Сибирская группа «Гражданская оборона» выпустила новый диск под названием «Зачем снятся сны?». Семьдесят минут музыкального материала складываются в удивительное психоделическое предание. Вероятно, это самая спокойная и светлая запись коллектива, некогда славившегося в первую очередь своими шумом и яростью.

- «ГО» очевидным образом движется нелинейно. С каждым новым альбомом развитие происходит не по принципу «лучше-хуже» или там «круче-мягче» - сам охват становится шире. «Сны» в этом смысле производят впечатление совсем уж панорамного диска. Насколько важен для тебя момент систематизации приобретенных знаний?

- Этим альбомом мы посадили ДЕРЕВО (не путать с фантазийным наивным деревом с обложки «Звездопада»). И все отростки, веточки и цветы его - чистые, кристальные и солнечные экстремальные состояния сознания, которые необходимы человечеству. Иначе не было бы религиозных метаний, поисков новых галлюциногенов и ментальных практик. Того, чем занимаются во все времена художники-визионеры. Скорее даже, может быть, это и не дерево, а нечто вроде огромного сверкающего одуванчика.

- Как бы ты сам расценил эволюцию «ГО»? Если сравнить нынешнюю ситуацию с той, что была, например, десять лет назад, - теперь есть радиоэфиры, интервью, ответы на сайте, сносное распространение пластинок, концерты в нормальных клубах, а не в кинотеатрах и так далее. Информации о группе, вроде бы, предостаточно. Но при этом такое чувство, что, по сути, сейчас о ней известно меньше, чем в 1997 году. Чем больше информации, тем загадочнее, что ли, посыл группы.

- Я, наверное, как был, так и остался панком, анархистом и тому подобное (и мне по-прежнему близок этот мир), но стал ШИРЕ. Это задача такая - становиться шире, пока мы здесь, насколько можно. Для этого есть соответствующие практики и средства, а главное - внутренняя потребность. За последние лет десять я приобрел колоссальный опыт (в том числе и трансперсональный), который перевернул многие мои глупости и сделал меня таким, каков я есть. Скажем так: если раньше я был панком-анархистом местечково-политического характера (с экзистенциалистским уклоном), то теперь стал экоанархистом, или «духо»-анархистом, и меня занимают вселенские проблемы.

Что касается как бы загадочности или некой туманности, нас окружающей, то с некоторых пор я - осознанно или неосознанно - практикую то, что шаманы называют стиранием личной истории. Мне от этого и свободнее, и легче.

- Кто такие психонавты? Кому посвящается альбом, если уж поименно?

- Альбом посвящается Артуру Ли и Сиду Барретту, художникам, оказавшим на меня глобальное воздействие. В своем роде они мои учителя. Психонавтами же принято называть сталкеров сознания, расширяющих границы, территории внутреннего космоса. Это, понятное дело, Альберт Хоффманн, Тимоти Лири, Теренс Маккена, Шульгины и так далее.

- Знак вопроса в названии - насколько он принципиален? Его ведь поначалу, кажется, не было. То есть получается, что весь альбом - все-таки вопрос, а не ответ?

- В этом есть какой-то смутный смысл, оттенок. Так лучше. И некий вопрос каждому, и констатация некого факта, объяснение ему.

- Насколько человеку мешают его пристрастия? Скажем, тебе как собирателю и знатоку определенного сорта музыки не мешает ли опыт твоего собственного знания? Не хочется ли тебе сменить саму парадигму гитарной музыки и вообще родного тебе искусства?

- Мне просто нравится эта музыка, и мне свойственно изъясняться, самоосуществляться именно таким манером. Он, стиль, конечно, как-то плавно внутри себя изменяется в зависимости от жизненных перипетий, но без него я буду не я, а кто-то другой или что-то иное. Рома Жуков, например, или Ян Кертис. Если б, скажем, Ramones вдруг начали играть джаз с женским вокалом, были бы это Ramones? Мне кажется, сама по себе эта идея невозможная, да и ненужная. В мире и так много всякого, на любой вкус.

- Почему на альбоме вдруг всплыла совсем древняя вещь «Снаружи всех измерений» (немного напоминает то, как на «Сто лет одиночества» были переиграны «Следы на снегу»)?

- Альбом выстраивается как определенная конструкция, каждое звено обязательно должно быть на своем месте, иначе не сработает. Кроме того, эта песня просто создана для «Снов». А то, что она изначально возникла не в свое время, - случаются такие казусы.

- Где бы ты хотел сейчас жить и работать? Вообще, что такое для тебя идеальный быт?

- Во-первых, я хотел бы жить там, где мне не страшно (я имею в виду метаморфозы цивилизации), где-нибудь в лесах или в горах. В Калифорнии, Австралии или Канаде. А работал бы я кем-нибудь вроде экотеррориста или близко к тому. Во всяком случае, в сфере экологии, не важно кем, главное, чтоб было полезно. Могу хоть мусор убирать.

- Альбом, наверное, можно назвать светлым, но еще мне еще кажется, что он какой-то заинтересованный, что ли. То есть если в песне «Убивать» говорилось «постигая такое, что не хочется жить», здесь как будто обратный посыл - «постигая такое, что хочется жить». Это не вопрос надежды, но скорее интереса - что будет дальше, так?

- Процесс создания очередного цикла подобен медленному подъему в гору (за которой, разумеется, ничего пока не видать). Он включает вынашивание в себе материала, сочинение его, запись, оформление, издание и так далее. Вещь страшно изматывающая. Следует короткий отдых, затем - долгий спуск. Чем мне сейчас и предстоит изрядное время заниматься. При этом можно гастролировать, приводить в порядок старые записи, делать сборники, ремейки.

Надо накопить достаточно энергии, опыта и вдохновения, так как следующий подъем - значительно выше.

- Ты никогда не думал о том, что у группы могла быть альтернативная история? В самом конце восьмидесятых - самом начале девяностых популярность «ГО» была сравнима разве что с популярностью «Кино». А ну как появился бы какой-нибудь Айзеншпис-Макларен и вывел «Оборону» на стадионно-гастрольную орбиту? Вывез бы, не знаю, в Америку? Под видом русских Sex Pistols? У «Обороны» ведь, кстати говоря, было то, чего у подавляющего большинства русских групп в помине не было, - так называемый имидж. Точнее, врезающийся в память зрительный образ. Вся страна запомнила этот образ: длинноволосый человек в темных круглых очках за колючей проволокой.

- Нам в те годы многократно предлагали этот вариант - крупные концерты и все такое прочее. Это подразумевает определенную систему: в тебя вкладывают деньги, и ты должен отрабатывать. Мы группа независимая, это наше принципиальное отличие. Потому что я не хочу давать интервью или сниматься в клипе, когда мне охота по лесу погулять или книжку почитать. Большие деньги мне не нужны, нужны минимальные, а их и так хватает. Лишаться ради непонятных гонораров важной свободы - даже и в быту - я не хочу.

- Но ведь подобного нет нигде в мире, все популярные группы от кого-то в той или иной степени зависят.

- Ну да, это феномен нашей страны, ничего подобного больше нигде быть не может.

- Почему современная музыка пребывает в таком ступоре?

- Да просто рок, как выяснилось, понятие не очень широкое и не очень глубокое. Все было сыграно в шестидесятые и окончательно доиграно во времена «новой волны» - постпанка, нового фанка, ска, Talking Heads, Костелло… Стилистика исчерпана начисто.

- Если отвлечься от музыки - куда все вообще сейчас катится?

- Не думаю, что открою что-то новое, если скажу, что все катится к черту. Это носится в воздухе, это, по-моему, всем и каждому понятно. Природа нам это демонстрирует почти ежедневно своими дикими сюрпризами. Мне кажется, некая фаза и представляющая ее цивилизация (в ее чудовищных формах) кончается в корчах и катаклизмах и начинается новая. С новыми уровнями, новыми задачами. Уйдут одни - придут другие.

Я, знаете, очень пессимистически настроен - как-то вот не верю в то, что после того, что содеяно, все человечество разом внезапно поумнеет и начнет жить по-другому. Единственная надежда - на то, что выживут хотя бы несколько хороших людей, ЖИВЫХ людей. Но я думаю, что они просто возникнут как новый этап эволюции, может, это будут вовсе и не люди. Жизнь все равно продолжится - смерти нет.