США против ООН

США против ООН

Упор на одностороннее применение силы объективно сталкивает Соединенные Штаты с таким многосторонним механизмом поддержания мира и безопасности, как Организация Объединенных Наций. Взаимообусловлено развивались два процесса: переход США на платформу самостоятельных превентивных действий в случае возникновения определяемой ими же самими угрозы международной безопасности и дистанцирование Соединенных Штатов от ООН.

Негативное отношение Соединенных Штатов к Организации Объединенных Наций накапливалось годами. При президентстве Рейгана США перестали перечислять свои взносы в бюджет ООН, прекратили участие в ЮНЕСКО, высказав недовольство тем, что эта организация критически относится к ряду проявлений американской политики. При Буше-старшем и особенно при Клинтоне наметилось некоторое потепление: США начали погашать свои долги перед бюджетом ООН и отменили ранее введенный запрет на участие американских вооруженных сил в ооновских миротворческих операциях.

Приход к власти администрации Буша-младшего вновь обострил отношения США с ООН и рядом других международных структур. Д. Рамсфельд призвал прекратить американское участие в миротворческих операциях ООН, мотивируя это необходимостью «…вернуть военных, которых используют в мирных целях, на фронт» (это заявление было сделано незадолго до американского вторжения в Ирак). Колин Пауэлл и его сторонники не смогли воспрепятствовать в 2002 году инициированному правыми республиканцами официальному отзыву подписи Билла Клинтона под Римским статусом – уставным документом Международного уголовного суда. Это было сделано вопреки настроениям, господствовавшим среди европейских союзников США. В марте 2003 года Ричард Перл опубликовал в британской газете «Гардиан» статью под красноречивым заголовком «Слава богу, ООН скончалась».

Все четче среди правой части республиканцев в США стал звучать тезис: современным условиям адекватно именно НАТО, которое может с большей эффективностью выполнять функции Организации Объединенных Наций. Импульс получили обсуждения в различных комиссиях конгресса США на тему, нужна ли вообще ООН. Несомненно, толчком к такой постановке вопроса стало несогласие ООН и ее Генерального секретаря Кофи Аннана с американской политикой, особенно интервенцией в Ираке. Острая критика в адрес США прозвучала в ряде ооновских документов, в частности в докладе о положении с правами человека в тюремном лагере, организованном США на своей военной базе в Гуантанамо (Куба).

Можно считать, что, отражая реальные настроения в мировом сообществе, ООН при Кофи Аннане все больше становилась самостоятельным игроком на международной арене. И все отчетливее проявлялась неоспоримая истина – ООН по своему уставу несовместима с политикой односторонних действий Соединенных Штатов. Именно с этим не соглашались США. Особенно неприемлемой для них стала практика, при которой постоянные члены ООН Россия и Китай имели право вето и использовали его в случаях несогласия с резолюциями, которые пробивали Соединенные Штаты. В таких условиях, очевидно, в Вашингтоне посчитали: уж если и необходима международная организация для осуществления многосторонних мер, то она должна быть не нейтральной, а подчиняться Соединенным Штатам.

Не помогло и стремление Генерального секретаря Кофи Аннана найти приемлемый вариант реформирования ООН. Эта задача побудила Кофи Аннана создать Группу высокого уровня, известную как «группа мудрецов», призванную выработать рекомендации по противодействию опасностям, в том числе исходящим от внутристрановых ситуаций, и представить предложения, как сделать Организацию Объединенных Наций более эффективной в борьбе с новыми вызовами и угрозами. Группа состояла из 16 человек, подобранных Генеральным секретарем из различных стран. В письме, адресованном мне как одному из участников Группы высокого уровня, К. Аннан писал 4 ноября 2003 года: «События прошедшего года (операция США в Ираке. – Е. П.) потрясли основы коллективной безопасности и подорвали веру в возможность многонациональных решений. Группа должна провести обсуждение, имея в виду необходимость продемонстрировать, что коллективным ответным действиям следует отдавать предпочтение не потому, что это дело принципа, а потому, что данное средство в практическом плане является более действенным и эффективным, чем любые ему альтернативные. Для этого я прошу вас тщательно рассмотреть существующие отличные друг от друга угрозы и предлагаемые пути их решения, проблемы, вынуждающие некоторые государства чувствовать себя крайне уязвимыми, обсудить существующую обеспокоенность по поводу превентивной войны, незаконность использования этого средства в одностороннем порядке, а также другие темы, представляющие интересы для всех членов нашей организации. Только на такой основе мы сможем установить, какие необходимо предпринять шаги для повышения эффективности наших коллективных институтов».

Так Генеральный секретарь видел задачи, которые призвана решить созданная им группа. Доклад группы «Более безопасный мир: наша общая ответственность» он намеревался утвердить на юбилейной сессии Генеральной Ассамблеи, приуроченной к 60-летию ООН.

Когда доклад был готов, Генеральный секретарь ООН в письме от 20 декабря 2004 года на мое имя писал: «Вы и Ваши уважаемые коллеги не только оправдали, но и далеко превзошли все ожидания. Вы нашли единые подходы к решению вопросов, которые в течение многих лет разъединяли и парализовывали международное сообщество… Оценка группой коллективной безопасности в XXI веке укрепила мою надежду на то, что народы мира смогут предпринять подобные усилия для преодоления разногласий и достижения нового консенсуса в целях обеспечения „более безопасного мира“. Я уверен, что смелые и прагматичные предложения, выдвинутые группой, внесут свой вклад в обновление нашей организации, и я планирую посвятить значительную часть наступающего года популяризации взглядов и рекомендаций, изложенных в вашем докладе».

Одним из важных выводов группы, особенно в условиях, когда США навязывали миру односторонние решения, было общее мнение о том, что механизм ООН должен быть задействован против действительно существующих опасностей, таких как массовые убийства гражданского населения, неспособность центральных властей взять под контроль негосударственные субъекты, создающие угрозу международной безопасности, форсированное приближение к обладанию ядерным оружием с возможной перспективой его передачи террористическим организациям, предоставление правящим режимом своей территории для базирования международной террористической организации.

Но как противодействовать всему этому? В длительных дискуссиях члены группы согласовали ряд положений. Главные среди них следующие: существование внутристрановой угрозы должно выявляться не одним каким-либо государством, а коллективно через Совет Безопасности ООН. Именно Совет Безопасности ООН должен определять и систему мер по нейтрализации этой угрозы.

Не перечеркивает ли это суверенитет государств? Вопрос непростой. В сегодняшнем мире существует тенденция некоторого ослабления суверенитета государств. Часть суверенитета передается на наднациональный уровень интеграционными процессами, развитием транснационального предпринимательства. Но ни в коем случае не следует преуменьшать устойчивость национальных суверенитетов. Вывод об их размыве весьма опрометчив. Об этом свидетельствует хотя бы пример Европейского союза, создавшего наднациональные структуры. Но разве при этом не сохраняется суверенитет Франции, Германии, Великобритании и других стран, входящих в ЕС?

Вместе с тем суверенитет не должен быть непреодолимым препятствием, когда речь идет о том, что внутри той или иной страны разворачиваются события, которые могут взорвать обстановку в регионе и даже на глобальном уровне. Но выяснение степени опасности таких событий и методов противоборства с ними должны определяться Советом Безопасности ООН, постоянные члены которого обладают правом вето.

В защиту унилатерализма не выступил и член группы Б. Скоукрофт, который не разделял позицию руководства Буша-младшего по этому вопросу[15].

Появление новых вызовов человечеству создает принципиально иную международную обстановку, требующую усовершенствования механизмов Организации Объединенных Наций. Но решению этой задачи не способствует искусственное деление угроз на «жесткие» и «мягкие». «Жесткие» – это угрозы безопасности, которые возникают либо как результат агрессивных действий со стороны другого государства, либо как следствие развития некой нестабильной ситуации. «Мягкие» – все остальные: нищета, болезни, безработица и т. п. Деление угроз на две части оборачивается в конечном итоге идеей о том, что роль Организации Объединенных Наций должна ограничиваться противодействием «мягким» угрозам, так как ее механизм, дескать, не приспособлен к тому, чтобы быстро и эффективно реагировать на угрозы безопасноти. Группа пришла к выводу о несостоятельности таких представлений.

Принципиальный вопрос: нужно ли искать в создавшихся условиях альтернативу Совету Безопасности внутри ООН в вопросах применения силы в том случае, «если Совет не может или не хочет принять решение»? После длительного обсуждения на заключительном заседании группы мне пришлось заявить, что если Генассамблея будет выдвинута в качестве органа, который даже при чрезвычайных обстоятельствах принимает решение о применении силы, то отказываюсь поддержать доклад в целом. Соответствующий параграф из доклада был исключен.

В Уставе ООН заложены все возможности коллективного противодействия угрозам безопасности и стабильности – это, пожалуй, стало одним из главных выводов доклада. Правда, Совет Безопасности ООН не всегда оказывается в состоянии оптимальным образом использовать имеющиеся у него полномочия. Однако надо отметить, что СБ ООН уже доказал на деле свою способность по-новому, именно по-новому подойти к применению положений Устава ООН. Например, после событий 11 сентября 2001 года Совет Безопасности дал, по сути, новую интерпретацию статьи 51 Устава ООН, подведя базу под применение силы в порядке самообороны в случае нападения негосударственного формирования на государство. Можно напомнить и о таких мерах, как введение решением Совета Безопасности санкций против движения «Талибан» и создание Контртеррористического комитета Совета Безопасности (КТК). Совбез принимал также решения и о силовых мерах в поддержку демократии и прав человека; например, резолюцией 940 от 31 июля 1994 года уполномочил государства – члены ООН «…сформировать многонациональные силы… и использовать все необходимые средства» в целях восстановления демократии на Гаити.

Совет Безопасности ООН, таким образом, продемонстрировал способность адаптироваться к ситуации, сложившейся после появления новых вызовов и угроз. Вместе с тем надо признать, что в Уставе ООН отсутствуют критерии, которые могли бы лежать в основе принятия решения о применении принудительных мер. Следует ли из этого, что нужно изменить устав? «Критерии вмешательства», как представляется, могут быть утверждены резолюцией СБ ООН, при этом нет необходимости вносить поправки в сам Устав.

Ситуации, угрожающие миру и безопасности, связаны не с недостатками Устава ООН, а с вопиющим нарушением его положений. Однако это не снимает остроту необходимости повысить эффективность Совета Безопасности ООН. Конечно, его состав и структура, определенные исходя из расклада сил после Второй мировой войны, не могут сохраняться вечно – это вывод группы. Давно прошли те времена, когда Германию и Японию отличало от других стран – членов ООН прежде всего поражение в войне. За многие десятилетия существования Организации Объединенных Наций произошли и другие серьезные изменения на мировой арене. Целый ряд бывших колоний и полуколоний стали суверенными государствами и теперь играют активную самостоятельную роль в международной политике, наращивают свой удельный вес в мировой экономике (например, Индия). Следовало бы привести состав Совета Безопасности ООН в соответствие с современными реалиями. Речь может идти об увеличении числа его и постоянных, и непостоянных членов. Целесообразно также четче соблюдать принцип географического представительства в Совете Безопасности, особенно в отношении Африки и Латинской Америки. Однако значительное расширение числа членов Совбеза противоречит идее сохранения и усиления дееспособности ООН.

Что касается проблемы права вето, то нужно прямо сказать, что Организация Объединенных Наций как многосторонний механизм, эффективно действующий во благо мира и безопасности, не может существовать без этого права. История Лиги Наций в этом плане весьма поучительна. Но не менее губительно для ООН предоставлять право вето большому числу стран. Члены группы в принципе сошлись на том, что такое право должно принадлежать лишь нынешней «пятерке» постоянных членов СБ ООН.

Излюбленный аргумент критиков ООН заключается в том, что постоянные члены Совета Безопасности зачастую не способны находить консенсус по вопросам, касающимся силового реагирования на наиболее острые угрозы безопасности. Но эти утверждения несправедливы для тех случаев, когда дело касается бесспорных ситуаций, чреватых угрозами международной безопасности. Чтобы расширить возможности согласования в рамках Совета Безопасности решений по кардинальным проблемам, постоянные члены Совета Безопасности могли бы, к примеру, выступить с политически обязывающим заявлением, что будут прилагать усилия для достижения согласия по ключевым вопросам безопасности и стабильности.

Необходимо направить усилия на эффективное использование не только Совета Безопасности, но и других ооновских структур кризисного регулирования, а также, если нужно, на их адаптацию к новым угрозам. Прежде всего это касается Контртеррористического комитета и Комитета СБ ООН по санкциям в отношении «Аль-Каиды», талибов и связанных с ними лиц и организаций (Комитет 1267).

Я считаю, что следовало бы обсудить идею разработки хартии антитеррористических действий, которая содержала бы набор конкретных обязательств по ликвидации террористических организаций и их отделений, перекрытию финансовых потоков, предотвращению транзита оружия, взрывчатки, боевиков, выдаче лиц, обвиняемых в терроризме (по списку «антиталибского» комитета). Неучастие в режиме, установленном хартией, рассматривалось бы как неприемлемое. Кстати, именно такое неучастие могло бы стать основанием для осуждения того или иного режима с последующими санкциями в различных формах.

Чтобы Организация Объединенных Наций стала работающим механизмом, альтернативой единолично принимаемым решениям о применении силы, она, как представляется, должна приобрести военное измерение. Необходимо не только продолжать практику осуществления по решению Совета Безопасности операций в формате коалиции заинтересованных государств (имеется опыт таких действий в Албании, Восточном Тиморе, Афганистане), но и продумать также систему мер по укреплению собственного ооновского потенциала проведения многофункциональных операций по поддержанию и, если потребуется, восстановлению мира (с силовым компонентом). В связи с этим, по моему мнению, целесообразно создание постоянных ооновских сил быстрого развертывания. Они могли бы быть дислоцированы с учетом «горячих точек». Кроме того, ООН может подписать с рядом региональных организаций и отдельными государствами специальные соглашения о том, что в случае принятия Совбезом соответствующего решения они направляют свои подразделения быстрого развертывания либо для операций под флагом ООН, либо для совместных с ООН действий.

Еще одно перспективное направление – формирование в Организации Объединенных Наций своего рода экспертно-аналитического пула, состоящего из представителей заинтересованных и располагающих солидными разведывательными возможностями государств. Уже сейчас происходит обмен информацией между спецслужбами различных стран в целях борьбы с терроризмом, раннего выявления кризисов и выбора оптимальных средств их нейтрализации. Однако американский опыт, когда даже наличие определенной информации не

помогло заранее раскрыть планы террористов, готовивших нападение 11 сентября, свидетельствует о необходимости совместного анализа получаемых сигналов и постоянного мониторинга за кризисными ситуациями.

Следует создать в ООН структуру, способную выполнять практические функции по управлению и в постконфликтных условиях, а также координировать восстановительные и другие реабилитационные проекты ООН.

Я, естественно, не претендую на исчерпывающие предложения по модернизации ООН. Многие из изложенных идей нашли свое отражение в докладе Группы высокого уровня.

Однако США, по сути, отвергли этот доклад. Во всяком случае, его рекомендации по приспособлению ООН для противодействия вызовам и угрозам миру и безопасности на современном этапе развития международных отношений были проигнорированы Вашингтоном. Вместо Кофи Аннана, срок которого на посту Генерального секретаря ООН истекал, был избран Пан Ги Мун.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.