АПОСТРОФ

АПОСТРОФ

18 ноября 2002 0

АПОСТРОФ

Альдо Нове. "Супервубинда". — М.: Ad Margi-nem, 2001, 340 с.

О современном человеке, о потребителе, как-то приятнее говорить в третьем лице, тем самым робко отгораживаясь от наступающего на пятки, назойливого масс-медийного мира. Однако Альдо Нове (это, конечно, псевдоним) ничуть не стремится блюсти чистоту морали литературного письма. Он предоставляет слово тем самым персонажам, чье сознание уже напрочь загажено рекламой и телевизором, а речь — полувнятным жаргоном, характерным как для подростка, так и для пятидесятилетнего мужчины.

В коротких рассказах-исповедях, часто обрывающихся на полуслове, герои не только описывают себя, свой мир, свой супермаркет и любимые телевизионные шоу. Между делом они повествуют о гнусных преступлениях, о мелких грешках и слабостях, всегда связанных с чудовищным одиночеством человека, отчужденного от других и от самого себя, погребенного под лавиной вещей. Гротескные бытописания самого новейшего из миров, черный юмор, в котором ирреальность смерти неотделима от гиперреальности потребительского угара, наваливаются на читателя с безудержным ритмом.

Подросток зверски убивает родителей за флакон неправильного шампуня; крашеная блондинка пятидесяти лет мечтает о знаменитости; фирма по производству сувениров предлагает дистрибьютеру серию стеклянных шариков "Покойный Феллини, припорошенный снегом" по случаю смерти режиссера; семнадцатилетний парень, нелюбимый женским полом, изобретает "мордорубку", чтобы отомстить за свою обиду; известный горнолыжник разбивается насмерть, но его труп все еще продолжает участвовать в соревнованиях, снабженный специальным двигателем, так как смерть не оговорена в контракте со спонсором; собиратель книг обнаруживает, что этот мир сделан из йогурта…

Этот йогуртовый мир не так безобиден, как могло бы показаться. На фоне иллюзорности вещей человеческая драма и насилие обретают иную, парадоксальную форму. Они происходят из непредсказуемости и непоследовательности сознания, распадающегося, как фрагменты рекламного ролика. Это довольно веселая, но недобрая итальянская проза. Очень злая итальянская проза, своим вниманием к низшим человеческим проявлениям возносящая читателя на высоту депрессии.

Оксана ТИМОФЕЕВА

Курс отечественной истории IX-XX веков. — М.: ИТРК, 2002, 544 с.

Попытка синтеза двух доминирующих методологических подходов: классового (формационного) и цивилизационного, предпринятая авторским коллективом применительно к отечественной истории, разумеется, не может быть признана эталонной, что в особенности касается древнейшего периода русской государственности (IX-XIII вв.) и трактовки событий ХХ века. Но оба эти периода, как отмечал еще В.В.Кожинов, по разным причинам особенно трудны для объективной трактовки, поскольку требуют скрупулезного учета и осмысления ряда новейших данных, полученных за период 70-х—90-х годов и способных внести значительные коррективы в привычную "академическую", а тем более — в модную соросовски-очернительскую трактовку отечественной истории, которой доказательно противостоит данное издание.

"По данным исследований, проведенных в 90-е гг. В.Н.Земсковым с тщательной проверкой всех документов, за период 20-х—30-х гг. в места заключения, ссылку и высылку были направлены 2 128 298 осужденных по политическим мотивам ("врагов народа"). К высшей мере наказания — расстрелу приговорены 749 421 человек... Но в литературе фигурируют значительные преувеличения жертв репрессий, по различным "прикидкам", без документальных обоснований — до десятков миллионов людей, а некоторые авторы приводят такие цифры, что становится непонятным, кто же воевал в Великой Отечественной войне и добился победы".

Г.С.