Немцы-2003

Немцы-2003

Ольга Стрельцова

8 июля 2003 0

Общество

Как театр для посещающих начинается с вешалки, так чужая страна с визовым режимом для потенциального въезжающего начинается с посольства, где полагается получить визу. Поскольку "дорогим россиянам", о свободе передвижения по миру для которых ратовало мировое сообщество, ради чего и сокрушило СССР, визы нужны при посещении почти всех стран мира, то любая страна начинается для нас с ее "маленького кусочка" на нашей территории - с посольства. Не знаю, много ли стран выдают визу спокойно и оперативно, как Швейцария, например, но, собираясь в Германию, наберитесь и денег, и сил, и терпения. Получив приглашение на конференцию в Берлине за три месяца, я сразу пошла оформлять визу, и едва успела сделать это к сроку.

Отстояв очередь на получение номера, на подачу документов, прождав месяц, пришла со всеми нужными бумагами к окошечку с рыбьеглазой немкой.

- Зачем вы хотите ехать в Германию?

- Участвовать в конференции.

- Зачем вам это?

- Как зачем?

- Что, без вас там не обойдутся? Ваше присутствие необходимо им или вам?

Вопросик! Конечно, обойдутся. Но тут же услышала:

- Почему вы не можете сразу четко ответить? Смотреть в глаза! Не врать! Говорить правду! С какой целью вы хотите прибыть в Германию?

Объясняю, что у меня небольшой доклад, текст которого предусмотрительно с собой. Немка пишет на бланке, какие документы я еще должна принести, чтобы у меня приняли бумаги на оформление: оплаченную бронь из гостиницы на весь срок запрашиваемой визы и страховку на это время. А если я, оплатив и гостиницу (запрашиваешь на месяц - плати за месяц вперед), и страховку, визу не получу, или получу на меньший срок, как с моими деньгами, которые я уже отдала гостинице и страховщикам?

- Это ваши проблемы! (Фраза демократов, оставивших людей один на один со всеми проблемами, в чести и у мирового сообщества).

Неплохой бизнес: вы платите стране, служащий которой вам отказывает, деньги остаются у них. Золотая жила!

Потратив 3 месяца на оформление, немерено нервов и сил, подключив к оформлению немецких устроителей конференции, приславших в посольство план мероприятия, где значилось мое сообщение, сажусь в поезд "Москва-Берлин".

Проводники предупреждают, что в пути по Польше не нужно выходить в тамбур вообще (заранее сходить в туалет), выдают специальное устройство для запора дверей, чтобы "паны" не могли вскрыть двери и ограбить, чем они, став свободными, занимаются свободно и беспрепятственно, так как и для их полиции свобода бандитов и грабителей священна, как и для тутошних приставкиных. Едущая с нами женщина предупреждает, что провезти без оправдательных документов можно по-прежнему лишь 500 долларов, на большую сумму нужны документы, хотя везде раструбили, что везти можно до 10 тысяч. Но их можно везти, если не едешь через территории "третьих стран", а по прямой направляешься "в страну - цель поездки", что с Германией невозможно, поскольку проезжаешь Беларусь и Польшу. Если летишь самолетом - то да. А в поездке таможенники у вас изымают все деньги свыше 500 долларов. Вот только кто из граждан об этом знает? Где разъяснили это, говоря о новых правилах провоза валюты? А нигде. Разъяснительную работу ведут таможенники, отнимающие ваши кровные. У женщины накануне ехала дочь, которая лишилась денег. Так что ее горький опыт стал нам уроком.

Без приключений, но не без страхов миновав Польшу, прибываем во Франкфурт-на-Одере, через который несколько лет назад, совсем в другой жизни, я ехала в один из советских гарнизонов на территории ГДР. И к людям, с которыми работала, и к городу, в котором жила, и к стране, в которой пребывала, и к ее гражданам сохранила самые теплые чувства.

Поезд почему-то долго стоит на перроне, время бы уже прибыть к конечному пункту нашего пути - Берлину, но мы всё еще на границе, и никто ничего не объясняет, проводники не в курсе, чем вызвана задержка. Пассажиры, почти каждого из которых будут встречать в Берлине, волнуются. Наконец, нам сообщают, что неисправность колесной пары одного из вагонов не позволяет составу двигаться дальше. Нам предлагают сойти и добираться до Берлина самостоятельно. Многие с детьми, громоздким багажом (в расчете на встречающих), без знания языка... Высыпаем на платформу, коллективно мечемся от одного немецкого железнодорожника и таможенника к другому, но они не дают никакой информации, озабочены лишь тем, нет ли у нас запрещенного к ввозу спиртного и табака. С горем пополам разбираемся, в какой поезд нам сесть, отправляемся в путь.

В Берлин прибываем с многочасовым опозданием, сведя с ума встречающих, которые не могли добиться никакой информации о нашем поезде в справочном бюро, и лишь одна из пассажирок, связавшаяся по мобильному с отцом, успокоила всех.

И никто в хваленой Германии, якобы славящейся точностью, педантизмом и корректностью, даже не подумал извиниться или облегчить нашу участь хотя бы необходимой информацией.

Но, наконец, я в берлинской квартире своей подруги, более 20 лет замужества живущей в восточной части Берлина. Поздравляю ее с не очень желанным новосельем: из 6-комнатной квартиры, в которой с семьей прожила все эти годы, она вынуждена была перебраться в двухкомнатную из-за непомерной квартирной платы.

- По ночам часто работаю, муж посменно ходит, нельзя нам в однокомнатной жить, а так бы и ее взяли.

В возрасте 54 лет (пенсионный для женщин 60) она получила уведомление об увольнении (т.е. практически была приговорена к безработице навсегда), наняла адвоката и, потратив все сбережения, продав фамильное кольцо с бриллиантом, отстояла свое право на работу, получив в итоге тик и жуткую аллергию из-за нервного стресса. Заядлая театралка, не пропускавшая ранее премьеры и гастроли классических балетных и оперных коллективов, уже более двух лет не была в театре, и на мой вопрос, что ей подарить на предстоящий день рождения, поначалу отказывается от всего, а потом просит купить билет в театр - самой не по карману.

- Берлинскую стену надо восстановить. Но сделать метра на два повыше, - говорит она.

Эту фразу-чаяние слышу постоянно как от восточных немцев, так и от западных. Говорят, что если бы объявили субботник по восстановительным работам, то добровольцы с той и с другой стороны работали бы одни рьянее других.

На благополучные в социальном плане восточные земли объединение принесло безработицу (кое в каких городах до 25% населения), наркоманию, преступность, отсутствие медицинской помощи. Незыблемая раньше уверенность в завтрашнем дне улетучилась. Трагический парадокс: старушка умерла голодной смертью из-за скудного питания, поскольку откладывала из своей мизерной пенсии на "черный день", панически боясь голода.

Помню, как в свое время меня поразила 15-летняя немка из ГДР, которая на вопрос, каковы твои планы на будущее, начала этими планами делиться:

- Когда мне будет 17 лет, я закончу школу и поступлю в техникум. Когда мне исполнится 20 лет, я закончу его и приду работать на химический комбинат (название) на должность технолога с зарплатой (сумма). Когда мне будет 21 год, я встречу и полюблю парня и мы поженимся, получим квартиру. Когда мне будет 22 года, я рожу ребенка, мы накопим на моторную лодку и будем кататься на озере. Когда мне будет 26 лет, мы купим машину, и я рожу второго ребенка...

Я была потрясена уверенностью юной фройляйн, уже в отрочестве знающей, в каком возрасте она встретит и полюбит парня. Сейчас таких планов уже не строит, думаю, никто из бывших гэдээровцев. Поэтому восточные немцы, очнувшись от эйфории единения с западными братьями, задохнувшись в их тесных объятиях, скорее похожих на тиски, лелеют мечту вернуть былое спокойствие и надежность.

Западные немцы, "весси", соблазнив восточных, "осси", видом своих иномарок и особняков, не очень-то демонстрировали своих бездомных и безработных, армия которых чувствительно пополнилась соблазненными. Воистину, пошли за шерстью, а вернулись стриженными. "Весси" скромно умолчали, что их благополучие куют дети и женщины Малайзии, Бразилии и прочих "низших стран", а на "оссей", зарабатывавших благополучие своим трудом, работать особенно некому: нельзя же удвоить эксплуатацию "третьих стран", пока не получается во всяком случае. Поэтому допущенные в дом богатых западных родственников бедные восточные, подрастеряв работы врачей, адвокатов, инженеров, финансистов и перспективу их получения, либо получают пособие по безработице, либо довольствуются местами уборщиков, гувернантов, продавцов, слыша при этом постоянно упреки в том, что в них были вложены сотни миллиардов марок. Но как эти капиталовложения ощутили на себе "осси", оставшиеся без работы, без дома, без медицинской помощи, без образования? Что толку в этих вливаниях, если они не улучшают жизнь людей? Впрочем, чью-то, безусловно, улучшают: после объединения количество миллионеров в Германии значительно увеличилось, при этом подавляющее большинство из них - западники. Но они все равно недовольны, считают восточных нахлебниками, которые сожрали миллиарды, поэтому тоже мечтают вновь отгородиться от них стеной.

- Знаешь,- продолжает подруга, немало удивив меня,- у меня в доме живут двое молодых ребят, закончивших университет, не пьющих, не курящих, занимающихся спортом, не нашедших работы по специальности. Одному, инженеру-технологу, предложили место контролера билетов, другому, тренеру по легкой атлетике (в ГДР занятия спортом были массовыми, а такие специалисты - востребованными) по специальности ничего не предложили, а лишь работу швейцара в гостинице и "мальчика" для ношения багажа богатых клиентов. Они - члены такой партии, мы часто с ними беседуем. Они мне дали программу, устав, ничего крамольного я там не нашла.

- Мы не против иностранцев в стране,- говорят они.- Вы, Таня, работаете, не сидите на шее у государства и не отбираете работу у иностранцев, поскольку переводами с русского лучше заниматься русскому. Но почему нахлынувшие албанцы, торгующие наркотиками, негры, заражающие нас СПИДом, турки, евреи уехали из своих стран, где им, видимо, несладко, беззаконничают здесь, получая социальную помощь и жилье, работу и нас же еще упрекают. Не нравится у нас - поезжайте к себе. За что я, внук антифашиста, сидевшего в концлагере, должен платить еврею в знак искупления моей несуществующей вины? Только за то, что он еврей, а я немец? Говорят о коллективной ответственности немцев. Почему акты отчаявшихся палестинцев, взрывающих себя в автобусах с израильтянами, называют агрессией против невинных мирных жителей? Но и я - невинный мирный житель, в результате "коллективной ответственности" почему-то платящий евреям за дела давно минувших дней. Моя страна - это мой дом. Вдруг ко мне нагрянули непрошеные гости со всего света, поселились, хозяйничают, изымают у меня деньги, живут, едят-пьют за мой счет, оттеснив меня к порогу собственной квартиры, и я не имею права даже возмутиться? Или есть страны, где гости ведут себя таким образом, а хозяева это приветствуют? Что, в Израиле так обстоят дела, или в Албании, или в Турции?

Надо сказать, что наши бывшие сограждане, переехавшие по беженской визе в Германию, довольны жизнью там и говорят, что всё хорошо, только слишком много немцев. Шутка такая.

Отправляюсь в гости к своим московским приятелям, перебравшимся в Кельн (старая дама на восьмом десятке пыталась ограбить банк. Неудачно. Выяснилось, что она никак не могла скопить денег на билет на поезд, чтобы навестить подругу на другом конце Германии, боясь, что умрет, не повидав ее, решилась на такое). Поезда в Германии напоминают наши электрички с сидячими местами. Билеты обычно продаются без мест, и можно не найти свободного и простоять всю дорогу, а можно заранее забронировать. Найдя свободное рядом с забронированным со следующей станции, сажусь. Пожилая немка интересуется, свободно ли место рядом, я отвечаю, что занято оно будет со следующей станции, но я ей потом уступлю своё. Она, слыша мой акцент, спрашивает:

- Полячка?

- Нет, русская.

Женщина расплывается в улыбке:

- Ну конечно, кто еще может уступить место? От немцев не дождешься (истинная правда, даже молодой мужчина не уступит ни старушке, ни женщине с ребенком на руках), от поляков тем более. Вы знаете (она переходит на плохой русский), я работала учителем русского языка в Эрфурте, отвечала за связь с советскими коллегами в гарнизонной школе. Поверьте, это были лучшие годы моей жизни. Мы прекрасно проводили совместные мероприятия: концерты, праздники, игры. Ждали с нетерпением посещения гарнизона, зная, что нам, взрослым и детям, будет весело. Незабываемое время! А как ваши учителя относятся к ученикам?! Словно это - их собственные дети, и они заинтересованы и в их учебе, и в хорошем поведении, и в овладении умением шить, пилить, строгать... А военные врачи? Побывав у русских врачей, немцы старались и потом попасть к ним на прием, хотя не так шикарно выглядят ваши госпитали по сравнению с нашими больницами, но ведь не стены и оборудование, а знания и умение врача - залог выздоровления больного. Я тоскую по тем временам и общению с советскими друзьями. Встречаясь со своими бывшими учениками, многие из которых приветствовали изменения, слышу от них упреки: "Что же вы, взрослые, не растолковали нам как следует суть капитализма? Сейчас мы понимаем, какое счастье - жить при социализме - мы упустили. Подрубили сук, на котором удобно сидели. Всё, что вы говорили нам о капиталистических отношениях - правда. А мы не верили". Я удивляюсь: за годы общения с русскими я не встречала недостойных людей. Вы очень трудолюбивы, порядочны, умны, честны, гостеприимны, добры, ответственны, у вас намного больше положительных качеств, чем у нас. Но мы живем лучше, а дела в вашей стране так плохи. Почему? (В то время я еще не читала книгу А.Паршева "Почему Россия не Америка", прочтение которой помогло бы мне легко ответить ей на этот вопрос).

Мне даже неловко стало от таких комплиментов, хотя было очень приятно их слышать после истязаний нас нашими СМИ характеристиками "ленивые, тупые, пьяницы". Желая быть вежливой, сказала, что и у немцев много положительных черт.

- Какие, к примеру?- спрашивает она с сарказмом.

- Пунктуальность, ответственность...

- Не надо. Ни один русский ни в чем не подвел меня, а опаздывающих и безалаберных немцев полно. Ответственность наша объясняется боязнью перед законом или возможными материальными потерями.

Разговор прервал пришедший на забронированное место мужчина. Я уступила свое кресло женщине, ушла в вагон-ресторан, где за чашечкой кофе с интересом прочитала статью о проституции. Помимо анализа ситуации приводились цифры статистики по национальной принадлежности "жриц любви". Учтены по процентам были полячки, румынки, югославки, итальянки, албанки... Русские же, каковыми именуют всех бывших советских гражданок, входили в число 7 процентов "прочих" вместе с сьерра-леонками, новозеландками... Каково?! Вся западная пресса (немецкая в том числе) захлебывалась в криках о заполонивших Европу "русских проститутках", представляя нас продажными и безнравственными, а на деле на языке сухих цифр статистики журнального материала мы не поддаемся учету ввиду малого числа и входим в ничтожный процент "прочих", а шумиха в СМИ - чистой воды манипуляция и кампания по очернению нас в глазах самих себя и всего мира. А если учесть несравнимо более тяжелые условия жизни в бывшем СССР, насчитывавшем 280 млн. жителей (а именно тяжелое материальное положение выводит многих на панель), то наш вклад в европейское непотребство ничтожно мал. Кстати, я потом тыкала пальцем в эти цифры и немцам, и другим гражданам, если слышала охи-вздохи о "русских проститутках" Надо сказать, люди поражались и возмущались неправедному очернению, предвзятой подаче материала в прессе. Западные СМИ - как и наши, только в меньшей степени, манипулируют сознанием граждан, подавая искаженную информацию в тех или иных целях. Но бюргеры, узнав, что их держат за дураков, возмущаются и протестуют, в частности, извиняясь передо мной, перед всеми русскими женщинами за лгунов второй древнейшей...

...Целуюсь и обнимаюсь с приятелями, радующимися встрече, заказавшими столик в ресторане, куда мы направляемся. Тамара берет из шкафа норковую шубу, сворачивает ее, кладет в пакет, надевает пальто, мы отправляемся в ресторан. Пакет с шубой несет Борис. В паре кварталов от дома Тамара снимает пальто, кладет его в пакет, надевает шубу, и мы продолжаем путь. На мой недоуменный взгляд следует пояснение:

- Мы живем на социальную помощь (и занимаются, как почти все наши соотечественники, бизнесом с Россией), и светиться с предметами роскоши нам никак нельзя: соседи донесут в налоговую службу, что мы живем не по средствам, нас снимут с социала, оштрафуют. А то и посадят.

Поэтому меха и ценности надеваются и снимаются в паре кварталов от дома. В ближайшем супермаркете не покупаются деликатесы - только простые продукты, за "излишествами" ходят в отдаленный, опять-таки из-за боязни быть застуканными соседями, которые бдительно донесут о том, что не по средствам живут. Каково?! Мы устали слушать обвинения в свой адрес в зависти и склонности считать деньги в чужом кармане (у Березовского с Гусинским, чиновника Черномырдина с окладом в сто долларов и счетами на миллиарды), а в супердемократической Германии соседи, засекшие вас за покупкой копченого угря, бегут звонить в органы, чтобы вы были проверены на побочные доходы. Это называется "активная гражданская позиция" Это мы - завистники и стукачи. А они - активные гражданские позиционеры.

Рассказываю о сыне своих знакомых, живущих в Питере, который получил приглашение от фирмы, приехал в Германию, оказался блестящим специалистом. Фирма сделала всё, чтобы он попал в положение бесправного нелегала, не продлив ему обещанную визу, платит парню 500 евро в месяц, в то время как немцы за ту же работу получают от 5 до 15 тысяч евро. Он боится, что попадет в черный список и не будет впредь пущен в Европу как незаконопослушный гражданин, работает на дому, живет впроголодь (500 евро в Германии - мизер, на который трудно прожить, платя за квартиру, питание), верит обещаниям заинтересованного в нем шефа, которому он строчит программы и приносит тысяч 100 чистого дохода, что с документами все уладят. (Шеф в итоге может вообще отказаться, что знает его. Другого дурачка из России выпишет, желающих много). Т.е. специалисты оказываются в положении проституток, у которых отбирают паспорта и запугивают разными способами.

Прекрасно посидели, заплатив за ужин на троих 50 евро. Долго не рассиживали, чтобы поскорее отпустить сиделку собаки и не платить ей лишнего. Дело в том, что привезенная из Москвы псина, оставаясь дома одна, выла, чего не было в России. Первый раз в результате ее воя пожилая соседка так разволновалась, что вызывала "скорую", поскольку возомнила, что собака воет к покойнику, каковым может быть она сама.

Второй раз на вой была вызвана служба защиты животных, запротоколировавшая плохое отношение к собаке, оставленной без присмотра и "от страха и одиночества испытывающей стрессовое состояние". Хозяева получили предписание от полиции, что будут выселены из квартиры (и испытали настоящее стрессовое состояние), если собака будет выть и впредь, вынуждены нанимать сиделку, демонстрируя хорошее отношение к животному.

Из Кельна еду к приятельнице в Ганновер, решив воспользоваться службой "Митфартцентрале" (бюро по организации поездок с попутчиками). Некоторые практичные немцы, планируя поездку в какой-нибудь город, в бюро попутчиков заявляют о своем желании взять с собой кого-нибудь до такого-то пункта. Ты звонишь и узнаешь, нет ли поездки тогда-то туда-то. Если есть, можно забронировать место в машине, заплатить небольшие деньги в бюро, встретиться в условном месте с водителем, которому тоже немного платишь. По сравнению с ездой на поезде это может стоить в 5-7 раз дешевле, а удобство не меньшее. "Автостопом" ездят вообще бесплатно, но для этого надо выходить на трассу в направлении цели поездки, да и возьмет ли кто?

В условленном месте встречаюсь со средних лет немцем с серьгой в ухе на спортивном двухместном БМВ. Садясь в машину, слышу чеканное и холодное:

- Сразу предупреждаю, что я - не самоубийца и хозяин в своей машине.

Путь предстоит неблизкий, не лишним был бы и разговор. Задаю пару вопросов о погоде, слышу лаконичные ответы от водителя, явно не желающего поддерживать беседу, замолкаю и сама уже ни разу не начинаю говорить. Если бы везущий не предупредил, что он - не самоубийца, я бы не догадалась об этом: из своего спортивного автомобиля он выжимал всё, что мог, обходил мчащиеся машины, сворачивая в метре от них, однажды так затормозил, что я чуть не врезалась лбом в стекло, несмотря на ремни безопасности. При этом, правда, извинился. На полпути заезжаем в придорожное кафе перекусить, прямо за столом требует:

- Заплатите сейчас (обычно это делается в конце пути), иначе не повезу дальше. Неоднократно пассажиры отказывались рассчитываться, добравшись до места.

Отдаю деньги и слышу - как бы в оправдание:

- Не платили негры и другие цветные, как-то поляк не заплатил. Знаете, у нас на фирме работает русский, Дмитрий. Самый молодой и самый умный программист. Наш дерьмовый шеф платит ему меньше всех. Разве это не дискриминация по национальному признаку? Политики заседают в разных ООН и орут о недопустимости дискриминации. Клоуны! Я недавно попал в сложное положение, оказавшись ночью в другом городе без денег, машины. Утром на работу, и если не явлюсь - это катастрофа. И я, немец, имеющий множество друзей, позвонил этому Диме, чтобы он за мной приехал, что он и сделал, преодолев в общей сложности ночью 300 километров, расплатившись за меня в пивной, где я его ждал, привезя к себе (у меня от своей квартиры и ключей не было, а ночью вызывать службу вскрытия дверей хлопотно). Гениальный программист снимает крысиный угол с общими удобствами, уложил меня на свой диван, а сам лег на полу. И отказался от денег даже за бензин. Я лично не знаю ни одного немца, который бы сделал чужому человеку хотя бы половину того.

В Ганновере я прошу довезти меня по адресу вместо оговоренного вокзала. Немец неохотно едет. Приехав, плачу, как если бы воспользовалась такси. Не ожидавший такой щедрости водитель, бесплатно везенный русским за 300 километров, берет деньги с удовольствием и спрашивает:

- Все русские женщины так спокойны и невозмутимы? Сознаюсь, я был автогонщиком, и никто даже из мужчин не ездит со мной без вскриков и ругани. А вы за всю дорогу ни звука не проронили по поводу езды.

- Да, у нас все женщины такие.

- Вот почему вы нас победили. Если за спинами мужчин такие женщины - то эти мужчины не могут не быть победителями.

И вот я в гостях у немецкой приятельницы Ингрид, учившейся в СССР, собрались ее друзья, с которыми мы беседуем, в том числе на политические темы. Отец Ингрид воевал, с тех пор очень любит русских. Особенно женщин, не упускает возможности поговорить "Красавыца!" - говорит он каждой русской, показывая большой палец. Сейчас он в больнице, но один из гостей тоже воевал и был в плену, о чем мне тайком сообщает хозяйка, поскольку гость стыдится перед русскими этого факта своей биографии. По его отдельным фразам, интересу и некоторым географическим пунктам понимаю, что в плену был на территории Удмуртии. Может быть, и в Ижевске, в котором старый цирк был построен пленными немцами. Моя пожилая соседка рассказывала, как они бегали смотреть на пленных строителей цирка, кидая поначалу в них камнями, поскольку у большинства детей (в том числе у нее) на войне погибли отцы, дяди, братья. За это попадало: и от родителей, и от охраны пленных. А затем стали таскать из дома хлеб, сухари, папиросы и кидать их немцам (возьмите во внимание голодное послевоенное время). Взрослые, конечно, замечали исчезновение из дома кусков, когда каждый был на счету, но не подавали виду, понимая, видимо, что нельзя убить в детях чувство сострадания, проявляли так и свое сострадание к недавним лютым врагам.

Ингрид рассказывала, что кто-то из знакомых, едва ли прочитав, но услышав что-то о "ГУЛаге" Солженицына, посочувствовал Штефану, что, мол, каково ему пришлось в неволе, если со своими так зверствовали, то уж с врагами! Но обычно спокойный и корректный, он буквально взорвался:

- Да заткнитесь вы! Что вы можете знать и как рассуждать?! В плен я попал зимой с обмороженными пальцами ног. Если бы не плен - я бы сдох. А меня положили в госпиталь вместе с русскими солдатами, ампутировали пальцы, сохранив ноги, лечили, пока я окончательно не выздоровел, потом отправили в лагерь. А что, надо было меня, взятого в плен в составе действующей армии на их территории послать на курорт? Наградить? Я несколько лет провел в плену и дожил до 82 в полном здравии (он продолжал в этом возрасте работать менеджером). Сомневаюсь, что есть хоть один русский, проведший у нас в лагере хотя бы год (умирали гораздо раньше этого срока) и доживший до моих лет. Мы не только уничтожали все на своем пути, но и бесчинствовали над пленными, которые если и были освобождены своими, то подорвали здоровье и вскоре умерли от болезни, а уж лечить их нам и в голову не приходило. Если ими и интересовались немецкие врачи, то только в качестве материала для опытов. А я сейчас, на девятом десятке, жаловаться буду на русских, спасших меня, вылечивших, кормивших и подкармливающих в плену, когда сами голодали, что меня после госпиталя, когда еще война вовсю шла, не отправили домой к семье или в санаторий.

Ингрид говорит, что его речь произвела неизгладимое впечатление и заставила многое переосмыслить.

В этот вечер выпивший Штефан, вдруг свистнув, запел. Слов было не разобрать, но пел он "по-русски" "Распрягайте, хлопцы, коней". Присутствовавшая здесь же его жена со смехом пояснила, что, пригубив, особенно водки, он начинает петь русские песни и свистеть.

Один из гостей, значительно моложе, тоже взялся спеть "по-русски" и затянул колыбельную:

Баю-баюшки (бау-баушки-бау),

Я малюточку баю.

Спи, малютка, засыпай,

Свои глазки закрывай.

Уйди, бяка, под кровать,

Не мешай ребенку спать.

Оказывается, во время войны в нянях у него была пригнанная из СССР молодая девушка, которую он очень любил, певшая ему. Когда война окончилась и освобожденная уехала домой, он долгое время в ожидании ее смотрел на сельскую дорогу, по которой она иногда уходила на соседний хутор тоже к русской работнице в гости. Он ждал ее возвращения, и когда шла в белом платочке, "подвязанном вот так" (он берет мой наплечный платок и подвязывает себя по-девичьи концами назад), он выбегал ей навстречу и прыгал на руки, она его подкидывала, несла домой. Всегда приносила скромный гостинец или подарок: красивый камушек, цветочек, перо птички...

Разговор перешел на тему о русской душе: что такое, какая она.

- Да не расскажешь, а если с русскими пообщаешься, то сразу и поймешь, - объясняет Ингрид. (Помнится, деятели местного разлива "развенчивали миф" о русской душе, каковая, якобы, является выдумкой, каковой, якобы, и нет вовсе. Да, у вас ее нет, поскольку вы - не русские. И только потому, что она есть, вам так хорошо и вольготно живется среди русских, потому что она не дает нам поступить с вами так, как полагается в бездушных обществах).

- Вот я приехала в чужую страну учиться,- продолжает Ингрид,- и хотя стипендия у меня была неплохая, но из дома мне не помогали, и все траты были из моего кармана: и на учебники, и на еду... Так меня студенты-москвичи по очереди водили домой обедать-ужинать. На каникулах, если домой не уезжала, отправлялась к иногородним и так объехала почти весь Союз. Приехала как-то я в Москву с братом Дитером, отправились в гости к бабушке моей студенческой подруги в деревню. Бабушка жила в годы нашего студенчества в Москве у дочери, подкармливала меня пирогами, щами-борщами... Тут уже старенькая, плохо видит, плохо слышит. Приехали, подруга ей говорит:

- Бабуля, вот Ингрид, помнишь ее, из Германии приехала, а с ней Дитер из Германии.

- Гитлер?! Из Германии?!