* ВОИНСТВО * Александр Храмчихин Выдь на Волгу!

* ВОИНСТВО *

Александр Храмчихин

Выдь на Волгу!

Сталинград: между «Марсом» и «Ураном»

Все без исключения историки, как наши, так и иностранные, признают Сталинградскую битву поворотной точкой Второй Мировой. После нее у «Оси» не осталось никаких шансов на победу. С позиции сегодняшнего дня можно, однако, отметить, что у обеих сторон была возможность переиграть Сталинград. Причем эта возможность была последней: после Битвы на Волге война покатилась естественным путем к естественному концу без всяких альтернативных вариантов.

После поражения немцев под Москвой война перешла в затяжную фазу. Она была заведомо невыгодна для Германии, чьи ресурсы были меньше, чем у каждого из членов Большой Тройки по отдельности. Поэтому действия немцев приняли экономическую направленность. Важнейшей их целью стал захват бакинской нефти и, соответственно, отъем этой нефти у своего главного противника (для реализации этой цели на Кавказ наступала группа армий «А»). Хочется напомнить, что западно-сибирская нефть была открыта лишь в 60-е годы, а в начале 40-х более 40 % советской нефти добывалось в Азербайджане. Потеря ее, конечно, стала бы для СССР катастрофой. Заправлять танки и самолеты партийными лозунгами затруднительно, без нефти в ХХ веке много не навоюешь. Дополнительной целью Гитлера была нефть Ближнего Востока, находящаяся в распоряжении Великобритании. К ней можно было пройти через Баку, к ней же из Африки шел Роммель. Третьей целью удара стал Сталинград, самый западный крупный город на Волге - на него шла группа армий «Б». Немцы предполагали, захватив Сталинград, перекрыть всякое движение по Волге, заодно отрезав от остального СССР весь юг его европейской части. Очевидно, что это направление должно было носить для немцев вспомогательный характер, но они, на свою погибель, неожиданно сделали его основным.

Фанатичное желание Гитлера взять Сталинград объясняется, видимо, психологическими, а не военными причинами. Немцы, и не взяв город, полностью прервали сообщение по Волге, что перед началом операции и провозглашали своей главной целью. Впрочем, если бы немцы прорвались через Кавказ к Баку, возить по Волге стало бы нечего. Поведи себя Гитлер более адекватно, он сделал бы главным удар по Кавказу; африканскому корпусу Роммеля следовало содействовать главному удару, прорываясь через Суэцкий канал в Палестину, а затем - в Ирак и Иран. Сталинград для немцев не стоил того, чтобы губить здесь в огромном количестве свои лучшие части, лишая резервов группу армий «А» и корпус Роммеля. К счастью для нас, да и для всей антигитлеровской коалиции, Гитлер сыграл так, как сыграл. К тому же для настоящего успеха немцам надо было тесно взаимодействовать с японцами, а это уже совсем другая история. Но и у нас была отличная возможность сыграть по-другому, гораздо эффективнее, чем это вышло на самом деле.

К середине ноября 1942 года Вермахт из-за затяжного штурма Сталинградских руин испытывал явную нехватку сил на юге России. Линия фронта чрезвычайно удлинилась, немцам все труднее становилось не только наступать на широком фронте, но хотя бы вообще закрыть его войсками (в Калмыкии и Ставропольском крае на значительных участках фронта войск не было вообще, там были дыры, не прикрытые ни с немецкой, ни с нашей стороны). Заодно очень сильно удлинились коммуникации для подвоза резервов, горючего, боеприпасов, продовольствия, медикаментов. Ключевым узлом немецких коммуникаций стал Ростов-на-Дону. В сотнях километров к югу и востоку от него силы Вермахта яростно бились о развалины Сталинграда и горы Кавказа, утратив свой наступательный порыв. А снабжение и в Сталинград, и на Кавказ шло к немцам только через Ростов.

При этом левый берег Дона в районе Воронежа и к югу от него оставался в наших руках. Советские войска здесь все больше нависали над левым флангом и тылом групп армий «А» и «Б». Причем в этом районе фронт держали итальянцы и венгры, боевые качества которых и так были существенно ниже, чем у немцев, а лютые морозы осени-зимы 42-го делали эти войска практически небоеспособными.

Операция «Уран», приведшая к окружению 6-й немецкой армии в Сталинграде и его окрестностях, началась 19 ноября 1942 года. В котле в итоге оказались 22 дивизии (из них две румынские), которые погибли почти полностью. Однако перед советским командованием открывались гораздо большие перспективы: ударом из района Воронежа на Ростов (то есть к побережью Азовского моря) отрезать соединения Вермахта не только в Сталинграде, но и на Кавказе. В этом случае в окружении оказывались не 22, а до 60 дивизий Вермахта и его союзников, что составляло почти треть всех сухопутных войск Германии. Причем это были лучшие части, руководимые лучшими немецкими полководцами. Гибель такого количества столь качественных вражеских войск, без сомнения, позволила бы нам закончить войну как минимум на год, если не на полтора года раньше, естественно, с гораздо меньшими потерями, чем случилось в реальности.

Собственно, такой план (операция «Сатурн») начал проводиться в жизнь в середине декабря, однако был быстро свернут и переделан в «Малый Сатурн». До Ростова наши войска не дошли, все силы были брошены на отражение контрудара Манштейна, нанесенного с юга с целью деблокирования группировки Паулюса. Удар был успешно отражен, 6-я армия сгинула в Сталинграде, но вдвое большая группировка немцев сумела утечь с Кавказа через Ростов, и еще сотни тысяч наших бойцов полегли потом в боях с упущенными дивизиями Вермахта. В марте 1943 года эти дивизии под командованием все того же Манштейна (так и не удалось нам его поймать) нанесли в районе Донбасса мощный контрудар, отбросив советские войска на 150 км на север и восток, вернув себе только что освобожденные нами Харьков и Белгород. Наше командование, увы, еще больше помогло этому утеканию, яростно и бессмысленно добивая Паулюса, кладя на это жизни и тратя время, хотя окруженные немцы и так бы вымерзли от холода и вымерли от голода.

Как минимум, танки Манштейна следовало бы пропустить к Паулюсу и снова закрыть за ними котел. Дело в том, что Гитлер стремился удержать Сталинград, а не спасти Паулюса из окружения. В результате немецкая группировка в городе только увеличилась бы при том же количестве горючего, продовольствия и боеприпасов, то есть положение немцев лишь ухудшилось бы. Более того, некому стало бы отражать удар нашей армии на Ростов. Правда, наше командование не знало истинной цели удара Манштейна, так что главный шанс мы в любом случае упустили не здесь.

Как максимум, Паулюса в Сталинграде вообще окружать не следовало, а все силы, брошенные на «Уран», целесообразнее было бы направить на «Сатурн», сделав его «Большим». В этом случае в окружении был бы уже не только Паулюс. В операции «Уран» было задействовано в целом около 740 тысяч человек из состава Сталинградского и Донского фронтов. Еще 400 тысяч человек из состава Юго-Западного фронта начали реализовывать «Сатурн», мгновенно превратившийся в «Малый Сатурн», а затем присоединившийся к «Урану». Таким образом, если бы «Урана» не было, удар на Ростов мог бы быть, как минимум, вдвое сильнее, чем был в реальности, что почти гарантировало бы его успех.

Кроме того, и это главное, для удара на Ростов можно было задействовать еще и те войска, которые в ноябре-декабре 1942 года безуспешно и с гигантскими потерями пытались ликвидировать Ржевско-Вяземский плацдарм немцев (это называлось операцией «Марс»). В «Марсе» было задействовано не менее 700 тысяч человек из состава Западного и Калининского фронтов. Операцией руководил лично Жуков. Закончилась она грандиозным провалом, не принеся вообще никаких результатов при потере не менее ста тысяч человек.

Нельзя не отметить, что в официальных статистических справочниках «Гриф секретности снят» и «Россия и СССР в войнах ХХ века», изданных под эгидой Академии военных наук в 1993 и 2001 гг. соответственно, операция «Марс» не упомянута вообще! Хотя в этих книгах есть, например, Петсамо-Киркинесская наступательная операция, в которой с нашей стороны участвовало 133,5 тысяч человек, а потери составили 6,1 тысячи. Наличие отсутствия «Марса» в справочниках, с одной стороны, снимает вопрос о том, можно ли доверять официальным советским данным о наших потерях в Великой Отечественной и вообще всей официальной истории этой войны (единожды солгавший, кто тебе поверит?), с другой стороны, свидетельствует о том, какой трагедией стал «Марс». Ведь именно эта операция, по-видимому, и рассматривалась Ставкой в качестве основной, «Урану» была отведена роль вспомогательного удара. Поскольку «Марс» закончился провалом, а «Уран» - триумфом, последний был провозглашен не просто главной, но единственной операцией, а про «Марс» забыли вообще. Кстати, бессмысленность «Марса» доказана тем фактом, что после Сталинграда немцы сами ушли с Ржевско-Вяземского плацдарма, поскольку в новой ситуации больше не могли его удерживать, к тому же он утратил для них стратегическую ценность (его берегли для второй попытки наступления на Москву, которая после катастрофы на Волге стала совершенно невозможна). Сталинград автоматически решил вопрос Ржева.

Если бы хотя бы по половине «уранских» и «марсианских» войск было отправлено на «Сатурн», то удар из района Воронежа на юг и запад наносила бы миллионная армия. И уж ей бы немцы точно не смогли противостоять, тем более что им нечем было ей противостоять на данном участке фронта - разве только несчастными замерзшими итальянцами.

От Дона на Ростов советским войскам предстояло пройти примерно 300 километров по открытой степи, где немецких частей почти не было (в ходе реального «Малого Сатурна» войска Юго-Западного фронта прошли около половины этого расстояния). После этого нашим частям следовало бы повернуть на запад, где силы противника были немногочисленны и мало боеспособны, продолжая наступление вглубь Украины, оставив под Ростовом лишь пехотные части с целью предотвращения прорыва немцев из гигантского кавказско-сталинградского котла. Именно здесь, а не на реке Мышкове, где был отражен прорыв Манштейна к Паулюсу, советским войскам следовало стоять насмерть. Даже в реальной истории мы имеющимися силами в феврале 1943 вышли к Днепру в районе Днепропетровска и Запорожья, да только вышеупомянутый контрудар немцев в марте отбросил нас назад. Окончательное возвращение на этот рубеж произошло лишь в самом конце 1943 года и стоило Советской армии не менее 300 тысяч жизней. Если бы годом раньше на этом направлении были задействованы другие силы, Манштейн не вернул бы ни Харьков, ни Белгород - он бы сгинул в котле вместе с Паулюсом. А наши войска в феврале были бы уже за Днепром.

Скорее всего, немцы отреагировали бы на выход советских войск к Ростову с запозданием, тем более что Гитлер ставил перед своей армией задачу наступать на юг и восток, а не поворачивать назад. Когда же необходимость прорыва на запад стала бы очевидной и для Гитлера, немецким танковым частям для его осуществления пришлось бы «накрутить на гусеницы» 400-500 километров по степям, чтобы выйти к Ростову от Сталинграда и с Кавказа, где находились на тот момент 1-я и 4-я немецкие танковые армии. Немцы вынуждены были бы только на этом марше сжечь огромное количество горючего, пополнять запасы которого у них не оставалось возможности из-за разрыва коммуникаций. Причем этот марш заведомо совершался бы в условиях господства в воздухе советских ВВС, которое привело бы к уменьшению немецких сил еще до их соприкосновения с советскими сухопутными войсками. А после этого изнурительного марша немцам еще надо было бы прорывать советскую оборону, а потом пройти еще десятки или сотни километров, причем уже с непрерывными боями, для соединения со своими войсками на Украине. С вероятностью, близкой к 100 %, немецкие танки прорваться не смогли бы. Сначала у них бы закончилось горючее, потом снаряды, а в конце и сами танки. Для встречного удара Вермахту пришлось бы собирать силы отовсюду, от Ленинграда до Бреста (французского), что заняло бы не один месяц, а заодно чрезвычайно ослабило бы другие участки фронта, создавая нам новые возможности. В итоге у окруженных в Сталинграде и на Кавказе немецких частей никаких шансов не оставалось бы, Советской армии даже не было бы необходимости их добивать - окруженная группировка была обречена либо на вымерзание и смерть от голода, либо на капитуляцию.

Для верности Черноморскому флоту следовало бы провести высадку десанта в Крым (чтобы немцы не ушли с Кавказа через Керченский пролив), причем морской десант надо было бы подкрепить десантом воздушным. Впрочем, есть сомнения, что это было бы по силам нашему флоту и ВДВ (тем более, еще была жива в памяти керченская катастрофа весны 1942 года). С другой стороны, в случае успешного наступления на Украине в десанте уже не было бы необходимости, Крым тоже был бы отрезан.

К сожалению, к осени 42-го наша армия пережила столько грандиозных катастроф, что Сталин мечтал удержать «синицу в руках» (Паулюса в Сталинграде), хотя Василевский предлагал ему вышеописанного «журавля в небе». Нельзя полностью исключать того, что Верховный главнокомандующий в данном случае был прав: у нашей армии не хватило бы мастерства успешно провести операцию «Большой Сатурн» (хотя намного ли она была сложнее той совокупности операций, которые удалось провести в реальности?). Кроме того, на Сталина очень сильно давил Жуков, который до последнего не мог смириться с провалом «Марса», продолжая губить людей в ходе очевидно проигранной битвы. И все же очень обидно, что под Сталинградом был упущен отличный шанс нанести Вермахту такое поражение, которое могло не просто изменить течение войны, но почти закончить ее.

Данный сценарий, реализуйся он на практике, видимо, не мог принципиально переломить ход истории. Крах южного фланга немецкого фронта очень сильно ускорил бы откат немецкой армии на запад, что наверняка вызвало бы форсированную высадку англо-американских войск в Европе (тем более что немцы вынуждены были бы перебросить на Восточный фронт большую часть войск, находившихся во Франции). В итоге союзники встретились бы примерно там же, где это и произошло. Только случилось бы это значительно раньше, и война унесла бы меньше жизней.