«ВЕСЬ МИР ВОКРУГ...»
«ВЕСЬ МИР ВОКРУГ...»
В саранском журнале "Странник" главный редактор Константин Смородин публикует современных российских поэтов обязательно с небольшой беседой с ними. Знакомим читателей "Дня литературы" с ответами на вопросы главного редактора поэта Геннадия Фролова, стихи которого знают и ценят многие истинные знатоки поэзии.
— Кто оказал влияние на Ваше творчество?
— Думаю, весь мир вокруг с его травами, деревьями, реками, озерами, птицами, животными, облаками, солнцем и звездами и все, кого я знал, и все, что я видел, слышал (до того, как я научился быстро читать, то есть до третьего класса, мне читали вслух моя бабушка по матери Усина Мария Григорьевна и мой отец Василий Степанович, кроме того, отец любил читать по вечерам моей матери, Вере Андреевне, и я тоже его слушал; книги и писатели были самые разные: сказки, былины, Пушкин, Лермонтов, Некрасов и Есенин (их любил и любит отец), Апухтин и Северянин (некоторые их стихи наизусть помнила бабушка), Чуковский, Дюма, Гюго, Конан-Дойль, Леонов, Пантелеев, Лев Толстой и многие другие) и читал до нынешнего дня.
И, конечно, рассказы бабушки о ее семье.
И, конечно, рассказы отца о его семье и войне.
И, конечно, пение моей матери, обладавшей удивительной чистоты голосом и знавшей великое множество песен самого разнообразного репертуара. Кроме того, благодаря ее любви к музыке, в период от 11 до 16-17 лет я побывал буквально на всех представлениях театров оперы и оперетты, гастролировавших в Орле.
И, конечно, Исторический музей и Третьяковская галерея, куда меня всякий раз, когда мы оказывались в Москве (родители отца — мой дедушка Степан Игнатьевич и моя бабушка Анастасия Кузьминична — жили в подмосковном поселке имени Дзержинского, и мы всей семьей ежегодно навещали их), водил отец.
И, конечно, моя жена, без которой попросту не было бы многих моих стихотворений.
И, конечно, все мои друзья.
И, конечно, и еще многие и многие.
— Как по-Вашему, творчество — легкое бремя или тяжелое?
— Наверное, точнее было бы спросить: жизнь — легкое бремя или тяжелое, ибо художник созидает всей своей жизнью и творит не умом или сердцем, а всем телом. Я в юности несколько раз пытался прекратить писать, но так и не смог. Конечно, можно заставить себя не переносить на бумагу или холст возникающие в тебе образы, но невозможно заставить себя, пока ты жив, не ощущать, не видеть и не понимать этот мир так, как именно ты ощущаешь, видишь и понимаешь его. То есть, я хочу сказать, что для самого художника его творчество (само состояние, разумеется, а не результаты) это не что-то отдельное, тяжесть или легкость чего можно определить, а некая постоянно существующая в нем данность, некий дар, дарованный ему вместе с жизнью, и отказаться от которого он может только отказавшись и от нее.
— Что в сегодняшней жизни Вас радует, а что огорчает?
— Для меня в этом вопросе лишним представляется слово — сегодняшней, ибо идея прогресса, как она обычно понимается относительно общественных взаимоотношений (ПРОГРЕСС [лат. progressus] — движение вперед, от низшего к высшему, переход на более высокую ступень развития, изменение к лучшему... и т.п.) всегда представлялась мне ложной, и я никогда не мог понять, отчего она настолько глубоко укоренилась в человеческом сознании, что даже те мыслители, которые на словах и отрицали прогресс, как, например, Фридрих Ницше, свои философские рассуждения зачастую выстраивали так, словно бы он все-таки существует.
В моем же понимании все социальные и технические революции влияют лишь на внешний облик мира, меняя его истинную сущность не более, чем грим и парик сущность отдельного человека. К сожалению, мы вообще склонны довольствоваться внешним, во всем ища новизны и, словно бы завороженные ею, забывать, что никакие перемены вокруг нас не изгоняют из нашей жизни смертных грехов и не отменяют для нас Божьих заповедей.
Потому-то и в сегодняшней жизни меня по-прежнему больше всего мучают собственные грехи и огорчают страдания и дурные дела людей, а радует мир вокруг с его травами, деревьями, реками, озерами, птицами, животными, облаками, солнцем и звездами, книги, картины и песни, и все добрые людские дела.