Юрий Чуньков МАСКА ТУЛЕЕВА

Юрий Чуньков МАСКА ТУЛЕЕВА

Юрий Иванович Чуньков — профессор, доктор экономических наук. До 95-го жил и работал к г. Кемерово. С 89-го начал сотрудничать с выпускником Академии общественных наук при ЦК КПСС Аманом Гумировичем Тулеевым, которого только что назначили начальником Кемеровской железной дороги. В 90-м Тулеева избирают председателем облсовета, и Чуньков делается его советником по экономическим вопросам и своего рода имиджмейкером и спичрайтером. После разгона Советов в октябре 93-го деловые отношения между ними сохраняются. В апреле 94-го Тулеев и Чуньков получают мандаты депутатов Законодательного собрания Кемеровской области. Тулеев становится председателем ЗС, Чуньков возглавляет в нем комитет по экономике, но по-прежнему исполняет роль советника Тулеева по самым разным вопросам. Сотрудничество их завершилось на исходе 96-го, после того как Тулеева назначили министром в правительстве Черномырдина. Но поскольку Чуньков с 95-го по 99-й был депутатом Госдумы по Кемеровскому избирательному округу, а Тулеев в 97-м по указу Ельцина вернулся в Кузбасс в качестве губернатора, то пути их все последние годы не могли не пересекаться.

Узнав, что скоро в Савеловском суде г. Москвы состоятся слушания по иску Тулеева к председателюо НПСР Зюганову и главным редакторам "Советской России" и "Завтра" Чикину и Проханову о защите чести и достоинства кемеровского губернатора, Чуньков пришел к нам в редакцию, чтобы на правах некогда близкого к Тулееву человека выразить свое мнение о предстоящем судебном процессе. Сегодня мы публикуем его монолог.

КОГДА НЫНЕШНЕЙ ВЕСНОЙ за подписью Зюганова, Чикина и Проханова я прочитал статью, где были нелестные слова о Тулееве, то у меня уже тогда не было сомнений: Аман Гумирович будет судиться.

За время своей политической карьеры Тулеев предъявил более 300 судебных исков к разным физическим и юридическим лицам. Разумеется, по поводу своей чести и своего достоинства. Как в Москве, так и в Кузбассе, трудно найти средство массовой информации, которое бы ни получало исков от Амана Гумировича. Страсть к судебным разборкам с публичными обидчиками — неотъемлемая черта Тулеева-политика, ибо собственный имидж для Амана Гумировича — все, остальное — ничто.

Я это уразумел далеко не сразу, а великое множество людей не понимают этого до сих пор.

Явление Тулеева российскому народу состоялось одновременно с явлением ему Шахрая, Шумейко, Починка, Филатова. Все они были народными депутатами РСФСР, и все благодаря телетрансляциям со съездов заимели широкую известность. Но если, скажем, Шахрай с Шумейко быстренько разменяли славу на кое-что съедобное — а именно на посты в правительстве Гайдара, то Тулеев и думать об этом не желал. Аману Гумировичу надобен был не кусочек власти, ему нужен был целый пирог власти. И летом 1991 года он пошел в поход за ним — выставил свою кандидатуру на выборах президента Российской Федерации.

Дословных выступлений Тулеева перед страной в ту пору у меня не сохранилось. Могу лишь по памяти пересказать их суть: “Я, Тулеев, — матерый хозяйственник. Я был начальником крупнейшей в Советском Союзе Кемеровской железной дороги. Я ныне как председатель облсовета руковожу одним из самых промышленно развитых регионов страны — Кузбассом. Я знаю проблемы экономики и проблемы территорий. Я знаю, как их решать. Я умею управлять людьми. Я сам по природе своей — слуга народа и государства”.

На мой взгляд, на фоне прочих кандидатов в президенты Тулеев смотрелся весьма неплохо. Меня, правда, уже тогда смущали некие издержки в его саморекламе. Начальником Кемеровской железной дороги Тулеев был всего около двух лет, областным Советом руководил год, а до этого двадцать лет куковал на станциях Мундыбаш и Междуреченск и десять лет — на Новокузнецком отделении той же дороги. Хозяйственно-политический опыт Тулеева в масштабах страны был ничтожен. Зато у него в избытке было амбиций и пылу-жару в словах, и на президентских выборах он обошел бывшего первого секретаря обкома и союзного министра Бакатина, уступив три первых места Ельцину, Рыжкову и Жириновскому.

В ходе кампании по выборам президента в 91-м Тулеев показывал себя избирателям в образе энергичного, толкового и честного представителя нархозноменклатуры: я — начальник дороги, я — председатель облсовета. С началом же реформ Ельцина — Гайдара образ Тулеева поменялся существенно. Страну трясло от "шоковой терапии" в экономике. Девяносто процентов граждан России оказались в нищете. И Тулеев превратился в одного из этих девяноста процентов: я, Аман Гумирович, никакой не начальник и не председатель, я — рядовой путеец со станции Мундыбаш, мне так же скверно, как и всем моим братьям-путейцам, но я — еще и депутат, у меня есть право выступать от имени всех униженных реформами.

Вместо Тулеева как лучшего представителя партноменклатуры на российской политической сцене появился Тулеев — народный заступник, Тулеев — борец с мерзопакостной властью. Его выступления на съездах народных депутатов записывали, печатали и распространияли в качестве антиельцинских агиток. Вот одно из таких выступлений конца 92-го: "Считаю, что в России сознательно создается хаос. Президент утром издает один указ, в обед — другой, противоречащий первому. Экспортно-импортные тарифы меняются через два-три месяца. Все это усиливается и во внутренней политике, и во внешне-экономической деятельности. А это — идеальное условие для тех, кто хапает и растаскивает.

Сужу по своему региону. Отдельным коммерческим структурам с ведома и за подписью правительства отданы лучшие здания за бесценок. Им даются всевозможные льготы. Соответственно ими гребутся миллионы, которые должны поступать в бюджет области или в государственную казну. Валютная выручка от продажи сырья оседает на личных счетах кучки дельцов в загранбанках. При лицемерном заявлении о "народной" приватизации акции предприятий концентрируются в руках номенклатуры, спекулянтов, перекупщиков. О коррумпированности нашего правительства, наших чиновников расписано в стихах и в прозе во всех иностранных газетах. Уже известно, кому дать, за что дать, сколько "положить на лапу". Об этом говорит и президент, нисколько не смущаясь".

Нельзя не признать: в 92—93-м Тулеев был среди самых убедительных и последовательных обличителей режима Ельцина. Но нельзя не отметить и другое: пинать режим в те годы было политически выгодно. Недовольство реформами росло, и социальная опора Ельцина таяла. В войну с ним вступило большинство Съезда народных депутатов, от него убежал вице-президент Руцкой. Казалось, власть вот-вот выпадет из рук Ельцина. А кто ее должен подобрать? Наиболее непримиримые противники режима — и Тулеев в том числе.

Но гладко было на бумаге. После расстрела Ельциным Дома Советов и ликвидации оппозиционного Фронта национального спасения, в политсовет которого входил Тулеев, смена его образа не произошла. Он не снял того народного заступника и в ней выиграл выборы и в Совет Федерации, и в областное Законодательное собрание, где его избрали председателем. Не покладая рук Тулеев продолжал обличать и антинародный режим Ельцина, и насквозь коррумпированную власть в Кузбассе. Но именно тогда я увидел второе его отвратительное для меня лицо.

Весной 94-го на шахте "Первомайской" в г. Березовском прогремел взрыв. Погибли 15 горняков. Такой страшной трагедии у нас раньше не было — и весь Кузбасс по-настоящему скорбел. На следующий день после взрыва Тулеев пригласил меня в свой кабинет: "Что нам делать?" Я сказал: "Надо собрать денег и помочь достойно похоронить шахтеров". Спустя пару часов он вновь зовет меня: "Что еще следует делать?" Я говорю: "На девятый день посетить семьи погибших". Тулеев не успокаивается, приглашает меня в третий раз: "Мне как себя вести?" Я даю совет: "На траурном митинге не поднимайтесь на трибуну, не становитесь рядом с деятелями из правительства и областной администрации. Ваше место среди рыдающих родственников погибших, а там, на трибуне, пусть будет одна бюрократия, которая погубила шахтеров". И как же загорелись у Тулеева глаза, как он оживился, повеселел. Я был ошарашен: вот зачем Аман Гумирович так долго меня пытал — у людей горе, а он, сердешный, голову ломает над тем, чтобы приумножить на этом горе свой политический капитал.

По-человечески, я думаю, Тулееву небезразличны проблемы страны и бедствия народные. Но главными для него были и есть — личный успех и собственная карьера. Этот его приоритет со временем стал очевиден не только ближайшим сподвижникам, но и кремлевским аналитикам.

Почему Тулеева, а, скажем, не менее яркую фигуру из оппозиции — Сергея Бабурина, пригласили на исходе 96-го в правительство Черномырдина? Да потому что Бабурин никогда бы такое приглашение не принял, ибо у него есть принципы, которыми он не торгует. А почему Кремль не предложил министерский портфель, например, коммунисту-коммерсанту Владимиру Семаго? Потому что словоохотливый Семаго интересен только журналистам и работникам его казино. Тулеева так же не позвали бы в правительство, если бы ему как политику грош была цена. Но не позвали бы его туда и в том случае, если бы он не разделял принципы и личные интересы. Но они у него на разных тарелках: на одной принципы народного заступника, на другой — неуемная жажда власти и забота о собственной карьере.

Кремль не особенно нуждался в Тулееве-министре, а Тулеев не шибко дорожил вверенным ему постом. Его вхождение в правительство явилось своего рода подписанием договора о намерениях. Кремль хотел испытать Тулеева на управляемость, Тулеев дал согласие на тест. Для чего?

Приближалось жаркое лето 97-го, жуткая задолженность по зарплате неминуемо должна была привести к массовым стихийным акциям протеста. Самой болевой точкой в стране, разумеется, был Кузбасс. Кремлю необходимо было остановить распространение оттуда пожара на всю Россию и потому ему нужен был авторитет Тулеева. Тулееву же нужен был пост губернатора. И он его по указу Ельцина получил. В результате "рельсовая война" в Кузбассе была благополучно сведена на нет — эшелоны с шахтерами не двинулись в Москву, Черномырдин с Чубайсом и Немцовым вздохнули свободно. Тулеев оправдал надежды Кремля и в благодарность под предлогом погашения "рельсовой войны" получил на область значительные, в сравнении с другими областями, суммы из Центра — около двух миллиардов рублей. Это спасло репутацию вновь назначенного губернатора. Жить в Кузбассе стало легче, жить стало веселей, и осенью 97-го Тулеев с триумфом был избран губернатором, получив 95 процентов голосов.

Я не могу сказать, что Тулеев не выдержал испытания необъятной властью в богатейшем крае. Все обстоит наоборот. Эта самая необъятная власть, которую он прежде никогда не имел, позволила ему расслабиться и вести себя искренне. И потому с каждым новым годом его губернаторства из-под маски Тулеева — народного заступника, стало все отчетливее проявляться второе лицо Амана Гумировича, черты которого были раскрыты в майской статье Зюганова, Чикина и Проханова. Читаем: "Не каждый губернатор честно выполнял договор с народом. Есть такие, что тут же, после избрания, забыли о взятых обязательствах. Стали насаждать в своих регионах дикий капитализм. Вступили в политический сговор с режимом. Занялись гонением на патриотические организации и газеты. Превратили свои области в феодальные уделы с неограниченной личной властью губернатора, действующего в интересах криминального капитала.

Особенно выделяются на этом фоне губернатор Курской области Руцкой и губернатор Кемеровской области Тулеев. Вскормленные народно-патриотическим движением, получившие власть из рук поверивших им патриотов, они были перевербованы режимом, использовали эту власть в прямой борьбе с недавними союзниками... Тулеев, сохранив от своей левой позиции только красную шапочку, передав уникальные промышленные объекты в руки олигархов, стал главным орудием в борьбе с КПРФ и НПСР, принял на себя роль подсадной утки, полагая, что на плавающий, крякающий манок под меткие стволы Волошина и Березовского слетится наивный избиратель".

В этом тексте в отношении Амана Гумировича высказано несколько тезисов. Тезис первый: Тулеев не выполнил договор с народом и забыл о взятых обязательствах. Что здесь ущемляет честь и достоинство славного Амана Гумировича? Тулеев обещал: я не допущу закрытия ни одной шахты в Кузбассе. Но шахты как закрывались до его избрания, так и закрываются. Тулеев обещал чуть ли ни как Ельцин — на рельсы лечь, но не допустить роста цен на хлеб. Но уже в первый год его правления хлеб в Кузбассе подорожал в два раза. Тулеев обещал погасить задолженность по детским пособиям. Ау! Задолженность эта в нашей области остается одной из самых высоких в стране. Тулеев еще много чего обещал, и надежды на него были велики. Но данной ему властью он не создал никаких механизмов, которые бы защитили его избирателей от пагубной федеральной политики и помогали бы им выживать.

Так как можно говорить о выполнении им договора с поверившим ему народом?

Второй тезис статьи: Тулеев насаждает дикий капитализм и передает уникальные промышленные объекты олигархам.

Я — коммунист, и капиталистов — ни хороших, ни плохих, иметь в стране не желаю. То есть у меня нет симпатии к капиталистам из компании "Миком", которая управляла в Кузбассе алюминиевым заводом и металлургическим комбинатом. Но я должен засвидетельствовать: "Миком" не только не задерживала зарплату рабочим, но и платила ее два раза в месяц. Она строила дома и бесплатно или на льготных условиях передавала квартиры в них работникам. Она сохранила все детсады, пионерлагеря и содержала жилищно-коммунальное хозяйство города. В лице хозяев "Микома" Кузбасс имел цивилизованных капиталистов. Но где они теперь? На Кузнецкий металлургический комбинат ворвался ОМОН, избил председателя профкома, председателя рабочего комитета, начальника охраны, а гендиректора — профессора Кузнецова, отвез в тюрьму. Таким же образом произошла смена собственника и на одном из самых прибыльных угольных разрезов страны — "Черниговском". Это предприятие ОМОН оккупировал шесть дней. Нравы дикого капитализма, когда все решает сила, расцвели в Кузбассе при губернаторстве Тулеева. Уши кемеровской областной администрации видны при каждом переделе собственности. Причем выдавливаются из Кузбасса рядовые компании типа "Микома", а предприятия уходят к олигархическим структурам. Например, к структурам Березовского и братьев Черных.

Третий тезис статьи: Тулеев превратил область в феодальный удел с неограниченной властью губернатора.

Когда Тулеев улетает из Кемерова, его провожает в аэропорту начальник областного УВД генерал Виноградов, когда Тулеев возвращается обратно — генерал Виноградов его встречает. У администрации области есть тьма способов, чтобы подмять под себя все правоохранительные и все контрольные органы и все суды. Было дело, из Центра в солидную госструктуру в Кузбассе назначили строптивого и неподкупного чиновника. И что же? Сына этого чиновника посадили на иглу, сделали соучастником кражи, завели на него дело — и папаша стал шелковым. Феодальным уделом Кемеровскую область ее жители не называют. Они именуют ее Куханатом — Кузбасским ханством.

Четвертый тезис статьи: Тулеев вступил в сговор с режимом и стал главным орудием борьбы с Компартией и Народно-патриотическим союзом России.

Вот строки письма кремлевского аналитика Г. Павловского руководителю администрации президента А. Волошину: "Включить одного из сотрудничающих с нами лидеров НПСР — губернатора Кемеровской области А. Тулеева, в первую тройку общефедерального списка КПРФ, а после официальной регистрации в ЦИК вывести его из числа кандидатов. Это автоматически аннулирует регистрацию списка и снимет коммунистов с предвыборной дистанции.

Для реализации планируемой акции вам необходимо дать соответствующие указания первому зампреду правительства РФ Н. Аксененко и управделами президента П. Бородину о решении поставленных А. Тулеевым встречных условий материального характера".

Факт данных договоренностей с Кремлем Тулеев, по сути, подтвердил сам. Кто был на съезде КПРФ, который формировал партсписок на выборы в Госдуму, тот помнит: Тулеев не просто упрашивал, он умолял делегатов включить его в первую тройку списка. Ему отказали. Он был включен в список четвертым. Формально Тулеев на выборы шел с Компартией. Но в Кузбассе все подчиненные ему структуры работали против КПРФ, давили одномандатников-коммунистов и делали все для успеха прокремлевского "Единства". Скрытое сотрудничество Тулеева с Кремлем не прекратилось после думских выборов. Нашлись огромные деньги на участие Тулеева в пропрезидентских выборах — и затрачены они были не зря: Тулеев отнял у Зюганова свыше двух процентов голосов протестно настроенных избирателей. Кто еще мог сделать Кремлю такой подарок? Никто, кроме милейшего Амана Гумировича.

Тулеев не хочет снимать с себя маску народного заступника. С ней ему удобнее властвовать. И именно потому он подает в суд на Зюганова, Чикина и Проханова. В следующем году Тулееву предстоят выборы и ему надо помахать перед нищими избирателями Кузбасса судебным решением: лидеры Народно-патриотического союза меня оклеветали.

Примерно то же, что написано о Тулееве в статье Зюганова, Чикина и Проханова, сказала о нем на первомайском митинге в Кемерове доцент технического университета Альбина Ивановна Герасимова. Ее речь записали, и Тулеев подал в суд. Альбина Ивановна сумела доказать, что у Тулеева два лица. В Кемерове это все труднее скрыть. Станет это очевидным и в Москве.

Великолепный отдых в болгарии цена разумна 3 , рейс из северной столицы.