Владислав Шурыгин ПРЕДАНЫ "МИРОТВОРЦАМИ" (Сербский репортаж)
Владислав Шурыгин ПРЕДАНЫ "МИРОТВОРЦАМИ" (Сербский репортаж)
СТАРИК ПЛАКАЛ МОЛЧА. Крупные слезы катились по щекам цвета печеного яблока и капали за отворот рубахи на редкую седую поросль.
Где-то вдалеке ухали разрывы бомб "НАТО-авионов" — так сербы называют натовскую авиацию. Заполошно, часто били зенитки. Вопросительно-голодно смотрел на меня пес, развалившийся в тени дома с проваленной крышей. Откуда-то едко тянуло кислой взрывчаткой и непередаваемым горьким "палевом" жилого дома.
Семьдесят пятый день войны подползал к полудню.
— Момцы, патроны имаете?— спросил нас старик. Из-под вороха тряпья, лежащего у ног, он достал старый, затертый до серебристой белизны "АК" с отбитым прикладом.
— Треба патроны? Маю токо три десят,— мой сопровождающий, младший урадник Радо, торопливо достал из разгрузника магазин и сунул деду в руки.
— Хвала вам, момцы! Хвала!
— Не за что... — почему-то по-русски ответил Радо.
Надо спешить, и мы зашагали по улице. И тут я поймал себя на мысли, что почему-то боюсь обернуться и посмотреть на старика.
— Он никуда отсюда не уйдет!— с каким-то отчуждением сказал Радо.— Он погине на пороге своей кучи...
"Куча" по-сербски — дом. Место, где все родные в куче... Сербский понимаешь почти сразу. Через три-четыре дня уже говоришь — не так, чтобы очень складно, но вполне понятно для сербов.
... Я и сам без слов Радо понял, что старик никуда не уйдет с порога своего дома. Своей кучи. И в этом его мужском отчаянии было величие. Чуждое патетике, картинности геройство человека, выбравшего между унижением и смертью, — смерть.
И я понял, почему не могу обернуться, почему еще раз не смог взглянуть на него. Я боялся взглядом, нечаянным своим интересом задеть старика, некстати напомнить ему о той черте, которая пролегла между нами.
Мы свернули за угол. А на пустынной улице остался старый солдат, решивший принять свой последний бой на пороге "кучи", где родились и выросли его дети, где умерла жена, где прошла его такая долгая и такая короткая жизнь.
С ПЕРВОГО ДНЯ ВОЙНЫ скептики твердили: "Сербы обречены!" "Выстоять против НАТО в одиночку невозможно!" Самые оптимистичные аналитики прятали глаза: "У НАТО больше тысячи самолетов, полное техническое превосходство. Экономический потенциал десятков самых развитых стран. Сербия будет разгромлена..."
Одинокая, изолированная, преданная Сербия ведет войну против вселенского ударного кулака "нового мирового порядка".
Сербы держались семьдесят пять дней! Одни. Без света, связи, топлива, пополнения оружием — они держались.
Они теряли лучших солдат, под огнем и бомбежками державших границу. Они теряли летчиков — цвет своей армии, бесстрашно вылетавших почти на верную гибель в одиночку против десяти натовцев. Они теряли генералов, принимавших смерть на поле боя, как простые солдаты. Они теряли инженеров, электриков, сгоравших заживо в засыпанных алюминиевой паутиной трансформаторных, но спасавших "системы" ценою своей жизни.
Они держались. Этой войне Сербия отдала все самое дорогое, что у нее было. Оставалось лишь последнее — умереть, обратиться в пепел, в ничто. И сербы были готовы к этому. Небывавшему здесь человеку невозможно представить то гордое презрение к смерти, с которым жили все эти недели сербы. Ту дисциплину и организованность, с какой они встречали опасность. Врет НТВ, врут подонки с видеокамерами, обманывающие русских, что сербы морально сломлены, что Сербия сокрушена, что ее люди деморализованы и охвачены паникой. Все это ложь! Надо хоть разочек, подобно сербам, посидеть с чашкой кофе в руках над Дунаем, с римским мужеством созерцая, как над рекой, над самой головой с выматывающим душу воем проносятся "томагавки", как "сербским сиянием" полыхает небо от разрывов зенитных снарядов. Как аплодируют люди каждому сбитому "томагавку", при этом понимая, что подбитая, потерявшая управление ракета может рухнуть и на их головы, на их дома...
Нужно выйти утром на вымытые, чистые улицы Белграда, и с удивлением и ужасом увидеть руины на месте старинного особняка, около которого вы фотографировались вчера вечером. Руины — после ночной бомбежки, но ни одного камня, куска штукатурки на проезжей или пешеходной части! Нужно видеть, как хладнокровно и мужественно выезжают на место взрыва пожарные, как тушат они огонь, спасают людей, зная о фашисткой привычке "НАТО-авионов" бить через полчаса "контрольной" ракетой по атакованному объекту, специально убивая и калеча пожарных...
Они бы и дальше держались, но обрюзгший, косноязыкий, пахнущий газом и кровью Черномырдин предъявил сербам ультиматум. Натовский ультиматум — "от имени России". Он выгнал с переговоров представителя Генерального штаба России, чтобы тот не мешал ему выкручивать Милошевичу суставы. Он принудил, задавил, задушил сербов, спасая свои миллиарды. Так рождается этот "мир"...
Зададимся вопросом: а чего мы ждали от Сербии? Чего мы хотим сегодня? Да, сербы могут стоять до последнего — не только солдата, до последнего серба, способного держать в руках автомат. Но скажите, нужна ли России, нужна ли Сербии, нужна ли нашему славянскому будущему сербская гекатомба? Хотим ли мы, чтобы из-за кремлевских предателей-мерзавцев братский нам народ прекратил свое существование? Чтобы из удовлетворенного самолюбия, что убит еще один "невидимка", пали сотни великолепных солдат — только потому, что в их руках нет новой техники, новых С-300, новых РЛС?
У НАТО навсегда отобрано право называться "самой сильной военной организацией". Куда НАТО до Сербии, семьдесят пять дней державшейся под бомбежками. Сербы сорвали с вампирской хари НАТО личину слащавых "миротворцев", защитников "демократии". Отныне НАТО навсегда, до гробовой доски — агрессор, убийца, палач. И никогда ему не отмыться от сербской крови... И эта правда, знание этого — стоили жертв, понесенных Сербией. Стоили, как бы там ни говорили о том, что проще было бы сразу сдаться, не дожидаясь бомбежек. Сдаются слабые, убогие духом. Мужественные, сильные, храбрые воины принимают неравный бой. Даже понимая, что победить в нем, может быть, невозможно...
— Друже, каждый серб знает, что руси не виноваты. Мы отлично понимаем, в каком вы сейчас состоянии. Нас уничтожают физически — бомбами и "томагавками", а вас — морально, убивая нас на ваших глазах, — Радо устало откинулся на спинку стула. Утром должен начаться вывод войск. Но словно стараясь сорвать его или хотя бы уничтожить как можно больше сербов, НАТО словно с цепи сорвалось. Его самолеты буквально утюжат Косово по десятому разу, окончательно уничтожая и разрушая все вокруг. К утру, согласно ультиматуму, должна замолчать сербская ПВО, которая до сих пор не дает НАТО летать ниже шести тысяч метров. Если ПВО замолчит, то НАТО, возможно, прекратит бомбежки...
Приштина сейчас живет слухами. Говорят, что на границе с Албанией НАТО согнало 20 тысяч шептаров — косовских албанцев.
Говорят, что НАТО отказалось пропускать в Косово русский миротворческий контингент.
Говорят, что командующий 3-й армией отказался подчиняться натовскому ультиматуму.
...Особая надежда сербов — на то, что в Косово войдет русская миротворческая дивизия. По планам НАТО, сербам разрешат иметь в Косово не больше трехсот полицейских, и то лишь для защиты монастырей и исторических святынь (интересно, если эфиопы случайно расплодятся в районе Куликовского Поля и объявят его "Новой Эфиопией" — так что же, за сопротивление этому будут бомбить?). Все в один голос твердят, что без русских резни не избежать. Что шептары, поддерживающие НАТО, будут на безоружных сербах вымещать всю свою бессильную ненависть. Под утро в соседнем дворике завелся трактор. В его бак хозяин дома, он же по совместительству хозяин доброй кофейни, где готовился на песке отличный кофе, Томислав, весь запас солярки залил в тракторные баки. За ночь все более-менее ценное сложил в прицеп: телевизор, холодильник, морозильник, какие-то полки, ковры. Под тентом испуганно ютится вся его семья — черноглазая толстушка Беляна и трое их малышей.
— Ну, теперь добру кафу не попьем,— пытается невесело пошутить, провожая их, Радо.
— Попьем, друже! — обрезает Томислав.— Отвезу породицу (семью.— В. Ш. ) к брату в Урно Гору — и вернусь...
СЕГОДНЯ СЕРБАМ приходится отступить. Не сдаться, нет. Отступить. Когда-то Кутузов оставил Москву — святыню России.
Нет, не победило в этой войне НАТО. Не победило, потому что не закончена эта война. Сербы никогда не смирятся с потерей своей великой святыни. А значит, будет гореть земля под ногами оккупантов. Уйдут в косовскую ночь новые сербские четники — бойцы за веру и Сербию. Будут пробираться сюда русские добровольцы. И я знаю: наступит такой день, когда вновь над косовским полем взметнется в небо огромный трехцветный сербско-русский штандарт с надписью: "Бог чуе серба!"
Живели, моя Сербия!
Капитан Владислав ШУРЫГИН, наш спец. корр.
Другие материалы из Сербии — на стр.3
дмитрий хворостовский дежавю 3