«Усыновлённые» старики

«Усыновлённые» старики

Фото: РИА "Новости"

- При посещении приёмных семей для пожилых и инвалидов желательно присутствие нашего специалиста, – предупредили меня в Министерстве труда и социального развития Омской области.

Запрет удалось обойти легко – по субботам сотрудники Минтруда не работают. Правда, клятвенно обещала, что писать буду только о добром и светлом.

Своя ноша

Маленький домик: кухня и две комнаты, в одной из которых лежит подопечный Ирины Логиновой – инвалид первой группы. Его обиталище задёрнуто шторкой. Не от незваных гостей, здесь и званые-то – родные Петра – бывают нечасто. Портьера прикрывает от сквозняков и вирусов. Высохшего тела под одеялом почти не видно – от Петра, кажется, остались одни глаза с тревожным малоосмысленным взглядом.

– Ну я врать не привыкла, – сразу сказала мне Ирина, красивая миниатюрная женщина лет 50. – Какая у нас приёмная семья? Просто расписаться не успели – он из Казахстана приехал, гражданство всё не мог оформить. Пять лет прожили. Квартиру свою продала, дом на земле купили, строиться начали. Петя мне ни воды принести не давал, ни печку топить, ни огород копать. Всё сам[?]

За последние семь лет она научилась таскать не только вёдра с водой, но и самого Петю – когда-то здорового мужика метр девяносто ростом.

– На закорки взвалю, до ванны доволоку. Хорошо, вода есть. Холодная, правда, греть нужно.

Ванна стоит прямо в кухне, рядом с печкой. Газовое отопление обошлось в 200 тысяч рублей, благо зять многое сделал своими руками. Но печку Ирина убирать не торопится:

– Россия же… – Объясняет туманно, но мне понятно. – Петю-то первый инсульт как ударил? Тепловоз вёл, а на путях баба пьяная спала. Он затормозил резко, давление сразу взлетело. Четыре месяца в больнице пролежал, говорить, хоть и с трудом, но начал. Его и выписали – здоров! А для инвалидности надо полгода отлежать – не любит государство иждивенцев плодить. Мне и то видно было, что уже мало что от него осталось. Но устроился сторожем в фирму неподалёку. Звоню как-то – не отвечает. Отпросилась с работы, понеслась. Глаза закатились, мочевой и кишечник не контролирует. Вот тогда тяжко было до дому волочь. И "скорую" стыдно вроде вызвать…

Канализации нет – тоже деньги нужны. Вода из ванны сбегает в подставленные снизу вёдра, которые после помывки Ирина ещё часа два таскает на улицу.

– Да не привыкать. Дома вёдра, на работе – они же.

Капитан полиции Ирина Логинова, «земную жизнь пройдя до половины», переквалифицировалась в технички. Моет пол, и в том кабинете, где когда-то служила инспектором. Одевается, как и прежде: под халатом – нарядное платье, на стройных ногах – лёгкие туфли на низком каблучке. И улыбается – чтоб не жалели.

– Спасибо, что оформили меня как приёмную семью, вошли в положение. Сколько мы с ним прошли после первого инсульта, чтобы инвалидность получить… Ходил тогда ещё, но одного дома оставлять нельзя было, прятала ножи, спички. Из петли вытаскивала. Потом второй инсульт, третий, четвёртый. С утра даю таблетки, за два часа до завтрака. Поспит, умою, памперсы поменяю, покормлю, побрею. Ест, слава богу, хорошо. Трубку из мочевого промыть надо, обработать вокруг, на бок повернуть, спину протереть. Тяжело ему на боку лежать – он в последний раз, сознание потеряв, ещё и шейку бедра сломал… Самое трудное, смешно сказать, – круг под спину положить, чтобы воздух маленько проходил, пролежней не было. Одной рукой Петю держу, другой – круг, а укладывать начинаю – выскальзывает, он же, зараза, резиновый...

Денег за свою работу «помощницей» Ирина пока не получала – официально приёмная семья родилась в начале марта, а в апреле Пётр попал в больницу. Время, проведённое «на гособеспечении», не входит в работу помощника, так что её зарплату пока пересчитывают. Вздыхает:

– Тяжеловато, конечно, но и без этих денег проживём. Пенсия у него неплохая – 15 тысяч, да мои 6. На еду примерно 2500 в неделю уходит. И на лекарства столько же. Ну огородик у меня, овощи свои. Ещё клубники много сажаю – Петя любит...

Вся личная жизнь Ирины – у постели Петра. Чтобы поехать к родным на полдня, просит посидеть соседку или соцработника.

– Находятся советчики – говорят, ты престань ему таблетки давать. А как с этим жить потом?

Обретённый рай

В квартире Елены Костюковой меня встретила настороженная старушка в коляске:

– Почему вы одна? Вас должен был сопровождать соцработник.

– Да не волнуйтесь, Мария Федотовна, – оправдываюсь, – договорилась я с ними.

– Это Вера Федотовна, – поправляет меня «помощница» Елена Костюкова. – Баба Вера мне бабушка, а родных в приёмную семью взять нельзя. Моя подопечная – баба Маня, сестра её. Вот знакомьтесь.

Бабу Маню между креслом и столом я замечаю не сразу, хотя она стоит, опираясь на костыли, – ростом старушка чуть больше метра. Инвалид с детства: церебральный паралич искорёжил разъезжающиеся в разные стороны ноги в огромных ортопедических ботинках.

– Так и живу всю жизнь с Верой, – полушёпотом рассказывает она. – Вера, пока в силе была, сама ухаживала за мной. Я ведь и с кровати встать не могу, и одеться не в состоянии. А последние годы тяжко стало. Мы же в частном доме жили, Леночка к нам четыре года бегала, помогала и воды наносить, и печку протопить. Мы и решили – сколько ей ещё мучиться? Написали заявление в дом престарелых. А Лена говорит: не придумывайте. Вот и попали в рай.

Рай – однокомнатную квартирку с аккуратным ремонтом – три года назад «организовала» Лена. Добавили с мужем денег к вырученным за старый дом, купили 30 квадратных метров в соседнем подъезде.

– Прежде-то мы Леночке из пенсии выплачивали по 1600. А как же, нам, как инвалидам, государство в пенсию деньги за уход включает. А теперь вон за Манечку платит. – Вера Федотовна всё не может поверить одному на двоих счастью. – Лена на руках её в ванну носит. Я маленько сама могу, но и мне одной не справиться. Покупает нам всё, что хотим, готовит свеженькое. Квартиру обставила – и холодильник, и телевизор. Мы, правда, его не смотрим – Маня не слышит толком, а я не вижу.

Но деньги за уход – не те, на которые можно жить: у 40-летней Лены двое детей. Но и работать много, когда у тебя на руках ещё и двое инвалидов, не выходит – помаленьку подрабатывает в соседнем магазине.

– Мне теперь надо в космонавты идти! – Смеётся. – Каких только врачей не пришлось пройти, чтобы приёмной стать. Нашли бы какую болезнь – так бы и ухаживала за своими бабусями бесплатно.

– А как вы их выгуливаете? – интересуюсь я, памятуя крутые ступени лестницы в подъезде.

– Никак. На руках три этажа не пронесу, а пандусов никаких нет.

Мария Федотовна внезапно поднимает голову:

– Что это вы всё вынюхиваете и вынюхиваете? Прямо расследование затеяли!

– Баб Мань, – успокаивает Лена, – ты ж газеты читаешь, про судьбы всегда подробно описывают.

Баба Маня выглядывает из-за кресла, подозрительно поблёскивая очками.

– Наверное, трудно приходится: старушки-то характерные? – Сочувствую я Лене.

– Да нет, мы ж давно вместе. Я у них одна внучка. А чужих бы не взяла. Они просто переживают из-за рая своего. Тут такой грех – я должна жить в приёмной семье. Мы бы одну на всех квартиру купили, но так бабусям удобнее – хотят быть сами себе хозяйками. Пришлось из своей квартиры выписаться, и к ним прописаться. Так я же ночевать у них должна. Вот и болтаюсь: ночь дома, две – здесь. А дома – муж, дети… Что делать – положено…

Вернуть нельзя помиловать

Очередь в 16 домов-интернатов области, где живут около 4500 стариков, год от года не уменьшается, варьируясь от 500 до 600 человек. Поскольку со строительством новых корпусов дело обстоит плохо, региональное правительство взяло курс на внедрение стационарозамещающих форм.

Условия для создания приёмных семей разработали странные – нуждающийся в уходе человек должен проживать в доме-интернате либо состоять в очереди на стационарное социальное обслуживание 3 месяца. Для сокращения очерёдности это хорошо, а на заботу о стариках похоже мало. Их в области – около 400 000, причём, по данным общественной организации «Пенсионер Прииртышья», треть – одиноки. Впрочем, власть и не скрывала, что пытается убить двух зайцев: и очередь в дома престарелых сократить, и сэкономить на обслуживании, которое в госучреждении в два-три раза дороже .

В первый год реализации проекта дело пошло бодро. Минтруда области обещало, что каждый год будет прибавлять по сотне приёмных семей. И в самом деле, 2013 год «принёс» сразу 105 таких ячеек общества. Правда, министерство создало меньше половины из этого числа – стариков и инвалидов взяли к себе социальные работники, таким образом и зарплату увеличив вдвое, и создав себе относительное, но удобство: подопечный прямо под боком. Остальные семьи уже существовали, их просто оформили, как бы возблагодарив за милосердие, – приёмные старики приходятся своим «помощникам» дальними родственниками, друзьями родителей, соседями. Дальше дело пошло хуже – сначала удавалось организовать по пять семей в месяц, потом по три, май и вовсе всех измаял бесплодными надеждами. А ведь запланировано почти 500! Уже и зарплату подняли: ухаживающему за инвалидом I группы теперь платят не 8977, а 12 774 рублей в месяц, остальным – до 9580 рублей .

Начали появляться псевдопо­мощники. Некая дама из маленькой деревни Крутинского района, любящая выпить и не обременяющая себя работой, забрала из городской больницы № 9 троих мужчин, пообещав заботу в обмен на часть их пенсий. Один парализован, второй без ног, ближайший ФАП – за 20 километров по разбитой дороге. Когда инвалиды стали жаловаться во все инстанции, разгорелся скандал. Сейчас Минтруда недоумевает – на каком основании недостойная гражданка забрала инвалидов, ведь «приёмные» проходят тщательную проверку. Поликлиника, в свою очередь, недоумевает, отчего недоумевает Минтруда, – документы у «приёмной» были в порядке.

Омская область приступила к реализации проекта «приёмных семей», действующего в 10 регионах России, одной из первых. Как всегда, не додумав до конца. Или я ошибаюсь – так и было задумано: скорее сбросить с себя ответственность за стариков? «Помощники» не обучаются и 72 часов, хотя знания им требуются не только психологические, но и медицинские. Лимит милосердия и бессребренности практически исчерпан. Судя по всему, пожилых уже начали «распихивать по семьям», главы которых отличаются любовью не к людям, а к деньгам. Деньги, конечно, небольшие, но для голодных омских сёл, где давно нет работы, и то хлеб. Можно взять троих инвалидов – вот и заработок, какой в деревне не снился. Тем более что проверяльщики приходят раз в месяц, а далеко не каждый инвалид может пожаловаться.

Вернуть пожилых сложнее, чем детей, – придётся вместе с ними возвратить и всю выплаченную зарплату. Что же остаётся делать тем, у кого не хватило сил и души на заботу о чужом человеке? Нести свой крест и ждать, когда Бог поможет прибрать подопечного с тяжёлой болезнью и таким же характером?

Теги: общество , семья