ОТВЕТ ПАНУ

ОТВЕТ ПАНУ

ТРАДИЦИИ

Прочитал в «Дуэли» N7, 2009 заметку А. Павловского ««ГЕНОЦИД», КОТОРОГО НЕ БЫЛО», где автор небрежно, на одной страничке «опроверг» всё собранное авторами «Дуэли» на протяжении 10 лет, а заодно и всё лучшее в творчестве Юрия Мухина.

Геноцид приплетён, конечно, в качестве ширмы, чтобы под него пристроить свою ненависть к Сталину, антисоветизм и русофобию. И оттуда, из под ширмы, уже с позиции общечеловеков обвинять газету в «хронической юдофобии».

В заявленной теме Павловский очень ловко передёрнул события, цифр, конечно, никаких не приводит, но на пальцах у него получается, что если кого незаслуженно турки и обидели, то, конечно, самых невинных овечек — евреев. Совсем как в теории «лохокоста».

У меня претензий к подобным подтасовкам нет, как сам Павловский говорит, всё шито белыми нитками. Хочу только напомнить о главном действующем персонаже, проводившем национальные чистки, националистической турецкой организации «Единение и прогресс», или младотурках, как их именуют в Европе.

Идеология движения младотурок формировалась в Париже в начале ХХ века под чутким влиянии сионистов. А когда младотурки, совершив переворот в 1908 году, пришли к власти, сионисты заправляли там пропагандой. Так, с 1909 года в Стамбуле редактором центрального печатного органа младотурок являлся один из главных идеологов сионизма Владимир Жаботинский. За жесткость суждений в решении национальных вопросов Жаботинский получил позднее от своих друзей — соратников прозвище Владимир Гитлер.

Павловским же жёсткая политика младотурок по отношению к национальным, религиозным меньшинствам в Турции не замечена, всё в рамках законности.

А что касается редактора главной газеты младотурок Владимира Жаботинского, то может, это вовсе не главный идеолог сионизма, а российский штангист, например?

Но больше всего у Павловского мне, конечно, понравилась приписка — самое главное, как говорят, «на посошок».

«И еще товарищу Мухину на заметку. Лето 1939 года, в корчму заходит польский офицер и двое солдат. Солдаты обедают, офицер платит за них. Тот же год, но октябрь месяц, советская оккупация нашего города. В ту же корчму заходит советский офицер и двое красноармейцев. Теперь солдаты кормят офицера. Почувствуйте разницу, товарищ Мухин. Вы как быдлом были, так и остались. Вам, холопам, никогда не понять польского благородства.»

Совершенно ясно, что приведённый пример взаимоотношений офицера и солдат не просто глупое враньё, а плод больного воображения господина А. ПАВЛОВСКОГО, у которого с приходом моды на аристократическое происхождение, вдруг шляхетские корешки зачесались в том месте, откуда ноги растут.

Я понимаю если бы офицер накормил обедом дамочку или даже парочку девиц, ведь по буржуазным правилам калории, полученные при свидетелях в публичном месте, необходимо в постели отрабатывать.

Но зачем в подобное мероприятие двух невинных солдатиков втягивать?

А, может, это у шляхты так принято, вместо солдатской столовой воинов по ресторанам водить?

Сам я опыта большого общения с польскими аристократами не имею. Но, например, в Германии про шляхту сразу вспоминают, когда только пропадает автомобиль, ну и по части контрабанды им нет равных, львиная доля нелегальных сигарет в Западную Европу поставляется представителями народа с врождённым благородством.

Но для того чтобы представить поведение панов в местах общественного питания, пришлось вспомнить пример из классической литературу. Вот у Фёдора Михайловича Достоевского в «Братьях Карамазовых» есть подходящая сценка в трактире. Там за столом, кроме местных помещиков, Мити Карамазова и Грушеньки, присутствуют два офицера из польской шляхты. Один — жених Груши, а другой пан Врублевский — его дружок-телохранитель. Представители польской аристократии не только без тени смущения едят и пьют за счёт Мити, но на десерт ещё обыгрывают его на пару сотен рублей краплёными картами, ловко извлечёнными из рукава.

«Хозяин, который давно уже с любопытством заглядывал в дверь, слыша крик и чуя, что гости перессорились, тотчас явился в комнату.

— Ты чего кричишь, глотку рвешь? — обратился он к Врублевскому с какою-то непонятною даже невежливостью.

— Скотина! — заорал было пан Врублевский.

— Скотина? А ты в какие карты сейчас играл? Я подал тебе колоду, а ты мои спрятал! Ты в поддельные карты играл! Я тебя за поддельные карты в Сибирь могу упрятать, знаешь ты это, потому оно всё одно что бумажки поддельные… — И, подойдя к дивану, он засунул пальцы между спинкой и подушкой дивана и вытащил оттуда нераспечатанную колоду карт.

— Вот она моя колода, не распечатана! — Он поднял ее и показал всем кругом, — я ведь видел оттелева, как он мою колоду сунул в щель, а своей подменил,? шильник ты этакой, а не пан!

— А я видел, как тот пан два раза передернул, — крикнул Калганов.»

Польский жених был готов и невесту свою продать, но у Мити не нашлось суммы денег, соответствующей той, которую благородные поляки надеялись вытянуть из Грушеньки

Такой вот была шляхта 150 лет назад, похоже, Павловский достойный продолжатель этих традиций.

Алексей Берлин

А. ПАВЛОВСКОМУ ОТ А. ТРИБУНСКОГО

В номере N7(606) от 17 февраля в постскриптуме к своей заметке «Геноцид, которого не было» А. Павловский, наступив на собственный гонор, плачется об уничтоженном благородном польском шляхетстве и приводит товарищу Мухину на заметку факт из 39 года, когда польский офицер платил в корчме за своих солдат, а потом, спустя некоторое время, уже советские солдаты кормили своего офицера в той же корчме.

Не знаю как Ю.И. Мухина, а меня сей факт поразил, если, конечно, А. Павловский не сам его выдумал. Подумал вот о чём: я вспомнил свою службу в армии РФ в 95–96 годах. Моё денежное довольствие как солдата составляло 9 тыс., затем 12 тыс. недонаминированных рублей в месяц. Я не представляю себе, как мы, солдаты, могли бы, даже скинувшись впятером, накормить офицера в кабаке. А вот советские солдаты, видимо, в отличие от Эрэфовских и от польских, могли себе это позволить. И ещё, видимо, А. Павловский в силу того, что он шляхтич, не знает, но мы, русские, охотно платим в кабаках за своих. Типичная картина: парни выпили пиво, пришло время платить, и начинается спор — один хочет заплатить за другого, и его товарищ тоже стремится не отстать. Один говорит: «Я заплачу» и другой с ним спорит: «Да нет, давай я заплачу, да не парься ты и т. д.». Даже подраться могут на этой почве. И ещё сегодня невозможно представить, по крайней мере я не могу себе этого вообразить, чтобы подчинённые кормили начальство. Ни один более менее уважающий себя начальник не допустит такого панибратства с подчинёнными. Видимо, тогда, в 39-м, и начальство было другим — своим.

А. Трибунский,

г. Чайковский

«ШЛЯХТИЧ» В РВАНОМ ЖУПАНЕ

Ответ «пану» А. Павловскому

Павловский кичится тем, что шляхтич, своей «шляхетской» гордостью и благородством. У шляхты (к которой вы на деле никакого отношения не имеете) никогда гордости и благородства не было, а были лишь пустой и кичливый гонор да беспробудное хамство. Об этом писали многие историки и писатели Европы. Всю жизнь польская шляхта проводила в распутстве, пьянстве и междусобойных мордобитиях и резне, потому и «имели» Польшу все, кому не лень, начиная от шведов с немцами и заканчивая турками и запорожцами. Польша всегда много орала и пыжилась, а на деле вечно под кем-нибудь лежала (и еще лизала заднее место своим врагам, попутно кусая руку своим спасителям). Историю поучите. И вы, Павловский, своей оскорбительной статейкой лишний раз подтвердили мнение о польской шляхте как о сборище разнаряженных, словно женщины, пьяниц и крикунов, меняющих своих королей и судьбу своей страны в зависимости от количества выпитой водки и «отступных» злотых. Уж постеснялись бы своих единоплеменников! Каково настоящим полякам видеть такое непроходимо невежественное пугало, как вы, Павловский. Истинно «шляхтич» в рваном жупане! И непонятно, кому своей статейкой вы хотели «подмахнуть». Туркам? Русофобам? Сионистам? Тем и другим сразу? Или просто дали отдушину пожирающей вас зависти и ненависти к умному и смелому русскому человеку? Быдло же всегда ненавидит тех, кто выше по социальной и духовно-интеллектуальной лестнице.

Так уж получилось, что в моих жилах, кроме чистейшей русской крови, течет еще немного крови польской, шляхетской. Хотя мне никогда в голову не приходило этим гордиться. Так вот. Живи я в Речи Посполитой времен 17–18 вв., я бы вас, холопчик Павловский, не пустил бы даже чистить отхожие места в казармах моих жолнеров. Из страха, что вы их чем-нибудь заразите. Не стоит вам, Павловский, причислять себя к польской шляхте. По уровню вашего образования и духовно-нравственного развития вы идеально подходите лишь на место самого занюханного холопа в рваном жупане при дворе мелкопоместного шляхтича.

Г. Знаменский