Церемониймейстер / Политика и экономика / Спецпроект
Церемониймейстер / Политика и экономика / Спецпроект
Церемониймейстер
/ Политика и экономика / Спецпроект
Владимир Шевченко — о превращении ядерного чемоданчика в корону Российской империи, о 37 долларах для Михаила Горбачева и 33 словах для Бориса Ельцина, о том, чем можно вызвать восторг Ее Величества и чего нельзя начать без Ее Высочества, а также о высоком искусстве передачи власти
Российские правители по-разному входили во власть. Ивана Грозного, к примеру, венчали на царство по византийскому протоколу, возложив на плечи бармы, на выю — крест Животворящего Древа, а на голову — древнюю шапку Мономаха. Со времен Петра I российские императоры усаживались на трон уже на западный манер — через «обряд священного коронования». В советскую эпоху вожди входили в Кремль без особых церемоний, ибо получали бразды правления в узком партийном кругу. А вот Борис Ельцин привнес в обиход мудреное словечко на американский манер — «инаугурация». О высоком искусстве передачи высшей власти «Итогам» рассказывает Владимир Шевченко, человек, знающий о кремлевском протоколе все и даже больше.
— Владимир Николаевич, говорят, вы наблюдали на церемониях вступления в должность всех наших президентов...
— Начиная с Горбачева... До избрания его президентом СССР иностранцам сложно было понять, кто в Союзе старше: генсек, председатель президиума Верховного Совета или предсовмина... На всенародные выборы Горбачев не пошел. Был избран на Съезде народных депутатов СССР 15 марта 1990 года. Его зам Лукьянов объявил результаты голосования. Тут же принесли Конституцию. Михаил Сергеевич положил руку на сафьяновый том, произнес присягу. Выступил с короткой речью. Все это происходило в Кремлевском Дворце съездов, где со времен Хрущева собирались партийные и советские форумы.
— В общем, президент СССР вступил в должность без особых церемоний...
— Однако именно избрание Михаила Сергеевича положило начало президентской службе протокола. В мае 1990 года я был назначен ее руководителем.
— Но в ЦК КПСС, откуда вы пришли, работало немало заведующих секторами.
— Это был выбор Михаила Сергеевича. С 1985 года я организовывал приемы высших лиц, приезжавших к нам, сопровождал Горбачева в десятках зарубежных поездок (точнее, я насчитал их 42). Мы начали с нуля создавать президентский протокол, но времени Горбачеву судьба отвела немного: ГКЧП. Крах Союза. И 25 декабря 1991 года мы с Михаилом Сергеевичем вместе вышли из кремлевского кабинета. Прошлись по бывшей Коммунистической, постояли на крылечке КДС немного и у Боровицких ворот расстались.
За несколько часов до этого закончилась встреча с глазу на глаз Ельцина и Горбачева. О чем они говорили, понятия не имею. Но ядерный чемоданчик Борис Николаевич принял не сам, прислал маршала Шапошникова.
— Чемоданчик этот надолго, если не навсегда, останется атрибутом президентской власти.
— Что правда, то правда. Борис Николаевич, как ни уважал Черномырдина, но первым делом после своей операции приказал офицерам забрать у врио ядерную кнопку. Теперь сразу после инаугурации президенты направляются в рабочий кабинет для передачи чемоданчика. Четыре года назад Дмитрий Анатольевич Медведев знакомился, как он работает. Владимиру Владимировичу сегодня, думаю, изучать инструкции не придется. Но мы отвлеклись…
Первая инаугурация Бориса Николаевича состоялась 10 июля 1991 года. Тогда еще не распался Союз, Россия в него входила. Ельцин был избран президентом РСФСР на первом в республике всенародном голосовании 12 июня — не на Съезде, получил более 57 процентов голосов. Его служба протокола имела чуть больше времени, чтобы подготовиться к инаугурации. Она консультировалась со мной. Я продолжал работать у Михаила Сергеевича, и, учитывая взаимоотношения двух лидеров, эти консультации не могли быть широкими. В процедуре приведения к присяге Ельцина помощники пошли по традиционному пути: собрали руководителей регионов, представителей общественности в КДС. Скромная сцена, красное знамя с серпастым гербом РСФСР, на трибуне Конституция и Декларация о государственном суверенитете России. Короткая присяга. Почему он произносил ее, приложив руку к сердцу? Может быть, неудобно было держать ладонь на Конституции, обойдя вниманием декларацию?
— Кстати, когда вы возглавили протокол Бориса Николаевича, случались ли иностранные заимствования?
— Мы изучали, как проходят церемонии, например, во Франции и в США. Американский президент приносит присягу на Капитолийском холме, потом медленно проезжает под ликование граждан по Пенсильвания-авеню до Белого дома, а вечером объезжает балы в 8—10 отелях, где собираются его сподвижники, и благодарит их за поддержку. У нас все по-другому.
Историческая судьба подарила России Кремль. Мы искренне считали, что нужно прийти к своему, российскому, национальному. По коронациям в Кремле пришлось перелопатить кучу документов, журналов и газет позапрошлого века. Хотелось, как в былые времена, завершать церемонию выходом к народу, на площадь. Но, как говорится, человек предполагает, а Бог располагает. Ко второй своей инаугурации Борис Николаевич пришел очень нездоровым. Измотала выборная гонка 1996 года. Никуда не ушли рубцы от перенесенных инфарктов, доктора настаивали на срочной операции на сердце. Да и Андреевский зал еще не сиял нынешним величием, масштабная реставрация Кремля не была завершена. По этим причинам церемонию решили проводить в усеченном порядке в зале Государственного Кремлевского дворца.
— Почему 9 августа?
— У американцев выборы и инаугурация разнесены более чем на два месяца: начало ноября и строго 20 января. Такой срок особенно важен при смене президентов — надо передать дела, сделать назначения, не обрывая преемственность. В дальнейшем мы хотели, чтобы и у нас появился такой зазор. Но Бориса Николаевича заставило спешить больное сердце.
В зале помимо депутатов — сенаторы, губернаторы, члены правительства, дипломаты. Новизна проявилась в присяге из 33 слов, которую произносят президенты и поныне, положив руку на Конституцию 1993 года. С тех пор к каждой инаугурации печатается специальный, как мы его называем, подарочный экземпляр.
Ко второй инаугурации появился золотой Знак президента РФ, который передается преемнику. На этом официальном символе высшей власти, выполненном в виде креста, вычеканен девиз «Польза, честь и слава». После присяги председатель Совета Федерации Егор Строев возложил Знак на грудь президента. Патриарх Алексий II благословил. Никаких речей Борис Николаевич не произносил. Исполнили гимн на музыку «Патриотической песни» Глинки. Все закончилось за 15—20 минут.
Под артиллерийский салют из 30 залпов над куполом резиденции президента в Кремле был поднят его штандарт.
Штандарт появился в 1994 году. Вообще Борис Николаевич относился с большим пиететом к символам государственности. Еще будучи председателем Верховного Совета РСФСР, он ездил на автомобиле с российским флагом. Когда стал руководителем самостоятельной страны, сам следил за созданием новой символики. Эта работа во многом легла на протокольную службу.
— Как же вы, кадр Горбачева, попали в штат к Ельцину?
— Перерыв оказался недолгим. 27 декабря, после прихода Бориса Николаевича в кремлевский кабинет, мне поступило предложение. «Нас 12 человек, если берете, то всей командой», — отвечаю. Меньше чем через месяц вышел указ: я стал шефом протокола, не растеряв людей. Борис Николаевич знал меня по работе в ЦК, приходилось готовить его зарубежные поездки на съезды братских партий. Он приходил к нам в сектор, чтобы лично отсмотреть сувениры, которые брал с собой. Действовала целая система. Нужно было подготовить не просто подарок, а чтобы он был к месту. Изучали пристрастия человека, хобби. Это делают все протокольные службы мира.
Брежнева они подловили на его любви к автомобилям. А ему чем ответить? Горбатый «Запорожец» ведь не подаришь... Помню, готовим первый официальный визит Горбачева в Великобританию. Ну чем расположить королеву? Оказывается, Ее Величество Елизавета II, как и королева-мать, очень трепетно относится к славянским ветвям своего рода. Они собирают фарфор нашего Императорского завода. Хвастаются и японцы, и китайцы своим фарфором, но наши, если возьмутся, сделают не хуже. Светящийся фарфор! Мы сделали в Ленинграде кофейный прибор тет-а-тет. Восторг!
Едем к Рейгану. Что Рональду дарить? Я когда готовил этот визит, то пришел в Белый дом. Весь подоконник Овального кабинета был уставлен миниатюрами конских седел. Хозяин неплохо играл в поло. И мы заказали ему седло, узнав его вес, рост, все как положено. У нас лучшими мастерами по седлам считались киргизы. Опять восторг! Попали! Сейчас это седло выставлено в Рейгановском музее при его библиотеке в Калифорнии.
Есть в подарках и другая крайность. Когда узнали, что Борис Николаевич увлекается теннисом, то ракетками и машинами для подачи мячей просто завалили. Хорошо, что в то время у нас развивались юношеские спортивные школы, было куда отдавать. Так что подарок — это всегда дело тонкое. Подарок может быть дорогим не по цене, а по сердцу.
С 20 января 1992 года я — шеф протокола Ельцина, а 27 января мы уже начали первый тяжелейший визит: Лондон, Нью-Йорк, Вашингтон, Оттава. С тех пор пошло: с Борисом Николаевичем 59 зарубежных визитов, не считая соседей.
— Чем отличался протокол поездок Ельцина от горбачевского?
— Различия могут быть только в личных отношениях между партнерами, кто кому как симпатичен. Приснопамятны спонтанные выходы Горбачева в народ, которые создавали проблемы и нам, и охране. Американские бодигарды побледнели, когда он первый раз вышел из лимузина в незапланированном месте. В Праге на Вацлавской площади в 1987 году нас так помяли, что на моем пиджаке осталась одна пуговица. Коллеги надо мной подтрунивали: хорош глава протокола без пуговиц.
На первых порах Ельцин тоже любил говорить: «Ну-ка останови машину». А когда толпа особенно напирала, обращался примерно так: «Мужики, или не толкайтесь, или мне придется уйти». Со временем практика таких общений у Бориса Николаевича ушла. Кстати, иностранные лидеры не любят импровизированных общений. Не так давно разговор премьера Великобритании Гордона Брауна с избирательницей дал большой минус кампании лейбористов. А визиты руководителей за рубеж день ото дня становятся все более типовыми: приезд, встреча — у нас в Кремле, скажем, у французов — в Елисейском дворце, — переговоры тет-а-тет, затем в расширенном составе, обед, пресс-конференция, отъезд.
— При Брежневе хоть ездили встречать-провожать в аэропорт. Потом что случилось?
— Мочи не было. Мы изучали все эти вещи. Протоколом ни у нас, ни у них не прописывается аэропорт как догма. Горбачев уже не ездил, Борис Николаевич тоже не ездил. Единственный раз Ельцин встречал в аэропорту королеву Великобритании. И провожал ее из Санкт-Петербурга. По королевскому протоколу она обязана была при первом визите или прибыть в страну морем, или отбыть. Так вот Елизавета II отходила из Петербурга на яхте.
В остальных случаях играли роль дружба и личные симпатии. Миттеран встречал в аэропорту Бориса Николаевича, Коль мог себе такое позволить. Ехали вместе в одном автомобиле, а это и давало время на дополнительные переговоры, и сближало. А в машину двух переводчиков трудно посадить, одного впихивали на приставное сиденье.
Откровенно говоря, Борис Николаевич протокол очень ценил, по пунктуальности я его называл хронометром. (Потом в своей книжке он дал точно такое определение и мне.) Всегда одевался с иголочки, костюмы мы ему гладили по три раза на дню. Не любил сюрпризов и отклонений от программы. Японский премьер Хасимото опоздал на переговоры на 10 минут. Борис Николаевич вышел в соседнюю комнату. Японцы переполошились и буквально вбежали в зал переговоров.
В 1994 году премьер Мейджор давал прием под Лондоном, в Чекерсе. Англичане назначили мероприятие на 8 вечера. С учетом разницы во времени и недавнего прилета из Москвы нам показалось поздновато. Но хозяин барин. По протоколу надели смокинги. Лето. Душно. На часах 20.00. Ничего не происходит. Проходит 10, 15 минут. Борис Николаевич нервничает: мы должны через несколько часов улетать в Америку. Еще 15 минут ждем. Ельцин подзывает меня: давайте начинать. Но не мы хозяева. Наконец добился от шефа их протокола: все ждут принцессу Анну, нельзя начинать без члена королевской семьи. Дальше узнаем детали: принцессу за превышение скорости остановила полиция, составляли протокол, выписывали штраф. В конце концов она приехала. Извинения, шутки. Борис Николаевич весь вечер сидел рядом с принцессой Анной, от хмурых бровей не осталось и следа. Ельцинская харизма подкупала многих людей, и тогда протокол упрощался.
Сейчас уж трудно вспомнить, кто первым сказал — Коль или Борис Николаевич, мол, снимем галстуки. Но потом такой формат встреч практиковала и «семерка», и «восьмерка». Галстук, он стягивает, а тут в более расслабленной форме лидеры могли встать из-за стола, пройтись. Встречи у нас на Валдае или в Сочи очень раскрепощали: встретятся с тем же Колем, обнимутся, выпьют по бокалу красного вина.
— Вино — это по протоколу. А в жизни?
— Гельмут, конечно, любил пиво. Еще надо было в те годы поискать его любимое, ведь «Жигулевским» не напоишь. Правила официальных приемов меняются. В СССР на столах допускались напитки исключительно советского производства. И мы могли себе это позволить, выставляя армянские, грузинские или молдавские коньяки, прекрасное шампанское, грузинские вина. С водкой все ясно — русская. А сейчас на высоких банкетах можно увидеть и шведскую, и коньяк никак не из ближнего зарубежья.
— До сих пор народная молва приписывает Борису Николаевичу чрезмерное расслабление.
— Глупости. Приезжает тот же Коль в Завидово, охотятся вместе, после по рюмке водки за удачную охоту — и все. С Ельциным трудно было соревноваться, когда он бил по пернатым влет. Но не все лидеры могли составить компанию: в некоторых странах охота осуждается. Что касается нескольких эпизодов «странного» поведения Бориса Николаевича, то, находясь рядом, я видел его причину: нервы, переживания, больное сердце... В Ташкенте во время торжественной церемонии у него сильно закружилась голова. К счастью, охрана подхватила. Но подобное бывало и с другими политиками. Джордж Буш-старший в ходе приема в Японии упал лицом в тарелку. Маргарет Тэтчер чуть не потеряла сознание во время одного из выступлений.
— Получается, что если бы не здоровье Ельцина, то все президентские церемонии были бы помпезнее.
— Отнюдь. Зная себе цену, Борис Николаевич оставался скромным человеком. Наши посольства выпрашивали прислать портреты президента. А он сам отнекивался: нет у меня хороших фото. Зря...
Сейчас все привыкли вывешивать наш триколор. А когда-то этого не было. В Советском Союзе существовали свои перекосы. Гимн в 6 утра и в 12 ночи. Слова все школьники знали наизусть. Портреты членов Политбюро висели в каждом коридоре, с ними, как с хоругвями, ходили на демонстрации. При этом советский флаг — святая простота. Герб навороченный. Ордена чуть лучше. Но все без учета геральдики, истории. А после распада Союза для человека вообще не осталось столбовых символов. Старый социалистический герб РСФСР надо было менять. Обсуждаем вопрос с Георгием Вадимовичем Вилинбаховым, нашим известным историком и герольдмейстером. Он с академиком Дмитрием Сергеевичем Лихачевым и директором Эрмитажа Михаилом Борисовичем Пиотровским предложил вернуть исторический герб с двуглавым орлом, скипетром и державой и тремя коронами Петра Великого. 30 ноября 1993 года Борис Николаевич своим указом утвердил этот государственный символ, и, слава богу, он неизменен до наших дней. Как и российский флаг.
— При Ельцине Кремлевский полк, участник всех церемоний, стал Президентским?
— В том же 1993 году. Еще Борис Николаевич снял пост № 1 у Мавзолея и позже установил его у Могилы Неизвестного Солдата у Кремлевской стены. Для торжественных случаев гвардейцам Кремлевского полка пошили красивую форму, стилизованную под армейский мундир ХIХ века. Ее вы видите и сегодня.
— За протокол первых леди тоже отвечала ваша служба?
— Как за границей, так и у нас. Судьба подарила мне счастье работать сначала с Раисой Максимовной, а потом с Наиной Иосифовной. Когда говорят, что жена принимала решения вместе с Горбачевым, тут много наносного. Она, правда, могла сказать тому или иному министру: ну что ж вы, обещали, а не выполнили, мы же договаривались... Все забывают, что именно с Раисы Максимовны наших женщин стали воспринимать за границей как интеллектуальных и современных. До этого был не слишком большой опыт Нины Петровны Хрущевой. Та знала английский, была неплохо образованна. Когда Хрущев взял ее в США, американцы восприняли ее очень доброжелательно. Но потом по каким-то причинам Никита Сергеевич стал ездить один. Брежнев показывал Викторию Петровну в основном в Москве. Последующих генсеков пропустим.
И вот на фоне 75-летних «ридикюлей» появляется молодая, следящая за модой женщина. Нет, не с нарядами от Ива Сен-Лорана или Диора. Тогда у нас не было такой возможности. Но зарплата генерального секретаря все же позволяла шить для его супруги четыре-пять эксклюзивных платьев. В год. Иначе нельзя. По протоколу первая леди не может везде появляться в одном и том же. Более того, нашей службе приходилось заранее общаться с коллегами, узнавать, какого цвета костюм будет на супруге партнера по переговорам. Не дай бог, совпадение. Раиса Максимовна брала модели из модных журналов. Ткани все же приходилось покупать за границей. А шить у нас.
С украшениями выходило менее патриотично. Советская ювелирка даже с каратными камнями не отличалась модерновым дизайном. В Чехии едем в город Яблонец на выставку бижутерии, организованную для нас. Вместе подбираем несколько гарнитуров под бриллианты, по тем временам за копейки.
На тогдашние командировочные не пошикуешь. Михаилу Сергеевичу платили 37 с половиной долларов в день, Раисе Максимовне — 24. Однажды в Париже нас пригласили на выставку отборной парфюмерии. Первое, что бросилось в глаза, — цены. Непозволительные для нас в то время. Ради приличия купили какую-то мелочовку и ушли. Свою программу первой леди Раиса Максимовна соблюдала неукоснительно. Школы, больницы, искусство — интересовалась всем.
— Борис Николаевич всегда брал в поездки супругу?
— Всегда. Наина Иосифовна — это же открытая редкая душа, Урал! Она долго проработала в проектном институте, знала нужды простых людей. Всегда старалась всем помогать: интернатам, детским домам. Причем напрямую. Входить во всякие ассоциации всегда отказывалась. А в президентской жизни не выпячивала свою роль, но без нее Борис Николаевич не обошелся бы. Одевалась по протоколу, но платья подбирала сама. Никаких модельеров у нее не было. Может быть, дочери немного с выбором помогали.
Первые леди разных стран обычно хорошо находили язык друг с другом. Понимали, какой груз несут мужья, и это объединяло.
Барбара Буш была похожа на Наину Иосифовну своей любовью к семье. Улыбчивая, открытая в общении. Улыбка Хиллари Клинтон другого рода. Тут маска адвоката и дипломата. После отставки Ельцин продолжал дружить с Колем, а Наина Иосифовна угощала своими знаменитыми пирожками приезжавших политиков и их жен.
— Кстати, об отставке президента — оборотной стороне инаугурации. Вы знали об этом заранее?
— Я знал, что это вот-вот должно случиться. Но не предполагал, что Борис Николаевич заявит об отставке перед Новым годом. На Рождество у нас планировалась поездка в Вифлеем. После нее, думал, все и произойдет, числа 15 января.
События ускорились. По просьбе Ельцина в Кремль приехал патриарх. В его присутствии Борис Николаевич передал бразды правления премьер-министру Владимиру Путину, тот стал и. о. президента. Ему еще предстояло избираться. И когда спрашивают, почему на инаугурации Владимира Владимировича Борис Николаевич присутствовал, но не возлагал на преемника Знак президента РФ, ответ ясен: Ельцин к тому моменту уже был на пенсии.
По процедуре инаугурации в 2000 году Президентский полк в парадной форме присягал новому президенту. Борис Николаевич и Владимир Владимирович проводили торжественный смотр полка, стоя на Красном крыльце. После этого президент через Соборную площадь направился в Благовещенский собор. Там его встретил патриарх и дал свое благословение. В год миллениума залы Кремля уже были отреставрированы, готовы для церемонии. А дата 7 мая все же немного рисковая из-за погоды, чтобы проводить большую часть торжества на улице. Хотя, думаю, со временем народ будет поздравлять нашего президента на площади. Как и было в истории России.