Город и люди. Синьчжу Парк

Город и люди. Синьчжу Парк

Еще недавно страна третьего мира, Тайвань сегодня — один из современных индустриальных центров. Он держится в первых строчках рейтинга стран, производящих компьютеры, интегральные схемы, беспроводные локальные сети… А ведь всего четверть века назад он экспортировал в основном зонты, солнцезащитные очки и игрушки. Чтобы создать свой научный и технический потенциал, необходимо было совершить настоящую революцию. Ведущую роль в этой революции сыграли научно-промышленные парки. Первый из них открылся в уезде Синьчжу, недалеко от Тайпея. Это произошло в 1980 году.

Сколок Силиконовой долины

Дарси Чжу, руководитель отдела общественных связей, везет меня на своей машине по Синьчжу Парку. Добротные здания в серовато-бежевых тонах — жилые дома. Строгие геометрические формы, никаких архитектурных изысков. Правда, так называемая третья секция, выстроенная в последние годы, кажется уже веселее: здесь строгая геометрия зданий гармонично сочетается со сферическими окружностями, а серо-бежевая гамма — с розовым, бордовым и желтым цветами.

— Архитектура Парка с годами явно улучшается, — замечаю я. — Еще через пару лет здесь, наверное, будет красивый город?

— Не думаю, — говорит Дарси. — Архитектуру Парка, так же как и весь его стиль, отличает деловитость. Удобство, комфорт, целесообразность, но при этом — краткость и функциональность. Ничего лишнего.

Этот фирменный стиль парка — краткость, функциональность и ничего лишнего — я встречаю на каждом шагу.

Главный менеджер компании Microelectronics Technology Engineering (MTI) Дэвид Ли ведет меня по рабочим кабинетам своей фирмы. Помещение разделено вдоль на две неравные части тонким «заборчиком». Между ним и стеной — узкая часть, это проход к офисам, расположенным в другой части. Слово «офис» тут, наверное, не совсем уместно: это кубики, отделенные друг от друга перегородками в половину человеческого роста. В каждом кубике — стол с выдвижными ящиками, полки для немногочисленных бумаг, компьютер, телефон. Все. Как и положено, ничего лишнего.

Вся работа на виду, что, наверное, хорошо для начальства — легко контролировать, но не дает расслабиться сотруднику. Есть здесь и удобная, с мягкой мебелью комната, но это для переговоров с гостями. Тот же стиль — краткость, информативность без лишних слов и во время моих бесед.

Дэвид Ли перед встречей спросил, сколько времени на интервью мне потребуется. Я сказала:

— Минут сорок.

Он предупредил:

— У меня только тридцать.

И ровно через полчаса встал, попрощался, оставив мне брошюрки и другую печатную информацию.

Как переманить специалиста?

— Ваш Парк, я слышала, называют «Силиконовой долиной» на Формозе. Что, они впрямь сколок с этого американского авангарда научной мысли? — Я задаю этот вопрос одному из руководителей Синьчжу Парка мистеру Полу У.

— И да и нет. С одной стороны, мы действительно стараемся собрать здесь самые мощные умы, способные на инновации в науке и технике. С другой, у американцев Силиконовая долина — это только научный центр, который определяет, в каком направлении должна развиваться индустрия. А наш Парк — не только наука, но и производство. Наши ученые-исследователи знают, что их разработки будут тут же реализованы в конкретные технологические процессы, а потом в реальную продукцию. В то же время мы в известной степени можем считать себя сколком Силиконовой долины. Вся организация — планирование, менеджмент, инфраструктура — скопированы у американцев. Да это и естественно. Здесь же работают больше тысячи специалистов из Америки.

— Переманили?

— Да, переманили. Так же, как и десятки специалистов из других стран. Но упор был все-таки на возвращение тайваньцев, ранее эмигрировавших в Америку. Мы много сделали, чтобы соблазнить их вернуться обратно.

— Мне как-то трудно себе представить, что могло заставить специалистов высокого класса уехать из крупнейшего научного центра Америки в тогда еще захолустное местечко Синьчжу, вдали от всякой науки.

— Ну не совсем «вдали». Там уже работали два известных университета — Цин-Хуа и Цзяо-тун. Потом на деньги правительств в очень короткое время выстроили на территории Парка НИИ индустриальной технологии. Все эти три института дали новому образованию сильную академическую поддержку.

— Пусть так. Но ведь все равно этот научный уровень не выше, чем в Америке? И потом, не одной же наукой жив человек, даже если это ученый-энтузиаст.

— Конечно. Мы это хорошо понимали и потому постарались создать целую систему льгот, комфортные условия для работы и, конечно, хорошую среду для обитания.

— Давайте по порядку. Какие льготы?

— Прежде всего налоговые. Компания, открывающая свой бизнес в Синьчжу, полностью освобождается от налогов на первые пять лет. Если потом она продолжает инвестировать в этот бизнес, то получает новые налоговые льготы. Затем — аренда. Где вы еще видели, чтобы один акр земли стоил 5,7 тысячи долларов? При этом правительство Тайваня гарантирует, что в течение двадцати лет цена не изменится и право собственности не будет нарушено. Дальше. Компании получают банковские ссуды под очень низкий процент. Правительство также выдает гранты на перспективные исследования и технологические разработки.

— А что вы имели в виду, когда говорили о комфортных условиях работы?

— Например, освобождение компаний от бремени бюрократической канители, а если точнее, от бюрократических проволочек. Аренда, строительство новой компании, вопросы жилья, электро— и водоснабжение, утилизация отходов. Все эти вопросы решаются очень быстро.

— Быстро — это как?

— В течение недели, не больше. Или, скажем, такой сложный процесс, как экспорт-импорт. Обычно на него уходит от нескольких недель до нескольких месяцев. У нас же администрация Парка берет весь процесс таможенного регулирования на себя — от разрешения на продажу продукции до ее транспортировки заказчику. Когда я говорю о привлекательности рабочих условий, я также имею в виду и новые образования, стимулирующие творческую мысль ученых и инженеров. Например, так называемые межкорпоративные группы. Специалисты нескольких компаний совместно работают над какой-то общей проблемой, а затем делятся полученными результатами. Такая система существенно уменьшает расходы, а значит, и стоимость готовой продукции.

Вообще администрация Парка внимательно изучает, как можно облегчить работу сотрудников, как высвободить их головы для решения непосредственно творческих задач. Парк, например, берет на себя всю рутинную процедуру лицензирования и также сертифицирования продукции.

— А что вы делаете для комфортного быта?

— Строим удобные дома с современными квартирами. Открываем рестораны, магазины, банк. Особенно поощряются занятия спортом. Теннисные корты, площадки для волейбола, баскетбола — все это доступно любому жителю нашего Парка. Особенной популярностью пользуется бассейн.

— А дети? Им ведь надо учиться. Возите их за 70 километров в Тайпей?

— Зачем? У нас открыта билингвистическая школа, на которую приезжают посмотреть педагоги со всей страны. Обучение там идет с первого года сразу на двух языках — мандаринском и английском.

— Ну, на мандаринском-то детям учиться легко, а на английском…

— Смотря каким детям. Во-первых, у нас много иностранцев; для них, как правило, родной — английский. А во-вторых, дети репатриантов, родившиеся в Америке, своего языка не знают. Ведь родители обычно не собирались возвращаться, поэтому хотели, чтобы их дети быстрее адаптировались к американской среде. Они даже у себя дома старались по-китайски не говорить.

— И многих тайваньцев вам удалось вернуть?

— Много, они составляют 40 процентов всех инженеров и исследователей Парка. Мы ими очень дорожим. Во-первых, они приобрели знания и опыт в передовых странах мира и таким образом сократили разницу уровней между этими странами и Тайванем. Во-вторых, многие из них сохранили свои контакты и помогают нам налаживать зарубежные связи. Сегодня Синьчжу Парк имеет шесть представительств в США, столько же в Европе, по одному-два в других странах мира. В-третьих, поработав в крупных международных корпорациях, репатрианты содействуют открытию у нас филиалов этих корпораций, таких как Hewlett Packard, Ericsson, IBM и другие.

— Правильно ли я поняла, что уровень специалистов, приехавших из-за рубежа, и своих, местных, все-таки различается? Как же в таком случае вы их выравниваете?

— Ваш вопрос поставлен не совсем точно. Правильнее было бы спросить, как мы вообще повышаем уровень знаний и навыков наших работников. Ведь научно-технический прогресс все ускоряет свое движение, и даже те, кто еще вчера находился на его гребне, сегодня уже могут не поспевать за новой информацией. Поэтому в Парке широко развита система повышения квалификации и переподготовки. На курсах студенты получают знания от профессоров университетов, а также от специалистов высшей категории с промышленных предприятий.

— Надо думать, такое обучение не дешево стоит?

— Да, хорошие преподаватели должны получать хорошие гонорары. Но наши слушатели платят только 40 процентов от реальной стоимости обучения, еще 40 процентов берут на себя компании, а 20 процентов — правительство Тайваня.

— Мой последний вопрос: какая продукция Синь-чжу Парка пользуется наибольшим спросом?

— Наши мониторы, ноутбуки, сканеры сегодня на одном из первых мест в мире. Большой спрос на жидкокристаллические дисплеи, литиевые батареи, цифровые камеры. Сектор биотехнологий у нас появился недавно, но развивается стремительно: за пять лет вырос на треть. Препараты для лечения рака, иммуноглобулин уже сейчас хорошо себя зарекомендовали, их охотно покупают. В разработке сегодня несколько интересных новых продуктов. Например, биочипы, которые по капле крови смогут определять туберкулез, диабет и другие болезни. Большим спросом пользуется наша продукция в области микроэлектроники.

Семеро смелых

Компанию Microelectronics Technology Engineering в 1982 году создали семь предпринимателей, старшим был Патрик Уанг. В середине 50-х, едва окончив школу в Тайпее, он уехал в Америку. Учился там в университете, защитил диссертацию и стал работать в американской компьютерной компании НР.

Интеграция в тамошнюю жизнь, однако, как у многих иммигрантов, у Патрика не очень удалась: мешали разная ментальность, привычки, традиции, а главное — языковой барьер. Но зато он познакомился и сблизился со своими земляками. У них сложилась тесная компания — семеро друзей: менеджеры, компьютерщики, инженеры.

Долгую рабочую неделю они трудились на свои компании. Не просто трудились — вкалывали, не зная, что такое нормированный рабочий день.

По уик-эндам же встречались у кого-нибудь за барбекю. Ели говяжьи стейки, запивали джином с тоником и с грустью вспоминали о свежей рыбе и рисовой водке.

Среди разнообразных бесед в их разговорах все чаще стали появляться новые темы: а нельзя ли в этой богатой, но дорогой Америке открыть свой бизнес? Энтузиазма у молодых тайваньцев хватало, образованности тоже. Не было денег.

Однажды — это было в начале 80-х — Патрик Уанг поехал на Формозу навестить родных и вернулся с интересной новостью.

Да, Тайвань — все еще бедная, отсталая страна, но она полна энтузиазма вырваться из нищеты, догнать самые передовые и богатые страны. Ускорителями этого процесса должны стать НПП — парки, где, как в Силиконовой долине, собираются лучшие умы. Один из них, в Синьчжу, уже открыт. Правительство всячески поддерживает специалистов из-за рубежа. А в первую очередь своих блудных сынов тайваньцев, эмигрировавших в разное время. И тогда у семерых друзей впервые появилась мысль о том, что бизнес и свежая рыба с рисовой водкой не так уж не совместимы.

Конечно, денег, которые они скопили, все равно было мало: не больше пятой части от суммы стартового капитала. Но оказывается, остальные четыре пятых можно взять в банке под очень маленький процент. И они решились.

Так первые семь совладельцев образовали компанию MTI. Сначала они арендовали две небольшие комнаты в готовом здании, а позже выстроили свой трех этажный дом в пятьсот квадратных метров. В нем сейчас работает восемьсот человек.

Дэвид Ли приехал сюда в 1984 году, начинал инженером-электриком. Сейчас вот дорос до главного менеджера. Он ведет меня в так называемую exposition room — комнату, где выставлены образцы продукции компании. Мне, человеку, далекому от техники, все эти приборы, шнуры, провода не говорят ничего. Но вот я замечаю на стене над каждым из экспонатов рисунок или фотографию. Рассматриваю.

…По пустынным местам движется караван верблюдов с проводниками. Это фотография, вырезанная из журнала. Подпись: «Китайско-британская экспедиция в Пустыне смерти, около местечка Так-ламакан. Китай, 1993 год».

А вот рисунок. Шторм на море. В его волнах качается опрокинутое судно. Под рисунком подпись: «Большая рыболовецкая шхуна попала в шторм в водах Северной Атлантики. Она завалилась набок и опрокинулась. 2000 год».

…Монгольская степь. На снимке, сделанном с вертолета, видно, как одиноко белеют кибитки разведчиков угля, разбросанные далеко друг от друга.

…Яркая картинка на экране телевизора, транслирующего футбольный матч. Из подписи следует, что снимок сделан в перуанской деревушке Барреро, заброшенной высоко в горы.

— Что общего между этими картинками и фотографиями? — недоумеваю я.

— На всех изображениях вы видите критические ситуации, когда люди отрезаны от пунктов цивилизации. Им необходима связь с Большой землей, но ее нет. И вот тут на помощь приходят наши приборы. MTI — ведущий производитель микроинтегральных схем, которые используются в спутниковой связи. Видите экспедицию разведчиков в Пустыне смерти? Они заблудились и четыре дня брели под палящим солнцем без глотка воды. Только наша система помогла им связаться с городом, они запросили помощь и были спасены. А это — рисунок судна, потерпевшего аварию у берегов Новой Англии. В последнюю минуту, перед тем как лодка перевернулась, шкипер включил сигнал бедствия. И это тоже наша система коммуникации. С ее помощью общаются между собой разведчики угля в степях Монголии, а жители высокогорной деревушки в Перу могут смотреть передачи по телевизору.

Кстати, о телевидении. Во время первой войны в Персидском заливе в 1991 году канал Си-эн-эн вел прямые репортажи с места событий. Но однажды иракцы перерезали все известные им средства связи в Багдаде. Прямая трансляция, однако, продолжалась. Каким образом? Телевизионщики включили нашу систему связи Ultra-light.

Русская речь

Под конец моей поездки в Синьчжу Парк я вдруг услышала русскую речь. Беседовали два парня и девушка.

— Привет, ребята, — обрадовалась я. — Давно здесь?

— Третий год уже.

— По родине не соскучились?

— О, еще как соскучились! — с чувством ответила девушка. — Ностальгия замучила.

— А чего же не возвращаетесь?

Дмитрий, Артем и Ирина приехали из города Ульяновска. Все трое — инженеры-программисты беспроводного сетевого оборудования, специалисты высокого уровня, в которых так нуждается отечественная экономика. И я прошу объяснить, что именно их удерживает на Тайване. Ну, деньги, это я понять могу.

— Да не деньги самое главное, — говорит Андрей. — Примерно такую зарплату, как здесь, я мог бы найти и в России. Но ведь, кроме денег, есть еще кое-что.

— Что?

Он задумывается.

— Как бы это сказать одним словом? Ну, наверное, так — отношение. С первых дней мы чувствовали, что нас здесь очень ценят, нами дорожат. Нам во всем идут навстречу. Например, с жильем.

Когда они приехали в Синьчжу Парк, всем предложили по номеру в гостинице-общежитии для одиночек: комната с ванной и маленькой кухней. Платил за нее Парк.

Поначалу такой вид жилья показался удобным. Однако другие иностранные специалисты устроились куда с большим комфортом. К тому же Дмитрий и Ира поженились, вскоре в проекте нарисовался ребенок. Поэтому решили снимать отдельную квартиру со всеми современными удобствами и хорошей планировкой. Такая квартира — две спальни, гостиная, столовая, кухня — стоит, конечно, дороговато. Однако самим супругам рента обходится в 20 процентов, остальные 80 процентов доплачивает компания «Arcadian», где они трудятся.

Во время нашей встречи Ира уже не работала: находилась в отпуске по беременности. Компания оплачивала ей десять месяцев декретного периода.

— Рожать боитесь? — задаю я Ирине типичный вопрос взрослой женщины женщине молодой, собирающейся впервые стать матерью.

— Нет, не боюсь, — отвечает она. — Я говорила со многими молодыми мамами. Они рожали в местной больнице и считают, что акушерская хирургия здесь первоклассная. Роженицу и ребенка встречают аплодисментами и улыбками. А сестры и няни выучены улыбаться все время, пока пациенты находятся в больнице. Согласитесь, это тоже весомая причина, чтобы здесь оставаться.

В разговор вступает Артем:

— А я человек несемейный. Для меня очень важно, где и как проводить свободное время. Дома я спортом почти не занимался — спорткомплексов поблизости нет, а главное, это как-то не было широко принято. Здесь спорт — привычная, почти обязательная часть жизни. Администрация всячески поощряет и личные занятия, и участие в различных соревнованиях. Я хожу в бассейн, играю в теннис. И знаете, чувствую, что у меня голова лучше работает. За целый день успеваю больше, чем раньше за два, а устаю меньше.

— А еще, — добавляет Андрей, — мы часто бываем в зарубежных командировках. Начальство это всячески поощряет. Считается, что, если ты сидишь безвылазно на одном месте, твой кругозор сужается, а образ мысли становится провинциальным. А общение с коллегами из других стран расширяет масштаб мышления, позволяет лучше ориентироваться в современной науке. И вообще в мире.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.