Гибельный разрыв

Гибельный разрыв

Политику не зря причисляют к искусству. А в искусстве, как известно, количество не переходит в качество. Из тысячи кошек, как говорят китайцы, не сделаешь одного тигра. Множество профессиональных чиновников и бизнесменов - это ещё не национальная элита. Сложится ли новая русская элита – зависит от того, начнут ли эти люди связывать свои интересы, будущность, судьбу с интересами, будущностью, судьбой России и русского народа.

Военная косточка

Большинство представителей нашей бизнес-элиты поражает своим легкомыслием, психология временщиков, унаследованная от советской элиты, прикипела к ним намертво. По данным социологов, российская бизнес-элита не строит долгосрочных планов и не создаёт династий. Деньги они предпочитают хранить за границей и там же учить детей.

Перед нами модель поведения, в корне отличающаяся от тех стран, где есть давно сложившиеся элиты со своими традициями. Ни о каком, даже зачаточном патриотизме этих людей говорить не приходится.

Лишь иногда, утверждает социолог Ольга Крыштановская, некоторые наши бизнесмены "поступают совершенно обратно. Забирают детей из этих школ, перевозят их в Россию. И начинают думать о том, как социализировать своего ребёнка здесь для того, чтобы он продолжил бизнес, который начат отцом здесь. Его надо учить здесь, чтобы он умел разговаривать со здешним чиновником, со здешним бизнесменом. Я бы сказала, что наиболее умные из бизнесменов, они вот этот путь проделывают". Но самых умных-то ведь всегда лишь единицы.

Итак, новая бизнес-элита оказалась непатриотичной в своей массе. Не говоря уж о нерусских её представителях, для которых интересы русских не могли ничего значить в принципе. Но и новые русские без зазрения совести норовят распродать доставшееся им почти даром богатство, а затем вывозят капиталы из страны.

Здесь кроется важное отличие бизнес-элиты от корпуса элиты политической, чиновничьей. Ибо те как раз преимущественно отправляют детей в такие вузы, которые обеспечивают карьеру в России. То есть в отечественные, ведь ни Кембридж, ни Оксфорд, ни Гарвард никакой карьеры здесь гарантировать не могут.

Таким образом получается, что шанс на создание настоящей – династической, потомственной – элиты в нашей России имеет политический класс, но не бизнес-класс.

За одним, среди бизнесменов, исключением – бывших военных. Поскольку годы службы привили им убеждения не только патриотические, но и славянофильские, русско-националистические (как известно, офицерский корпус традиционно наполняли по большей части русские). А это очень важный момент. Если учесть, что среди управленческой элиты военные также заняли весьма значительный сектор, можно предположить, что именно в лице сословия отставников сегодня закладывается фундамент, основное ядро грядущей русской элиты. Что вообще-то соответствует тысячелетней русской традиции.

Впрочем, наша ситуация содержит в себе и другие противоречия, ставит жизненно важные вопросы.

Чем отличается сегодняшняя «элита» от дореволюционной?

До революции мы имели соприродную русскому народу элиту, рощенную тысячу лет из самого этого народа, связанную с исторической Россией тысячью нитей, выросшую в традициях любви и почтения к нашей стране, её истории, к русскому народу. В составе этой элиты русское дворянство как сословие занимало центральное место, было её становым хребтом, воспитывалось ею и воспитывало её.

Революция не только уничтожила тысячелетний биологический, генетический цвет русской нации, но и прервала, уничтожив сословия, важнейший процесс социальной «возгонки» народа, его непрерывной селекции. Вдумайтесь: если бы Табель о рангах продолжала действовать после Октября, то потомственными дворянами стала бы уже добрая треть населения России из числа интеллигенции. И ведь это его лучшая часть, вне всякого сомнения!

Однако легко видеть, что в наши дни эта треть, пусть и лучшая, всё никак не может стать настоящей русской национальной элитой – ни социально, ни политически, ни нравственно. Недотягивает до этой высокой планки. Людей, подобных тем же героям Отечественной войны 1812 года, мы в её среде не обнаруживаем.

И дело не только в недостатке патриотизма. Дело ещё и в моральных качествах, и в характере образованности, в культуре, в воспитании.

В России не было своего третьего сословия, породившего европейскую буржуазную элиту. В СССР роль этого сословия у нас сыграла интеллигенция. Но[?] В своём абсолютном большинстве это интеллигенция была в лучшем случае всего лишь второго поколения, советской выделки, не потомственно-преемственная. Русское национальное сознание ей никто никогда даже не пытался привить, а прививали, напротив, интернационализм, западничество. А хуже всего то, что русских людей воспитывали в ненависти к царскому режиму, а по существу – к исторической России, которой мы, вообще-то говоря, всем обязаны как своей матери.

Таким образом, те, кто сегодня с грехом пополам мог бы претендовать на роль отечественной элиты, – либо не элита, либо не русские, либо русские, но без корней.

Нынешняя «элита» – беспочвенна, легковесна и не имеет прочных устоев, в том числе национальных.

При этом, что самое обидное, интеллигентная страта, которая могла бы в ускоренном порядке породить элиту, близкую по качествам к дореволюционнной, вообще не допущена к рычагам власти, во всём зависима от сильных мира сего – не обеспечена, не приподнята над всем прочим обществом материально – и вообще по большому счёту не элита в общем понимании.

А между тем судьба нации – это во многом судьба её элиты. Известно, что рыба гниёт с головы, но ведь и жить без головы ни рыба, ни кто другой не может. Какая голова, такая и жизнь.

Что делать?

Что же нужно, чтобы перековать современный российский политический класс и верхушку новой буржуазии в элиту пусть не английского, но хотя бы русского дореволюционного образца?

Во-первых, всё-таки национальная элита должна быть национальной. Она должна быть плотью от плоти своего народа. Иначе это уже не его элита. Если бы современная российская элита вся была не русская, это значило бы просто, что у русских нет своей элиты.

Но это не так. Русский хозяин ещё не полностью вошёл во власть, но уже встаёт на её пороге. Национал-капитализм есть неизбежность, и мы его уже зрим воочию.

У настоящей элиты должно быть чувство настоящего хозяина, который заботится о своём хозяйстве. Настоящий патриотизм – это всегда патриотизм истинного хозяина страны.

Если мы посмотрим на нынешнюю «элиту» России, то вот как раз этого – заботы о своей стране и своём народе – мы и не увидим. Но это объяснимо. Эти люди – «скорохваты», ещё не настоящие хозяева, не природные хозяева, они не выросли в итоге вековой селекции. Они не являются биосоциальной элитой. Такой, какой являлась элита дореволюционная. Их элитарное самосознание ещё незрелое, в лучшем случае зачаточное. Ему только предстоит ещё вызреть.

Во-вторых, национальная элита должна быть националистична. Не просто патриотична, а именно националистична. Она должна любить свой народ, из которого произошла, заботиться о своём народе, думать о нём. Представитель национальной элиты не может рано или поздно не осознать, что национальная солидарность представляет ни с чем не сравнимый ресурс в конкурентной борьбе. Возьмите представителя английской элиты. Это английский националист. Возьмите представителя еврейской элиты. Это еврейский националист. Возьмите представителя казахской элиты. Это казахский националист. Это не случайность, а закономерность. Естественный национализм – любовь к своему народу, забота о нём – это свойство настоящих элит.

В-третьих, в национальной элите должна действовать нравственная выбраковка, должны действовать суды чести и кодекс чести, грубое нарушение которого влечёт к остракизму, к изгойству.

В дореволюционной России это было. Иногда официально (скажем, кодекс офицерской, дворянской чести), иногда – нет, но во многих профессиях существовала своя этика. Стать нерукопожатным в дореволюционной России не хотел никто, этого боялись. А в сегодняшней России всё со всех – как с гуся вода. Кто из нынешних чиновников покончил бы с собой из-за нравственного урона? В наши дни значение такого сословного кодекса нравственности элиты легко понять, настолько остро ощущается его нехватка!

В-четвёртых. Можем ли мы, говоря о русской элите, её воссоздании, ограничиваться лишь судьбой нашего политического класса и бизнес-элиты, забывая о духовной элите нации? Нет, конечно. Это было бы даже как-то не по-русски.

И тут уместно завершить разговор цитатой из философа и богослова отца Павла Флоренского:

«Творческая личность не делается, никакие старания искусственно создать её воспитанием и образованием не приводят к успеху, и мечтать о массовых выводках творцов культуры значит впадать в утопию. Задача трезвого государственного деятеля – бережно сохранять немногое, что есть на самом деле, не рассчитывая на волшебные замки в будущем. Творческая личность – явление редкое, своего рода радий человечества, и выискивать её надо по крупицам. Государственная власть должна вырабатывать аппарат для вылавливания таких крупинок из общей массы населения…

Искать подобную личность надо всюду, под покровом всякой деятельности. Только весьма проницательные, опытные и крупные люди могут распознать подлинно творческие потенции, и для этого распознавания должен быть организован особый государственный аппарат, работа которого с лихвой окупится результатами…»

Что нас ждёт?

Власть сегодня пытается воспитывать патриотизм в представителях элиты. Делает она это довольно неуклюже, в соответствии с основами марксистской политэкономии, заложенной при обучении в советском вузе. Тем не менее в российских верхах началась не просто кампания, а настоящая борьба, имеющая целью принудить богатых россиян к размещению своих состояний в отечественных банках и инвестициях, а не в офшорах.

Большинство наблюдателей относится к этому скептически, а напрасно. В частности, чтобы преподать суровый урок «офшористам», Россия не только не стала всерьёз защищать их интересы на Кипре, но и использовала кипрский кризис как урок и весьма злорадное назидание: мол, не надо было держать капиталы за рубежом, господа хорошие. Более того, отныне Минфин РФ будет требовать у всех стран, которым Россия предоставляет кредиты, полной финансовой прозрачности во всём, что касается российских учредителей и бенефициаров зарегистрированных на их территории компаний. И подобных системных мер намечено ещё немало.

Перевоспитание элиты, несомненно, не ограничится действиями международного характера. Наблюдатели уже говорят о своего рода верхушечной гражданской войне. Настало время «большой зачистки» и отделения овец от козлищ. Но ведь для подобной цели необходимо иметь своих опричников, спрос на которых резко возрастает и влечёт за собой тектонические подвижки внутри элит.

Главными отличительными особенностями нынешней элиты являются:

1) снижение доли «интеллектуалов»;

2) увеличение представительства бизнеса во властных структурах, связанное с объективным изменением роли новой буржуазии в обществе;

3) рост элит в провинции;

4) резкое увеличение числа военных во власти.

Если третье и четвёртое можно приветствовать, а второе принять как данность, то первое свидетельствует о том, что Кремль понемногу расходится с бригадой «политических лоцманов» ельцинской эпохи (что очень хорошо), но не сумел найти им замену из числа русских интеллектуалов (что очень плохо). Почему не сумел? Со стороны судить трудно, но разрыв Кремля с русской интеллектуальной элитой может очень дорого обойтись стране.

Необходимо отметить и другую опасность.

Дело в том, что огромные капиталы, сложившиеся у столичной бизнес-элиты и лично у верхушки руководства страны, толкают Россию на путь империализма, пробегая, проскакивая национал-капиталистическую стадию. Неслучайно заводились разговоры о «либеральной империи». То есть с помощью исключительно экономических инструментов, в частности – экспорта энергоресурсов. Порою кажется, что Кремль вдохновляется именно этой идеей. И что он действительно взялся выстраивать квазиимперию в интересах крупного сырьевого капитала, в том числе госкорпоративного.

Соответственно режим воспроизводит уже дважды показавший свою порочность алгоритм: вместо русской националистической элиты складывается имперская элита с её опасным и бесплодным «безродным патриотизмом» и «великодержавным космополитизмом». Создаётся правящий класс безнационального закваса, ориентированный на фантомную «российскую нацию», – аналог советского народа.

Увы, при этом забывается о плачевном историческом опыте двух рухнувших подряд за какие-то семьдесят четыре года государств: Российской империи и СССР. Рухнувших в первую очередь от того, что русские в них разочаровались.

Беда в том, что империализм плохо совместим с национализмом вообще. А в условиях демографического упадка он просто губителен для государствообразующего народа. Как говорил Солженицын, «восстановить империю – окончательно похоронить русский народ». А нам ещё пожить бы…

Чем закончится игра в империю – показывает судьба Советского Союза. Но правильно прочесть эту судьбу и извлечь нужные уроки, как видно, нам всё ещё не дано. И не будет дано, пока в России не вызреет наконец новая русская национальная элита.