Не для меня
Не для меня
Павлины, говоришь?
В самом начале фильма красные на трамвае въезжают в Одессу и кто-то из них подстреливает брошенного хозяевами павлина. Ну да, до павлинов ли тут? Они несовместимы с революцией, голодом, холодом, Гражданской войной. Как писал ненавидимый Буниным Маяковский: "Кругом тонула Россия Блока. Незнакомки, дымки севера шли на дно, как идут обломки".
«Как это всё случилось?» - спрашивают друг друга сдавшиеся красным офицеры. Никита Сергеевич отвечает в фильме как будто так: «Не сберегли, не ценили, профукали матушку Россию. Обленились, погрязли в разврате. В провинциальном фотоателье делаются пошлейшие снимки жениха с накладным членом под лосинами, замужние женщины при каждом удобном случае изменяют мужьям. Русские офицеры, краса и гордость нации, попадают под влияние заезжих фокусников-шарлатанов. Патриоты не хотят расстреливать изменников и бунтовщиков, Чеховых нет, сплошные Тригорины. Батюшки берут за освящение нательного крестика непомерную мзду, зажравшиеся монахи забывают звонить в колокол, от честных, любознательных мальчиков отмахиваются, не объясняют им ничего про Дарвина, помазанника Божия и обезьян, а нелюбознательные мальчики воруют сало... Ну как тут не свершиться революции?»
Об этом пишут те, кому фильм понравился.
Меня же он очень озадачил. Да, Михалков не экранизировал Бунина, он снимал фильм по мотивам , но разве мотивы эти бунинские?
Бунин и фильм
У Ивана Алексеевича очень короткий рассказ, в нём нет даже портретов героев, но есть характеры и до мурашек осязаемое действие.
«[?]всё было прелестно в этой маленькой женщине:
– Я, кажется, пьяна... Откуда вы взялись? Три часа тому назад я даже не подозревала о вашем существовании…
Поручик взял её руку, поднёс к губам. Рука, маленькая и сильная, пахла загаром. И блаженно и страшно замерло сердце при мысли, как, вероятно, крепка и смугла она вся под этим лёгким холстинковым платьем после целого месяца лежанья под южным солнцем, на горячем морском песке (она сказала, что едет из Анапы). Поручик пробормотал:
– Сойдём...
– Куда? – спросила она удивлённо.
– На этой пристани.
– Зачем?
Он промолчал. Она опять приложила тыл руки к горячей щеке.
– Сумасшествие…
– Сойдём, – повторил он тупо. – Умоляю вас...
– Ах, да делайте, как хотите, – сказала она, отворачиваясь».
В фильме – прекрасные портреты персонажей, чудесные пейзажи, замечательно снятые Владиславом Опельянцем, но действия нет, есть обозначения, подмены, вставные номера, фокусы, акробатические этюды. Поручика играет конфетной красоты блондин (не зря незнакомка дарит ему карамельную конфетку). Его ждёт невеста («Ах, как она поёт!»), но он вздумал познакомиться с красавицей, которую заприметил на пароходе. Да взял бы и познакомился. Но нет, с риском для жизни он безуспешно гоняется за её летающим по всему кораблю шарфиком. «Девочка плачет, шарфик улетел…» Ему всё время не везёт. Вместо незнакомки на свидание приходит жаждущая приключений дебелая дама. Он заходит в каюту возлюбленной, начинает там шуровать, обнюхивать средства её личной гигиены, обнаруживает коробочку с табачком, сладострастно нюхает его и вдруг убегает, чихая, как клоун в цирке. Потом ему показалась, что незнакомка сошла на берег, пароход уже отходит, он, преодолевая сопротивление боцмана («Смирно!») и опасные препятствия, героически спрыгивает на берег, нагоняет незнакомку, а это опять (33 несчастья!) не она. Наш Епиходов бежит назад, но корабль уже далеко. История бесславно кончилась? Нет. Незнакомка упрашивает капитана, пароход возвращается (!) и забирает поручика. Вспомнился Станиславский, который говаривал: если нет конфликта, надо играть недоразумение. И Чехов (точнее Чехонте) тоже недаром вспомнился.
Накушавшись водочки с фокусником-марксистом, рассказав ему про свою невесту, поручик вдруг замечает незнакомку и мчит за ней. Настигает в машинном отделении, где их разделяют страшно двигающиеся огромные стальные шатуны, перекрикивает машинный шум, молит сойти с ним на берег. Когда он, рискуя быть раздавленным, пробует перебраться по этим шатунам на её сторону, незнакомка соглашается ехать с ним в гостиницу.
«…и как только вошли и лакей затворил дверь, поручик так порывисто кинулся к ней и оба так исступлённо задохнулись в поцелуе, что много лет вспоминали потом эту минуту: никогда ничего подобного не испытал за всю жизнь ни тот, ни другой…
– Нет, нет, милый, – сказала она в ответ на его просьбу ехать дальше вместе, – нет, вы должны остаться до следующего парохода. Если поедем вместе, всё будет испорчено. Мне это будет очень неприятно. Даю вам честное слово, что я совсем не то, что вы могли обо мне подумать. Никогда ничего даже похожего на то, что случилось, со мной не было, да и не будет больше. На меня точно затмение нашло... Или, вернее, мы оба получили что-то вроде солнечного удара».
В фильме целомудренной бунинской эротики нет (никакой нет), герои не бросаются в объятья, а долго, разделённые комнатой, смотрят друг на друга, потом она… быстро раздевается, и голая предстаёт перед поручиком. Мы видим незнакомку со спины (она великолепна!), герой испуганно смотрит с другой стороны. Пауза. Которая завершается грохотом оброненной поручиком сабли (опять Епиходов!). Потом капли пота и подробный показ мощной работы стальных механизмов парохода (та ещё метафора).
Утром незнакомка нежно прощается с изнеможённым секс-двигателем, оставляет записку, в которой как будто благодарит поручика за доставленное удовольствие: «Ничего подобного у меня никогда не было и не будет», и уезжает на пристань, чтобы плыть к мужу с детьми. А что герой?
Ненавидеть литературу
«На углу, возле почты, была фотографическая витрина. Он долго смотрел на большой портрет какого-то военного в густых эполетах... Как дико, страшно всё будничное, обычное, когда сердце поражено, – да, поражено, он теперь понимал это, – этим страшным «солнечным ударом», слишком большой любовью, слишком большим счастьем!»
Поручик в фильме до обидного недолго переживает утрату любимой, на пристани встречает упитанного мальчугана, похожего на рублёвских барчуков, с которым беззаботно проводит остаток дня. Совершает нелепые поступки: снимается с ним и просит фотографа выставить карточку в витрине, прыгает с высоченного берега в воду, не разбивается, выныривает и нежится, лёжа в реке.
Он не «постарел на десять лет» – как был инфантильным юношей, так и остался. Режиссёр осуждает этот инфантилизм или любуется им? Бунин огламурен, «конфетной красотой оболган» в духе Собчачек, из которых, как недавно скаламбурил Никита Сергеевич, вырастают Землячки.
Второй, белогвардейский, пласт фильма к Бунину тоже никакого отношения не имеет. Не было у него врангелевцев, пришедших регистрироваться к красным и утопленных ими в море. Ни в «Окаянных днях», ни в «Тёмных аллеях». И настоящей драматургии здесь тоже нет, а есть нечто снижающее, низводящее драму до цирка. Сюжет строится на том, что юный юнкер хочет сфотографировать всех белогвардейцев. (Дались режиссёру эти фотографы! Или это метафора телевидения и кинематографа – если человек не запечатлён камерой, то его и нет вообще?) Попутно юнкер показывает класс в фигурном катании, ведь он чемпион! Фотографирование всякий раз прерывает румяная комиссарша Землячка. Она какая-то невсамделишная, глупая, не страшная, так же как Бела Кун, который всё время восхищается ею: «Богина!» Его раздражённо поправляют: «Не «на», а «ня». Не верится, что всё это взаправду. Не верится и в то, что полковник мог донести на ротмистра, а подпоручик его за это задушить. Наконец перед посадкой на баржу фотографирование состоялось. Странно, мы знаем, что ждёт несчастных, а они ничего не подозревают, не предчувствуют. Может быть, потому что в реальности красные не топили баржи с белыми.
История закольцовывается тем, что комиссар, который руководит посадкой на баржу, оказывается тем упитанным пареньком из беззаботно светлого прошлого, он вырос и без барского пригляда выбрал даже не Дарвина, а Ленина. И утопил белых. «А шарфик вернулся, а он голубой».
«Как это всё случилось? Почему свершилась революция?» Из фильма это совершенно непонятно. Впрочем, на этот вопрос должны отвечать историки, а художник может показать, как и что случилось (в советском кино были великолепные примеры: «Тихий Дон», «41-й», «Бег», «Служили два товарища», «Жизнь Клима Самгина»).
А есть и другие вопросы, без которых нельзя снимать фильмы о революции и Гражданской войне. Как так случилось, что русский генералитет сыграл ключевую роль в свержении государя и весь высший свет в феврале 17-го ходил с красными бантами? Почему в Красной армии царских офицеров служило больше, чем у белых? Почему не только русский народ, но и эмигранты-монархисты в конце концов поддержали Ленина и Сталина? И разве нет принципиальной разницы между 17-м годом, приведшим к созданию великой красной империи, и 91-м, низвергшим её? А сейчас мы боимся повторения 17-го или 91-го?
И, наконец, о 8 миллионах граждан России, потерянных на юге страны, что было скорбно означено в финальных кадрах фильма. В боевых действиях со стороны белых, красных, зелёных, петлюровцев, махновцев, немцев, французов и прочих интервентов во время Гражданской войны на юге России участвовали сотни тысяч, но никак не миллионы. Да, были многочисленные жертвы среди мирного населения, бессудные казни, не только красный, но и белый террор… но откуда взяты восемь кошмарных миллионов? Это с учётом умерших от тифа, испанки, голода в Поволжье и эмигрантов?
В финале на титрах прозвучал старинный романс (ставший почти народной песней) композитора Н. Девитте на стихи А. Молчанова «Не для меня придёт весна». В исполнении Никиты Сергеевича слышалась искренняя боль, тоска по ушедшей молодости, по проклятому прошлому, когда под гнётом тоталитаризма делались его лучшие картины… Я верю, что Михалков ещё снимет великое кино. Если, конечно, встретится с настоящей драматургией. В фильме один из отчаявшихся офицеров говорит: «Ненавижу русскую литературу». Имеет право. Но всё же «В начале было слово». Надо только его услышать. И в «шуме городском» не спутать литературу с тем, что ею не является.
P.S. А птичку всё же жалко – матросы у Бунина павлина не убивали, а у Михалкова для обострения революционной метафоры не пожалели.
Теги: Никита Михалков , Солнечный удар