Внук коммуниста / Политика и экономика / Профиль

Внук коммуниста / Политика и экономика / Профиль

Внук коммуниста

/  Политика и экономика /  Профиль

Уильям Браудер: от российских корней — до антироссийского закона

Высокий суд Лондона начал разбирательство по искам одного из фигурантов скандального «списка Магнитского» — подполковника Павла Карпова. Бывший следователь российского МВД желает посудиться не с кем-нибудь, а с мультимиллионером Уильямом Браудером — работодателем печально знаменитого юриста Сергея Магнитского. Истец намерен не только отстоять свое доброе имя и профессиональную репутацию, но и доказать, что Уильям Браудер — отпетый мошенник, а «Акт Магнитского» — его месть за «упущенную выгоду».

Так ли он велик и ужасен, этот несносный Уильям Феликс Браудер?

Миссионер

Еще в конце 80-х, как только в СССР слегка повеяло свободным предпринимательством, на одной шестой части суши появились улыбчивые ребята, в основном из-за океана. От массы разочаровавшихся строителей коммунизма они отличались белыми укороченными штанами, рюкзаками поверх клубных пиджаков и чрезмерной вежливостью. Практически у каждого в бумажнике имелись семейное фото, неразменная однодолларовая купюра на удачу и визитка, из которой следовало, что предъявитель сего — президент, вице-президент или, на худой конец, генеральный директор процветающей компании. Некоторые предъявляли еще и снимок своего офиса — небоскреба из стекла и бетона.

Это потом уже выяснилось, что «президент», как правило, сам себе персонал, а его офис — засиженный мухами закуток на последнем этаже того самого небоскреба. Буревестников капитализма принимали с распростертыми объятиями.

Сам Билли прибыл на разведку в Москву уже в начале 90-х. И как рассказали «Итогам» первые деловые партнеры Браудера, от первопроходцев, по крайней мере внешне, он мало чем отличался. Но при этом не упускал случая напомнить, что у него имеются русские корни, а его дедушка Эрл Браудер с 1932 по 1945 год возглавлял компартию США, то есть был товарищем председателем, всамделишным американским «генсеком».

Концовка семейной истории зависела уже от настроения аудитории. В одном случае следовала многозначительная ремарка, будто его героический дед был свергнут со своего поста за то, что «недостаточно поддерживал Сталина», в другом — душещипательный рассказ о том, как тяжело жилось семейству Браудеров в эпоху маккартизма...

Насчет русских корней — чистая правда. В 1926 году профсоюзный активист из Канзаса Эрл Браудер, находившийся в СССР по линии Коминтерна, женился на выпускнице юрфака Санкт-Петербургского университета Раисе Беркман, преподававшей в МГУ. Двое из троих детей, включая Феликса, отца Уильяма Браудера, родились в Москве. Третий появился на свет уже в США, когда супруга будущего «генсека» тайно пересекла американскую границу. До 1939 года этот факт никого особенно не трогал, но затем чуть ли не до середины 50-х Эрлу Браудеру пришлось отбиваться от попыток иммиграционных властей депортировать его супругу из Штатов за проживание без визы.

Некоторые неудобства довелось испытать и их сыну Феликсу Браудеру, но «сын врага народа» в СССР и в США — это не совсем одно и то же. Обладая исключительными математическими способностями, отец нашего героя с блеском окончил Массачусетский технологический институт и был признан лучшим студентом за все время его существования. Уже вскоре его голову украсила докторская шапочка Принстона. Сам Билл Клинтон вручил маститому профессору высшую награду страны в научной сфере за 1999 год — Национальную медаль за научные достижения.

В это время его сын Уильям Браудер, освоивший экономику в Чикагском университете и получивший степень MBA в Стэнфордской школе бизнеса, уже считался одним из ведущих иностранных игроков на российском фондовом рынке. В общем, яблоко укатилось очень далеко от яблони. Дедушка Браудера, в 1936 году боровшийся за пост президента США, говорил, что его долг — «помочь трудящимся спустить черный флаг пиратов Уолл-стрит, реющий над нашей (американской. — «Итоги») промышленностью». Его внук расставил акценты иначе: «Я капиталист, а он был коммунистом. Но мы оба боремся с несправедливостью. Он боролся с несправедливостью по отношению к рабочим, в моем случае это несправедливость по отношению к акционерам» .

Почему внук председателя компартии США решил бороться за справедливость именно на российском фондовом рынке, рассказ впереди. Для начала же он поменял американское гражданство на британское и стал в 1992 году завсектором частных инвестиций в Salomon Brothers Inc. В общем, подгадал аккурат к началу ваучерной приватизации в России и сумел извлечь из этой ситуации максимальную выгоду. Каким образом? Для сына гениального математика задача проще простого.

Он все просчитал. Каждому из ста пятидесяти миллионов россиян был положен ваучер ориентировочной стоимостью в тридцать долларов. Для начала предполагалось приватизировать только тридцать процентов государственной собственности, стало быть, красная цена всей российской экономики, включая треть мировых запасов газа, 10 процентов мировой нефти, 10 процентов мирового алюминия и все остальное, ненамного превышает 10 миллиардов долларов… Сказать, что с Россией сильно продешевили, значит, ничего не сказать. Например, Роман Абрамович, если ему помечтать задним числом, в лучшие свои времена вместо «Челси» мог бы с потрохами купить полторы России!

Но у пионеров отечественного бизнеса таких денег тогда и в помине не было, зато для иностранных предпринимателей открылось «окно возможностей», которым грех было не воспользоваться. Тем более когда неискушенные россияне стали обменивать свои ваучеры на водку в пропорции пол-литра за штуку. Именно в тот момент Браудер убедил руководство Salomon Brothers инвестировать 25 миллионов долларов в Россию. Через полгода этот инвестиционный портфель стоил уже 125 миллионов.

В 1996 году Уильям Браудер в партнерстве с совладельцем банка Republic National Bank of New York Эдмондом Сафрой специально для работы в России учредил инвестиционный фонд Hermitage Capital Management — по-русски «Эрмитаж», в котором занял пост гендиректора.

Острой необходимости пускать пыль в глаза больше не было. С невероятной стремительностью Hermitage вошел в тройку самых успешных инвесткомпаний на российском фондовом рынке и к закату своей деятельности оперировал вложениями шести тысяч иностранных инвесторов на сумму, превысившую 4,5 миллиарда долларов. В 2006 году влиятельная The Washington Post не без пафоса отметила, что по темпам роста инвестиций детище Уильяма Браудера вдвое опережало российскую биржу.

«Ничего удивительного, — пояснил «Итогам» один из ветеранов брокерского движения. — Мы тогда играли в акции на уровне клуба «Золотая шайба», а Браудер — на уровне профи из НХЛ». Впрочем, сам Уильям Браудер даже не собирался скрывать, что секрет его успеха стар, как само свободное предпринимательство: скупаешь свежие акции подешевле, а, выждав время, продаешь их подороже. Доходность выше крыши, потому что по сравнению с ценными бумагами аналогичных зарубежных компаний акции российских предприятий были сильно недооценены. Но особенной популярностью пользовались операции с ГКО, гарантирующие на западных рынках еще более фантастическую доходность. И эту возможность наш герой тоже не упустил.

Впрочем, все это лишь увертюра. Апофеоз бизнес-симфонии Браудера пришелся на дефолт 1998 года. И вот вопрос вопросов: почему МВФ принял решение провести стабилизационный кредит для России в 4,8 миллиарда долларов именно через Republic National Bank, который сами же американцы подозревали в отмывании денег, поступающих из России, в частности из родственного Hermitage? С деньгами, как известно, случилась весьма скандальная и запутанная история. Кое-кто и по сей день утверждает, что они то ли были отмыты, то ли исчезли вовсе. Так или иначе, следствие вело ФБР. Но что сказал в свое оправдание Эдмонд Сафра, неизвестно, так как в декабре 1999 года он скоропостижно угорел во время пожара на своей вилле в Монако. Зато уже единоличный владелец Hermitage Capital Уильям Браудер после дефолта будто обрел второе дыхание…

Санитар

Отныне нашего героя интересуют не просто акции, а «голубые фишки» — высокодоходные ценные бумаги крупных компаний вроде «Газпрома», Сбербанка, РАО «ЕЭС», «Сургутнефтегаза», «Транснефти» и т. п. Схема (ее авторство приписывают покойному Сергею Магнитскому, на тот момент управляющему партнеру аудиторской компании Firestone Dunken, клиентом которой являлся инвестфонд Браудера) работала безотказно, даже несмотря на ограничения для иностранных инвесторов по ряду компаний, относящихся к стратегическим.

Создавалось три компании. Две из них где-нибудь во внутреннем российском офшоре типа Калмыкии, а одна — за рубежом, скажем, на Кипре. И после перекрестного обмена акциями формально уже ничего не мешало скупать «голубые фишки» в интересах иностранных клиентов фонда Браудера.

По версии следствия, под руководством Магнитского было создано более двадцати подобных фирм. При этом на работу принимались инвалиды, что позволяло легально снизить ставку по налогам в семь раз. Тоже живая копейка.

Другой бы при таких сверхдоходах сидел тихо, словно мышь. Но Браудер, открыто называвший Россию «дефектной страной», за словом и делом в карман не лез. Будучи миноритарием нескольких крупных российских компаний, он принялся активно вмешиваться в корпоративное управление. Проще говоря, систематически вставлял палки в колеса. При этом было замечено, что активность главы Hermitage усиливалась накануне собрания акционеров компании, но вскоре, будто по мановению волшебной палочки, сходила на нет. Как шепчутся злопыхатели, это происходило аккурат после получения отступных. В мировой практике этот вид бизнеса деликатно называется «гринмейлом». В российской — банальным шантажом.

Позднее в одном из своих интервью Уильям Браудер станет утверждать, что боролся исключительно за прозрачность российских корпораций в интересах всех миноритарев, был кем-то вроде санитара фондового рынка — ковал бабло и творил добро одновременно. И теперь, дескать, очень сожалеет, что ему не дали продолжить…

Возникает вопрос: как быстро защелкнулись бы наручники на запястьях любого российского бизнесмена, если бы он учудил что-либо подобное, например, в Лондоне или Нью-Йорке? Судя по всему, мгновенно. Браудеру же попросту аннулировали в 2005 году его въездную визу — прямо в Шереметьево. Без объяснения причин.

Справедливо полагая, что это лишь начало неприятностей, Браудер в течение года вывел из России все свои миллиарды. А когда в двери одной из дочерних фирм Hermitage постучалась налоговая инспекция, приказал персоналу экстренно эвакуироваться в Лондон. На хозяйстве остался несчастный Сергей Магнитский, по всей видимости, не предполагавший, что ему будет предъявлено обвинение за соучастие в уклонении от налогов на полмиллиарда рублей.

Русофоб

Как говорят люди, знающие Браудера, если бы не смерть Магнитского, наш герой и по сей день молчал бы в тряпочку. По их словам, со столь ценного свидетеля, как Сергей Магнитский, следователям надо было пылинки сдувать, а не игнорировать его многочисленные жалобы на здоровье. А коль единственный свидетель умолк навсегда, у Браудера оказались развязаны руки. Тем более что у бизнесмена в активе есть такой небитый козырь, как темная история с кражей его фирм. По утверждению главы Hermitage, следователи, в число которых входил и бывший подполковник Павел Карпов, во время обысков изъяли уставные документы и печати трех браудеровских ООО — «Махаона», «Парфениона» и «Рилэнда». Фирмы якобы перерегистрировали на доверенных лиц и тут же инициировали судебные процессы, в ходе которых ухитрились доказать, что ни одна из них прибыли не получала, а посему казна должна вернуть уплаченные ими в качестве налогов 5,4 миллиарда рублей. Что и произошло незамедлительно. Якобы именно Сергей Магнитский и разоблачил эту аферу, которую называют «крупнейшим нераскрытым преступлением против государственного бюджета РФ в новейшей истории России», за что поплатился головой…

Дальше история общеизвестна. Браудер гастролирует по западным столицам и мировым форумам, вешает на Москву всех собак, призывая мировой бизнес к бойкоту России. Запад реагировал на все это довольно вяло до того момента, пока не подоспели президентские выборы в США. Он тут же обрел горячих сторонников в лице сенатора Бенджамина Кардина и конгрессмена Джима Макговерна. На троих они и сочинили «Акт Магнитского», заменивший устаревшую поправку Джексона — Вэника.

Надо полагать, у Павла Карпова для Высокого суда Лондона имеется своя версия всех вышеизложенных событий. Странно другое: почему Уильям Браудер не желает предстать перед самым справедливым судом в мире? Версии озвучиваются самые разные. Во-первых, якобы он не горит желанием комментировать документы, демонстрирующие то, каким образом он вел свои дела в России на самом деле. А таковые у российских правоохранительных органов наверняка имеются. Во-вторых, на ряде вещдоков, в том числе на трудовых книжках подставных инвалидов из Калмыкии, его подпись стоит рядом с подписью Сергея Магнитского. А это значит, злословят недруги Браудера, что юриста могли оставить в России специально — в качестве «сакральной жертвы». Чудовищно, если все было именно так.

...А ведь это мы сами выпестовали Уильяма нашего Браудера. Мы помогли ему стать мультимиллионером с мировым именем. Прощали грешки, потому что и сами были не без греха. Рукоплескали, когда он поддакивал власти — и во времена борьбы с олигархами, и в момент раздербанивания «ЮКОСа». А потом, когда стал неудобен, без объяснения причин дали от ворот поворот. Уж коль власть сочла Браудера мошенником, нужно было предъявлять обвинение в Генеральной прокуратуре, а не устраивать театр мимики и жеста на государственной границе. Тогда, возможно, и Сергей Магнитский остался бы жив.