Женщины, изнасилованные войной

До того как Красная армия вошла в Германию, сексуальная охота на женщин (соотечественниц-военнослужащих) была привилегией офицерского корпуса (старшего и среднего звена) и генералитета. Младшим офицерам и солдатам почти ничего не перепадало, и они наблюдали со стороны, получив от старших по званию урок нравственности: принуждение к сексу хоть и является нарушением воинского устава, но в военное время начальство в устав не заглядывает. Не сказано же в своде армейских законов, что солдату перед атакой для храбрости положено выпить «фронтовые сто граммов», а ведь наливали, и не по сто…

В первые годы войны рядовой и младший офицерский состав последовать примеру начальства не мог, и не потому, что «естественный отбор» был произведен старшими офицерами и им доставались «не элитные девушки». В окопах, на передовой, особо не разгуляешься, уединиться практически невозможно. Красная армия была единственной из воюющих армий, не позволявшей солдатам за четыре года войны – если тот не был ранен и отправлен в тыл на лечение – получить кратковременный отпуск для свидания с жёнами или увольнительную для посещения публичного дома, организованного армейскими психологами.

Вежливые японцы для домов терпимости придумали корректное название – «станции комфорта» – и с государственным размахом «трудоустроили» на «станциях техобслуживания» более 140 тысяч женщин – китаянок, филиппинок, индонезиек. Чужестранцы (немцы, итальянцы, американцы) для сексуального удовлетворения солдат также открыли публичные дома. Об этом – в разделе «чужие» против «чужих».

Политическое руководство Красной армии «станции комфорта» открыть не решилось и, в отличие от других воюющих армий, не снабдило солдат презервативами (отсюда и эпидемия венерических заболеваний, захлестнувшая армию после пересечения государственной границы, и массовых групповых изнасилований). Средний и высший офицерский состав ещё в начале войны обзавёлся фронтовыми жёнами и успешно их «осеменял», но этой привилегией мог воспользоваться далеко не каждый офицер – женщины составляли всего лишь десять процентов личного состава Красной армии (в начале войны ещё меньше). Таким количеством боевых подруг нельзя удовлетворить каждого воина. Что ж, для поддержания боевого духа есть СМЕРШ, заградительные батальоны и водка для храбрости. Но, когда через три с половиной года войны «изголодавшаяся» армия вошла в Германию, алкоголь, призывы к мщению, лозунги «убей немца» и мораль офицерского корпуса сделали своё дело. Армия «сорвалась с цепи», и ей уже было всё равно кого: немок или перемещённых лиц – солдатам подавай женщину! Возраст и национальная принадлежность значения не имеют!

Никто не говорил им, что «женщин надо добыть в бою» или что солдат вправе обладать женщинами побеждённого, рассматривая их как военный трофей. Но ведь и в довоенном двухсерийном фильме «Пётр I» (1937–1938), вызвавшем восхищение Сталина, царь Пётр (в его роли блистал Николай Симонов) лихо отбирал у князя Меншикова военный трофей, переходивший из рук в руки, – будущую императрицу Екатерину I (её играла Алла Тарасова). В сексуальной эксплуатации «трофейных» женщин большевики не видели ничего зазорного, и главные герои фильма получили в 1941-м Сталинскую премию первой степени.

Латышка Марта Скавронская в 1703-м или немка Гретхен в 1945-м – для солдата разницы никакой! Женщина есть женщина, а живой военный трофей – законная добыча победителя. Пример тому – кинофильм «Пётр I».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.