Игорь Бестужев-Лада Концепция спасения

Игорь Бестужев-Лада

Концепция спасения

^{Игорь Васильевич БЕСТУЖЕВ-ЛАДА (1927), ученый, публицист, профессор Московского университета, Директор Всесоюзного центра исследований будущего и почетный член Всемирной федерации исследований будущего.}

АЛЬТЕРНАТИВНАЯ ЦИВИЛИЗАЦИЯ

Врач предупреждает больного, что тот плохо кончит, если не бросит курить. Пугает желтыми зубами, запахом пепельницы изо рта, множеством болезней с кульминацией: рак легких и мучительнейшая из смертей! А больной быстро привыкает к запугиванию — как ребенок к занудным поучениям родителей. И только перед самым концом — давно и точно предсказанным! — забывает о сигарете. Молит врача о помощи, готов продать душу дьяволу, чтобы продлить свою жизнь… Но, увы, уже поздно.

Современное человечество очень похоже на этого больного. Люди привыкли к разговорам о грядущей глобальной катастрофе — примерно так же, как японцы и калифорнийцы привыкли к разговорам о неизбежных страшных землетрясениях. Что же делать? Жить-то надо! И живем, как бы абстрагируясь от висящего над нами дамоклова меча приближающейся катастрофы.

За почти двадцать лет, прошедших со времени публикации «Пределов роста» — книги, изданной Римским клубом, предупреждающей человечество о том, что его ожидает на протяжении первой половины грядущего столетия, если оно не изменит радикально своего образа жизни, практически не сделано ничего, чтобы предотвратить катастрофу. Да, изданы сотни монографий, тысячи брошюр, статей и докладов о возможных путях спасения. Отговорили тысячи конгрессов и конференций, симпозиумов и семинаров, но концепции спасения, которую можно, как у нас говорится, принять за основу программы конкретных действий, нет до сих пор.

Причину я вижу не в недостатке рвения и талантов, а в очень высоком барьере, стоящем на пути к спасению. В барьере, похожем на тот, что не дает заядлому курильщику бросить курить, алкоголику — перестать пить, а наркоману — не принимать наркотики. Этот барьер — психологический: стремление вселенского Обломова не вставать с привычного дивана, даже когда дом начинает рушиться со всех четырех сторон.

Обычно приводят два контраргумента в пользу лозунга типа «Не надо паники!».

Первый: до глобальной ли катастрофы, которая якобы случится через сколько-то десятилетий, когда уже сегодня с одной стороны наваливается СПИД, с другой — наркомафия, с третьей — многочисленные саддамы хусейны, а с четвертой — разваливается твое собственное общество?

Второй: а имеется ли полная уверенность, что катастрофа неизбежна? Может, Бог даст, пронесет? Это пресловутое «авось» особенно близко русскому сердцу, но, судя по всему, не только ему — по меньшей мере, германскому, романскому и японскому тоже. Что можно сказать в ответ на всемогущее «авось»? Во-первых, что скрупулезные исследования на протяжении почти двадцати лет, ведущиеся во множестве независимых друг от друга научных центров, доказывают, что разногласия существуют только относительно времени наступления катастрофы (да и то в пределах двух-пяти десятилетий). В том, что она неизбежна при сегодняшних тенденциях, не сомневается ни один добросовестный ученый — даже рьяный «технооптимист» (убежденный, что гибельные тенденции можно переломить средствами науки и техники). Во-вторых, если расчеты всех ученых и всех компьютеров мира на самом деле ошибочны и беда минует сама собой, — что же из этого? Ведь не окопы же предлагается рыть и не орала на мечи перековывать. Ставится цель создать, если можно так выразиться, некий «запас прочности». Предлагаются не «излишества» за счет остро необходимого, а кардинальное изменение образа жизни во имя здоровья и жизни человечества. Так что это беспроигрышно — совсем как бросить курить. Не опоздать бы…

Ну, а что до аргументов о СПИДе и т. п., то каждому — свое. Забота о решении проблем сегодняшних никак не должна заслонять проблем перспективных, иначе будешь подметать пол, не замечая, что загорелась крыша. Как и во всех подобных случаях, начинать надо с исходной концепции, по примеру Моисея, Будды, Христа, Магомета. Не будь их, античный мир, заживо разлагаясь, никогда не стал бы постантичным. Последуем же примеру мудрых и вернемся к сакраментальным вопросам: кто виноват? и что делать? — применительно к нашей цивилизации.

Основой рассуждений и выводов должен стать, по моему мнению, категорический императив: сохранение существующих тенденций развития человечества на долгосрочную перспективу следующего столетия — невозможно. Из чего следует второй, столь же категоричный императив: единственный способ избежать надвигающейся катастрофы состоит в том, чтобы качественно изменить эти тенденции. Я бы назвал его императивом альтернативности.

Надо безоговорочно признать невозможность избавиться от надвигающейся катастрофы какими бы то ни было паллиативами, не меняя кардинально образа жизни людей. Безоговорочно признать необходимость перехода к «другой цивилизации». Многочисленные ее кирпичики беспорядочно разбросаны в литературе на эту тему за последние 15–20 лет; их можно попытаться собрать в пять все отчетливее проступающих «блоков». Это должна быть цивилизация: 1. низкой энергетики; 2. высокой устойчивости; 3. полностью демилитаризованная; 4. экологически чистая и 5. подлинно человечная. Они и составляют каркас концепции нового образа жизни — альтернативной человеческой цивилизации.

НИЗКАЯ ЭНЕРГЕТИКА (1)

Этот «блок» — основополагающий. Именно он диктует все остальное. Если бы он был иным, диапазон возможных решений мог бы быть гораздо шире — вплоть до сохранения нынешних тенденций на неопределенное время. Суть дела крайне проста: невозможно не только без конца, но хотя бы еще несколько раз удваивать производство и потребление энергии на Земле. Для этого недостанет нефти, газа и угля (а если бы и достало — природа была бы практически уничтожена). Увеличение в десять, сто, тысячу раз числа атомных реакторов на Земле во столько же раз повысит вероятность нового Чернобыля (для этого достаточно одной удавшейся диверсии, либо одной бомбардировки АЭС).

Физика подсказывает единственно возможный выход из положения: постепенный перевод иссякающего горючего в категорию химсырья (перестать «топить ассигнациями») и такое же постепенное свертывание атомной энергетики, с одновременным наращиванием в мировом энергетическом балансе удельного веса так называемых чистых источников энергии. Их насчитывается до десятка: солнечное излучение (в том числе транслируемое из космоса в виде микроволновой электроэнергии, полученной при несравненно более высоком КПД), ветер, речные потоки, морские приливы, волны, внутреннее тепло Земли в его выходах на земную поверхность и в глубинах Земли (пока не используется), разница температур на поверхности моря и в глубинных слоях (пока только первые эксперименты), а также гипотетически — экзотические источники, как земной магнетизм и др.

Образно «чистую» энергетику можно представить себе как абсолютно автономное благоустроенное жилище или предприятие с солнечными батареями на крыше, с ветряком, с миниатюрной ГЭС на речке или волновой электроустановкой на озере, плюс подстраховочный энергоприемник микроволн, транслируемых из космоса… Но этого недостаточно.

Ведь все источники «чистой» энергии в совокупности составляют лишь считанные проценты мирового энергобаланса. Если удастся повысить их удельный вес даже на порядок — что при существующем уровне развития науки и техники вряд ли возможно, — это будут все равно лишь немногие десятки процентов от сегодняшней сотни. Даже снизив потребности в энергии в два-три раза — что чрезвычайно трудно, — мы не сведем концы с концами. Обратимся к аналогии: как выжить с 50 рублями вместо 300? Только радикальным изменением образа жизни — например, полным самообеспечением продуктами со своего огорода.

Затем, при любых «чистых» источниках энергии недопустимо их превращение в тепло сверх определенных пределов, диктуемых естественным тепловым балансом Солнце — Земля.

Иными словами, назначение каждой калории в мировом энергобалансе должно быть обосновано наибольшей отдачей от нее без негативных последствий.

Из сказанного следуют основные параметры качественно нового образа жизни.

Во-первых, максимальная теплоизоляция жилища, помещений для работы и развлечений, вообще всех зданий. Архитекторы представляют себе благоустроенный коттедж, зарытый тремя сторонами в землю. Четвертая сторона — прозрачная поверхность, открытая Солнцу для оптимальной инсоляции (включая ультрафиолетовые лучи). Ночной сон — в спальных мешках на террасе, тогда температура в интерьере может опускаться до пределов, диктуемых только сохранностью вещей. Днем — тоже низкие температуры, что полезней для здоровья… (Напомним, что в странах умеренного климата больше половины всей энергии расходуется на отопление.)

Во-вторых, немалая экономия тепла может быть достигнута повышением культуры питания, одежды, жилища. Экономятся калории, идущие на приготовление излишней пищи. Закаливаясь, мы отказываемся от кучи чисто престижного тряпья, на изготовление которого тоже идет энергия. Сама собой решается дилемма: одно роскошное платье, которое стирается «всю жизнь», или каждый день дешевое одноразовое — смотря по тому, какой способ пожирает меньше калорий.

Наконец, в-третьих — минимизация моторного транспорта, пожирающего огромную долю производимой и потребляемой энергии. Понятно, совсем упразднить его никак нельзя: не всякий нужный товар произведешь на месте и не в каждом случае удовлетворишься пусть даже самыми идеальными средствами связи. Но каждый человек, севший за руль автомашины, катера, мотоцикла, мотороллера, вошедший в вагон поезда или в салон самолета, должен испытывать чувство чудовищной вины: ведь он вырывает у посаженного на строжайшую термодиету человечества последние калории, обездоливая кого-то — отключая у кого-то в доме свет и не давая сварить детям кашу.

Понятно, человек не может всю жизнь сидеть на пороге собственного дома. Но мир должен быть открыт его глазам иными способами: собственные ноги, велосипед, даже экзотическая ныне лошадь, весла, парус (кстати, способный везти не только пассажиров, но и грузы), планер, дельтаплан — мало ли возможностей для «бескалорийного» передвижения?

Главное, мы возвращаемся к проблеме оптимизации расселения и пешеходной доступности мест работы, покупок и развлечений. «Низкоэнергетическая цивилизация» несовместима с урбанизацией, напрочь исключает крупные и тем более сверхкрупные города с их обязательным моторным транспортом, однозначно решает давний спор архитекторов: что лучше — протяженные на сотни километров мегалополисы с быстрым и удобным транспортом или малые поселения, где до работы, магазина, леса, как в Дубне четверть века назад, не больше 15–20 минут прогулки по свежему воздуху.

Далее трюизм: разумеется, «низкоэнергетическая цивилизация» несовместима не только с гонкой вооружений, но вообще с существованием на Земле бронетранспортеров с солдатами.

Я уверен, что у человека с нормальной психикой должен сработать при чтении этих страниц эффект «футурофобии». Очень прошу читателя не сердиться понапрасну, а вспомнить, что изменять нашу непутевую жизнь, хочется или не хочется, все равно придется.

ВЫСОКАЯ УСТОЙЧИВОСТЬ (2),

ИЛИ СУБЛИМАЦИЯ КОММУНИКАТИВНЫХ ПОТРЕБНОСТЕЙ

Пусть читатель постарше вспомнит 50-е годы, когда мы презирали землян 20-х годов, у которых был граммофон с трубой да черная тарелка радиотрансляции на стене. В лучшем случае — детекторный (с наушниками) или слабенький ламповый приемник. Еще бы! У нас был портативный патефон, без всяких гигантских раструбов, приемник, ловивший «заграницу» (теоретически), а у некоторых даже телевизор, с экраном в почтовую открытку и линзой с дистиллированной водой.

Сравните сами с сегодняшним днем, но не очень гордитесь, потому что, судя по всему, гораздо раньше, чем через следующие тридцать лет, в наши дома придут «системы», по сравнению с которыми самый роскошный сегодняшний ТВ будет смотреться «беспузырьковой линзой» 50-х годов. Собственно, они уже идут к нам — шаг за шагом, деталь за деталью.

Попытаемся как следует осмыслить, что именно несет нам широкоформатный стереотелеэкран (не говоря уже о голографическом ТВ). В отличие от сегодняшнего, он даст эффект присутствия на любом зрелище. Вы окажетесь как бы в первом ряду партера Большого театра (или в правительственной ложе, по желанию). Или в соборе Парижской Богоматери (в Лувре, Эрмитаже и т. д.).

Заметим, что такой эффект присутствия уравнивает в доступе к сокровищам мировой культуры москвича или парижанина с обитателем самого отдаленного селения где-нибудь в глубинке Сибири или Африки.

На тот же телеэкран можно вывести любую информацию. Круглосуточная «телегазета» уже существует во многих странах, конкурируя с привычной бумажной. У «телегазеты» и «тележурнала» есть решающие преимущества: не надо сводить леса на бумагу; не надо рыться в разных изданиях в поисках интересующих вас сообщений — достаточно нажать две-три, ну четыре клавиши.

На очереди появление «телекниги» — не нужно будет записываться в очередь на бестселлер в библиотеке, не нужно переплачивать (у нас), не нужно огорчаться, что не можешь попасть в библиотеку Конгресса США. Клавиша, вторая, пятая — и на дисплее развернутся цветные стереоиллюстрации из редчайшей книги полутысячелетней давности. Или просто страницы романа, который вам по душе.

Конечно, сами книги никуда не денутся. Но книга станет скорее произведением искусства, чем источником информации, займет место на полке рядом с хрустальной вазой или малахитовой шкатулкой, а библиотеки превратятся в музеи книг. Ясно одно: рядовая книга, журнал «одноразового пользования» обречены на исчезновение из нашего обихода, как персональный теплоход или самолет — калорий не хватит.

Далее, станут ненужными многие сборища. Как крайность представляю себе: ученики, оставаясь дома перед своими экранами, «соберутся» в телеклассе на урок с учителем. Выслушают его объяснения, будут выходить к доске, даже получать двойки.

О деловых совещаниях или дистанционном компьютерном управлении станком, прибором, машиной можно и не говорить. Собственно, это и будет завершающая фаза комплексной компьютеризации (кибернетизации) производства.

Повторю еще раз: человечеству никогда не избавиться от средств транспорта. Всегда будет выгоднее производить какие-то товары за тридевять земель, а не всюду на месте. Значит, какой-то объем грузоперевозок всегда останется. Всегда сохранится потребность поехать куда-то самолично, не довольствуясь голографическим изображением. Значит, сохранятся и какие-то пассажирские перевозки. Важно лишь свести этот объем до минимума.

Кстати, соблазн решать все проблемы, не вставая с кресла перед своим ТВ, может оказаться настолько велик, что придется еще и побуждать человека использовать не только средства связи, но и транспорта (конечно, как можно меньше — моторного). Не забудем, что Homo sapiens — животное общественное, а в электронных джунглях вне общества недолго и свихнуться…

Но вернемся к нашему «блоку». Информационный переворот в науке, производстве и культуре резко, во много раз, снижает необходимость в выработке энергии, добыче сырья и производстве из него материалов, строительстве промышленных сооружений и прокладке дорог, развитии транспортных средств и т. д. И если бы вдобавок удалось стабилизировать рост населения приближением к «нулевому росту» — есть шанс восстановить рассыпающуюся систему глобальных балансов в качественно новом состоянии.

Нет нужды добавлять, что подразумевается одновременно все более интенсивное сокращение загрязнений воздуха, воды, почвы — радиационного, шумового, теплового и химических загрязнений. Иными словами, цивилизация, основанная на сублимации коммуникативных потребностей, становится и экологически чистой (4). Но если уйдут из жизни людей такие мощные побудительные стимулы, как гонка вооружений, индустриализация, урбанизация, «покорение природы» и другие разновидности экспансии человечества на своей родной планете, то что должно явиться взамен?

Что должно стать смыслом жизни и стимулом развития? На мой взгляд, та характеристика «альтернативной цивилизации», которая фигурирует под названием:

ПОДЛИННАЯ ЧЕЛОВЕЧНОСТЬ (5)

Даже если мы все сегодня единодушно проголосуем за «альтернативную цивилизацию», за несколько лет перейдем на энерго- и ресурсосберегающие технологии, форсируем процессы дезиндустриализации и дезурбанизации — все равно на протяжении XXI века будут ощутимо давать знать о себе инерционные процессы, набравшие силу в XX столетии.

Никакими решениями невозможно разом приостановить рост населения.

Даже если всем до единого землянам принять добровольное решение ограничиться одним или двумя детьми — все равно уже родились сотни миллионов будущих женихов и невест, которые по меньшей мере в полтора раза увеличат народонаселение мира даже на таких условиях (а практически, дай Бог, чтобы оно стабилизировалось хотя бы после двукратного увеличения). Следовательно, останутся миллиарды голодающих, в том числе сотни миллионов умирающих, как и сегодня, от голода. Останутся массовая антисанитария, тяжкий продолжительный физический труд, малограмотность и неграмотность, вопиющая социальная несправедливость, национальные междоусобицы и «малые войны» (большая война сделала бы беспредметными разговоры о какой бы то ни было цивилизации, в том числе и «альтернативной»).

Словом, всю проблематику «альтернативной цивилизации» надо рассматривать в органической увязке с реальным прогнозным фоном грядущего века, в котором, при любых нововведениях, будет немало инерционно-традиционного от века уходящего. Однако если мы увлечемся анализом многосложности грядущего, то рискуем оказаться в положении сороконожки, которая никак не решится, с какой ноги ходить. Поэтому абстрагируемся от многосложности как от особого комплексного предмета исследования и ограничимся только одной плоскостью, но зато самой важной. Такой плоскостью представляется «передний край» мирового научно-технического прогресса (так называемые передовые мировые стандарты), к которому будет постепенно «подтягиваться» все остальное, хотя и сам он не может не претерпевать существенные изменения.

По одному из определяющих параметров — структуре занятости — этот «передний край» выглядит следующим образом:

2–3 % от общего числа занятых (фермеры) в условиях комплексной автоматизации и частичной компьютеризации сельского хозяйства полностью обеспечивают свою страну продовольствием и другим сельскохозяйственным сырьем (для сравнения: у нас этим занято в колхозах и совхозах — 20 % трудящихся, тут разрыв на порядок).

15–20 % трудящихся в условиях комплексной механизации, частичной автоматизации и начинающейся компьютеризации промышленности и строительства полностью обеспечивают свою страну товарами, жильем, общественно-производственными зданиями, хорошими дорогами и всеми необходимыми средствами производства — от станков до автомашин и самолетов (для сравнения: у нас этим занято в промышленности и строительстве до 60 % трудящихся).

При сокращении рабочих мест в сельском хозяйстве, промышленности и строительстве большая часть высвобожденных идет в обслуживание (в самом широком смысле, т. е. не только в «общепит», коммунальное хозяйство и торговлю, но также на транспорт и в связь, здравоохранение и народное образование); на «переднем крае» там накопилось намного больше половины всех занятых. Однако именно здесь, даже в самых развитых странах, преобладает в лучшем случае простой механизированный, а то и просто ручной физический труд. До комплексной механизации, не говоря уже об автоматизации и компьютеризации, довольно далеко даже в самом образцовом западном супермаркете, универсаме.

Для сравнения: у нас в «широкой» сфере обслуживания, включая государственное управление, примерно 20 % занятых — как в сельском хозяйстве, т. е. вдвое-втрое меньше, чем в развитых странах; при общеизвестном качестве их работы это только усугубляет ущербное состояние нашей сферы обслуживания.

Особого разговора заслуживают сферы здравоохранения и народного образования. Не вдаваясь в рассуждения о поликлиниках-автоматах и даже больницах-автоматах, о компьютерных классах и уроках по широкоформатному объемному ТВ, согласимся, что ни лечение, ни воспитание без живого врача и живого учителя (а также их помощников, лаборантов, сиделок, ассистентов) — невозможны. Хотя бы по чисто психологическим мотивам.

Еще одна значительная группа работающих занята в государственных, кредитно-финансовых и т. п. учреждениях, в организационном обеспечении общественного производства. Это, пожалуй, единственная отрасль, удельный вес которой «у нас» и «у них» более или менее сопоставим. Различия главным образом структурные: «у нас» гораздо больше под ружьем, на охране общественного порядка (МВД и КГБ) и откровенных синекур, не нужных никому, кроме их обладателей. Демилитаризация может и здесь многое изменить, немалую толику может дать упразднение синекур, но главное — комплексная механизация, автоматизация и компьютеризация конторской работы способны на порядок снизить численность клерков. В общем итоге процентную долю занятых в «оргсекторе» можно вывести на уровень остальных отраслей общественного производства, т. е. грубо ориентировочно 5 %. Не вдаваясь ни в детали, ни в споры о том, во сколько раз компьютеризация сократит число занятых в общественном производстве, согласимся: 20–30 % всех занятых могут обеспечить общество необходимыми товарами и услугами. Округленно — втрое, если не вчетверо меньше, чем у нас сегодня.

Естественный вопрос: что делать с остальными. Конечно, можно досрочно отправлять на пенсию — скажем, с сорока или даже с тридцати лет. Можно «занимать» граждан митингами и/или очередями. Горький опыт показывает, что такой путь — верная массовая деморализация и деградация общества. Нормальный здоровый человек не может жить без общественно полезной работы; «общество досуга» — тупиковый путь.

Более конструктивный путь — сокращение рабочего года. На Западе уже сейчас начинают переходить от 40-часовой пятидневки к 35-часовой четырехдневке. Дебатируется вопрос и о 30–32-часовой «трехсполовинойдневке» — на каждом рабочем месте понадобятся двое. Теоретически, таким путем можно занять троих, четверых, пятерых… Но есть психологический предел.

Трижды подчеркнем: для полноты жизни человеку за исключением явно ущербных — обязательно надо хоть день-другой в неделю приобщиться к общественно-полезному, а не к индивидуально-любительскому труду, чувствовать себя частицей творящего человечества.

Обратим прежде всего внимание на сферу семьи и народного образования. Во избежание недоразумений сразу скажу, что увеличивать во много раз педагогический корпус неразумно и даже гибельно для дела. (Конечно, по тридцать человек в детсадовской группе и до полусотни в школьном классе — это дикость, точнее — вынужденная убогость.) Педагогика и психология подсказывают оптимальное среднее число воспитуемых и обучаемых, приходящихся на одного воспитателя-учителя. Это — знаменитая формула 7 + 2. Так что резерв «увеличения штатов» педагогических кадров огромный, в несколько раз. Дальше — чтобы педагог работал высокоэффективно, с полной отдачей, с индивидуальным подходом к ребенку, ему необходимо несколько (до десяти — пятнадцати, а то и больше) помощников-ассистентов. Это могут быть дежурные родители в яслях-детсаде, пришедшие на смену исчезающим на глазах «нянечкам». Это могут быть ассистенты по внеклассным занятиям школьников (игры, прогулки, экскурсии, репетиторство с отстающими, просто столь недостающее нашим детям общение со взрослыми, трудовые занятия и т. п.).

Подчеркиваю важность такой социальной организации педагогической работы — она намного выходит за рамки одного только облегчения непомерного труда педагога. Одна из смертельных болезней нынешней цивилизации — разрыв поколений, заставляющий детей и подростков, подобно брошенным кутятам, сбиваться в дикие стаи, формировать свою «субкультуру», сливающуюся затем многообразными потоками в единую «контркультуру», грозящую погрести под собой культуру истинную, не создав ничего взамен, погрести человеческую цивилизацию вообще. В надежде совладать с этим недугом нашим «послам» (а не всем взрослым — у многих нет соответствующих склонностей и способностей, а у некоторых — такие, что их и близко нельзя подпускать к подрастающему поколению) надо «идти в народ», т. е. в детсады, в школы, может быть, даже в вузы. И какую-то часть времени жить вместе с детьми, как жили деды-прадеды, как говорится, без дураков. (Какую именно часть и за счет чего — это просчитано демографами досконально и во многих вариантах. Замечу только, что женщина-мать, особенно пожелавшая родить нескольких детей, сможет годами находиться на государственном обеспечении, участвуя по своему желанию в посильной работе в детском саду, в школе.)

Я думаю, что массовый «переток» взрослых в сферу воспитания и образования и должен стать наиболее яркой, заметной чертой «альтернативной цивилизации», резко отличающей ее от существующей.

Аналогичное положение складывается и в сфере здравоохранения. Напомню, что число врачей в СССР, приходящееся на тысячу человек населения, почти вдвое превышает ту же величину в США. Но статистический советский врач «пролечивает» за год вдвое меньше больных, чем врач американский, а об очередях и качестве лечения лучше и не говорить. Самое слабое место здравоохранения, в том числе в богатых странах, — его низшее звено: сиделки, «нянечки», санитарки. Даже в самых роскошных зарубежных госпиталях нет возможности обеспечить каждому больному, при необходимости, круглосуточное дежурство не просто заботливой сиделки, а сердечного человека, который мог бы помочь больному прежде всего душевно. Этот пробел вознамерилась восполнить высоко чтимая всеми мать Тереза, создавшая «Орден милосердия». А теперь представьте себе такой орден повсюду. Сколько потребуется добровольцев, чтобы позаботиться о каждом страждущем на Земле? Наверное, меньше чем «ассистентов» воспитателя и преподавателя, о которых упоминалось выше, но все же астрономическое количество. По грубо приблизительным расчетам на такую деятельность может прийтись до 15 % баланса рабочего времени общества!

Кого-то можно удивить, но и в сфере досуга — аналогичное положение. Дело в том, что досуг — как и труд, как и быт — был в течение тысячелетий принудительно-ритуальным. При массовом переходе (совсем недавно в исторических масштабах времени) от традиционного сельского к современному городскому образу жизни вековые ритуалы рухнули. И огромное большинство людей не знает, чем занять растущее свободное время, ибо содержательное конструирование досуга (как и труда, как и быта) — это способность творческого, численно ничтожного меньшинства, а остальные могут поступать только «как все». Когда этот стереотип перестает срабатывать — начинается изнурительное ничегонеделание, в ход идут пьянство и наркотики, все чаще совершаются акты вандализма.

Решение проблемы в виде современного аналога былого естественного положения вещей найдено давно, и практика в тысячах случаев подтвердила его правильность. Это — клуб по интересам, или его более высокая ступень — ассоциация клубов. Какие интересы — не имеет значения: туризм ли, собаководство или цветоводство, любой вид спорта или эзотерия Древней Индии — все едино. Главное, если в клубе хорошо, то жизнь человека наполняется новым содержанием, он становится таким счастливым, как если бы обрел взаимную любовь.

Однако во всех странах мира, а у нас особенно, клубы по интересам влачат жалкое существование, с одной стороны, не хватает людей высокой культуры, с другой — делу препятствует мир торгашества, хищничества и мещанства.

Чтобы клуб функционировал полнокровно, необходим огромный организаторский и обслуживающий персонал, на платных ли началах или на так называемых общественных — все равно. Не вдаваясь и здесь в подробности расчетов, назову результат: приблизительно те же 15 % баланса рабочего времени общества! Это — колоссальная величина, сопоставимая с удельным весом занятых сегодня в промышленности США или в сельском хозяйстве СССР. Ясно, что такой масштаб «индустрии досуга» тоже во многом определит характер «альтернативной цивилизации».

Наконец, остается проблема спасения земной флоры и фауны, которые за последние десятилетия, можно сказать, «пошли вразнос». Даже если в перспективе ближайших десятилетий человечеству удастся более или менее безболезненно перейти к «альтернативной цивилизации» (что очень сомнительно), то все равно мы успеем довести нашу Землю до катастрофического во многих отношениях состояния. Вспомним, что очень многие явления разгромленного нами мира растений и особенно мира животных бездушной технике не поддаются. Здесь нужны сердечное участие и умелые, заботливые руки. Миллионы, может быть, даже десятки и сотни миллионов заботливых рук ежедневно. И здесь — еще раз 10–15 % баланса рабочего времени общества…

Подведем итоги. Абстрактно-возвышенное понятие «человечность» имеет вполне конкретное, даже приземленное выражение в виде количества человеко-часов или человекодней чрезвычайно важной и полезной работы. Зримое выражение «альтернативной цивилизации» вообще и «подлинной человечности» в особенности представляется в виде такого баланса суммарного рабочего времени всего общества, в котором основными слагаемыми станут воспитание и образование, здравоохранение и досуг, восстановление и поддержание природной среды своей планеты.

ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ

Хочу напомнить читателю, что в этой статье я попытался собрать воедино, изложить и аргументировать не «рецепты спасения», а лишь концепцию возможного будущего. Напомнить, что если на Земле все будет идти «само собой», то следующий век станет, по всей вероятности, последним для нашей цивилизации. А разработка программы действий постепенного перехода к «альтернативной цивилизации» — это следующий этап. Автор надеется в нем участвовать. Возможность такой программы действий зависит от всех нас, но в первую очередь — от политиков.

Что можно прочесть об «альтернативной цивилизации»?

Предуведомление: почти вся литература по этой тематике — зарубежная, потому что до самого последнего времени была у нас под суровым цензурным запретом. И если допускалась, то либо в качестве «критики буржуазной футурологии», либо в строгих рамках «научного коммунизма». Последнее, естественно, сразу же искажало изложение, закрывало возможность научного подхода.

За границей издано несколько тысяч монографий, не говоря уже о брошюрах, статьях и опубликованных докладах. Наиболее яркие капитальные работы: Г. Гендерсон — «Проектирование альтернативных будущностей»; М. Фергюсон — «Заговор водолея»; М. Сатина — «Политика новой эры», с обширной библиографией до конца 70-х гг. Библиографию 80-х гг. можно проследить по библиографическим разделам солидных футурологических журналов.

Что касается советской литературы, имеющей хоть какое-то отношение к данной проблематике, то можно указать на следующие издания:

Шахназаров Г. X. Социализм и будущее. М., Наука, 1983, 768 с. В основу книги положены три монографии, опубликованные в 1978–81 гг.: «Социалистическая судьба человечества», «Фиаско футурологии» и «Грядущий миропорядок». Первые две имеют уже чисто историографическое значение, поскольку судьба человечества складывается иначе, а фиаско потерпела не столько футурология, сколько «научный коммунизм», с позиций которого ведется изложение. Но в последней главе второй части («О миропорядке: насущные потребности — модели и сценарии») и в заключительной главе («Предположение о будущем») затрагиваются конкретные аспекты проблем «альтернативной цивилизации».

Бестужев-Лада И. В. Нормативное социальное прогнозирование: возможные пути реализации целей будущего. Опыт систематизации. М., Наука, 1987, 214 с.

Монография написана тоже с принудительных позиций «научного коммунизма», но в ней рассматриваются конкретные проблемы социальных прогнозов, нормативистика в сферах труда, семьи и быта, здравоохранения, народного образования, культуры, жизненной среды общества, социальной организации и управления.

Марксистско-ленинская концепция глобальных проблем современности. М., Наука, 1985, 448 с.

Сборник докладов и сообщений. Часть из них относится к проблемам мировой энергетики, экономики, экологии, глобального моделирования и цивилизации в целом, т. е. к проблематике «альтернативной цивилизации».

Вдовиченко Л. Н. Альтернативное движение в поисках альтернатив. М., Мысль, 1988, 188 с.

Монография написана в директивном ключе «критического анализа» западной альтернативистики. Если отбросить смехотворные сегодня наши вечные потуги разоблачать и поучать других, то по книге можно составить некоторое представление об альтернативном движении, включая «экологоманию», демилитаризацию, «новый стиль жизни» и другие вещи.

Кузнецов Б. Г. Идеалы современной науки. М., Наука, 1983, 256 с.

Книга обобщает предыдущие работы автора, посвященные его «философии оптимизма». Особенно интересна постановкой вопроса о «постатомной цивилизации».

Олейников Ю. В. Экологические альтернативы НТР. М., Наука, 1987, 161 с.

В книге рассмотрены научно-технические и социальные факторы экологии, теория и практика оптимизации природопользования.

Из переводных работ 80-х гг. близки нашей теме:

Пройс К. X. Пути к умеренности: Стратегия на будущее. М., Прогресс, 1984 (1981), 256 с.

Тейяр де Шарден П. Феномен человека. 2-е изд. М., Наука, 1987 (1-е изд. 1965, фр. изд. 1955, рукопись 1947).

В книге четыре части: «Преджизнь» — условия возникновения жизни на Земле; «Жизнь» — происхождение и экспансия; «Мысль» — развитие идеи ноосферы В. И. Вернадского; «Сверхжизнь» — преобразование разумом сферы времени-пространства общества.

Печчеи А. Человеческие качества. 2-е изд. М., Прогресс, 1985 (1977), 312 с.

Постановка вопроса о целях человечества и социальной справедливости. Проблема измениться или исчезнуть. Шесть «стартовых» целей человечества: оптимизация развития во «внешних» (биофизических) и «внутренних» (психоинтеллектуальных) пределах, спасение культуры, стабилизация международных отношений, среды обитания и мирового хозяйства.

* * *

Бюрократизация социализма к происходит не только а в социализме фашистском, но и в социализме, который считает себя демократическим.

Николай Бердяев

Это все идеи французской революции, идеи равенства, которого не может быть и не должно существовать на земле. Отношения между бедными и богатыми должны устанавливаться под влиянием религии, нравственности, а не полицейских распоряжений.

Александр Половцов

государственный секретарь России

* * *

Музыкантка. Рисунок Жоржа Брака.

Musician. Drawing by Georges Braque.

Свадьба в Биробиджане. Рисунок Марка Шагала.

Wedding in Birobidzhan. Drawing by Marc Chagall.