БЕСПАМЯТСТВО СРОДНИ ПРЕДАТЕЛЬСТВУ

БЕСПАМЯТСТВО СРОДНИ ПРЕДАТЕЛЬСТВУ

18 ноября 2002 0

47(4670)

Date: 19-11-2002

Author: Степан Кашурко

БЕСПАМЯТСТВО СРОДНИ ПРЕДАТЕЛЬСТВУ (Кто защитит беззащитных героев?)

ПИСЬМО ИЗ СЕВАСТОПОЛЯ

"Уважаемый товарищ Кашурко!

В газете "Завтра" прочитал вашу очень смелую статью об увековечении павших защитников Родины и решил обратиться к вам — руководителю поискового центра "Подвиг" Международного Союза ветеранов войн и Вооруженных Сил — с просьбой прибыть к нам и с такой же отвагой вступиться за беззащитных защитников легендарного Севастополя. У нас теперь немецкие захватчики увековечены по высшему разряду, а наши героические защитники унижены до крайности, их могилы на воинских кладбищах осквернены.В окрестностях Севастополя их черепа и кости до сих пор не погребены, тлеют в зной, дождь и стужу под открытым небом. Это какое-то чудовищное умопомрачение!

Скорее приезжайте. Один только вам совет: начните встречи с народом, а не с потерявшими стыд и совесть правящими в Севастополе перевертышами — ранее ярыми проводниками коммунистических идей и глашатаями светлого будущего.

Зная, на какие "подвиги" они способны, вынужденно подписываюсь псевдонимом.

С уважением и надеждой на торжество справедливости,

инвалид Великой Отечественной войны

Михаил ГРИГОРЬЕВ"

Как и советовал автор письма, свою командировку в Севастополь я начал со встреч с народом: пережившими фашистскую оккупацию севастопольцами, с историками, юристами, педагогами, прихожанами православной церкви, со студенческой молодежью, с ветеранами войны и Вооруженных Сил. Но об этом чуть позже.

КРАСНОЕ ОТ КРОВИ И СЛЕЗ МОРЕ

Тем, у кого память коротка, вынужден напомнить о кровавых злодеяниях гитлеровцев в Севастополе, широкоизвестных и доступных каждому для ознакомления в библиотеках, музеях, Книге памяти и даже в путеводителях.

В Книге памяти сказано: "Более года и десяти месяцев бесчинствовали фашисты в Севастополе. Палачи из СД и гестапо без всяких на то причин расправлялись с севастопольцами. Они вешали и расстреливали людей поодиночке и группами. Особенно чудовищным издевательствам подвергались советские военнопленные. Их морили голодом, совершенно не давали воды, а обессилевших расстреливали.

Более 27 тысяч военнослужащих и мирных жителей были расстреляны, повешены, потоплены в море. 42636 жителей города угнаны в фашистское рабство".

В 8-м зале музея Черноморского флота под фотографией городских руин, снятой с боевого самолета фронтовым корреспондентом, большими буквами написано: "Во время Великой Отечественной войны Севастополь был полностью разрушен, 98 процентов жилого фонда было превращено в груды развалин".

Одним словом, кованый сапог германского фашизма безжалостно раздавил жизнерадостный красавец Севастополь, образовав на его месте в Черном море — Красное от слез и крови море.

ВМЕСТО ПРОКЛЯТИЯ — ПАМЯТНИК

Разум отказывается верить: за чудовищные злодеяния фашистским изуверам воздвигнут величественный памятник — роскошное военно-мемориальное кладбище, привольно раскинувшееся на живописном косогоре вблизи села Гончарное на 4-х тысячах квадратных метров обильно политой кровью земли, отданной в вечное пользование Германии руководителями Севастопольской городской государственной администрации (распоряжение № 1655-р от 10.09.97 г.). И это — в то время, когда героические защитники Севастополя до сих пор всё еще не захоронены. Их останки лежат под открытым небом на Херсонесе, Мекензиевых горах, в Оборонном и под Балаклавой. Ну а те, кто нашел приют на маленьком клочке земли (0,63 га) в Дергачах, давно забыты и заброшены, разграблены и осквернены… Где видано, где слыхано такое! Награда за чудовищные злодеяния! Отдание почестей вместо проклятия!

Подумать только, в день открытия этого нежданно-негаданно сотворенного кладбища, в его эпицентре, у главного серого креста, где нежно братались и примирялись бывшие фашистские захватчики и нынешняя севастопольская ветеранская аристократия — бывшие политработники, контр-адмиралы в отставке Анатолий Калиненко, Сергей Рыбак и Михаил Байсак, возглавляемые заместителем главы горгосадминистрации Ириной Цокур, которую немцы за сладкую речь назвали Цукером (сахаром), под звуки бравурных гимнов и покашливания удовлетворенных гостей, были подняты государственные флаги "Незалежной" Украины и Германии, бездумно отданы государственные почести бывшим агрессорам, пришедшим сюда 60 лет назад для порабощения народов Советского Союза и ликвидации их государственности.

Исполняя гимн и поднимая государственный

флаг над могилами и памятью захватчиков, севастопольские примиренцы совершили тем самым великое кощунство и надругательство над исторической памятью легендарного Севастополя и его героическими традициями. Даже при царизме, проигравшем Крымскую войну 1854-1856 годов, при открытии кладбищ английским, французским и итальянским нашественникам, российские ветераны не участвовали, государственный флаг России не поднимался, и русские священники эти кладбища не освящали. Теперь же настоятель Свято-Никольского храма отец Георгий услужливо сновал с кадилом по немецкому (католическому) кладбищу, окуривая русским ладаном его кресты и именные стелы. Но вернемся к началу.

В ОБХОД НАРОДА

Прибыв в Севастополь, я начал изучение дела с низов.

Более тысячи граждан на вопрос: "Поддерживаете ли вы создание у стен Севастополя мемориального кладбища немецким захватчикам?"— ответили категорическим "нет!" А защитница Севастополя Герой Советского Союза Мария Карповна Байда, с которой мне довелось встретиться в военном госпитале за несколько дней до ее кончины, сказала: "Увековечение памяти на нашей земле фашистам — это святотатство. Если бы мне в 42-м кто-нибудь заикнулся, что в Севастополе поставят памятник нашим захватчикам, я бы вырвала ему язык!".

Итак, если все мне сказали: "нет" немецкому кладбищу, то почему тогда безмолствовали, допустили его строительство? — спрашивал я собеседников. Вот, к примеру, в городе-герое Ленинграде, таком же многострадальном, в том месте, где фашисты сомкнули блокадное кольцо, в районе плацдарма "Невский пятачок", немецкие эмисары из "Фольксбунда" (народного союза по уходу за военными захоронениями) и представители Ленинграда и области намеревались установить гитлеровцам памятник, так ленинградцы, пережившие голодную блокаду, незамедлительно выступили с бурным протестом и предотвратили кощунство.

— А нас никто не спрашивал и нашим мнением не интересовался. Всё это темное дело провернули втихую, тайно,— с горечью ответили люди.

Оказывается, народ не проведешь, он всё видит, всё слышит, всё терпит, сжав кулаки, как пружину, готовую в любое мгновение разжаться.

А ведь "хозяева" города обязаны были посоветоваться с севастопольцами, заручиться их согласием, хотя бы на массовом митинге в День Победы. Но "слуги народа" проигнорировали свой народ. Все решили по-воровски, втихую, келейно, в обход людей и тем самым глубоко оскорбили их.

К возведению мемориального кладбища под Севастополем немцы подбирались исподволь. Сначала забросили пробный "шарик": на самом трагическом для советских войск мысе Херсонес — установили там один-единственный крест с многозначительной надписью: "В честь павших"… Народ этот "шарик" проглотил молча. Второй этап ползучей экспансии ознаменовался уже появлением у стен Севастополя (в Гончарном) двадцати пяти мемориальных стел и крестов. А теперь, дорогие севастопольцы, ждите появления подобных памятников и в самом Севастополе…

Никто не спорит, кладбища гитлеровским оккупантам нужны, но где? Собирайте их кости, свозите и хороните, где угодно, но только не в легендарном Севастополе. А коль уж здесь такое случилось, то тогда, господа хорошие, будьте же милосердны. Соберите вокруг Севастополя черепа и кости его героических защитников и достойно упокойте их. Приведите заодно в должный порядок и уже существующие кладбища своих героев. Уберите неслыханный и невиданный позор с легендарной земли Севастополя!

ИСПОВЕДЬ ТРЕХ КОНТР-АДМИРАЛОВ

После встреч с рядовыми жителями города настала пора встретиться с верхушкой ветеранских организаций Севастополя. К председателю Комитета ветеранов войны и Вооруженных Сил, к бывшему старшему преподавателю истории марксизма-ленинизма Анатолию Калиненко я шел с надеждой услышать от него нечто патриотическое. Но услышал: "Немецкие солдаты не виноваты, они жертвы нацизма. Верные присяге, они вынуждены были стрелять и убивать, выполнять приказы фюрера. Их обязательно надо хоронить. И потому кладбище в Гончарном правомерно и закономерно".

Бывший политработник Калиненко так жалобно и ласково говорил о гитлеровских "бедолагах", что впору было немедля хвататься за лопату и бежать открывать новое кладбище немецким воякам, и не на окраине, а в самом Севастополе.

Обрадованный моим пристальным вниманием, Калиненко и далее продолжал оправдывать появление у стен Севастополя германского кладбища.

— Оставшиеся в живых немецкие солдаты,— говорил он,— горячо покаялись. Будучи в деловой ветеранской поездке по Германии, я встречался с ними. Они искренне каялись. Приезжая сюда неоднократно с ответным визитом и в прошлом году при открытии кладбища, они тоже крепко каялись. А в прессе, к моему удивлению, говорят о братании и примирении. Этому виновник бывший председатель горсовета Василий Пархоменко. Это он настроил борзописцев на такой лад. Это неверно. Немцы покаялись.

Лукавит Анатолий Петрович, никакого покаяния не было. Возможно, бывшие фашисты и каялись перед ним лично, скажем, в ресторане "Рыбацкий стан" на банкете, данном послом ФРГ господином Штудеманом в честь открытия в Гончарном мемориального кладбища, но ни государственные деятели Германии, ни бывшие гитлеровцы нигде и никогда всенародно не каялись.

— А о кладбище нашим павшим героям в Дергачах, на которое без слез не взглянешь, вы проявляете заботу? — осторожно вклинился я в разговор.

— Еще как! Например, в "Рыбацком стане", выступая с речью, я попросил у посла Штудемана денег на благоустройство этого кладбища. Он обещал.

— И вам было не стыдно, не унизительно?— не унимался я.— А о незахороненных героях обороны и освобождения Севастополя вы знаете?

— А то как же! На каждом аппаратном совещании в горгосадминистрации говорю об этом,— меняясь в лице, всё более мрачнея, ответил Калиненко.

— И только?

— Да кто вы такой, чтоб меня допрашивать?— взорвался глава ветеранов.— Я на животе прополз от Москвы до Берлина!

Возможно, тогда, на фронтах Великой Отечественной войны, и ползал под огнем немцев Калиненко, не спорю. Но зачем же теперь в Севастополе "ползать"?..

Окончательно вывел моего собеседника из равновесия последний вопрос.

— Как вас понимать, уважаемый? В свое время вы преподавали в Высшем Военно-Морском училище идеи марксизма-ленинизма, учили ненавидеть фашистов, а теперь выгораживаете их.

Побагровев, бывший учитель марксизма-ленинизма нервно вскрикнул: "Вас на меня натравили!"— и потянулся было за пистолетом, которого, к счастью, у него не было. И слава Богу, бодливой корове рога он не дал.

Затем я пошел к главе другой ветеранской организации — к председателю Совета участников героической обороны и освобождения Севастополя, бывшему политработнику, нынешнему контр-адмиралу в отставке Михаилу Байсаку.

Активный участник обороны Севастополя, Михаил Григорьевич Байсак не стал вилять, оправдывать немцев и устроителей торжественно-траурного митинга во время открытия немецкого военно-мемориального кладбища. Он сказал, что Калиненко дал команду явиться туда с десятью участниками обороны Севастополя и поэтому он прибыл туда, но только из любопытства, а не из любви к немцам. И на банкете в "Рыбацком стане" он был ради любопытства. Даже к рюмке не притронулся: "Понимаешь, пренебрег". Ну, спасибо вам, патриот вы наш, особенно за трезвость и "любопытство!..".

Встретился я и с третьим политработником, контр-адмиралом в отставке Сергеем Рыбаком, бывшим заместителем начальника политуправления Черноморского Флота, нынешним президентом финансово-промышленной компании. Этот уж точно, подумал я, поможет беззащитным защитникам Севастополя.

Сергей Сергеевич Рыбак сказал, что был на открытии кладбища в Гончарном, был и на банкете в "Рыбацком стане". Сидел рядом с послом ФРГ господином Штудеманом и хоть стыдно было, но на благоустройство нашего кладбища в Дергачах попросил у него денег, которых он не дал.

Тогда я рассказал ему о том, что из-за того, что городская администрация не выделила обещанных 600 гривен Севастопольскому поисковому объединению "Долг", сорвана была вторая, осенняя Вахта памяти. И что собранные весной в первую Вахту памяти юными энтузиастами кости 130 солдат и матросов до сих пор, из-за отсутствия средств, не преданы земле.

Одним словом, подводил я разговор к тому, чтобы финансовый президент во имя спасения осенней Вахты памяти молодежи, добровольно пожертвовал 600 гривен. Но мой расчет не оправдался. Сергей Сергеевич теперь уже не прежний "политраб". Из адмирала-патриота он превратился в расчетливого бизнесмена. Сославшись на безденежье, отказал поисковикам в помощи и всего-то в 600 гривнах…

ДЕНЬГИ ПАХНУТ

И куда только девались патриоты? Ведь недавно их было так много, горевал я. И вот тут, то ли в шутку, то ли всерьез мне посоветовали пойти к "патриоту" Александру Ефремову, сыну бывшего председателя горисполкома и заместителя председателя Комитета обороны Севастополя Ефремова Василия Петровича. Дескать, иди, он обязательно поможет.

Пришел. Знакомлюсь. Шустрый, солидно лысеющий человек лет 60, галантно представился: Ефремов, президент строительной фирмы "Монолит".

— Я к вам по поводу благоустройства военно-мемориального кладбища,— сказал я, имея в виду кладбище героям обороны в Дергачах.

Не уяснив, о каком кладбище идет речь, президент стройфирмы "Монолит" с гордостью заговорил: "Это мемориальное кладбище в Гончарном создал я. Подыскивал живописно-уютный уголок, проектировал, строил и благоустраивал кладбище немецким солдатам я. Признаюсь, вначале как-то было не по себе, совестно, неловко: сын героя обороны Севастополя строит захватчикам памятник. Но посоветовавшись с известным в городе адмиралом Рыбаком, в прошлом видным политработником Черноморского флота, который сказал: "Немцы деньги дают? — дают, тогда о чем речь, бери и строй". И я решился…"

Решился скорее всего тогда, когда на горизонте запахло дойчмарками. И сразу же куда-то сами по себе исчезли совесть, неловкость. А еще говорят, что деньги не пахнут. Пахнут, да еще как пахнут.

— Александр Васильевич, вы не о том. Я беспокоюсь не о немецком, а о советском кладбище, о том обшарпанном и разграбленном, где покоится и ваш отец Василий Петрович Ефремов, кстати, надгробная плита которого тоже изуродована, с нее срезана бронзовая ритуальная ваза. Так вот не могли бы вы восстановить и облагородить это мемориальное кладбище, созданное в честь наших героев?

— А деньги, деньги кто платить будет?!— не раздумывая, ответил сын патриота Родины.

ГЕРОИ ЖДУТ УПОКОЕНИЯ

И осталась только последняя надежда — на горгосадминистрацию. И я пошел туда. Мне крупно повезло. Войдя в светлый кабинет Леонида Михайловича Жунько, я обрадовался нежданной удаче. Там сидели и стояли сразу три его главных заместителя: Кудряшов Петр Яковлевич, Цокур Ирина Геннадьевна и Куликов Иван Иванович, а также председатель горсовета Борисов Валентин Михайлович.

Немного волнуясь от такого высокого присутствия, я сжато, по-военному доложил о том, что главное кладбище героям обороны и освобождения Севастополя в Дергачах требует немедленного восстановления, ибо на фоне немецкого военно-мемориального кладбища в Гончарном оно выглядит, мягко говоря, плачевно. 28 надмогильных плит, обелисков и памятников изуродованы и разграблены. С них срезаны и с корнем вырваны все бронзовые детали: именные доски, названия боевых частей, лавровые венки, бескозырки и даже крепежные болты и гвозди. Памятники и обелиски стоят вкривь и вкось, наклонились и осели. Кладбищенская, оштукатуренная цементом, побеленная известью ограда — облезла, разваливается. Кладбище не охраняется, отдано бомжам и мародерам на разграбление. Оказавшиеся таким вот образом беззащитными, защитники Севастополя кричат, взывают о помощи.

В подтверждение сказанному, я предъявил фотоснимки. Все с наигранным любопытством, будто впервые видят и слышат об этом безобразии, удивленно вглядывались в них. Иван Куликов, нимало не смущаясь, попытался было изъять эти фото как вещдоки.

Ирина Цокур сообщила, что не только в Дергачах, но и на всех кладбищах города нет сторожей — мол, нет денег на охрану, так что извиняйте, нашей вины в этом бедламе нет. А Петр Кудряшов выразил сомнение: "Такого не может быть, я только недавно, в апреле был на этом кладбище и ничего подобного не видел". И тогда я встал и предложил тут же поехать на кладбище. Никто с места не сдвинулся, а сидевшие в креслах еще глубже в них осели.

У шестерившего вокруг нас Ивана Куликова иссякло терпение: "Нельзя так долго занимать главу администрации, покороче надо",— упрекнул меня.

Однако я, набравшись мужества, продолжал: "Господа товарищи, потерпите еще чуток, я должен еще сказать вам о самом главном, о позорном явлении в вашем городе, о непогребенных советских воинах, шесть десятилетий терпеливо ждущих милостивого упокоения. К великому сожалению, этой наиважнейшей государственной проблемой у вас занимаются одни только энтузиасты поискового движения "Долг", которых надо бы поощрять и благодарить за бескорыстную работу. Им надо бы в ножки поклониться и просить не прекращать святую работу по розыску непогребенных воинских останков и достойному их захоронению. Но этого не случилось. На весеннюю и осеннюю Вахты памяти горгосадминистрация запланировала выделить по 600 гривен. Весной эту подачку юным поисковикам выдали. Собрано было 130 останков воинов, к сожалению, до сих пор не погребенных. В мешках они "томятся" в кладовке поисковиков. А вот на осеннюю Вахту памяти эти крохи (600 гривен) тормознули и тем самым сорвали важное поисковое дело. Начальник управления семьи и молодежи Андрей Тимченко (в прошлом активный комсомолец) заявил, что эти гривны он переориентировал на более первостепенные нужды, считая погребение отдавших жизнь за Севастополь делом второстепенным. И не потому ли до сих пор лежат на многострадальной земле павшие солдаты генерала Петрова и моряки адмирала Октябрьского?

До конца выслушав, Жунько заволновался, полез в карман. Ну, думаю, дошло до милосердного человека и сейчас он скажет: "Господа, нас здесь шестеро, скинемся-ка по 100 гривен, пусть ребятишки продолжают доброе дело". Но Леонид Михайлович из кармана вынул не гривны, а духмяный носовой платок и вытер им выступившую на широком глубокомыслящем лбу испарину…

И хотелось мне сказать (но не успел): "Дорогие отцы города-героя Севастополя! Коль нет у вас денег, то обратитесь, пожалуйста, авторитетом власти своей к тем "разжиревшим котам", которые по ночам, бесясь от избытка, с мыса Хрустальный, из ресторана "Рыбацкий стан", в пустоту звездного неба пуляют красочными фейерверками не по 600, а по 6000 гривен. (1 гривна — 6 рублей)".

ПЕРЕВЕРТЫШИ

Так я и ушел из городской госадминистрации ни с чем. У вечного огня на площади адмирала Нахимова остановился, склонил голову и крепко задумался: что же произошло с ярыми поборниками коммунизма, еще недавно занимавшими руководящие посты в партии и комсомоле? Ведь тогда они с пафасом, бравурно провозглашали: "Ленину Слава! Сталину Слава! Партии Слава!" До хрипоты горланили песни: "Вперед заре навстречу", "Не расстанусь с комсомолом…"

Ну а теперь какие песенки поют, какому богу или черту молятся?! Вот наступило другое время, появилась другая общественная формация и они уже тут как тут: в миг перестроились, перекрасились, втерлись в новую руководящую элиту и, как ни в чем не бывало, принялись снова править народом, но уже под другими знаменами. Беспринципным властолюбцам без разницы, какому богу молиться или за какой руль садиться,— им лишь бы рулить.

О таких в народе говорят: "Всё те же паны, только надели другие штаны", их метко окрестили: "оборотни", "перевертыши", "приспособленцы". Так оно и есть. Ведь совсем недавно, говоря о павших в боях советских воинах, они вдохновенно взывали: "Никто не забыт, ничто не забыто!" А уже сегодня братаются, примиряются и восседают за одним банкетным столом с их убийцами, с бывшими фашистскими захватчиками. Быстро же они забыли, кто есть кто!

Как же это назвать? Думаю, правы были наши пращуры, оставившие нам завет: беспамятство сродни предательству.

Москва—Севастополь—Москва