НЕМНОЖКО ПРО КОРРУПЦИЮ

НЕМНОЖКО ПРО КОРРУПЦИЮ

Того, который взятку взял,

За эту взятку взяли,

Да и тому, который дал,

За это что-то дали.

С. Маршак

Есть вещи, набившие оскомину, как, например, борьба с коррупцией. Бороться с ней (по-настоящему) почему-то хочется вовсе немногим. Взять хотя бы стихотворный эпиграф — миниатюра блестящая, но настоящий антиквариат, так как в этой миниатюре современность уже не отражается совершенно. Сейчас за это практически и не «берут», и не «дают», кроме как особо «выдающимся» личностям. Но всё-таки неудобно, если тебя считают коррупционером, поэтому обсуждение коррупции и борьбы с ней с некоторых пор стало своеобразной формулой вежливости в устах российских руководителей всех рангов! Что ж, коррупция и Россия — сиамские близнецы-братья, каждый матери-истории ценен, но сколько про это ни говори — легче не становится.

Может быть, дело в том, что только говорят и говорят, а по бумагам выходит всё чисто? Отнюдь. Вот к каким интересным выводам привёл меня простенький анализ современного российского нормотворчества.

В правовом банке данных «КонсультантПлюс», где сегодня хранится уже 79 тысяч нормативных документов федерального уровня и 94 тысячи — московского, это нехорошее слово встречается в 185 федеральных документах ив 126 — московских. Кажется, не так уж и часто, лишь в двух документах на тысячу… Слово «демократия», например, более распространено в безбрежном правовом поле — оно зафиксировано нормотворцами в 344 федеральных документах и в 155 — московских. Слово «народ» — соответственно в 1 150 и 738 случаях. Но гораздо популярнее рифмующееся с ним слово «доход» — оно упомянуто аж в 9 тысячах федеральных документах и в 11 тысячах — московских! Однако все понимают, что проявления одного из этих слов (нехорошего) прямо способствуют процессу появления (в наличном виде, разумеется) другого слова (хорошего и сверхпопулярного). Безвредные же, нейтральные слова типа «демократии» и «народа» процессу незаконного обогащения никак не мешают.

В том же «Консультанте» приведено строго научное определение: «Коррупция (лат. corruptio — подкуп) — использование должностными лицами, чиновниками своих прав и полномочий в целях личного обогащения, выгод; подкуп, взяточничество». Для традиционных «демократии» и «народа» определения не приводятся, а вот для суперслова «доход» в его разнообразных вариациях даётся несколько десятков определений.

Да, коррупция документировано встречается не так часто, но зато документы-то какие! В их издании отмечался буквально каждый руководитель.

Почин дал первый президент. Нет, не первый и единственный всесоюзный, а первый всероссийский. В своё время передовые антикоррупционные идеи Б. Ельцин высказал в крылатом ответе на вопрос одного из журналистов о жизни. А сказано было куда как яснее: «Взяток не берём, живём бедновато». Стало быть, без коррупции в ельцинской России жить можно только нуждаясь. Ельцин такую ситуацию своей демократической душой принять не смог, и уже 4 апреля 1992 года издал указ № 361 «О борьбе с коррупцией в системе государственной службы». Существенных положительных сдвигов после этого днём с огнём никто не разглядел, однако в 1995 года указ по неизвестным причинам утратил силу (не иначе как, коррупционеры посодействовали).

В 1997 году вышел очередной указ Б. Ельцина — № 305, на этот раз по борьбе с коррупцией при закупках продукции для государственных нужд.

В 1998 году Совет Федерации принимает постановление № 392-СФ по докладу тогдашних «силовиков» С. Степашина и В. Путина об укреплении законности и пресечению фактов коррупции.

Став вторым всероссийским президентом, В. Путин в конце 2003 года (как раз перед новыми выборами) принял указ № 1384 — о создании целого совета при себе по борьбе с коррупцией. Опыт создания подобных органов, правда, региональных, уже имелся. Так, ещё в 1992–1993 годах мэрами Москвы создавались сначала комиссия по подготовке программы борьбы с коррупцией в Москве (Г. Поповым), а затем — межведомственная комиссия по противодействию коррупции в Москве (его преемником Ю. Лужковым). Распоряжение Г. Попова было опубликовано, а вот два распоряжения Ю. Лужкова почему-то создавались под флёром таинственности и широким кругам москвичей известны не были. Как и результаты борьбы и противодействия. Этому есть простое объяснение. Москва, как давно известно, политикой не занимается, увлекаясь хозяйствованием; так и в антикоррупционных распоряжениях, подписанных Ю.Лужковым, речь шла в основном не о специфических мероприятиях, а всё больше о договорных работах, штатах и помещениях. Короче, о деньгах. Впрочем, все три распоряжения не отменены, так что всё ещё может быть! Ждите!

Из ведомств основным поставщиком противокоррупциой документации для «Консультанта» было, естественно… Угадали? Нет, не ГИБДД, а Центральное таможенное управление, такое же неприступное для коррупционеров, как и доблестные гаишники. Начав борьбу с коррупцией ещё в 1995 году, в 2008 таможенники разразились целой серией строжайших циркуляров. Духовные братья-гаишники почему-то отмолчались.

Особо скажем о ежегодных посланиях президентов РФ Федеральному собранию, которые крайне редко обходились без упоминания коррупции. Президенты, как Лев Толстой, молчать не могли. Б.Ельцин вспоминал коррупцию в 3 посланиях (1997, 1998, 1999), В. Путин — в целых 6 (2000, 2001, 2002, 2005, 2006, 2007). Не говорилось о коррупции только в пред- и после-выборном посланиях 2003 и 2004 годов (в это время создавался, как сказано чуть выше, совет при президенте по борьбе с коррупцией).

Но вернёмся к указу В. Путина № 1384. Он был вполне открытым, дважды опубликованным и… совершенно, в сущности, ни для каких коррупционеров не опасным. Тем не менее 3 февраля 2007 года указ № 1384 (как ранее ельцинский 1992 года) утратил силу в связи с изданием нового путинского указа — № 129. Последнего нет даже в «Консультанте». О чём он? Неизвестно. Кому это выгодно, как говорили древние? Может, коррупция исчезла, и указ № 1384 стал попросту не актуален? Ха. Не исчезла, и последующие действия отцов нации это подтверждают. Значит, так прижало, что бездействовать дальше невозможно.

В 2006 году федеральными законами № 40-ФЗ и № 125-ФЗ были ратифицированы конвенции ООН против коррупции (Мерида, Мексика) и об уголовной ответственности за коррупцию (Страсбург). Затем новый президент, Д. Медведев, уже 19 мая 2008 года, почти не собираясь после выборов (не зря же говорят: как только — так сразу!), издал свой указ, № 815 — «О мерах по противодействию коррупции». Наращивая темпы и усилия, 31 июля он утверждает «Национальный план противодействия коррупции» №Пр-1568.

Почему же коррупция до сих пор ещё не побеждена? Ларчик открывается до обидного просто. Бороться-то с коррупцией боролись, да не там и не теми способами. Ни в одном из важнейших законов — кодифицированных законодательных актах РФ — коррупция просто не упоминалась, как не упоминается и теперь. Нет понятия — нет и проблемы, казалось законодателям. Только лишь июльским «Национальным планом» предусматривается внесение изменений в ряд федеральных законов, в том числе в «кодексы прямого действия» (уголовный, уголовно-процессуальный, об административных правонарушениях и трудовой).

Однако надеяться на то, что одним нормотворчеством удастся побороть такое мощное зло, буквально как рак разъедающее российское общество — наивность. Необходимо существенное изменение сегодняшнего общественного расклада — изменение либо менталитета всего нашего народа, либо общественного строя.

В социалистическом СССР действовала следующая «антикоррупционная формула»:

складывающаяся социалистическая этика + сохранившиеся православные традиции => минимизация коррупции в жёстких рамках закона

Для атлантистского мира справедлива другая формула:

протестантская этика + сложившиеся капиталистические традиции => минимизация коррупции в жёстких рамках закона

При капитализме в странах с восточным складом душевной организации, к которым всё же относится и наша, эти формулы не работают. Поэтому коррупция отступит только тогда, когда явное большинство народа не на словах, а в каждом своём поступке будет нетерпимо к коррупции. Взятки перестанут брать только тогда, когда их перестанут давать. Когда большинство будет понимать, что взятку даёт тот, кто хочет получит не причитающиеся ему ни по закону, ни по совести некие преимущества. Практически никогда не дают взятку, чтобы иметь то, что положено, по крайней мере, в редчайших, уж совершенно «беспредельных» случаях. Поэтому взяткодатель не менее опасен для нормального общества, чем взяточник. Пока есть дающие, будут и берущие. И наказание за противоправные поступки должно быть адекватным содеянному, равно как и неотвратимым. Система, предусмотренная современным уголовным кодексом, совершенно не предусматривает адекватности наказания преступлению.

При существующих в обществе ориентирах победить коррупцию вряд ли возможно. Общество, внутренне принимающее коррупцию, с коррупцией и останется, хотя марсиан засылай для её искоренения. Возврат к основам народовластия, ориентация на социальную справедливость, приоритет общественного над индивидуальным — вот настоящий «Национальный план», что бы ни бубнили СМИ. И в этой связи актуальность мухинского законопроекта о суде народа над избранной властью чрезвычайно возрастает. Других реальных путей о5здоровления нашего общества, после всего произошедшего за 20 лет, я просто не вижу.

Избрал? Суди! Может быть, хоть после этого что-то сдвинется… И классические строки Маршака снова станут современностью.

А.П. СИЗОВ