Человек, у которого сто фамилий

Человек, у которого сто фамилий

— Вот из этих окон они выпрыгивали. Бежали вон к тому лесу на холме. На ходу сбрасывали пиджаки и лакированные ботинки. Но в их-то годы далеко ли убежишь! Моросил дождь, бежать было скользко. Да и полицейские не зевали: устроили засады в лесу. Голубчики угодили прямо в лапы закона…

Женщина в платочке (мы даже не знаем ее имени) показывает нам одно из самых примечательных мест в Америке. Правда, частная инициатива здесь еще дремлет, здесь еще не создали музея, но кто из туристов, едущих по дороге №17, не остановится на минутку в маленьком городишке Апалакин, чтобы не спросить:

— Эй, люди, где здесь у вас конвенция была?

Люди отлично знают, о какой конвенции идет речь.

Я случайно проезжал через этот городишко дважды, оба раза останавливался и убедился, что за два доллара любой житель Апалакина (а их здесь, согласно атласу Рэнд Макнелли, ровно 353 души) с удовольствием и даже гордостью расскажет об историческом событии, покажет дом, где оно состоялось и где сидели в засаде полицейские.

Значит, дело было так. Однажды вечером к дому Джони Кармелла стали один за другим подкатывать шикарнейшие машины — «кадиллаки» самого последнего выпуска. Гостей собралось несколько десятков. Все солидные, седые, с брюшками. Днем пировали на лужайке, а вечером собрались в гостиной, задернули шторы на окнах.

И вдруг завыли сирены полицейских машин. Гости стали выпрыгивать в окна. Но в их-то годы далеко ли убежишь!

— Утром мы развернули газеты и ахнули, — рассказывает женщина в платочке. — Оказывается, в доме у Джони Кармелла был съезд гангстеров, да не простых, а самых главных. Святая Мария! Какие блестящие имена! Короли подпольного мира! Самые могущественные люди в стране после президента и вице-президента, да хранит их господь! Я имею в виду президента и вицепрезидента, конечно.

А потом, значит, было так. Всех задержанных привезли в Нью-Йорк и допросили: что они делали в доме Кармелла? Все, как один, отвечали: просто были в гостях. Полицейские позвонили в министерство юстиции и спросили, что делать дальше. Из министерства ответили, что, если состава преступления нет, нужно поступить в соответствии с демократическими традициями страны: всех отпустить…

Я вспомнил, как один мой товарищ, приехав в Нью-Йорк на время, с большой неохотой выходил на улицу по вечерам. «Боюсь гангстеров»,— признался он наконец. Я, как мог, разъяснил ему, что ни один гангстер, даже самый захудалый, не покусится на его командировочные. Ему надо бояться не гангстеров, а наркоманов, мелких ворюг и хулиганов, которые среди бела дня способны свернуть прохожему шею, отнимая у него последнюю пятерку. Гангстеры — это совсем другое.

Я показал моему другу стенограммы заседаний специальной сенатской комиссии, которая обсуждала положение с гангстеризмом в стране. Этот документ подтверждает, что гангстер, грабящий банк, — это уже анахронизм, позавчерашний день, самодеятельность тех, кто не смог стать настоящим гангстером. Гангстер — это совсем другое.

Сегодняшний гангстер — это внешне респектабельный человек, владеющий рестораном или конторой по продаже недвижимого имущества, полноправный гражданин Соединенных Штатов, исправно (или не исправно!) платящий правительству налоги с прибылей от ресторана или конторы по продаже недвижимого имущества. У него на службе целый штат юристов, знающих законы назубок. У него на службе тысячи помощников, которые выполняют «черную работу»: доставляют наркотики, вербуют девушек в дома терпимости, вымогают деньги у мелких бизнесменов, убивают строптивых, расправляются с конкурентами. «Чернорабочие» знают лишь своих шефов, но не знают, кто их босс, то есть кто самый главный, хозяин. «Чернорабочих» могут поймать с поличным и посадить в тюрьму. Даже шефа можно поймать. Но как поймать с поличным босса?

Специальная сенатская комиссия установила, что «организованные преступники» — гангстеры проникли более чем в семьдесят различных отраслей американского бизнеса. Их доход равняется примерно сорока миллиардам долларов в год. Комиссия иллюстрировала это на примере одного кафе.

Сразу же после открытия кафе к его владельцу стали один за другим приходить какие-то мордастые парни. Без обиняков они объявляли: «Мои ребята будут доставлять тебе пиво», «Мои — бумажные салфетки», «Мои — увозить мусорные чаны». За полгода у него перебывало одиннадцать парией. Каждый навязывал ему свои услуги и за это требовал плату вдвое и даже втрое выше обычной.

Владелец кафе сопротивлялся. Он прогнал незваного мусорщика и отказался от услуг непрошеного развозчика пива. Парни флегматично пожали плечами и ушли. На другой день в кафе не было ни бутылки пива: две машины с пивом, ехавшие с завода, по неизвестной причине воспламенились и сгорели в пути. Старый мусорщик, нанятый владельцем кафе, был найден в мусорном баке мертвым. Ночью кто-то выбил в кафе все стекла.

Владелец сдался. Тогда к нему пришел двенадцатый парень. Он объявил, что будет ежемесячно забирать всю выручку кафе, оставляя владельцу лишь на прожитье. Тот устроил истерику, пригрозил заявить в полицию. Парень сказал: «Заткнись! Я ухожу, черт с тобой. Гуд бай! — И, обернувшись у самой двери, добавил — Да, кстати, я видел сейчас твоих детишек. Какие чудесные малыши! Ты за ними присматривай, не дай бог, под машину попадут или с крыши свалятся».

Владелец почувствовал, как холодный ужас сжимает ему сердце…

Почему же он не обратился в полицию? Потому что знал: полиция не спасет его от расправы. Перед его глазами был пример владельца кафе по соседству. Тот пожаловался на вымогателей в полицию, и та произвела аресты. Через день задержанные были отпущены до начала суда под залог. Началось следствие. Оно велось не больше недели и было прекращено потому, что главный свидетель — владелец кафе — однажды ночью сгорел вместе со своим заведением.

В тридцатых годах в Нью-Йорке возникла «корпорация убийц», которой руководил опытный гангстер Альберт Анастейша. Он поставлял убийц по прейскуранту любому, кто платил деньги. За убийство журналиста брал тысячу долларов, за видного бизнесмена — 5 тысяч, а за президента промышленной корпорации — до 50 тысяч.

В 1935 году Анастейша угодил на скамью подсудимых. Выдал Анастейшу его друг Крепсдон. Этот человек был единственным свидетелем обвинения и мог послать Анастейшу на электрический стул. Но за день до начала суда он непонятным образом «упал» из окна двенадцатого этажа гостиницы «Полная луна», хотя двое агентов полиции день и ночь дежурили в его комнате.

В одном из многочисленных отелей Нью-Йорка, в комнате, которая освещается лишь экраном телевизора, лежит на кровати человек, которого может постигнуть судьба Крепсдона. Этого человека когда-то звали Гектором Мангуали, но с тех пор он сменил уже по крайней мере сто фамилий. Через каждые три-четыре дня он слышит условный стук в дверь. Это пришел агент ФБР, чтобы отвезти его в другой отель. В новом месте он регистрируется под новой фамилией.

По ночам он лежит на кровати, обнаженный по пояс, локти на подушке, смотрит телевизионные «шоу» и прислушивается к шагам в коридоре. Рядом с ним пепельница, полная окурков. Раз в неделю он звонит матери и разговаривает с ней по-итальянски. Иногда он подходит к окну и, осторожно отодвинув край занавески, смотрит на улицу. Он думает о матери, которая не говорит по-английски, о жене, о детях. Он спрашивает себя: достаточно ли велик Нью-Йорк, чтобы можно было в нем затеряться, исчезнуть, как иголка в стоге сена?

Нервы его сдают. Недавно он накричал на агента, который перевозит его из отеля в отель. Он ударил уборщицу, которая вошла в его комнату без стука.

Он работал шофером в гараже у Тони Наполитано. Тони сдавал в аренду автомашины вместе с водителями. В то утро Тони сказал Гектору:

— Возьми «кадиллак». Поедешь на похороны. Я поведу другой «кадиллак».

Они поехали на Вандербилт-авеню, в Бруклин, где их ждали родственники покойного. Шесть человек сели в машину к Гектору, восемь — к Тони. Одиннадцать лимузинов с провожающими и четыре с цветами двинулись по улицам Бруклина к церкви Непорочной девы Марии, где в стеклянном гробу лежал Кармелло Ломбардоззи 62-летний босс гангстерского клана, патриарх гангстерской семьи, участник исторической конвенции 1957 года в городишке Апалакин.

Ничего этого Гектор не знал. Он удивился, когда один из его пассажиров, оглянувшись, проворчал:

— Эти собаки из ФБР едут за нами.

— На похороны! — воскликнул другой. — У них нет ни совести, ни чести!

Третий, ткнув Гектора кулаком в спину, спросил:

— А ты, парень, не из их компании?

Гектор не знал и того, что двумя часами раньше на шестом этаже в доме №201 по 69-й Восточной улице, где помещается нью-йоркская штаб-квартира ФБР, состоялось короткое совещание сотрудников криминального отделения. Начальник отделения Джон Даней приказал троим агентам наблюдать за похоронами. На пятнадцатом этаже агенты получили портфели, в которые были вмонтированы кинокамеры, и отправились к церкви.

Все произошло не так, как думал начальник. Гектор, стоявший около своего «кадиллака», увидел, как пятеро парией, его пассажиров, сбили с ног какого-то человека с портфелем. Один, сильно размахнувшись, ударил портфелем по статуе Непорочной девы Марии. Четверо били поверженного на асфальт человека ногами и рукояткой пистолета, который они выхватили у него из кармана. Потом они убежали в церковь.

— Я никогда в жизни не видел такого зверского избиения, — вспоминает Гектор. — Я хотел броситься на помощь, но меня остановил Тони. На Тони не было лица. «Не лезь не в свое дело», — сказал мне Тони и обеими руками толкнул меня к машине.

На кладбище похоронную процессию уже ждал отряд полиции. После похорон полицейские арестовали троих сыновей Ломбардоззи и двух их приятелей. Агенты ФБР опросили всех шоферов: что они видели около церкви? Шоферы, все, как один, в том числе и Гектор, ответили, что не видели ровным счетом ничего.

Вечером Гектор услышал по радио, что избитый сотрудник ФБР лежит без сознания в госпитале и врачи опасаются за его жизнь. Пятеро хулиганов, арестованных по подозрению в нападении на «правительственного агента», освобождены до суда под крупный денежный залог.

Гектору стало стыдно и противно. Пятеро били одного! Свыше ста человек, стоявших на тротуаре, видели это избиение и молчат! Гектор пододвинул к себе телефон, набрал ноль и сказал:

— Оператор, соедините меня с полицией.

В июле состоялся суд. У обвинителя было только два свидетеля: шофер Гектор Мангуали и агент ФБР, который, правда, не видел, как избивали его коллегу, но успел снять на пленку братьев Ломбардоззи, когда они бежали к входу в церковь.

Присяжные заседатели признали подсудимых виновными. Судья приговорил их к 18 месяцам тюрьмы, но здесь же, приняв новый денежный залог, отсрочил исполнение приговора, потому что защитники подали апелляцию.

После суда Тони позвал Гектора к себе в гараж.

— Ты идиот, — сказал Тони, — ты знаешь, кто такие Ломбардоззи?

— Мне на них наплевать! — ответил Гектор.

Тони посмотрел на него с грустью.

— А что такое «попасть в Питсбург» ты знаешь?

Гектор не знал, и Тони объяснил ему. Отжившие свой век автомашины отправляются на переплавку в Питсбург. Но прежде они попадают под гидравлический пресс. Пресс сжимает свои могучие челюсти, и машина превращается в тонкий лист металла. Если, прежде чем поставить машину под пресс, положить в ее багажник человека… Вот это на языке гангстеров и называется «попасть в Питсбург».

— Прости меня, Гек, — сказал Тони, — но я не могу больше держать тебя на работе.

Удрученный Гектор зашел в бар по соседству со своим домом. Бармен встретил его хмуро.

— Я слышал по радио, что вы были свидетелем на этом суде, — сказал бармен. — Не обижайтесь на меня, мистер Мангуали, но я не хочу, чтобы у меня в баре палили из пистолетов. Я вам буду благодарен, если вы перестанете ко мне заглядывать.

— Гектор, Гектор, что ты наделал! — сказала ему дома жена.

Только мать ему ничего не сказала. Она не понимала по-английски и не слушала радио.

Утром в квартире Гектора зазвонил телефон.

— С вами говорит юрист Фред Абрамс, — услышал Гектор в трубке, — мне нужно поговорить с вами по очень важному делу. Жду вас в полдень. Мой адрес: дом 250 на Бродвее, 26-й этаж, юридическая контора Фреда Абрамса.

Поднявшись на 26-й этаж, Гектор постучал в дверь конторы. Секретарша провела его через две комнаты с книжными стеллажами и распахнула дверь.

Гектор отпрянул.

За столом сидели братья Ломбардоззи и незнакомый ему человек.

— Входите, входите! — весело сказал человек. — И ничего не бойтесь. Вы находитесь на территории, где хозяин — закон.

Братья Ломбардоззи с улыбкой закивали головами.

Юрист Фред Абраме (братья Ломбардоззи ласково называли его Фреди) сразу взял быка за рога. Он спросил о здоровье детишек Гектора. Спросил, любит ли их Гектор. Он рассказал (при этом он обращался то к Гектору, то к братьям) о недавнем случае, когда какой-то негодяй сбросил семилетнюю девочку с крыши тридцатиэтажного здания. («Негодяя, конечно, не поймали. Наша полиция из рук вон плоха, мистер Мангуали, вы же это знаете»).

Потом он пододвинул Гектору стопку бумаги и начал диктовать: «Я, Гектор Мангуали, раскаявшись, заявляю, что оклеветал на суде братьев…»

Он диктовал долго. Когда Гектор поставил свою подпись, юрист пригласил его за другой стол, на котором стоял магнитофон. Сперва они репетировали. Юрист задавал Гектору вопрос и учил, как на него отвечать. Потом включал магнитофон. Гектор должен был рассказывать, как агенты ФБР угрозами заставили его стать лжесвидетелем.

Братья сидели молча, отхлебывали из запотевших стаканов виски со льдом, курили и улыбались.

— Ну вот и все, — сказал наконец юрист. — Вы, мистер Мангуали, поезжайте домой, а я отправлюсь к прокурору.

Двое суток, сказав родным, что он болен, Гектор не выходил из дома. Он ждал агентов ФБР. Они приехали ночью. Гектор рассказал им все, как было.

В ту же ночь Гектор покинул свой дом. Агенты повезли его в отель «Коммодор», но по дороге обнаружили, что за ними следует синий «олдсмобил». Оторваться от преследователей не удалось, и тогда агенты вызвали по радио полицию и попросили под каким-нибудь незначительным предлогом задержать синий «олдсмобил» хотя бы на пять-десять минут.

В комнате отеля Гектор поменялся костюмом и шляпой с одним из агентов. Оставив Гектора в отеле и вернувшись к его дому, агенты заметили, что синий «олдсмобил» стоит на противоположной стороне улицы. Агент, на котором были костюм и шляпа Гектора, вышел из машины и быстрыми шагами направился к подъезду.

Прежде чем лечь спать, агент проверил пистолет и положил его под подушку.

В ноябре состоялся новый суд. Гектор опять выступал свидетелем обвинения. Но на этот раз мнения присяжных заседателей разошлись. Показания Гектора звучали уже не так убедительно, как первый раз.

Было назначено новое судебное слушание. Потом еще одно. Так тянулось больше года.

Чем же все это кончилось?

Братья Ломбардоззи все-таки угодили на полтора года за решетку, ФБР не могло, конечно, простить им избиения своего сотрудника.

Прокурор возбудил дело об «этике» Фреда Абрамса перед ассоциацией юристов. Но за Фреди заступились такие известные фигуры, как конгрессмен Келли, члены городского совета Бим и Старк, пять членов верховного суда штата Нью-Йорк. Ассоциация сняла с Абрамса все обвинения.

А Гектор? Раз в неделю он звонит матери и разговаривает с ней по-итальянски. Мать никак не может понять, почему он не приедет повидать ее.

Иногда агент ФБР приносит ему деньги и письма от жены. Она пишет, что дети не могут понять, куда исчез их отец.

Ночью он подходит к окну и, отодвинув край занавески, смотрит на улицу. Он тревожно спрашивает себя: достаточно ли велик Нью-Йорк?

Данный текст является ознакомительным фрагментом.