Ад насекомых

Ян Сваммердам от рождения был хилым и болезненным. Лишь благодаря искусству двух выдающихся лекарей удалось сохранить ему жизнь, однако все усилия, направленные на пробуждение его несколько вялого темперамента, не приносили результатов. В школе Ян учился хорошо, но без воодушевления. Он не проявлял никаких особых интересов, и его отец, хозяин вполне процветающей аптеки «Под лебедем», расположенной вблизи старой Ратуши в Амстердаме, быстро, хотя и не без сожаления, свыкся с мыслью, что после его смерти это чудесное заведение, наполненное запахами ботаники и химии, с крокодилом, подвешенным к потолку, с кабинетом чудес природы внутри, — перейдет в чужие руки.

После долгих колебаний Ян решил наконец начать изучение медицины в Лейденском университете. Семья одобрила это намерение и пообещала соответствующую материальную помощь, питая тихую надежду, что смена окружения и учебная дисциплина окажут положительное влияние на укрепление неустойчивого характера единственного потомка.

Ян поддался прелестям науки, причем с избытком — он изучал всё. Посещал лекции по математике, теологии и астрономии, не пропускал занятий иностранными языками, на которых читались тексты древних авторов, интересовали его также и восточные языки. Наименьшее внимание он уделял избранной им области — медицине.

«Бог послал тяжкое испытание твоему отцу, — писала Яну его мать, — добавив к невзгодам старости еще и заботу о судьбе сына. Ты транжиришь бесценные молодые годы, блуждая как волк в лесу, вместо того чтобы идти прямой дорогой к цели. Если в течение двух лет ты не получишь диплома врача, отец перестанет посылать тебе деньги. Такова его воля».

Ян, хотя и окончил медицинский факультет, за всю жизнь не перевязал ни одной раны. Новой страстью, которая не оставляла его уже до самого конца, стало исследование мира насекомых. Энтомология еще не существовала тогда как особая научная дисциплина. Ян Сваммердам закладывал ее основы.

Но все же исследование усиков жука-навозника, пищевода осы или ног комара анофелеса не приносило Яну ни доходов, ни слишком громкой славы. В довершение несчастий он сам оставался в убеждении, что губит свою жизнь, предаваясь занятиям тщетным и не приносящим пользы. Религиозный, питающий склонность к мистицизму Сваммердам страдал оттого, что предметом его изучения были твари, расположенные на низшей ступени лестницы видов, на мусорной свалке природы, в близком соседстве с жарким преддверием ада. Кто бы мог усмотреть перст Божий в анатомии вши? Разве стрекоза-однодневка не является скорее осколком ничтожества, нежели неизменным кирпичиком бытия? И он завидовал астрономам, которые исследовали движение планет, познавая архитектуру Вселенной, волю Всевышнего и законы гармонии.

Ночами его навещали посланники небес. Мягко уговаривали, чтобы он оставил бесполезные занятия. Сваммердам не защищался, а лишь просил прощения. Он обещал исправиться, но хорошо знал, что не решится уничтожить свои рукописи, свои прекрасные и точные рисунки и заметки. Ангелы, знающие тайны сердец, покидали его, и тогда он попадал в пандемониум^{102} маленьких существ, летающих низко над землей или ползающих по ней, — существ с пастями дьяволов. С дьявольской неумолимостью стаскивали они измученную душу Сваммердама вниз, в прах и забвение.

Судьба улыбнулась ему лишь раз, и то двусмысленно. Принц Тоскании предложил ему двенадцать тысяч флоринов за его коллекцию насекомых при условии, что Сваммердам поселится во Флоренции, что было заманчивым вариантом, и обратится в католицизм. Последнее условие было для нашего ученого, измученного угрызениями совести, неприемлемым. И он отверг великодушное предложение принца.

За несколько лет до кончины (наступившей в возрасте сорока трех лет) он выглядел словно древний старец. Хилое тело Сваммердама сопротивлялось смерти удивительно долго, как будто бы та пренебрегала этой жалкой добычей, обрекая его на долгую агонию.

И внезапно ученый почувствовал, что мир, исследованием которого он занимался, вступил в него, угнездился в нем и опустошает его изнутри. По коридорам его жил маршировали длинные хороводы муравьев; рои пчел пили горький нектар его сердца; на его веках засыпали большие ночные бабочки, серые и коричневые. Душа, которая обычно отлетает в пространство в момент смерти, досрочно покинула измученное тело Сваммердама. Она не смогла вынести шелеста трущихся друг о друга хитиновых панцирей насекомых и их бессмысленного жужжания, нарушавшего тихую музыку вселенной.