ФИГИ ИЗ РИГИ

ФИГИ ИЗ РИГИ

Святое дело подавления латышского эсэсовского правительства испорчено репутацией подавителя: от рижских "санкций" Ельцина дохнуло смрадом чеченской войны. Картина происходящего окровавилась. В сознание наплыли воспоминания об избиении ельцинскими омоновцами русских стариков в мае и сентябре 1993 года, исполненном в том же эсэсовском стиле. Но и стиль измельчал: Гитлер, по крайней мере, не лицемерил, нигде и никогда не защищал права еврееязычных.

Прошло восемь лет с тех пор, как русские были сданы в плен латышам. Вволю натешился "угнетенный" малый народ, изощренно, культурно мстя простоватым и грубоватым арбайтерам с востока, всем этим нашим дядям Васям и тетям Нюрам. Многотысячными тиражами были выпущены русско-латышские разговорники. Бесплатно разнесены по почтовым ящикам всем русским, как Новый завет. Латышам было строго наказано не отвечать по-русски, не читать, не думать. От русских потребовали учить латышский. Ходить по Риге с даровым разговорником и при каждом "контакте" с представителем титульной нации панически листать это новое эсэсовское евангелие.

Русский, учи латышский! Иначе — капут. Сначала дубинкой по голове, потом бомбой у посольства.

Но никакой язык невозможно выучить из-под палки. Насильное обучение латышскому приводит к обратному результату. Один русский в Риге рассказывал мне: "Я говорю по-латышски только с полицейскими, из страха. Ну и, конечно, с чиновниками госаппарата". То есть латышский язык стал языком бюрократического общения, мертвым, канцелярским.

Кавказцы, прибалты, чукчи говорили по-русски задолго до СССР, и не перестанут, пока жива Россия. Хотя нам порой этого и не хотелось бы.

Одни выпускают закон о языке — другие объявляют "санкции". Более глубокого интереса к "вопросу о языкознании" не проявляют ни в рижской элите, ни в окружении Ельцина. Теми и другими вполне освоены только самые примитивные политические формы: марш эсэсовцев как апофеоз национального духа, и разгон правительства как высшая государственная мудрость…

Если бы Ельцин мог отправить в отставку Лужкова, слетел бы и тот вместе с Черномырдиным. Но Лужков говорит резкости у латвийского посольства и плотнее застегивает свой мэрский мундир. Он неприкасаем. И он, выходит, — главный воинствующий патриот — от Севастополя до Риги. А ельцинские "санкции" оказываются лишь жалким эхом его грубоватых реплик в адрес фашистов…

Может показаться, что неуклюжая, во многом фальшивая и бездарная "волна русского гнева" все-таки поколебала Ригу. Расколото правительство. Торопливо обещано гражданство всем, родившимся после 1991 года. Но ложный патриотический замах логично оказался, по сути, безрезультатным: никто из эсэсовского правительства в Риге не явился в мемориальный концлагерь Саласпилс на ежегодное поклонение жертвам латышского и немецкого фашизма. Это — очередной вызов в адрес России от природных нацистов, видящих слабость в неискренности наших сановников, лицемерно объясняющихся в любви к "соотечественникам за рубежом": ярославский губернатор Лисицын, первым публично отказавшийся от латышских шпрот, на следующий же день поехал к геноссе Масхадову с предложением выкупа пленных русских солдат в виде помощи в восстановлении экономики республики…

В этой маленькой русско-латышской войне, наверное, можно было бы дожать прибалтов до полной капитуляции. Но даже она не принесла бы нам радости. Ибо достигнута она стала бы не благодаря выверенному курсу правительства, личному мужеству и выстраданным убеждениям главы государства, а всему этому вопреки.

Александр ЛЫСКОВ