких амбициозных проектов, как реконструкция Московской кольцевой автомобильной дороги или строительство роскошного торгового комплекса под Манежной площадью, еще больше способствовавших росту его популярности среди москвичей, необходимы меры по укреплению своего политического авторитета. В соответствии с этими планами он достаточно умело распределял средства городской казны. Проводимая по инициативе Лужкова реставрация пришедших в упадок церквей гарантировала ему хорошие отношения с церковными иерархами, а пробудившийся в широких слоях населения неподдельный интерес к религии превратил их сотрудничество – его апогеем стало торжественное открытие восстановленного Храма Христа Спасителя на Волхонке – в один из основных факторов в раскладе политических сил. Лужков не скрывал привязанности к державной символике и поэтому открыто демонстрировал свою любовь к творчеству Зураба Церетели. Необычайно помпезный монумент со статуей первооткрывателя Америки, выполненный в виде огромного парусника, после отказа нью-йоркского муниципалитета принять его встал на якоре в Москве неподалеку от «Президент-отеля». Разумеется, даровитый скульптор переделал Колумба в Петра Великого.

* * *

В вину Лужкову члены кремлевской команды и примыкавшие к ней олигархи ставили отсутствие у него близких отношений с «семьей». В их понимании это было основным недостатком. Более того, он поспешил создать собственную олигархическую структуру– концерн «Система», быстро ставшую одним из наиболее серьезных соперниц финансовой империи Березовского. На должность главного консультанта по вопросам безопасности «Системы» был приглашен бывший председатель КГБ Крючков, сохранивший тесные связи со своим ведомством. Поэтому «семья» могла ожидать от него чего угодно.

Но наиболее опасным ей представлялся популизм Лужкова. Мэр ловко использовал националистические настроения и явно стремился представить себя подлинным защитником государственных интересов. Он регулярно посещал стоящие на рейде в Севастополе корабли российского Черноморского флота, вынужденного дислоцироваться у берегов отошедшего к Украине Крыма, и не отказывался от визитов в самые отдаленные российские регионы. Там он раздавал от имени столичных жителей богатые дары, создающие о нем самое благоприятное впечатление. По мере осложнения обстановки на Северном Кавказе и усиления угрозы сепаратизма в других частях Российской Федерации эта тактика начала приносить плоды. В конце концов в Кремле пришли к выводу, что Лужков преследует собственные политические цели и даже не считает нужным их скрывать. Тон его выступлений перед главами регионов в Совете Федерации становился все более агрессивным, однако он так и не добился избрания себя председателем Верхней палаты.

Политическое кредо Лужкова было предельно доступным: «Я – враг коррумпированного клана Ельцина. Видите, как процветает моя Москва. Вся Россия станет такой же, если вы изберете меня президентом». В Кремле сознавали, к чему может привести реализация требования Лужкова «пересмотреть итоги грабительской приватизации». Ельцинский клан хорошо знал, что кроется за этим призывом. В случае прихода к власти Лужкова близкие Кремлю олигархи немедленно утратят всякое влияние на экономическую и политическую жизнь страны. Московский мэр расставит на ключевых постах в системе исполнительной власти людей из своей команды и поддержавших его банкиров и промышленников. Одним словом, избрание Лужкова президентом означало бы конец благополучию «семьи». Поэтому ее члены занимались не только поиском в собственных рядах наиболее перспективного кандидата в президенты, но и решением еще одной, не менее важной стратегической задачи. Они твердо решили убрать Лужкова с политической арены и избавиться от необходимости доказывать законность своих финансовых империй.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.