Граф М. Н. Кречетников

Кречетников, при возвращении своем из Польши, позван был в кабинет императрицы.

– Исполнил ли ты мои приказания? – спросила императрица.

– Нет, государыня, – отвечал Кречетников.

Государыня вспыхнула:

– Как нет?!

Кречетников стал излагать причины, не дозволившие ему исполнить высочайшие повеления. Императрица не слушала, в порыве величайшего гнева она осыпала Кречетникова укоризнами и угрозами. Кречетников ожидал своей гибели. Наконец императрица умолкла и стала ходить взад и вперед по комнате. Кречетников стоял ни жив ни мертв. Через несколько минут государыня снова обратилась к нему и сказала уже гораздо тише:

– Скажите мне, какие причины помешали вам исполнить мою волю?

Кречетников повторил свои прежние оправдания. Екатерина, чувствуя его справедливость, но не желая признаться в своей вспыльчивости, сказала ему с видом совершенно успокоенным:

– Это дело другое. Зачем же ты мне тотчас этого не сказал?..

(А. Пушкин)

* * *

Генерал-аншеф М. Н. Кречетников, сделавшись тульским наместником, окружил себя почти царскою пышностью и почестями и начал обращаться чрезвычайно гордо даже с лицами, равными ему по своему значению и положению при дворе.

Слух об этом дошел до Екатерины II. Императрица, в свою очередь, пожаловалась на генерала князю Потемкину.

Князь позвал своего любимца генерала Сергея Лаврентьевича Львова, известного в то время остряка, и сказал:

– Кречетников что-то слишком заважничал… Поезжай к нему и сбавь у него спесь…

Львов поспешил исполнить приказание и отправился в Тулу.

В воскресный день Кречетников, окруженный толпой нарядных официантов, ординарцев, адъютантов и других чиновников, с важной миной явился в свой приемный зал и предстал перед многочисленным собранием тульских граждан.

И вот среди всеобщей тишины раздался голос человека, одетого в поношенное дорожное платье. Он, вспрыгнув позади всех на стул, громко хлопал в ладоши и кричал:

– Браво, Кречетников, браво, брависсимо!

Изумленные взгляды собравшихся обратились к смельчаку. Удивление присутствовавших усилилось еще больше, когда наместник подошел к незнакомцу с поклонами и сказал ему:

– Как я рад, многоуважаемый Сергей Лаврентьевич, что вижу вас! Надолго ли к нам пожаловали?

Но незнакомец продолжал хлопать и убеждал Кречетникова вернуться и еще раз позабавить его пышным выходом.

– Бога ради, перестаньте шутить, – бормотал растерявшийся Кречетников, – позвольте обнять вас.

– Нет! – кричал Львов. – Не сойду с места, пока вы не исполните мою просьбу. Право, вы мастерски играете свою роль!

Сконфуженному Кречетникову стоило немалых усилий уговорить посланца слезть со стула и прекратить злую шутку, которая, разумеется, была понята и достигла цели.

(Д. Бантыш-Каменский)

* * *

В 1787 году императрица Екатерина II, возвращаясь в Петербург из путешествия на юг, проезжала через Тулу.

В это время из-за неурожая предыдущего года в Тульской губернии были чрезвычайно высокие цены на хлеб, и народ сильно бедствовал. Опасаясь огорчить такою вестью государыню, тогдашний тульский наместник генерал Кречетников решил скрыть грустное положение вверенного ему края и доложил обратное.

По распоряжению Кречетникова, на все луга, лежавшие при дороге, по которой ехала императрица, были собраны со всей губернии стада скота и табуны лошадей, а жителям окрестных деревень велели встречать государыню с песнями, в праздничных одеждах, с хлебом и солью.

Видя всюду чистоту, порядок и изобилие, Екатерина осталась довольна и сказала Кречетникову:

– Спасибо вам, Михаил Никитич, я нашла в Тульской губернии то, что желала бы найти и в других.

К несчастью, Кречетников находился тогда в дурных отношениях с одним из спутников императрицы, обер-шталмейстером Львом Александровичем Нарышкиным, вельможей, пользовавшимся особым расположением Екатерины и умевшим, под видом шутки, ловко и кстати, высказывать ей правду.

На другой день после приезда государыни в Тулу Нарышкин явился к ней рано утром с ковригой хлеба, воткнутой на палку, и с двумя утками, купленными на рынке.

Изумленная такой выходкой, Екатерина спросила его:

– Что это значит, Лев Александрович?

– Я принес вашему величеству тульский ржаной хлеб и двух уток, которых вы жалуете, – отвечал Нарышкин.

Императрица, догадавшись, в чем дело, спросила, почем Нарышкин покупал хлеб.

Нарышкин доложил, что платил за каждый фунт по четыре копейки.

Екатерина недоверчиво взглянула на него и возразила:

– Быть не может! Это неслыханная цена! Мне доложили, что в Туле печеный хлеб не дороже копейки.

– Вас, государыня, обманули, – ответил Нарышкин.

– Удивляюсь, – продолжила императрица, – как же меня уверяли, что в здешней губернии был обильный урожай в прошлом году?

– Может быть, нынешняя жатва будет удовлетворительна, – сказал Нарышкин, – а пока голодно…

(«Москвитянин», 1842, № 2)

Данный текст является ознакомительным фрагментом.