МОСКОВСКАЯ ЛИ ЭТО САГА?

МОСКОВСКАЯ ЛИ ЭТО САГА?

Как-то прошелестели на телеэкране две кинобеллетристики — «Московская сага» и «Дети Арбата». Сюжеты двух фильмов просты, как стакан кефира: «дети Арбата» — ангелы, поступают архиверно, ни в чем не виновны перед Родиной, а тиран Сталин их, розовых и, как зайка, пушистых, ни за что… сажал. Ах он змеюка!

В фильме «Московская сага» не поймешь, чем занималась главная героиня телероссказни — жена маршала Градова? Реплики ее — не ко времени смелые, совершенно не соответствуют той строгой эпохе. К тому же одета героиня очень по-киношному, с намеком на западный фарс, а вовсе не так, как одевались до войны и после нее наши трудолюбивые матери и скромные бабушки.

Веронику сажают в концлагерь вместе с мужем за то, что Градов якобы козырнул на фронте полякам, сторонникам маршала Андерса. Тем самым, которые не захотели воевать на территории Советского Союза, а когда Сталинград заливало кровью, спокойно продефилировали по Волге с оружием в руках на баржах в Иран, чтобы соединиться там с буржуазно ориентированными польскими частями.

После освобождения из концлагеря Вероника Градова еще хороша красотой неизработанной на тяжелых работах женщины, роскошно одета, великолепно причесана, пошловата, чувствуется, что ей неведом какой-либо труд. Героиня, кажется, нигде не работает, ничего не создает, но спеси в ней — полные щеки, а уж критики на то, что создают иные, ну, полные кишки!

В общем, перед нами высокопоставленная, воинствующая, гламурная, глянцевитая домохозяйка. И вот такую бездельницу (по сценарию фильма) почему-то кидается спасать чуть ли не весь флот США и американское посольство в лице его воровато слоняющего по московским улицам представителя, влюбленного, видите ли, в эту ничего не представляющую собой особу. Что ж, любовь свершается не по соседской логике и предсказуемой быть не может.

Но Вероника… она ж не любит американца… Однако мгновенно кидается в его супружеские объятья, как только слышит льстивые фразы о своей кукольной мордочке.

Брак, основанный лишь на шкурном расчете, естественно, обрушился, правота и необходимость его опровергнуты дальнейшей логикой событий в самом фильме. Тогда во имя чего на экране этот никчемный огород городили, коли сюжетная линия — не ценнее мгновенно разлетающегося одуванчика? Чтобы показать, как значимы были для чужой державы «дети Арбата»? У нас уже было время увидеть, для чего они в Истории были нужны. Чужие державы всегда нуждаются в агентах, которые воплощали бы их свинство в других странах.

«Дети Арбата» понадобились враждующей стороне как бревна, которыми вышибали ворота в нашем социалистическом стане. Дети Арбата из породы тех, кто еще в древности во время осады крепостей открывал ворота врагу.

Один из знакомых мне диссидентов, отсидевший когда-то в Потьме, был депортирован в Израиль, затем перебрался в США, где столь же рьяно занялся было наведением порядка. Михаила в Нью-Йорке тут же арестовали, защелкнули на руках наручники. Полицейские ушли в другую комнату, а ретивый «блюститель антисоветской маниловщины» услышал неожиданное:

«Неужели эти сволочи и у нас будут вытворять то же самое, что и в СССР?»

Может, более позднее поколение Градовых, отцы и матери «детей Арбата», патриотичнее? Мэри Вахтанговна Градова, жена знаменитого врача, которую скверно сыграла Инна Чурикова, в ее исполнении — это более чем странная особа: весь телесериал, будто старорежимная барыня с картины «Все в прошлом», непрестанно сидит в кресле-качалке. В фильме супруга высокопоставленного медицинского аппаратчика, хозяйка большого двухэтажного дома, похожа на ленивую барыню, чванливую жену чиновника императорских времен, забывшую как-то, что живет она в советской стране, а не на даче господина Столыпина.

Опять же… кем работает Мэри Вахтанговна? Какая у нее профессия, что сделала для Родины? Выходит, и эта домохозяйка?.. Но и хорошая хозяйка в ней не читается: в доме — работница Агаша… Барыня так насмешливо и презрительно к ней относится, особенно в минуту личной трагедии Агаши, когда ее предал дорогой человек, так пошловато обещает найти ей другого, что видишь: отношение к молодой женщине у нее — как к домашнему попугаю. Барство, которое молью сидит на Мэри Вахтанговне, превращает ее в фильме о советской эпохе в никчемную индюшку.

Актриса Инна Чурикова после съемок фильма сказала о героях этого телефильма: «Там все нужны, необходимы, там все любят друг друга». Что нужны — это точно, а насчет любви… Судя по отношению к Агаше, человеку из народной глубинки, стоящей на низкой ступени социальной лестницы, все далеко не так.

Актриса (может, в пылу профессиональной самонадеянности), не нашла интересных изобразительных средств для образа жены советского врача, которой в первую очередь следовало быть великой трудягой, чтобы в трудных условиях того времени создать хороший быт для своих детей и творческую обстановку для мужа, солидного научного светила.

Глядя на главных героев фильма, понимаешь, насколько Василий Аксенов не любит простых людей, особенно тех, кто не болеет космополитизмом да манией собственного величия. Но откровенно об этом сказать не решается. Однако в уста простой русской женщины, полюбившей маршала Градова, вкладывает такую уничижительную оценку самой же себя: мол, «я понимаю, что я тварь дрожащая, я тебя не стою, но…». Диву даешься, как это перекликается в веках с Библией, написанной, конечно, с точки зрения иудейских господ, мол, и «собакам перепадают крохи с господского стола»…

Почему же, спрашивается, молодая очаровательная женщина не стоит решившего подгулять на фронте женатика? Почему это медсестра не стоит маршала? Что это за мужской авторский шовинизм? И почему Тася, даже придя на могилу Градова, дрожит от страха перед возможной встречей с всесильной Вероникой?

В этой кино-дем-агитке чувствуется классовое презрение к простым людям, которые изображены в ней недалекими, недотепистыми, без высоких планов и перспектив, а главное, насмерть неосведомленными в том, что, видите ли, открылось «отцам, матерям и детям Арбата».

Мэри Вахтанговна, ко всем ее недостаткам, еще и врет, как сивый мерин, врет так, как хотелось бы автору и как врала в жизни когорта его друзей той эпохи. Выслушав имена арестованных врачей, героиня фильма восклицает: «В списке все евреи!».

Насчет жертв-евреев… Это давно известный прием и надоевшая уже всей людской цивилизации спекуляция на националистической основе. В Аргентине в середине прошлого века арестовали группу банкиров за махинации, позволившие разбогатеть владельцам банков, но подорвавшие финансовую систему страны, что привело к полному обнищанию населения, как и у нас во время дефолта 1998 г. Среди арестованных оказалось несколько финансистов еврейского происхождения. И тут же в сотнях средств массовой информации по всему миру поднялся ор, что финансистов арестовали лишь потому, что они евреи.

То же самое на наших глазах произошло и с господином Гусинским. Стоило его прижать в России за финансовые гадости, как газеты прямо-таки надорвались от вопля, что Гусинского, главу Еврейского Российского Конгресса, преследуют не за то, что он жулик, а за то, что еврей.

Когда арестовали Гусинского в Израиле, активный строитель благополучия лишь своей семьи, мадам Боннэр, как выразилась в Интернете автор Таллерова, старуха с лицом Чикатило, горько заметила, что она не знает, как помочь «русским евреям» в Израиле. Когда арестовали Гусинского в Греции, мадам быстро встрепенулась и опять прокричала давно известное как можно арестовывать олигарха, бывшего главу Еврейской общины, ведь из-за этого поднимется антисемитизм в… России.

Так и с врачами сталинской эпохи… Они же в профессиональном плане, видите ли, с точки зрения демократов, непогрешимы, с огромными званиями, а оказались в тюрьме лишь потому, что… евреи. Хотя в том подлинном списке арестованных, как и в аргентинской ситуации, «делегация» была смешанной.

А коль в списке только евреи, как утверждает Мэри Вахтанговна, в том числе, и ее собственный муж, значит, перед нами не московская сага, а история еврейской диссидентствующей семьи из Москвы. Профессорская семейка получила от советской страны все блага, учила бесплатно в институтах своих детей и родственников (что на Западе стоит огромных денег), имела огромную дачу в Кунцево, хотя рабочие в это время ютились в бараках, но все время держала кукиш в кармане.

И на такой вывод автор сценария и создатели фильма напросились сами: перед нами на экране разворачивается националистическая еврейская сага в изложении удравшего из СССР сиониста, которому принадлежат оскорбительные высказывания о нашей стране: «Я рад, что Гайдар дал хороший пинок матушке России». («Комсомольская правда». 12.08.1993 г.). «Я сам торчал на куче разных вещей, заимствовал, и все такое — это нормальный переход из одной стадии в другую. Вообще можно представить себе, как Россия будет распадаться на княжества, а Украина их будет по одному поглощать, а что, почему бы и нет? Нормально» («Новое русское слово», 8.01.1999 г.).

Однажды по телевидению показали митинг из США, на котором Василий Аксенов признался, что ему дорога иная страна пребывания: «Здесь, в столице нашей родины на Брайтон-Бич…» (звучало по НТВ в 8 ч 05 мин 19 09.2000 г.).

Так что советская эпоха сталинского периода показана чужими глазами, злым умом и нечестным сердцем. Про такого человека у всех народов говорят одно: негодяй за прошлое ничего не дает.

Кстати, там, в столице его новой родины на Брайтон-Бич, за медицинские ошибки врачей тоже сажают, тем не менее из уст Аксенова возмущенных воплей по этому поводу не слышно.

«Отвратительная инквизиция в сфере здравоохранения», — сообщают американские газеты: «Известный медицинский специалист-исследователь, доктор наук и дипломированная медсестра, Хальда Кларк, была арестована в своем доме в Сан-Диего. Д-р Кларк — автор нескольких вызвавших бурную полемику популярных книг, в числе которых можно назвать „Исцеление всех видов рака“ и „Исцеление СПИДа“ (Hulda Clark, „The Cure For All Cancers“, „The Cure for HIV/AIDS“).

Д-р Кларк была арестована в купальном халате, в возрасте 71 года, по обвинению в попытке скрыться от властей, и провела 16 суток в камере предварительного заключения в городе Сан-Диего, в Калифорнии. После этого ее буквально „доставили“ в Индиану на заднем сиденье автомобиля, проехавшего 3500 км за полтора дня.

В чем состояло ее преступление? Закончив медицинские исследования в университете, в которых она участвовала после получения степени магистра в двадцатилетием возрасте, г-жа Кларк приступила к своим исследованиям рака и СПИДа. Но, как мы уже видели, такие исследования не дозволяются. Как только разработанные ею методы лечения начали помогать больным, правительство штата Индиана приставило к ней двух тайных агентов-следователей…

Почему идеи доктора Кларк настолько опасны? Они ведь основаны на здравом смысле, и их практическое применение не требует огромных затрат на дорогие фармацевтические препараты. Ее основное положение заключается в том, что иммунная система человека не способна справляться с ежедневным притоком токсичных веществ, бактерий, вирусов и паразитов. Для того, чтобы помочь иммунной системе бороться с заболеванием, необходимо ежедневно выводить из организма ослабляющие его вещества и вредителей.

Д-р Кларк была освобождена под залог, и в настоящее время ожидает суда» («Новое русское слово», 22.09.2000 г.).

Да, а насчет профессиональных знаний светил из нашего советского прошлого… Почему они непогрешимы? Рядовой врач Лидия Феодосьевна Тимашук в угоду своему медицинскому начальству должна была не заметить инфаркт у члена правительства?

Из письма Лидии Тимашук Хрущеву…

«…Ведь мой первый сигнал был еще при жизни больного. И правильность моего диагноза „инфаркт миокарда“ была подтверждена патологоанатомическими данными вскрытия. На мои обращения и просьбы в ЦК ВКП(б) меня никто ни разу не вызвал. Прошу вас, глубокоуважаемый Никита Сергеевич, принять меня для личного разговора. Выслушайте меня!

С глубоким уважением и преданностью. При сем прилагаю электрокардиограмму-фотоснимок покойного Жданова А. А., сделанный мной до болезни и во время последних дней его жизни…».

Письмо датировано 22 марта 1956 года. Спустя несколько месяцев Хрущев выступил на XX съезде партии. И хотя выступление первого секретаря ЦК партии было закрытым, его содержание вскоре узнала вся страна: в нем персональное «посвящение» врачу Тимашук Лидия Феодосьевна получила под дых от Хрущева, который пошел на поводу у сионствующих: «Собственно, никакого „дела“ не было, кроме заявления врача Тимашук, — сказал он, — которая, может быть, под влиянием кого-нибудь или по указанию — ведь она была негласным сотрудником органов госбезопасности, написала Сталину письмо, в котором заявляла, что врачи якобы применяют неправильные методы лечения» (Валерий Бурт, «Клеймо Лидии Тимашук», Лит. газета, 2003 г.).

Уже за одну эту подлянку по отношению к маленькому человеку, обратившемуся к лидеру государства с просьбой признать ее профессиональную правоту, Хрущева следовало бы мгновенно убрать из Кремля.

Как видим, в деле врачей сажали не евреев, а тех, кто не пожелал быть верным клятве Гиппократа, кто свое невежество и равнодушие к больному выдал за профессорский уровень. И пожизненная травля Тимашук свидетельствует лишь о том, насколько сильным было ядовитое сионствующее сарафанное радио в одной только Москве, целью которого, как потом подтвердило время, было глумление над любым проявлением советского менталитета в человеке, над любым проявлением честности.

Фильм «Московская сага» — сага о той травле, свидетельство глумления иудствующей интеллигенции того времени над простым человеком, не достигшим высокого уровня на социальной и интеллектуальной лестнице.

Это и есть классовый шовинизм интеллигенции к своему народу, в наше время как-то еще не обозначенный в современной литературе.

И так ли уж глубоки и непогрешимы знания у медиков всех рас и наций? О чем говорит нынче мировая статистика? В США, к примеру, ежегодно до 100 тысяч человек умирают из-за медицинских ошибок. Доказательства? Пожалуйста…

«Президент Клинтон отдал распоряжение федеральным ведомствам принять меры, чтобы сократить число медицинских ошибок, из-за которых умирают десятки тысяч пациентов. Трагедии случаются, когда фармацевты выдают не те лекарства, которые значатся в рецепте, или ошибаются в дозировке. Грубые ошибки больничного персонала нередко приводят к смерти пациента.

Белый дом серьезно отнесся к рекомендациям, содержащимся в отчете Национальной академии наук, обнародованным на прошлой неделе. В отчете говорится, что число ошибок можно сократить как минимум вдвое, если органы здравоохранения будут собирать и анализировать информацию о них. В 20 штатах практикующих врачей и больницы обязывают сообщать о медицинских ошибках.

Как отмечает газета „Нью-Йорк таймс“, у федеральных властей есть мощный рычаг воздействия на медиков, поскольку администрация полностью или частично субсидирует многие больницы, дома для престарелых и другие медицинские учреждения. По замыслу Белого дома, каждая медицинская страховая компания, обслуживающая федеральных служащих, должна предпринять решительные меры, чтобы снизить вероятность ошибок» («Новое русское слово», 08.1999 г., Нью-Йорк).

«С 1935 по 1975 год 63 тыс. шведских граждан (из них 95 процентов — женщины) были подвергнуты принудительной стерилизации, — сообщает далее г-та „Новое русское слово“, (5.05.2000 г.). — К такому выводу пришла комиссия шведского правительства по расследованию правонарушений в области медицины после трех лет работы.

Принудительной стерилизации подвергались лица, чье здоровье или национальная принадлежность не устраивала надзирателей от медицины, озабоченных чистотой скандинавской крови. Считалось, что не следует иметь детей цыганам или людям, чьи родители принадлежат разным расам. Женщин не выписывали из больниц до тех пор, пока они не соглашались на стерилизацию, девушкам в случае отказа не давали заканчивать учебные учреждения».

«Есть и банальные проблемы, как, например, плохой почерк вашего лечащего врача. Из-за этого фармацевты долго крутят перед глазами рецепт, пытаясь разгадать, какую дозу он „накалякал“ —10 миллиграмм или 10 микрограмм. Иногда даже название лекарства трудно разобрать. Слишком много лекарств имеют схожие названия. Их легко спутать. Скажем, есть болеутоляющее средство селебрекс или антиспастическое лекарство — серебикс. Нарканом лечат от передозировки морфия, а норкуроном воздействуют на мышцы дыхательной системы.

Много проблем связано с бурным ростом медицинских технологий. Врачи нередко не успевают следить за новшествами диагностической или лечебной аппаратуры и часто нажимают „не на ту кнопку“.

Большинство врачей, получив однажды лицензию, дающую им право практиковать, не проходят регулярную переаттестацию, подтверждающую их профессиональный уровень. А эксперты настоятельно рекомендуют открыть федеральный Центр безопасности пациентов» («Новое русское слово», Нью-Йорк, 1.12.1999 г.).

«В ходе лечения президента Словакии Рудольфа Шустера медики допустили ряд грубых ошибок, едва не стоивших ему жизни. В этой связи в отставку подал министр здравоохранения республики Тибор Шагат… Состояние здоровья Шустера… его постепенно отключают от приборов искусственного дыхания» («Новое русское слово», 7.07.2000 г.).

Тогда где же романы, созданные нашей диссиденствующей интеллигенцией, о судьбах врачей, преступно и халатно относящихся к своим несчастным пациентам, живущим вокруг поместья Аксенова в местечке Фейрфакс под Вашингтоном?

Впрочем, что-то Аксенов и на Западе пишет, но определяет свое нынешнее творчество как «Новый сладостный стиль: Вашингтон — Париж — Женева — Тель-Авив — Москва — Самара — Лахти — Висью — Стокгольм — Париж — Вашингтон — Гринелл — Вашингтон — Флоренция — Москва — Вашингтон — Москва — Самара — „Иван Кулибин“ — Париж — Пер-Лашез — Альпы — Ницца — Париж».

А сотрудники вышеупомянутой американо-иерусалимской газеты подобное космополитическое творчество обозначили как: «Бруклинский Легально Иммигрантский натурализованный кошерно-обработанный мюзик-холл. Бруклинско-Ленинградская Интернациональная Нееврейски-Криминальная обалденная Мишпуха» («Новое русское слово», 8.01.1999 г.).

Как видим, дело не в «бруклинско-обалденной мишпухе», и даже не в судьбах врачей сталинской эпохи, а в том, чтобы скомпрометировать на экране систему советской общенародной собственности, доходы от которой в руках государства шли всему народу, а не только выскочкам. По всему миру Моссад и ЦРУ добивают страны, отдельные организации и группы людей, собравшихся под единую крышу во имя более справедливой, нежели частная лавочка, коллективной собственности, и не оттуда ли поступил заказ, а может, и деньги на такую дем-агитку, как «Московская сага»?

А вот что рассказывает американская газета на русском языке о реакции бывшего главы израильского «Моссада», кстати, дяди Леонида Млечина, любящего давать по телевидению всякие «Особые папки» (откуда только, из каких спецслужб эти папки?) на московское «дело врачей»:

«Исер Харел родился в 1912 г. в Витебске. В 1922 г. вместе с родителями переехал в Латвию, в 1930 г. эмигрировал в Палестину. Вступил в ряды военизированной организации „Хагана“, которая занималась защитой евреев, живших в Палестине. В 1948 г. после провозглашения независимости Израиля назначен руководителем службы внутренней безопасности „Шин-Бет“. В 1952 г. до 1967 г. возглавил „Моссад“.

— Как вы интерпретировали „дело врачей“? Какие сделали выводы?

— Подобный процесс мог инициировать только психически ненормальный человек. Сталин был диктатор, его поведение непредсказуемо. В Тель-Авиве был страх за судьбу советских евреев. Могли начаться погромы и высылки… Единственно, чем мы могли заниматься, — это отправкой в СССР молитвенников для синагог» («Новое русское слово», 5.10.1999 г.).

Ох, и лукавит глава Моссада, когда говорит, что отправляли в СССР только молитвенники. Отправляли вместе с ними и сионствующую идеологию. Спустя некоторое время Голда Меир рассказывала, что у нее, первого израильского посла в СССР, были со Сталиным хорошие отношения. Как-то она пришла к нему и сказала, что многие евреи хотят выехать в Израиль. Сталин ответил, что нет, никто не хочет. Тогда Голда Меир пошла к синагоге и собрала список из 10 тысяч имен. За это теперь ее хотят в Израиле судить задним числом. За глупость. За то, что она отнесла этот список Сталину. Западные газеты свидетельствуют, что вождь ей тогда сказал: «Хорошо, замечательно, вот какие у вас хорошие евреи. И выгнал ее. И начал репрессировать евреев» («Новое русское слово»).

И этот автор лукавит, не все договаривает. Под репрессии попадали, как уже было сказано, люди всех национальностей. Но разведке Израиля с ее нечистоплотными целями необходимо было вырвать из Советского Союза один миллион, как известно, высокообразованных людей, чтобы заполонить ими в Палестине выхваченные из рук других граждан земли и дома. Для этого и шантажировали весь мир тем, что Сталин был, видите ли, параноиком, оттого и преследовал бедных евреев.

Зарубежные разведки через своих агентов бессовестно завышали цифры репрессированных и специально нагнетали обстановку в нашей стране, возможно, даже и на евреев забрасывали в органы анонимки. Израильской разведке нужны были жертвы среди еврейского населения и, скорее всего, она это успешно выполняла. Да и граждане так ли уж были, как Элиза, невинны?

В Израиле вышел в двухтомник «Сионистское подполье в СССР», в котором диссиденты еврейского происхождения откровенно рассказали, как они раскачивали лодку в нашем доме, как удачно натравили на свою Родину (во имя мифической) всех приезжавших в СССР западных корреспондентов, как американским евреям удалось пробить в США закон Джексона — Вэника, который несколько десятилетий вредил даже буржуазной России в торговле с Америкой.

В общем, чего только диссиденствующие не вытворяли в Советском Союзе ради будущих орденов в Израиле и будущих пособий в Америке? Правда, потом американские евреи с нашей советской проворной еврейской голытьбой, наконец-то вроде бы дорвавшейся до халявного чизбургера, не очень-то общались и открыто презирали их.

Диссидент Жорес Медведев, биолог по профессии, историк по призванию, признается:

«Почему же в мире возобладала теория еврейского геноцида в СССР?

— Это было очень важно с точки зрения сионизма: необходимо было убедить евреев, что в СССР для них места нет. Поэтому надо, чем скорее, тем лучше, уезжать на историческую родину в Израиль.

— Нельзя не признать, что антисемитизм в СССР продолжал развиваться и после смерти вождя. Евреям не давали занимать руководящие должности, не выпускали за рубеж, сажали за идеологические преступления.

— Это был замкнутый круг. Запрет на выезд из СССР, естественно, подхлестнул у евреев сионистские тенденции, желание во что бы то ни стало уехать и, соответственно, антисемитизм у властей. Евреев старались „не пущать“ на руководящие должности из-за боязни того, что они могут уехать и увезти с собой какие-то секретные сведения, вызвать в мире волну антисоветизма и т. д. Но все эти попытки властей носили ограниченный характер. И в послесталинскую эпоху евреи в СССР продолжали играть очень весомую роль в общественной жизни страны.

— Значит ли это, что антисемитизм — явление непреодолимое?

— Нет. В СССР после Октябрьской революции вся идеология была направлена на то, чтобы создать новое общество с единой нацией по типу американской. Если бы такая политика продолжалась еще лет 50–70, то „единая общность — советский народ“ действительно была бы создана. Сами евреи в этом процессе ассимиляции всех наций, в том числе и своей, активно участвовали и поддерживали» («Аргументы и факты» № 51,2003 г.).

Жорес Медведев в том же интервью: «Считается, что все проблемы евреев после Второй мировой войны были связаны с патологической ненавистью Сталина к евреям, что он возвел антисемитизм в ранг государственной политики.

— Ни антисемитом, ни тем более юдофобом Сталин не был. Юдофобия — это болезненная ненависть к любому представителю еврейской нации. Так, в любой своей речи Гитлер и его ближайшие соратники что-нибудь да говорили по „еврейскому вопросу“. Удержаться от этого они просто физически не могли. У Сталина этого не было. Нет ни одного высказывания ни в официальных его выступлениях, ни в архивных документах, которое можно было бы процитировать как антисемитское.

— Тогда как же быть с убийством в 1948 г. великого артиста Михоэлса, расстрелом членов Еврейского антифашистского комитета, „делом врачей“, начатым по инициативе Сталина?

— …Антисемитизм властей стал как бы реакцией на две достаточно массовые произраильские демонстрации московских евреев возле главной синагоги в октябре 1948 г., связанные с посещением ее послом Израиля в СССР Голдой Меир».

Процесс по делу врачей-отравителей был назначен на 15 марта 1953 г., а за 10 дней до того — Сталина не стало. «Только смерть кровавого диктатора Сталина спасла миллионы евреев Советского Союза от гибели». («Новое Русское Слово», 16.08.1999 г.)

Как видим, немало разведок мира разжигали пожар в Советском Союзе. И когда спустя полвека постановщики фильма «Московская сага» позволяют персонажу фильма Мэри Вахтанговне заявить явную ложь, что среди арестованных врачей, мол, были одни евреи, сразу видишь, откуда ослиные уши торчат, значит, выгодно еще какое-то поддерживать подобный миф. Израилю, как и прежде, нужно пушечное мясо. Для этой же цели существуют в России в Подмосковье молодежные бейтаровские лагеря, куда затаскивают парней, даже если у них еврейский дедушка или бабушка лишь в пятом или в шестом поколении.

А теперь опять вернемся к делам врачей, которые описаны в западной прессе.

«Но вспомним, в 50-е годы психиатры посадили планету на сильные транквилизаторы, — говорится в брошюре „Психиатрия. Мошенничество. Предательство“ (Лос-Анжелес, „Гражданская комиссия по правам человека“, 1999 г.), — а потом выяснилось, что они настолько опасны, что их сравнивали с химической лоботомией. В 60-г, 70-х большие надежды возлагались на слабые транквилизаторы, а затем мир узнал, — правда, уже слишком поздно, — что они вредны и вызывают привыкание. Далее пришло время „безопасных и эффективных“ антидепрессантов СИВС, — а сегодня мы переживаем беспрецедентный рост насилия и самоубийств, хорошо известных побочных эффектов этих препаратов».

Выглядит ли Сталин в свете вышеизложенного как психически ненормальный человек? Или за высказыванием Исера Харела торчат те же самые уши, те же самые приемы, на которые ловкие интриганы от политики так любят ловить граждан-простаков во всем мире, когда втюхивают нам за пострадавших — элементарное жулье, да еще по национальному признаку?

Ну, коль и в Америке полно врачей-отравителей, то по какому праву их не хватают за руку, почему они продолжают травить уже все человечество? Деятельность подобных «светил» связана с большими доходами и выгоднее их не трогать? Нынче мы в собственной стране не видим ли врачей, крадущих органы из человека еще при бьющемся пульсе, ворующих детей в клиниках и продающих их в другие страны, даже понимая, что кое-кто из этих ребятишек пойдет на органы?

Отчего же наша по-прежнему диссидентствующая интеллигенция не пишет об этом трагические романы, не ставит душераздирающие фильмы, не сочиняет стихи от имени всех погибающих младенцев? Положенные на музыку стихи об умирающих малышах, у которых изымают органы, исполнили бы в строгих черных одеяниях все капеллы мира! Они были бы мощным ударом по нынешнему технократическому капитализму с его лицом беловоротничкового мародера, ободравшего уже до ребер 180 советских народов, еще недавно сытых и благоустроенных.

Но создать такие произведения — значит сунуть кулаком в морду… себе же, по своей новой устроенности, по своей буржуазной хищной сути. Поэтому лучше и доходнее забраться на «территорию мифа» (по выражению писателя Саида Багова), тем более, очень давнего, и бесконечно качать из него, будто из нефтяной вышки, свои доходы.

Хотя, конечно, происшедшее еще не изучено и в нем немало подводных камней. Во-первых, 53 процента репрессированных — это материально ответственные лица, руководители, имевшие причастность к материальной ответственности. Так что «дети и внуки Арбата» при глубоких раскопках еще могут натолкнуться на наличие воров и насильников в собственном же роду.

В России более или менее изучена история Рябушинских. Главой клана Рябушинских стал горный инженер Павел Третий. Но «Дело» осталось в России. В Париже никакого дела у Рябушинских не было. И завести, начать сызнова все, не получалось — не было на Западе рабского, как в России, подчинения хозяину. Потому и заметался, будто волк в клетке, Павел-Третий Рябушинский в поисках силы, способной удушить большевиков и вернуть ему все утраченное. Отсюда и кинутый им лозунг в газете «Возрождение»: «Необходима война против СССР!».

Из доклада С. М. Кирова: «П. П. Рябушинский разразился в рупоре эмиграции — газете „Возрождение“ — программной статьей, призывающей к крестовому походу против Советской России. Этот головорез предлагает свои миллионы награбленных русских рублей вложить в вооружение безработных Европы и отправить их на уничтожение большевиков в СССР. Капиталистам Европы, вложившим свои деньги в эту, как утверждает П. П. Рябушинский, „наисправедливейшую войну“, головорез гарантирует прибыль в 500 %!». (Из книги «Последний скит», Лев Смоленцев, Коми книжное издательство, 1989 г.).

То есть за убийство наших отцов и матерей русская буржуазия на Западе предлагала наживу. «Рябушинский сомкнулся с германским фашизмом и вложил последние миллионы русских золотых рублей на подготовку войны против Советской России» (Лев Смоленцев, «Последний скит»).

В Канаде меня привезли в дом к человеку, о котором я ровным счетом ничего не знала. Хозяйке я подарила купленную на Арбате расписную кухонную доску.

— Яка гарна! Спасибочки, — произнесла она и в жаркий полдень подала бокалы с прохладной ананасовой водой.

Все удобно устроились за столиком во дворе, неподалеку цветник, дальше — подвязанные к палкам кусты алеющих помидоров. Лучшего сорта: бычье сердце. Рай…

Хозяина дома, рослого здорового мужчину, вдруг потянуло на воспоминания о том, что он делал в России, в которой с отличием еще до войны окончил десять классов. Но вот случилась эта, проклятая, и через месяц после прихода немцев прибыл на Кубань в немецких погонах генерал Краснов. Отец Дмитрия, бывший сослуживец белогвардейского генерала во время гражданской войны, тут же рванул под фашистско-красновские знамена и увел из семьи старшего сына.

Вначале задание Краснова было несложным: охранять знаменитые винные погреба в Новочеркасске.

— Мы с отцом ночами не спали, винтовки из рук не выпускали!

— Дмитрий Иванович, — удивилась я, еще не врубившись в ситуацию, — вы от фашистов охраняли склад?

— Нет…

— От мужиков, которые вырастили виноградники, а потом сделали это вино?

— Ну да, — спокойно ответил Дмитрий Иванович. — Дай им волю, так разворовали бы все!

— А что плохого в том, что они в войну утянули бы 2–3 бутылки и поменяли бы их на хлеб? Для детей?

Под теплым небом в окружении роскошных георгин мы оба в то мгновение еще не догадывались, что всю жизнь, не зная друг друга, были лютыми врагами.

Дмитрий Иванович поправил на себе майку и похвастал:

— Я боролся с режимом!

— С каким?

— Со сталинским!

— Вы стреляли в вывеску со словами «сталинский режим» или в живых людей? — изумленно спросила я и объяснила, почему он был неправ: — Вы же могли попасть в моего отца…

— Он что, воевал? — смутился вдруг Дмитрий Иванович.

— Конечно.

— Он живой?

— Погиб. На войне.

Хозяин дома с красивой русской фамилией Журавлев, произнесешь которую и видишь над головой улетающий клин, потемнел лицом, а рядом поигрывала доской в руках его жена, как я потом узнала, лютая бандеровка. Такая лютая, что впоследствии не раз лупила и собственного мужа.

— Вам не кажется, Дмитрий Иванович, что ваш отец неправильно ориентировал вас в жизни?

— Как так? — искренне удивился он.

— Вы ушли из страны в 1943 году, когда началось наступление наших войск под Сталинградом. Когда вы в следующий раз увидели свою мать?

Он опустил голову, выдавил неохотно:

— Уже в могиле. Лишь год назад я впервые был в России.

— Почему тогда вы ее с собой не взяли?

— У нее же были маленькие дети… — дал он какое-то странное, инфантильное объяснение.

— Почему только у нее были дети? Это же ваши братья, ваша мать… Каково ей потом жилось с детьми в русской деревне, когда все знали, что она… жена и мать ушедших с фашистами? Ее же бабы, потерявшие в войну мужиков, сыновей, отцов, заклевывали… Когда она умерла?

— В 1948 году.

— Значит, ваши братья росли в детдоме?

Дмитрий Иванович в фильме-самопале, который сделала его дочь, с гордостью поведал о том, как он в Апеннинах расстреливал итальянских партизан, в отрядах которых были и советские люди. Не от его ли пули погиб в Италии знаменитый могучий русский красавец Федор Полетаев, волею военной судьбы оказавшийся в итальянских горах?

В ту минуту, когда я сидела во дворе матерого в прошлом фашиста, я не догадывалась, что из Советского Союза в Канаду, как правило, после войны подваливали только диссиденты, только подонки нашего общества, с местечковым плохоньким умом, ангажированные лишь на скверные рассказы о нашей жизни. По этой причине Дмитрий Иванович, приняв меня за «человека из своих, хоть и оттуда», сразу же раскрыл все, чем жил и дышал прежде. А дыхание это, несмотря на Нюрнбергский процесс, по-прежнему было скверным. Рядом же все еще поигрывала доской его жена. С таким же омерзительным настроением.

Что там «Смерш» в биографии этой женщины? Бойцы «Смерша» рядом с нею просто бездельничали в войну. Она переиграла все разведки мира, когда сбежала от немецкого бауэра и, виляя между полями и деревнями, между фашистами, которые в конце войны развешивали дезертиров на деревьях, как бельевые прищепки, между русскими частями, которые якобы сразу отправляли в Сибирь обнаруженных советских пленных, тайком, имея компас лишь в голове, добралась-таки до своей родной деревни на Западной Украине. Но прожила там не более суток. Увидев, насколько разрушена вокруг вся жизнь, поняв, сколько еще придется дома работать и нуждаться, чтобы все восстановить, эта очень ловкая женщина, опять меж боями, в гнезде яростных мировых заварушек, невидимой тенью пролетела между всеми штирлицами мира и опять вернулась к… бауэру. Затем совершила драп-марш в Италию, откуда перебралась в Канаду уже вместе с Журавлевым.

И я, гость с ненавистной, по их меркам, советской стороны, конечно же, в эту минуту им не нравилась. Мне эти люди, стрелявшие в собственный народ, тоже не нравились. Поняв это, мой провожатый спохватился, спешно начал прощаться.

Господа создатели лютых антисоветских агиток! Вы начали раскапывать могилы… Но в них может оказаться совсем не то…

Когда досконально, дотошно все будет изучено, а главное, честно, неторопко описано, вдруг окажется, что многие родственники диссидентов, сидевшие в сталинские времена, были не теми героями, за каких их нынче выдают.

Самым неожиданным образом могут обернуться дела «отцов и детей Арбата». Тут найдутся, подобно Рябушинским, сомкнувшиеся с германским фашизмом, недобитые красновцы, опустившиеся до расстрелов из-за бутылки вина своих же простых советских людей…

Александр Косухин, начальник «золотого эшелона», который Колчак хотел вывезти из России, пять вагонов с золотом — 1236 ящиков — вернул в освобожденную Казань. Через десяток лет на Печоре его столкнули с палубы парохода в ледяную могилу. Сотворить это мог только один из «отцов Арбата».

Герой романа Льва Смоленцева «Последний скит», в основе которого — «остроконфликтные ситуации времен исследования Печорского края», Пермяков Перфил Гордеевич, бывший председатель облисполкома Коми, тоже попал за колючую проволоку, но прекрасно знал, кто отправил его в лагерь, и через много лет потомку банкира говорит в романе об этом прямо в лицо:

«Твой папаша (Рябушинский Павел Павлович) с бывшим шеф-жандармом в наше ОГПУ не только на них „разоблачиловки“ подсунули. Выкашивали геологов, покушавшихся-де на „их“ Печорский край, поголовно. Начали еще при царе с Журавского. И меня не миновали. А за что?»

«…Ефремово злато… Зеленовское злато… уносил племянник Королевского Пингвина в лагеря для спасения нужных Рябушинскому и Чалову заключенных, попавших в лагеря помимо Чалова, но по его дьявольскому навету через тайные разведки европейских государств, заметенных повальной сталинской метлой. Зеленов, запущенный в геологоразведку Печерских лагерей, не скрывал от Иадора цель выноса частями золота Рябушинских:

— Во спасение Сталиным обреченных… Им дотерпеть до скорой войны надо».

Значит, рассчитывали, что в войну, уничтожив миллионы советских людей, вернут-таки свое барахло.

Как видим, во Вторую Отечественную советскому народу пришлось вести две войны: с Гитлером, а также с Красновыми и с рябушинскими, которые мгновенно примчались на кровавую тризну…

«Не дал мне Калинин такую сволоту к стенке ставить! Но ничего, дети мои поставят!

Сыч аж икнул, захлебнулся дымом от спокойной убежденности обреченного, выплюнул окурок и сжал побелевшими пальцами винтовку.

— К стенке! Ты? Меня?! — вскочил он с пня, целясь Пере в переносицу.

— Не я, так дети, — повторил спокойно Красный Пера, отирая рукавом реденькую предзимнюю мошку со лба, не поднимая глаз на смертоносный ствол. — Так будет, Шнырь. Скажем, вернут тебе твои полсотни десятин, мельницы… Чего там у тебя еще было?

— Маслобойка, коровы, кони, дом с низом кирпичным… — быстро стал перечислять Якуня, как будто и вправду бывший член ВЦИК волен вернуть ему „раскулаченное“, — лабаз, кошара…

— Ладно, — встал с колен Пермяков, подвигал плечами, корпусом, будя мышцы, поигрывая ими под ватником. — Хватит и того… Так вот, Сычев. У меня — ни шиша. Гол как сокол. Куда мне прикажешь деваться с детьми, с женой? К тебе в батраки? — смотрел в глаза Якуне Пера Пермяк и раскачивался корпусом, делая незаметные подвижки огромными „ЧТЗ“.

— Спокон веков так, — понял мысль Пермякова Шнырь. — На хозяевах землица-мати держится. На меня потопаешь — у меня и полопаешь. Но ты так не станешь. Ты из горла вырвешь!

— Возьму свое, Сычев. Возьму вырванное твоими отцами у моих отцов. Ты, сучий сын, за что своего директора анонимкой под расстрел подвел?! — крикнул Пермяков.

Якуню от внезапного разоблачения сковал мороз…

— На! — сунул патроны в карман куцей шинели охранника Пермяков. — К стенке тебя, гада, все одно поставят. Не я, так дети мои».

Вот этими словами из романа Льва Смоленцева и будет поставлена точка во вновь разгоревшемся споре между общенародной и частной собственностью на территории России. И прямым доказательством неправоты диктатуры частной собственности, неправоты «отцов, матерей, детей и внуков Арбата», их неостановимой, как и в царской России, алчности, являются обобранные нынче до последней нитки пенсионеры. А еще они из этой крошечной пенсии уже платят за медицину, вскоре и за ремонт домов вместе с подземными коммуникациями придется раскошеливаться, и скоро у них уровень жизни будет как у узников фашистских концлагерей.

Конечно, «дети и внуки Арбата» могут возмутиться: ведь наших отцов держали в лагерях, расстреливали, почему мы не можем заявить в истории о своей правоте?

Я искренне оплакиваю тех, кого за отличную работу во благо социализма засадили в концлагеря чужие разведки, кого оболгала глубоко законспирированная внутри страны агентура, кого посадили из зависти, кто случайно совершил политическую и человеческую ошибку.

Человечество — странный род. Когда ученые расшифровали архивы египетского царя Эхнатона, то схватились за голову: в них на восемьдесят процентов были анонимки и доносы. Сталина и большевиков тогда не было.

— Не можете вы отстаивать свою правоту! — возразят люди тем, кто сознательно корежил наладившуюся жизнь 180 народов, поджигал пшеницу, валил скот, подносил факелы к городским зданиям, не отдавал церковное золото государству, чтобы на него купить хлеб голодающим. Кому было не по душе, что к высшему образованию прорвались сыновья и дочери кухарок, значит, вакантных служебных постов стало меньше. Кто во время боя ушел к врагу, выдавал подпольщиков, выслеживал даже в концлагерях советских офицеров, чтобы подвести их под расстрел, и не только на немецкой чужбине. Кто делал все, чтобы рассорить и расчленить наши народы. Кто организовывал конфликты и резню в Армении, Карабахе, Азербайджане, Приднестровье, в республиках Центральной Азии.

Другие поколения будут точно знать, кто из нынешних демократов, правопреемников вчерашних белогвардейцев и власовцев, усердно служит иностранным разведкам, сдает наши ракеты Западу, кто столкнул нас в ледяную купель лишь ради того, чтобы легче жилось другим цивилизациям, чтоб косточками наших стариков и парней заполонить от угла до угла российские кладбища.

Это ли не репрессии? Уже целого народа… Без колючей проволоки. Когда в аптеке цена на лекарство не подлинная, а репрессивная. Когда в больнице нет тазов, простыней, шприцов. Почему же в Великую Отечественную хватало бинтов, лекарств, пенсий, пособий, госпиталей?

И цена на тепло в квартире нынче бесчеловечная. Да еще не смейте, мол, помнить советское прошлое, не смейте им восхищаться! Эти преследования памяти — тоже репрессии, изуверство в духовной сфере, когда и душа твоя обязана им во всем поддакивать. Так что «дети и внуки Арбата» буквально загрызли свой народ.

Детишки арбатские, остановитесь! Даже от ваших могил потом будет нести алчностью. И в будущем люди сотню лет будут обходить память о вас, как обходят квартал и кладбище прокаженных! А правда о ваших деяниях все равно прорвется в большой мир.

Недавно мой знакомый, вспоминая свое детство, жаловался, что шел он как-то мальчишкой по Арбату, плохо одетый, голодный, после войны мать одна двоих детей поднимала, отец как троцкист был арестован. Два милиционера на перекрестке, глядя на худого, плохо одетого, ребенка, толкнули друг друга в бок и рассмеялись, гляди, мол, вон быдло идет!

Николай Владимирович, нынче руководитель большого предприятия, нынче — активный демократ, хотя он и сын получили блестящее бесплатное высшее образование в Советском Союзе. «Лампочками Ильича» мой знакомый руководит неплохо, а вот не получилось сообразить, что там, на Арбате, сказали ему эту гадость проникшие в советскую милицию арбатовцы, потомки Рябушинских, отцы будущих реформаторов России по шкурному варианту.

Что могла я возразить Николаю Владимировичу, чем утишить его ненависть к советской власти? И вспомнилось, как на митинге, увидев меня с газетой «За СССР» в руках, из оцепления вышел красивый голубоглазый мужчина в форме высшего чина МВД, козырнул мне, наклонился и тихо прошипел: «А что у вас, у быдла, кроме высшего образования есть? Запомни, мы все у вас отнимем. Я из дворянских кровей, запомни!».

После этого красивый стройный мужчина, которому к женщинам бы на свидания бегать, а не говорить им гадости, спокойно вернулся к цепочке солдат и встал в ряду начальников.

Это тоже арбатовец: с его презрением к простому человеку, с его острым желанием задушить тех, кто не был лакеем, но кто, с его точки зрения, слугой на полусогнутых еще непременно будет.

Господа-создатели дем-агиток по мотивам враждебных нашим народам саг! Вы хотите внушить нам, советским, классовую неполноценность, мол, у вас лучше все получается? Мол, 70 лет были советские у власти, а что вокруг? Не забудьте, пожалуйста, о том, что ваши просидели на троне — тысячу лет, а мужик XX век в лаптях встретил, хотя уже давно работало лондонское метро.

«Горе побежденным, — сказал Ключевский, — потому что их биографию впишут в историю победители».

Не выйдет! Советская власть дала образование миллионам, и мы оставим свои воспоминания, новеллы и повести. Они расскажут о трагической судьбе 18-летней девушки, которой частные врачи, желая из нее пожизненно тянуть средства, поставили диагноз сифилиса, и девчонка покончила с собой. Вскрытие показало, что юная студентка была здорова. Наши очерки расскажут о торговле детьми и взрослыми, чего и в помине не было при советской власти. Они напомнят народам о миллионах беженцев.

Да, мы нынче на дне. Значит, видим больше, думаем больше, сострадаем другим больше!

Нынешние же фильмы по мотивам враждебных народу саг и есть, по Ключевскому, попытка переписать жизнь народов России под современных политических и литературных аферистов. Проглотит ли их народ, разберется ли в их сути, зажует и выплюнет ли, может, напротив, прогнется пред песнями мелкой шпаны, упорно выдающей себя за крупную? Или напрочь забудет о тех, кто действительно отстраивал государство, создавал мосты и фабрики, обустраивал доступные для всех больницы, давал каждому высшее образование, и даже самое высшее, что тысячелетиями было прерогативой жрецов, императоров, царских чиновников…

По-моему, забвения истины не будет, как бы близко оно, это забвение, не подкрадывались бы. Жизнь уже вскрыла грязную роль диссидентства — «детей Арбата» в обрушении Советского Союза, в установлении во всех бывших советских республиках диктатуры грабежа.

Проживающий ныне во Флориде писатель Вл. Нилов, наблюдавший диссидентов в Америке, с первой же минуты их появления в США, писал в 1977 г. в журнале «Свободное слово карпатской Руси»: «Диссиденты, эти гоголевские рыла, что рядятся в тогу вождей России и учителей человечества, окажутся беспомощными свидетелями кровавой бури, которую они, если им будет позволено, спустят с цепи».

Пророчество писателя сбылось.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.