ЛЕДОВЫЕ ЛОЦМАНЫ СВЯТОЙ РУСИ. Окончание. Начало в № 18
ЛЕДОВЫЕ ЛОЦМАНЫ СВЯТОЙ РУСИ. Окончание. Начало в № 18
ЛЕДОВЫЕ ЛОЦМАНЫ СВЯТОЙ РУСИ. Окончание. Начало в № 18
Кавад Раш
Кавад Раш
ЛЕДОВЫЕ ЛОЦМАНЫ СВЯТОЙ РУСИ. Окончание. Начало в № 18
ПЕРВЫЙ ОТРЯД ОПИСЫВАЛ БЕРЕГА Северного океана от устья Печоры, где сгорел Аввакум Петров до Оби, где прославился святой Василий Мангазейский. Именно им будет руководить в основном лейтенант Степан Малыгин.
Второй отряд двигался от устья Оби к устью Енисея под командой лейтенанта Дмитрия Овцина. Для него в Тобольске была построена двухмачтовая дубель-шлюпка "Тобол", на ней 56 человек команды. И еще 48 человек на четырех дощанниках. Время действия — 1734-1738 годы.
Иеромонахом в этом отряде был будущий митрополит Ростовский святой Арсений (Мацеевич) из польской шляхты.
Третий отряд под командой штурмана Федора Минина (1738-1741) двигался от Енисея на восток.
Четвертый отряд лейтенанта Василия Прончищева описывал морской берег от устья Лены на запад на дубль-шлюпке "Якутск". С Прончищевым — жена Мария. Оба супруга из тульских дворян. С ними штурман Семен Челюскин и 50 человек команды. Запасы на дощаниках. 19 августа 1736 года, огибая полуостров Таймыр, вошли в сплошные льды и зазимовали. Льды "самые глухие.., которым и конца видеть не могли". По льдам бродили непуганые белые медведи — "якобы какая скотина ходит". Прончищев тяжело заболел. Семен Челюскин привел "Якутск" к устью Оленька. В тот день умер Прончищев. Его похоронили 6 сентября. 11 сентября 1736 гола скончалась от горя Мария Прончищева. Их похоронили рядом. Могилы их по сей день согревают эту холодную землю. Северную оконечность полуострова Таймыр, эту вершину Евразии, назвали мысом Челюскина. В устье реки Таймыр Челюскин встретился с Харитоном Лаптевым. Подвиг Челюскина казался невероятным даже таким бывалым полярникам, как адмирал Ф. Врангель. Как заметил о нем знаменитый исследователь Таймыра академик Миддендорф: "Челюскин, бесспорно, — венец наших моряков".
Пятый отряд Великой Северной шел и плыл от Лены на восток (1735-1742) под командой шведа на русской службе Петра Ласиниуса на палубном боте "Иркутск".
В августе 1735 года Ласиниус встретил тяжелые льды и зазимовал в устье реки Хараулих. В декабре того же года Ласиниус умер. Командование принял штурман Василий Ртищев. В январе 1736 года умерли еще восемь человек. В феврале скончались еще двенадцать человек, в марте — четырнадцать, в апреле умерли еще трое. Отряд не досчитался тридцати восьми человек из пятидесяти. Беринг распорядился направить к Ртищеву новый отряд под командой лейтенанта Дмитрия Лаптева, двоюродного брата Харитона Лаптева. Адмиралтейство предписало Дм. Лаптеву произвести тщательную опись Чукотского Носа (Мыса Дежнева).
Дмитрий Лаптев прошел к устью Колымы и зазимовал и Нижне-Колымске, основанном казаками. В октябре на собаках и оленях достиг столицы нынешней Чукотки — Анадыря. Оттуда по зимнику вернулся в Нижне-Колымск. Беринг к тому времени скончался и фактически руководителем всей Великой Северной стал Алексей Чириков. Он отправил Дм. Лаптева в Петербург, куда тот прибыл в 1743 году.
Шестой отряд имел задание описать Курильские острова и берег Охотского моря, а также выяснение путей в Японию. Начальник отряда, датчанин капитан Шпанберг — человек деятельный и жестокий. В Охотске для Шпанберга построили одномачтовую бригантину "Архангел Михаил" и трехмачтовую дубель-шлюпку "Надежда".
Деяния шестого отряда капитана Шпанберга сегодня политически особо актуальны, так как касаются Курильских островов.
18 июня 1738 года корабли Мартына Шпанберга из Охотска вышли на Камчатку в Большерецк. Бригантиной "Архангел Михаил" командовал сам Шпанберг. Командиром дубель-шлюпки назначен обрусевший англичанин лейтенант Вилим Вальтон, а ботом "Святой Гавриил" управлял еще более обрусевший голандец Алексей Шельтинг.
Из Большерецка Шпанберг стал спускаться вдоль Курильской гряды. Причем Вальтон прошел их все и достиг острова Хоккайдо. Всего он нанес на карту 26 курильских островов и к августу вернулся в Большерецк.
В 1742 году офицер-геодезист М. Ушаков и гардемарин А. Юрлов описали берега Камчатки. На окраине империи беззаветно действовала русская военная молодежь.
Седьмой отряд имел задачу отыскать острова в северной части Тихого океана и пути в Северную Америку. Руководили ею Беринг и Чириков. Еще в 1732 году Сенат, отдав общее руководство Берингу и зная его нераспорядительность, "опередил назначить ему в товарищи другого капитана, доброго, из русских". Им был Алексей Чириков. О делах седьмого отряда написано много книг, об их трагической судьбе и великих достижениях. Потому отметим только что Беринг и Чириков открыли Аляску, Алеутские и Командорские острова. Беринг нашел на командорах свою могилу.
В год смерти Петра I в 1725 году он молодым 22-летним лейтенантом отбыл с Берингом на далекую Камчатку. Его выдающиеся педагогические способности отмечали все современники, а Петр I никогда не выпускал этого дворянина из поля зрения. Чириков оставил после себя замечательную карту своих плаваний. Но самым гениальным его проектом был план ощетинить русскими пушками Алеуты, Курилы, Сахалин и сделать Тихоокеанский фланг родины неприступным. Но ни один моряк или государственный муж не прониклись идеей великого капитана-командора, потому что вскоре запоем читали офранцуженный художественный вымысел до полного разжижения мозгов. "Самая читающая нация" обречена на катастрофы. Процветают самые действующие нации, как при Петре I.
Только капитан 1 ранга Невельской через сто лет проникся идеями Чирикова. Он, как и Алексей Чириков, отверг службу на придворной яхте, обещающей карьерный взлет, и посвятил свою жизнь укреплению берегов Русского Востока, который он опишет в книге "Подвиги русских морских офицеров на Крайнем востоке России".
Восьмой отряд часто называют "Первой академической экспедицией" или "странствующей академией".
Девятый отряд возглавили два офицера-геодезиста Петр Скобельцын и Василий Шатилов. Им была поставлена задача найти удобный речной путь от Верхнеудинска в Забайкайле до Охотска, чтобы усилить мореходство на Тихом океане.
После Великой Северной Ломоносов вступил в заведование Географическим Департаментом Императорской Академии наук. Он давно мечтал составить полную географию Российской империи и продолжить дело Петра I.
Ломоносов настойчиво добивался изучения Сибири и Севера. По его мысли, необходимо пробивать морской путь в Китай и Индию через Северный океан мимо западных берегов Шпицбергена и далее к востоку в Берингов пролив.
Сегодня, в век коррупции, расхищения и мародерства, созидательная деятельность наших героев по изучению и укреплению Родины сверхактуальны и назидательны. Все эти экспедиции были частью грандиозного замысла Ломоносова. Но к главному делу жизни — освоению Северного морского пути — он приступал осторожно и тщательно. Экспедиция Чичагова на трех кораблях по Северному пути готовилась, как и Великая Северная, в строжайшем секрете. Как в Великой Северной, к каждому отряду был приписан иеромонах, так и на каждый корабль Чичагова определили по монаху. Когда Дмитрий Овцын, описывавший устье Оби, попросил у Адмиралтейства разрешения взять на два своих мореходных судна не двух, а одного иеромонаха, ему строго было отказано, хотя все его просьбы до этого исполнялись.
Ученики Петра I действовали энергично, рачительно и строго, никому не давая спуску. Тщательно отбирали кадры. Еще действовала заряженность Петровского времени, приведшего все русское общество к сверхмобилизации для исторического прорыва. Ломоносов унаследовал петровскую пассионарность.
Еще в 1765 году Ломоносов отправил "Письмо о северном ходу в Ост-Индию сибирским океаном". До этого, еще в 1762 г., он пишет работу "Краткое описание разных путешествий по северным морям и показание возможного проходу Сибирским океаном в Восточную Индию".
Здесь Ломоносов, все детство проведший в море с отцом Василием Дорофеевичем, обобщил как опыт своих предков, так и все секретные отчеты отрядов Великой Северной экспедиции. Он пишет так: "Северный Ледовитый океан — есть пространное поле, где усугубится может Российская слава, соединенная с беспримерной пользою через изобретение Восточно-северного мореплавания в Индию и Америку". "Краткое описание" Ломоносов отправил в Морскую российских флотов комиссию.
Весной 1764 года он пишет "Прибавление первое о северном мореплавании на восток по Сибирскому океану". Академик-помор заседал в Адмиралтейств-коллегии и обсуждал с военными моряками все детали экспедиции Чичагова.
Идея Севморпути благодаря энергии и уму Ломоносова становились как государственной, так и общенародным предприятием, так как вобрала тысячелетний порыв многих поколений.
Академик Румовский составил инструкцию экспедиции "Способ находить длину места посредством Луны" и вычислил таблицы расстояний Луны от Солнца для меридиана Петербурга.
Ломоносов постарался главное дело своей жизни обеспечить научно так, как до тех пор не была обеспечена ни одна экспедиция прежде — ни русская, ни зарубежная.
В 1764 году русские военные корабли доставили на Шпицберген разобранные избы, баню, провизию на случай возможной зимовки. Для экспедиции на архангельской верфи спустили на воду три корабля, названные по именам командиров "Капитан Бригадирского ранга Василий Чичагов", "Капитан 2 ранга Никифор Панов" и "капитан-лейтенант Василий Бабаев". Судам придали ледовый класс. Поверх обшивки их обили сосновыми досками, а по форштевням железом. По совету Ломоносова в каждый экипаж включили по кормщику-помору и еще 26 поморов-промышленников. Участники похода перед отплытием были произведены в следующий чин и получили повышенные оклады.
Увы, Великий помор не дождался результатов экспедиции. А может, это и к лучшему. Экспедиция потерпела неудачу. Ломоносову трудно было бы пережить крушение дела его жизни.
В мае 1765 года, через три недели после кончины Ломоносова, экспедиция из Колы вышла в море, чтобы "учинить" поиск морского прохода Северным океаном в Камчатку. У западных берегов Шпицбергена в августе суда встретили сплошные тяжелые льды и вернулись в Архангельск. На следующий год Чичагов повторил попытку, но путь ему преградило безбрежное ледовое поле.
ЦЕЛОЕ СТОЛЕТИЕ УШЛО НА НАКАПЛИВАНИЕ СИЛ и изучение ледовой обстановки гидрографии Ледовитого океана. В начале XIX века появилась необходимость новой описи берегов Восточной Сибири. Промышленники Санников и Бельков поведали, будто видели севернее острова Котельного и Новой Сибири какую-то землю. Эту неведомую землю назвали "Земля Санникова" и она надолго завладела воображением исследователей.
Адмиралтейств-коллегия отправила в Сибирь трех флотских офицеров, трех молодых дворян, будущих адмиралов Фердинанда Врангеля — Петра Анжу и лицейского друга Пушкина Федора Матюшкина по прозвищу "Плыть охота". Они разбились на два отряда: Усть-Янский, под началом Анжу, и Колымский, Врангеля. С последним был и Матюшкин. Анжу предписано изучить и нанести на карту как берега Ледовитого океана, так и острова, лежащие к северу от устья Яны, а именно: Ляховский, Котельный, Фадеевский, Новая Сибирь и землю, виденную Яковом Санниковым. Отряд описал побережье от реки Оленек до Индигирки и все Ляховские и Новосибирские острова. Адмиралтейство велело Врангелю: "Идти для описи берегов от реки Колыми к востоку до Шелагского мыса и от оного на север, к открытию обитаемой земли, находящейся, по сказанию чукчей, в недальнем расстоянии.
Двадцать две груженые нарты покинули Нижне-Колымск. Врангель записал в дневнике: "Мрачные, черные утесы, веками нагроможденные, никогда не растаивающие ледяные горы, необозримое, вечным льдом скованное море, все освещенное слабыми скользящими лучами едва поднимавшегося над горизонтом полярного солнца, совершенное отсутствие всего живущего и ничем не промываемая могильная тишина представляли нам картину как будто мертвой природы, которой описать невозможно".
Именно дворянское чувство чести заставило трех офицеров предпочесть салонам столицы палубу корабля и собачие упряжки под северным сиянием.
Записками будущего адмирала Головнина и его пребывании в японском плену зачитывалась вся образованная Россия. Записки Головнина тогда воспринимались лучшей русской прозой. Пребывание цвета русской дворянской молодежи в боях, кругосветках и на берегах Ледовитого океана ставит перед нами и громадную культурно-философскую проблему. Эти подлинные герои российского общества не стали властителями дум и героями художественных произведений. Произведен был громадный и далеко идущий подлог. В литературу влезли бесцеремонно бесплодные обличители и социальные импотенты вроде "лишних людей", которые пугали в салонах старух, когда их сверстники совершали беспримерные деяния. Итог мы пожинали в 1917 году.
В 1841 году вышла книга Врангеля "Путешествие по северным берегам Сибири и по Ледовитому морю". Туда отдельными главами вошли отчеты Матюшкина. "Путешествие" Врангеля о походах 1821-1823 годов надолго стало настольной книгой полярников.
Говорят на деяние Петра, Россия ответила явлением Пушкина. Незадолго до дуэли Пушкин конспектировал "Описание земли Камчатки" Крашенинникова. Он намерен был писать роман из жизни Камчатки, и как в "Капитанской дочке", вместо лишних людей тогдашних светских "бомжей" выявить людей новых, дельных и энергичных. Нам, зараженным ложью и многословием, не понять до конца явления Пушкина.
С 1821 года четырехкратное путешествие к Новой Земле на одноименном бриге совершает только что вернувшийся из кругосветки лейтенант Федор Литке, будущий адмирал и академик. В те же годы (1821-1828) берега Печоры и Карского моря описывают штурман И. Иванов и штурманские помощники Петр Пахтусов, Николай Рогозин и Илья Бережных, который до этого вместе с Анжу исследовал берега Сибири.
ВСЕ ГЕРОИ СЕВЕРНОГО МОРСКОГО ПУТИ не подвластны времени. Поразительно, они кажутся сегодня более живыми, чем гогочущие на эстрадных концертах мертвяки.
К 1900 году весь Петербург готовился к проводам шхуны барона Эдуарда Толля, отправлявшейся по Северному морскому пути и на поиски таинственной земли Санникова. Барон Толль был потомком генерала Толля, любимца Суворова в Альпийском походе и героя 1812 года. Толль был подлинным патриотом России. Он писал: "Неужели мы отдадим последнее действие для открытия нашего Севера опять другим народам? Ведь одна из виденных Санниковым земель открыта американцами, именно Де Лонгом, несчастно погибшем вследствие незнания местных условий в устье Лены. Мы, русские, пользуясь опытом наших предков, уже по географическому положению лучше всех других наций в состоянии организовать экспедиции для открытия архипелага, лежащего на Севере от наших Новосибирских островов, и использовать их так, чтобы результаты были и счастливы и плодотворны".
3 марта 1900 года президент Императорской академии наук Великий князь Константин Константинович, известный как поэт под инициалами "К.Р.", утвердил личный состав экспедиции барона Толля.
Ядро экспедиции после тщательного отбора составили три лейтенанта флота, выпускники кадетского морского корпуса, а именно: лейтенант Николай Николаевич Коломейцев — командир шхуны "Заря"; лейтенант Федор Андреевич Матиссен — старший офицер, геодезист, картограф, минералог, фотограф; лейтенант флота Александр Васильевич Колчак, второй офицер, гидролог, гидрохимик, топограф, магнитолог. Кроме них на судне старший зоолог А.А. Бялыницкий-Бируля и физик Ф. Зееберг, который просился даже кочегаром. Команда матросов-добровольцев во главе с боцманом Бегичевым.
Лейтенант Коломийцев, командир шхуны занес в отчет: "Все участники Русской полярной экспедиции были осчастливлены Высочайшим посещением Венценосным Вождем Государства Российского Императором Николаем II шхуны "Заря" 11 июня 1900 года. Его Величество подробно осматривал судно и в конце обратился к начальнику экспедиции барону Толлю с милостивым вопросом: не нужно ли чего-либо для экспедиции? А нужда была настоятельная. Экспедиции не хватало угля. В следствии Монаршей милости уголь был отпущен из складов Морского ведомства, как и многие другие материалы, которые нельзя было достать в продаже".
На шхуне Государь Император, вернувшись к теме загадочной земли Санникова, сказал с улыбкой молодым флотским офицерам из команды "Заря": "Кто откроет эту землю-невидимку, тому и принадлежать она будет. Дерзайте, лейтенанты!".
19 июня 1900 года на шхуне "Заря" отслужили молебен в присутствии Ее Величества королевы эллинов Ольги и ее брата августейшего президента Императорской Академии наук Великого князя Константина Константиновича. Королева благословила участников экспедиции и подарила каждому молитвенник и Евангелие.
Через два дня шхуна "Заря" покинула С.-Петербург. Могли кто-либо на свете предположить, что на ее борту лейтенант с орлиным профилем через 19 лет станет Верховным правителем России.
В Кронштадте "Зарю" тепло провожал командир порта адмирал Макаров. "Заря" ушла в плавание под флагом Императорского Невского яхт-клуба. Она обогнула Скандинавию и пришла в порт Александровск-на-Мурмане (ныне Полярный). В Александровске взяли на борт ездовых собак, которые добыл в Усть-Янске якутский казачий урядник Степан Расторгуев, давнишний знакомый барона Толля. Расторгуев при скромности своего чина незаменимый для всех исследователь. Рослый, мастеровитый, отважный и двужильный казак Расторгуев — носитель землепроходческой культуры времен Семена Дежнева. Без таких казаков, как Расторгуев, не была бы возможна ни одна экспедиция на севере России. Подробное описание экспедиции Толля дал в своей содержательной и талантливой книге "Колчак. От исследователя Арктики до Верховного правителя России" писатель и исследователь В.В. Синюков.
После посещения острова Диксона "Заря" вынуждена зазимовать в Таймырском заливе. Позже Э. Толль со спутниками решил дойти до острова Беннетта и устроить там базу для дальнейших поисков земли Санникова. Толль не вернулся. "Заря" осталась навеки в бухте Тикси. В середине 60-х автор этих строк еще видел в бухте Тикси то, что осталось от яхты "Заря" В декабре 1902 года, через два с половиной года, члены экспедиции посуху вернулись в Петербург, но без барона Толля.
Полярники надеялись, что Толль жив. Они успокаивали себя тем, что "Фрам" Нансена дрейфовал три года, и норвежцы все три года не имели от него вестей. 22 февраля 1903 года Колчак выехал в Иркутск с добровольцами на поиски барона Толля. К нему присоединился лейтенант Матисен. С ними боцман Бегичев и верный урядник Степан Расторгуев, который помог приобрести 160 собак и нарты. В экспедиции 17 человек, в том числе восемь каюров на десяти нартах по 13 собак в каждой и на двух нартах тяжелый вельбот в 600 килограмм.
Семимесячный спасательный поход Колчака сам по себе выдающееся тысячеверстное предприятие со смертельными опасностями. Особенно опасен был 90-дневный санно-шлюпочный переход. Маршрут — село Аджергайдах — остров Беннета. Толля не нашли. Когда Колчак вернулся в Якутск, он узнал, что началась русско-японская война. Лейтенант Колчак решительно попросился на войну, где он в Порт-Артуре заслужит боевые награды.
Среди знаменитых полярных исследователей, получивших высокую награду Русского географического общества (ИРГО), лейтенант Колчак был четвертым, кто получил золотую медаль. Это произошло 30 января 1906 года "За участие в экспедиции барона Э.В. Толля и за путешествие на остров Беннета, составляющее важный географический подвиг, совершение которого было сопряжено с большими трудностями и опасностью для жизни, свою высшую награду — Константиновскую медаль".
В числе награжденных до Колчака такие знаменитости, как Н.А.З. Норденшельд (1879), Н.Д. Юргенс (1885), Ф. Нансен (1897). Колчак — четвертый за бурные четверть века.
С 1906 года после Цусимы и до 1917 года станут самыми великими, переломными и плодотворными годами после царствования Петра I. Особое внимание было уделено новому линейному флоту дредноутов и Северному морскому пути.
Председателем комиссии по изучению Северного Ледовитого океана назначен член Адмиралтейств-совета адмирал Владимир Павлович Верховский. Морской министр, вице-адмирал А.А. Бирелев направил адмиралу Верховскому письменное распоряжение по созданию Комиссии по изучению Северного морского пути. Письмо морского министра от 14 июня 1906 года начиналось со следующего утверждения: "Исследования наших вод Северного Ледовитого океана, произведенные Гидрографической экспедицией, организованной в 1894 году по инициативе Н.М. Чихачева, показали, что вопреки утверждениям таких авторитетов, как Литке и Бэр, плавание Карским морем к устьям рек Оби и Енисея следует признать вполне возможным.
Правда, первые шаги в этом направлении, сделанные самой экспедицией, за отсутствием лиц, знакомых с местными условиями, чуть не привели к гибели всего состава экспедиции, но затем дальнейшие плавания по этому пути проходили все с большей удачей, и в прошлом году, как вам известно, был проведен благополучно в реку Енисей караван из 32 судов".
Адмирал Верховский создал Комиссию по изучению Северного морского пути, о чем доложил новому морскому министру, вице-адмиралу И.М. Дикову письмом от 16 июня 1906 года. В нем он докладывал: "Выводы, к которым я пришел, следующие: было бы потерей времени говорить о возможности перехода из Белого моря через Берингов пролив в Тихий океан. Возможность эта доказана на практике (Норденшельд). Несравненно большим числом плаваний доказана возможность перехода из Белого моря в устье Лены, плавание же к устьям рек Енисея и Оби, по своей доступности, в настоящее время не считается даже вопросом.
По мнению генерал-майора Вилькицкого, мнению, основанном на личном десятилетнем опыте и основательном изучении этого предмета, вопрос о свободном переходе через Берингов пролив в Тихий океан представляется в таком виде". Здесь далее адмирал Верховский пишет о том, что меньше изучен путь протяжением в 900 миль вокруг берегов полуострова Таймыр. Адмирал ссылается на офицеров экспедиции Толля, Коломейцева, Колчака и Матисена, которые характеризуют путь вокруг Таймыра, изобилующий множеством островов, носящих характер шхер с плесами, бухтами и с природными, очищенными ото льда стоянками. Там же адмирал Верховский пишет: "Эти офицеры, и подобные им, составляющие счастье Русского государства и Морского ведомства, не сомневаются, что указанные средства окупятся скоро". И там же: "Можно утверждать, с вероятностью почти в 100%, что через два года (…) русские отряды и эскадры боевых кораблей будут ежегодно делать переходы Ледовитым океаном во Владивосток, переплывая скорее и с меньшими расходами 400 миль, чем теплыми водами 12 000 миль. Для открытия Россией этого короткого морского пути ничего кроме знаний не требуется, а эти хотя бы небольшие, но положительные знания можно приобрести только путем практического исследования, для чего необходимо снарядить экспедицию. Все дело в решимости начать.
Такие речи в устах ответственных адмиралов после Цусимы звучат, как победная песнь. Никогда после Великой Северной русские военные моряки не работали с такой удесятеренной пассионарной энергией. За год они теперь делали то, что умещалось в десять лет. А за последние десять лет, перед 1917 годом, военные моряки прошли, считай, почти столетний путь в сравнении с XIX веком.
Когда-то Карл фон Клаузевиц имел мудрость и мужество заявить, что разгром Пруссии Наполеоном под Йеной "было подарком судьбы". Пруссия не сникла, но преобразилась и заработала с неслыханной энергией над укреплением Пруссии и ее Вооруженных Сил. В русском военном флоте нашлись силы, которые, несмотря на горечь Цусимы, восприняли ее, как исторический вызов России, на который она даст достойный ответ и создаст первый в мире флот. Офицеры, о которых писал Верховский, "составляющие счастье Русского государства", стали со времен Великой Северной экспедиции ведомые иеромонахами ледовыми лоцманами Святой Руси. По мнению одного из ледовых лоцманов Руси Александра Колчака, автора солидной монографии "Лед Карского и Сибирского морей", которую цитируют по всему миру, арктический пак занимает основную площадь полярного бассейна. "Под термином арктический пак, — пишет Колчак, — я подразумеваю многолетний, большей частью набивного образования лед, в преобладающей форме полей, т.е. площадей, границу которых с корабля определить нельзя". Колчак первый описал трехтысячеверстную "Великую сибирскую полынью", таинственную и волнующую. Именно эта полынья когда-то остановила собачьи упряжки лейтенанта Анжу. По мнению Колчака, Сибирская великая полынья располагается на границе развитого берегового припая и области арктического пака, расположенной вблизи Новосибирских островов. Полынья может иметь большую или меньшую ширину и длину, а временами даже исчезать вовсе, когда окраина пака продвигается вплотную к береговому припаю, пишет В.В. Синюков в книге "Колчак".
Не предания ли поморов о протяженной великой полынье привели Ломоносова к мысли о громадных пространствах чистой воды в арктической шапке. Колчак воспринимал свое служение России, как религиозное, а свою роль "Верховного правителя", как миссию, посланную Небом, а себя — орудием Божиим.
29 мая 1908 года Император Николай II подписал приказ о назначении Матисена командиром военного транспорта "Таймыр", а Колчака командиром транспорта "Вайгач". Весной 1909 года оба транспорта ледового класса спущены на воду в Петербурге специально для исследовательских плаваний по Северному морскому пути.
28 октября 1909 года оба транспорта покинули Кронштадт и южным путем через Суэц направились во Владивосток, куда прибыли 3 июля 1910 года. В августе "Таймыр" и "Вайгач" после ремонта и доводки котлов направились к Берингову проливу. В октябре капитан 2 ранга Колчак вызван в Петербург. Ему начальник Морского Генерального штаба князь Ливен предложил высокую должность начальника 1-й оперативной части Морского Генерального штаба. На языке соратников фон Мольтке такая должность именовалась "Первый офицер штаба".
Колчак навестил начальника Главного гидрографического управления, генерал-лейтенанта Андрея Ипполитовича Вилькицкого. Его сын Борис Андреевич Вилькицкий возглавит вскоре экспедицию на "Таймыре" и "Вайгаче", пройдет Северный морской путь и откроет громадный архипелаг, неведомый доселе. Сейчас он пока носит название Северная земля. Эту гористую неведомую землю увидели севернее мыса Челюскина 21 августа 1913 года. 22 августа, высадившись на берег, в торжественной обстановке подняли русский национально-государственный флаг из белого, золотого и черного полос. Архипелаг Борис Вилькицкий в год 300-летия дома Романовых назвал землей Императора Николая II, а второй по величине остров наименовал островом Цесаревича Алексея. Итак, русские военные моряки сделали крупнейшее открытие всего XX столетия.
Волею судеб и непостижимых для людей Промыслом земля Санникова, которая ускользала от людей сто лет, оказалась Землей святых Николая II и Цесаревича Алексея. Это справедливо, ибо император Николай II — основатель Романова-на-Мурмане, создатель Северного флота и главный двигатель исследования Северного морского пути, который стал Святым морским путем. Андрей Вилькицкий получил от царя аксельбанты флигель-адъютанта. Когда-то паломники видели два снопа света от Соловков и до небес. Свет исходил от могил чудотворцев Зосимы и Савватия. В XX веке весь Святой морской путь согрет миллионами могил невинных мучеников по всему периметру дороги от Печенги, через Соловки и далее до Колымы и Владивостока. Сноп сияния до неба никогда не покидает весь Северный морской путь и ограждает рубежи России.
Потому вне Сибири и Северного морского пути у России нет будущего.
КАК БЫ НИ РВАЛИСЬ К НАШЕМУ, поистине свЯтому шельфу, под благовидными научными предлогами, наши заклятые "друзья" и соседи, мы, сохраняя максимальную доброжелательность, должны не допустить к участию в разработках шельфа и структурах Севморпути ни одного чужеземца, ни единого их специалиста. Как бы это не показалось парадоксальным, но в век глобализации и электронной паутины возрастет небывало роль границ, запретов и застав. Пока еще люди, как бы о том ни мечталось ворам, не собираются жить в квартирах без замков и дверей.
Севморпуть освоен военными моряками гидрографами и ему надлежит быть в исключительном ведении сил Военно-Морского Флота и в прямом, постоянном правлении президента России. Как особо важные и чтимые монастыри напрямую подчиняются Патриарху и именуются ставропигиальными, так и Севморпуть для Руси и ее главы есть "ставропигиальная" святая дорога государства.
Сразу же после 1945 года Сталин и адмирал-нарком Николай Кузнецов, родившийся в пределах влияния Севморпути, создали сеть морских учебных заведений. Нынешняя академия имени Макарова тогда была заложена как Арктическое училище. Был создан Арктический научный институт в Ленинграде. А ведь тогда не ведали о богатствах шельфа: государственные мужи озабочены были в основном стратегической ролью Севморпути.
Сегодня мы обязаны создать под эгидой Совета безопасности и при участии Церкви мощный Арктический комитет на правах сверхминистерства, а операционная зона Северного флота должна простираться до Берингова пролива или бухты Провидения на Чукотке. Идея великого капитана-командора Алексея Чирикова, адмирала Невельского и морского святителя Иннокентия (Вениаминова) об укреплении тихоокеанских берегов и границ России стала не просто актуальна, а ставит проблему — быть или не быть России.
Пусть Арктический комитет руководит строительством ледокольного и ледово-транспортного флота, а Церковь строит храмы и часовни и освящает память мучеников и подвижников на священной дороге, а все вместе отвечают за чистоту и экологию всего русского Заполярья и Сибири, как драгоценной части России, а значит, Сада Пречистой.
Вся инфраструктура, связанная с навигацией, гидрографией, метереологией, для обеспечения судоходства должна быть в исключительном ведении Военно-Морского Флота и его гидрографической службы. Без этого не будет не только порядка в Арктике, но и безопасной жизни для страны.
Мы уже успели объявить Севморпуть открытым для международного судоходства по нашим внутренним морям. Мы поспешили холуйски, как бомжи, в 1993-1998 годах провести международную научную программу "Северный морской путь" (INSROP) к ликованию ЦРУ. Не случайно ее проведение совпало с годами наибольшего унижения и разворовывания России мародерами.
Северный морской путь — это сугубо Русский морской путь с духовной символикой, близкой к Золотому кольцу России, и у нас с избытком сил, чтобы освоить и развивать его без соглядатаев и обеспечить круглогодичное судоходство на высшем уровне и с нашими лоцманами. Ни одна страна не зовет чужаков помочь ей освоить свои внутренние воды.
Нашим главным национальным достоянием рвутся заняться люди с тем же психологическим типом и кругозором, кто рабски рванул под "удобные флаги" — люди жадные, безродные и неверные. Пусть они плавают под удобными тряпками, но их нельзя подпускать к ключевым проблемам Арктики, шельфа и Северного морского пути.
Программу "INSROP" (одна аббревиатура чего стоит, но этнические евнухи глухи к таким вещам) выполняли с российской стороны Центральный научно-исследовательский институт Морского флота, которым руководил тогда Всеволод Пересыпкин, окончивший в 1954 году Высшее арктическое морское училище имени адмирала Макарова. Из-за рубежа координаторами вызвались норвежский институт Фритьофа Нансена (страна — член НАТО) и Японский фонд "Судно и Океан" (страна, мечтающая о Курилах и не только). Пересыпкин тогда радостно сообщил, что в исследованиях приняло участие около 390 ученых и специалистов, представляющих интересы почти ста научных и производственных организаций из 14 стран мира.
В 1995 году, в разгар распада и смуты в России, INSROP провел Севморпутем с Дальнего Востока в Западную Европу экспериментальный коммерческий рейс. И о, чудо! Рейс подтвердил: доставка груза на десять суток короче южного варианта через Суэц. Хотя это "открытие" известно любому бомжу в Питерском или Владивостокском портах.
Но зато сколько гостей с недобрым и нездешним прищуром зазвали на сокровенные внутренние воды не помнящие родства. На такой симпозиум надо было в качестве почетного председателя позвать Шеварднадзе, который дарил американцам российский шельф.
Великие ученые и специалисты по "удобным флагам" выяснили после фуршетов в Осло, что Россия за проводку каждого "иностранца" получит до ста тысяч долларов, а сами хозяева за счет сокращения пути на десять суток выручат за каждое судно до 500 тысяч экономии. Никто не спросил "делового" ученого: "а ты похоронил и отпел отца, что в вечной мерзлоте, а ты обезопасил свою дочь от европейской или турецкой панели, а сына от наркотиков и СПИДа?"
Ни одному ученому и деляге не пришло в голову разработать программу судостроения ледового класса, где мы лидируем, с тем, чтобы перевозчиками грузов по Севморпути были бы исключительно российские судоходные компании и суда под российским флагом. Всего-то на одну извилину надо иметь больше, чтобы поинтересоваться, кто осуществляет перевозки в США и Канаде на тех же Великих озерах и других внутренних водных путях.
Северный морской путь — дорога вне конкуренции. Транзит грузов через Суэц составляет около 140 миллионов тонн в год. В недалеком будущем Севморпуть сможет пропустить до 20 миллионов тонн груза. И это только начало. Дорога способна осыпать Россию золотым дождем. Быть может, мы хотя бы здесь не будем слабоумно делиться с иностранцами, чтобы не прослыть "цивилизованными" дураками.
Не говоря уже о безопасности Отечества, которое дороже любых денег.
Такие группы, как "Интеррос", "ЛУКОЙЛ" и Газпром, должны располагать и уже владеют собственным ледово-транспортным флотом. Пока же последнее десятилетие выявило в занятых в морском флоте "морских волках" исключительную и звериную склонность к расхищению национального достояния и полное безразличие к чести флага. Совет безопасности и президент лично вместе с депутатами обеих палат, если они патриоты не на словах, не должны подпускать дельцов к Севморпути, с которым связана вся будущность России.