НАСЛЕДНИКИ ТЕПЛОУХОВЫХ

НАСЛЕДНИКИ ТЕПЛОУХОВЫХ

РАССЧИТЫВАТЬ на благодарность глупо, а не быть благодарным подло.

Это я вспомнил, как несколько лет назад в Прикамье отмечали в очередной раз заслуги отца и сына Теплоуховых. В райцентре Ильинский, где Теплоухов-старший около двух веков назад создал дендрологический сад «Кузьминка», готовились принимать гостей. Было объявлено, что лесоводы из разных регионов России соберутся здесь, чтобы провести научно-практическую конференцию, посвященную памяти Теплоуховых.

Меня угораздило в тот раз добраться до Ильинского в самый разгар хлопот: в районной администрации обсуждали, как построить стелу со словами благодарности лесоводам Теплоуховым. Чуть не полтора часа шло заседание по проблемам стройки. Впечатление было такое, что в райцентре возводят большой мемориальный комплекс.

А вся стройка, оказалось, поместилась на площади в пару квадратных метров. И районные начальники сочли при этом, что директор сельского лесхоза Михаил Рычагов должен принять гораздо большее участие в создании памятника. Можно было понять, что другие предприятия и районная администрации сильно стараются отдать долг памяти Тепоуховых, а работники лесхоза — как бы не очень.

Нельзя уклоняться от большого и важного дела — такая прозвучала на совещании укоризна в адрес лесников. И мне оставалось только гадать, какие именно дела считают в местных коридорах власти большими и важными. Можно ли, допустим, причислить к ним питомник, где главный лесничий Надежда Новосёлова со своими подчинёнными выращивала сеянцы лесных культур?

Ходил я тогда вокруг теплиц питомника, пока не убедился, что очень сложно сосчитать, сколько тут подрастает крохотных росточков ели, сибирского кедра и лиственницы. Сосчитай, попробуй, если их сотни тысяч. И за каждым нужен присмотр и уход.

Наблюдал я тогда, как внимательно рассматривает эти маленькие ростки специально приехавший сюда декан лесотехнического факультета Пермской сельскохозяйственной академии Кирилл Малеев. Долго рассматривал. Убедился, что корневая система каждого сеянца заботливо укрыта вместе с землёй в специальную бумажную ячейку. Наконец, кивнул довольно:

— Уход хороший.

Да, но это только сеянцы. А сколько ещё труда и заботы требуется, чтобы они превратились в деревья? Декан Малеев предложил поехать в Филатовское лесничество, чтобы увидеть, как саженцы приживаются под открытым небом. Увидели: отлично приживаются. Восьмилетние деревца успели настолько окрепнуть, что теперь точно выживут. Поехали в другое лесничество — и тут поросль хорошо тянется вверх. Малеев замерил длину верхушечного отростка молоденькой ели:

— Годовой прирост очень хороший. И вообще заметно, что лесники работают грамотно.

Грамотно? Я бы больше сказал. Потому что накануне успел узнать тему кандидатской диссертации, над которой тогда работала главный лесничий сельского лесхоза Надежда Новосёлова. Именно проблемы эффективного выращивания лесных культур в Ильинском районе стали темой этого исследования.

Значит, вполне можно говорить о продолжении дела Теплоуховых? Что ж, давайте в таком случае прикидывать. В Ильинском лесопарке, который вырастили Александр и Фёдор Теплоуховы, можно насчитать сотни деревьев. А сколько вырастили директор лесхоза Михаил Рычагов и главный лесничий Надежда Новосёлова, если каждый год они создают лесные культуры на площади в несколько десятков гектаров? И на каждом гектаре выживает у них от двух с половиной до четырёх тысяч деревьев ценных пород.

И, похоже, государственные чиновники вовсе не считают эту работу большим и важным делом. Пока в райцентре готовились к научной конференции, я стал выяснять, сколько средств с начала года получил из бюджета сельский лесхоз. На зарплату персонала с марта по август поступило… Ничего не поступило. Ни копейки. А на лесовосстановительные работы? Ничего. На охрану лесов от пожаров? Столько же: ноль рублей, ноль копеек…

Но лесники не дожидались, пока из казны поступит хотя бы часть средств на ведение государственного лесного хозяйства — сами зарабатывали деньги. Наладили переработку древесины, получаемой от рубок ухода. Сырьё, прямо сказать, неважное: видел я штабеля леса рядом с лесопильным цехом. В основном это низкосортная лиственная древесина и хвойный тонкомер. А то и вовсе деревья, заражённые гнилью. Так и должно быть: лесники выбирают для рубок ухода только те деревья, которые мешают вырастать ценным породам. Но даже из такого сырья в лесхозе смогли наладить выпуск пиломатериалов и другой продукции. К примеру, нашли в Западной Европе покупателей и начали производить для них дощечки так называемых европоддонов.

Приехал в сельский лесхоз представитель немецкой фирмы «Пудербах». Долго и придирчиво осматривал всю партию пиломатериалов. Потом подытожил:

— Гут. Хорошо…

Так Ильинский сельский лесхоз вышел на внешний рынок. А директор Михаил Рычагов поделился со мной новыми планами. Котельную старой производственной базы он собирался перестроить под современные сушильные камеры. После чего думал приступить к возведению цеха клеёных конструкций для деревянного домостроения. А из отходов лесопиления наладить выпуск пеллет — топливных гранул. Это уже высокотехнологичное производство.

Ничего себе планы. В сельском лесхозе о высоких технологиях думают?

— Не только думаем, — поправил меня Рычагов. — Идём к этому. Есть хорошие идеи. Есть толковые люди.

Тут же стал охотно рассказывать о людях лесхоза. Достал несколько альбомов с фотографиями. Это у него вроде своеобразной галереи славы: фотографии лучших работников лесхоза сделаны большей частью на их рабочих местах. Вот начальник деревообрабатывающего производства Владимир Смирных. Технически грамотен, деловит, энергичен. Словом, отличный работник. А вот мастер леса Валентина Спиридоновна Шаврина — она, можно сказать, ветеран лесхоза. И тоже из тех, для кого работа в лесу — дело фамильное. Она сама работает на совесть и от других этого требует.

А вот целая группа заслуженных работников лесного хозяйства: инженер Алексей Булатов и два Валерия — рабочие Песков и Щёткин. Мастер леса Василий Сыпулев. Механик Евгений Пьянков…

— Толковые люди, — повторил директор. — Так что дайте время, и мы эти идеи обязательно воплотим…

ВОТ почему я приехал сюда через несколько лет. Многое тут изменилось. Главный лесничий Надежда Новосёлова давно закончила свою диссертацию. Защита в Уральской государственной лесотехнической академии прошла на ура, много хвалили новоиспечённого кандидата сельскохозяйственных наук Новосёлову. Хвалили и за современное развитие идей русского лесовода Теплоухова, и за практическую ценность диссертации.

Сейчас Новосёлова — директор Ильинского межрайонного государственного лесничества. И сильно озабочена тем, что намного меньше стали в регионе рубить лес. Причина известная: мало охотников брать местные леса в аренду да ещё на аукционной основе. В результате даже одну треть «поспевшей» древесины не снимают теперь в регионе с лесной нивы. Где уж тут рассчитывать на эффективное использование научных разработок по созданию лесных культур. И ситуация с каждым годом ухудшается: чем больше нарастает доля перестойных насаждений, тем труднее найти охотников на дорогостоящую аренду лесных участков.

Директор сельского лесхоза Михаил Рычагов тоже не скрывает озабоченности. Хотя, казалось бы, радоваться должен. Поскольку на зависть иным соседям уже успел воплотить большинство своих задумок. Высокотехнологичное производство гранул из опила тоже запустили. Муниципальные котельные в райцентре охотно берут это топливо, поскольку оно дешевле дров, а коэффициент полезного действия у него намного выше. А для самого лесхоза освоение этой продукции имеет принципиальное значение: с этого момента деревоперерабатывающее производство стало практически безотходным. Александр Теплоухов наверняка одобрил бы это.

Почему же тогда хмурится Михаил Рычагов? А вот почему. Производство гранул он задумывал как составную часть домостроительного комплекса. Но деревянное домостроение до сих пор не получило в Прикамье зелёную улицу.

И меньше всего виноваты в этом руководители сельских лесхозов.