Алина Витухновская СВЯЗЫВАТЬСЯ С “ЛИМОНОВЦАМИ” ОПАСНО...

Петр МИТУРИЧ. Вера ХЛЕБНИКОВА. Май МИТУРИЧ-ХЛЕБНИКОВ. Вера МИТУРИЧ-ХЛЕБНИКОВА...

Залы Государственной Третьяковской галереи на Крымском валу.

Писать об этой выставке необъяснимо сложно. Прежде всего потому, что в экспозиции присутствует несколько художественных работ Виктора (Велимира) Хлебникова, его стихи,— словом, тот практически необъяснимый духовный импульс, который принято называть гениальностью... И не только присутствует, но зримо рассеивается в пространстве и во времени...

Вот — автопортрет восьмилетнего Виктора Хлебникова с маленькой сестрой Верой. Вот — черная лошадка, которую вырезал из обивки нового дивана шестилетний Петр Митурич. Вот — первый председатель земного шара Велимир Хлебников, уже сказавший миру свое последнее слово “Да”, лежит на смертном одре, с июньскими полевыми цветами России в изголовье. Вот — Вера Хлебникова, уже не улыбчивый кругляшок в шубке, а зрелая женщина, жена, запечатленная Петром Митуричем, стоя на галерее ресторана “Прага”, парит над крышами Москвы 1924 года. Вот — их сын, Май Митурич-Хлебников, смотрит свои детские сны, возможно, похожие на будущие рисунки...

“Мы ленивы и нелюбопытны...”. Художественную летопись, созданную тремя поколениями семьи Митуричей-Хлебниковых (экспонаты выставки датированы 1893-2001 годами),— можно считать уникальным по своей достоверности и глубине документом эпохи, которая могла стать и едва не стала “веком России”.

"У нас есть один поэт — Хлебников. Остальные — нахлебниковы".

Запись разговора 20-х годов

Велимир, председатель земшара — самый легендарный и таинственный русский поэт (после Пушкина и Лермонтова, возможно). Не солнце нашей поэзии (Пушкин), не луна ее (Лермонтов), но (в том же ряду) — обратная сторона луны, темная ее сторона.

Подобно Пушкину, Хлебников собственной жизнью воплотил в себе "матрицу судьбы" русского поэта, но — оборотно.

Солярный оборотень, солнечный зайчик, "человек-луч", пущенный в будущее (усилиями Вяч.Иванова и М.Кузмина)…

Его футуризм, развернутый и декларированный как будетлянство — прежде всего попытка отказаться от прошлого. Но не во имя будущего, нет. Словотворение Хлебникова — и как раз это поражало всех в его поэзии — куда более глубинно, изначально по сути своей. Он показывал, чем мог бы стать наш язык, если пересотворить его заново: от корней, еще доступных внимательному взгляду,— и едва ли не до звуков.

В сложившийся, устоявшийся веками космос языка через поэзию Хлебникова властно вторгался хаос нереализованных возможностей. "Сдвиг вещей", пляска дервиша, где энергия творчества словно истекает из энергии распада — прообраз будущих атомных электростанций и, может быть, первый, еще безрассудный подступ к освоению внутренней, ядерной мощи русского слова.

И все изменилось

Корова

полем свой короб влекла

исполненный млека

и всякого влажного блага

лопнуть готовый

чтоб солнцем излиться на травы —

отверстые пчелам и солнцу врата

творенья цветов и корней

буравящих норки

и верноподобных зверью полевому

чьи тропы — плетенье племен

и азы языка

где имя имати

и слова веслом

пенить бытийные воды

вскачь запуская

времени веретено...

Радиоактивный распад слова, лишенного языковых скреп, опасен убийственно. А Хлебников, "человек-луч", занимался не только радиоактивностью Слова — он в лабораторных условиях революции изучал также сверхжесткую радиоактивность Времени. И погиб от острейшей лучевой болезни.

Результаты его экспериментов до сих пор не расшифрованы. Более того, не поставлен даже ключевой вопрос о первопричинах распада материи, распада времени, распада языка — той вселенской, всепроникающей порчи мира, которая в разных и часто неожиданных обличиях стала знаком ХХ века...

Эти подробнейшие чертежи исторических событий (не только прошлых, но и будущих), эти на первый взгляд фантастические проекты машин-"волновиков" для неба, воды и земли, эти змеящиеся стихи-рисунки, стихи-скульптуры (нелинейное письмо?), которые почему-то сразу сами собой читаются не только слева направо, но и справа налево, и сверху вниз... Дух русского авангарда 20-х годов через творчество Велимира Хлебникова и Петра Митурича наглядно близок духу европейского Возрождения. Что это? Культурное отставание на 600 лет? Или сохранившаяся здесь, в России, неповрежденной способность оживлять то, что там давно уже стало "камнями Европы"? "Если Господь захочет, из камней сих создаст сынов Моисею".

Создается впечатление, что черно-белое и цветное — не просто два разных типа зрения. Это две разные веры, и с какого-то момента пути их разошлись "всерьез и надолго". Приблизительно, как у православия с католицизмом после 1054 года. Иначе трудно объяснить, почему все внутренне близкое, родное и Петр Митурич, и Вера Хлебникова рисуют в черно-белом варианте. Цвет, живопись — здесь иное, что не исповедуется изнутри. Работа?

У Мая Митурича-Хлебникова эта разница между черно-белым и цветным уже не так зрима. Он по преимуществу работает с однотонными пятнами, цвет которых может быть и черным, и белым, и зеленым, и каким угодно. Очень "знаковая" графика. Но все же — он именно работает... Работа как работа — уже не таинство, но еще память о нем.

В третьем поколении, у Веры Митурич-Хлебниковой история завершается вполне "современной" и вполне "западной" игрой в искусство. Коллажи, инсталляции и прочие "объекты" с "проектами". Единственная по-своему значимая отличительная черта — материалом служит "вещное наследство": старые бумаги, газеты, конверты, марки, кружева, тряпочки и т.д. Особо впечатляет, конечно, альбом-игра "Русский портрет" (2001) с благодарностями автора Университету Констанц, а также ряду западных специалистов в области русской культуры со следую- щим предуведомлением: "В первой части альбома собраны отрывки из произведений классиков русской литературы XIX века с портретами описываемых героев. Вторая часть — портреты, нарисованные и написанные русскими художниками в XVIII и XIX веках. Лица поделены на три части. Из карточек можно составлять портреты литературных персонажей, руководствуясь текстом выбранной цитаты".

Подумалось: "Господи, неужели вот-вот будут "поделены на три части" и станут элементом чьей-то чужой игры лица родных ей по крови людей: тех же Велимира и Веры Хлебнико- вой, Петра Митурича? "Ибо как хотите, чтобы с вами поступали, и сами поступайте".

Но все же — уходя, и сам не удержался: заглянул, из чего сделаны кубики "объемной азбуки" Петра Митурича. Оказалось — из картонных этикеток какой-то дореволюционной фирмы с представительствами в главных торговых центрах России: Москва, Нижегородская ярмарка, Харьков. Да, порча мира, "двоек и троек священные рощи...." И дух веет, где хощет. По вере и по делам нашим, над ними...

[guestbook _new_gstb]

1

2 u="u605.54.spylog.com";d=document;nv=navigator;na=nv.appName;p=0;j="N"; d.cookie="b=b";c=0;bv=Math.round(parseFloat(nv.appVersion)*100); if (d.cookie) c=1;n=(na.substring(0,2)=="Mi")?0:1;rn=Math.random(); z="p="+p+"&rn="+rn+"[?]if (self!=top) {fr=1;} else {fr=0;} sl="1.0"; pl="";sl="1.1";j = (navigator.javaEnabled()?"Y":"N"); sl="1.2";s=screen;px=(n==0)?s.colorDepth:s.pixelDepth; z+="&wh="+s.width+'x'+s.height+"[?] sl="1.3" y="";y+=" "; y+="

"; y+=" 36 "; d.write(y); if(!n) { d.write(" "+"!--"); } //--

37

zavtra@zavtra.ru 5

[cmsInclude /cms/Template/8e51w63o]