Вертикаль технологий

Вертикаль технологий

Головнев Олег

К 2020 году, по прогнозам Минпромторга, объем российского рынка медицинской техники и изделий медицинского назначения достигнет 300 млрд рублей в год. Сможем ли мы на базе этого спроса вырастить индустрию медицинского оборудования мирового уровня?

Александр Элинсон: «Фактически никто из конечных пользователей об эффективном владении оборудованием не задумывается»

Фото: Олег Головнев

Российская компания «Электрон» входит в число ведущих мировых производителей комплектующих для рентгеновской техники, а в сфере производства рентгеновского оборудования занимает лидирующие позиции в России. Ее успех объясняется двумя важными факторами. Во-первых — опытом успешного взаимодействия с государством: в середине 2000-х предприятие выиграло ряд тендеров на производство нескольких сотен цифровых флюорографических аппаратов, и гарантированный Минздравом спрос позволил «Электрону» осуществить несколько инновационных разработок и перейти на мировые стандарты производства. Во-вторых — активной работой с западными партнерами, как крупнейшими мировыми компаниями, так и инновационными компаниями, относящимися к среднему бизнесу.

Сегодня всем очевидно, что Россия может предъявить огромный спрос на медицинскую технику, во многом формируемый государственным бюджетом. Сможем ли мы на базе этого спроса вырастить свою индустрию медицинского оборудования мирового уровня или будем удовлетворять его за счет западных компаний — сегодня это, пожалуй, самый главный стратегический вопрос отрасли.

Что сегодня мешает отечественным производителям реализовать потенциал рынка? Каким будет интегральный эффект государственной поддержки для отрасли? Об этом мы говорим с генеральным директором научно-исследовательской производственной компании (НИПК) «Электрон» Александром Элинсоном .

О необходимости инноваций говорят часто и много, но что понимать под этим термином? Оснастить, например, районную поликлинику современной аппаратурой — это инновация или всего лишь приведение к стандартам?

— Принципиально понятие инновации всегда связано с новыми возможностями. С этой точки зрения оснащение районной клиники или больницы в глубинке смело можно называть инновациями. Очевидно, что российские медицинские учреждения находятся на разных уровнях, в разных фазах развития, и то, что для современной клиники — обыденность, для районной больницы может знаменовать настоящий технологический прорыв. Поэтому я соглашусь с теми, кто считает инновациями появление в российской глубинке техники, которая позволяет проводить качественную диагностику, переходить на новые стандарты лечения. Но от себя добавлю: пусть сегодня это инновация, но в обозримом будущем это должно стать стандартом — это важно.

Но не менее важно, чтобы оборудование не простаивало. Есть такой термин «эффективное владение». Вы закупили томограф. Хорошо. Но сколько дней в году он работает, а сколько простаивает по причине отсутствия сервисного сопровождения? От ответа на этот вопрос зависит, действительно ли инновации дошли до конкретной больницы или все-таки нет, ведь неработающая техника не может обеспечить инновационности исследований. К сожалению, в большинстве случаев мы сталкиваемся с ситуацией, когда уровень владения не самый эффективный.

В чем конкретно проявляется эта неэффективность?

— В большинстве своем медицинские учреждения, особенно многопрофильные, принадлежат государству, и именно государство отвечает за их техническую оснащенность. Существующая система закупок изначально заточена на то, чтобы все необходимое было закуплено как можно дешевле. Дешевизна и по сей день является одним из основных критериев, по которому оценивают работу тех или иных конкурсных комиссий, тех людей, которые организуют закупки медицинского оборудования. Экономия — это хорошо и правильно, но это верхушка айсберга, то, что на поверхности… Другими словами, это видимая, показная экономия, которая в большинстве случаев оборачивается гораздо более высокими затратами, простаивающей техникой и тем, что пациенты не имеют возможности вовремя пройти нужные обследования. И хотя с учетом внесенных относительно недавно поправок 94-й Федеральный закон уже дает возможность приобретать оборудование в сочетании с сервисом, мы до сих пор наблюдаем исключительно единичные случаи эффективного владения. Потому что, к сожалению, в приоритете по-прежнему не экономическая эффективность, а ценовой результат.

По-хорошему, требования, которые предъявляются к оборудованию, должны предполагать, что, как только это оборудование привезли и установили, персонал сразу же, после непродолжительного обучения, сможет им пользоваться. На деле очень распространены ситуации, когда деньги потратили, а ввести оборудование в эксплуатацию не могут: не учли какие-то нюансы с электропитанием, подготовкой помещений и так далее. Соответственно, полгода оборудование лежит на складе, гарантийный срок идет, новых возможностей не прибавляется — ни у врачей, ни у пациентов.

Самое интересное начинается, когда оборудование все-таки ввели в эксплуатацию, а оно возьми и сломайся. В мировой практике, как правило, если на закупку оборудования тратится сто условных рублей, то еще от ста до двухсот пятидесяти рублей тратится на его обслуживание, на обеспечение полноценного жизненного цикла. При этом надо понимать, что оборудование разное, поэтому и разброс стоимости владения разный. Но рамки понятны. В Европе, в Америке, в Японии и Китае подобного рода затраты заранее заложены в бюджеты медицинских учреждений. У нас же сегодня на техническое обслуживание тратится порядка трех процентов стоимости оборудования. Не так страшно, если что-то сломалось в гарантийный период, если же гарантия истекла — оборудование простаивает месяцами. Как правило, в первую очередь это касается импортной техники — от момента поломки до момента починки проходит не менее полугода.

Если посмотреть на результаты большинства конкурсных процедур и заключенных по их итогам контрактов, станет очевидно: фактически никто из конечных пользователей, никто из заказчиков не задумывается об эффективном владении. Никто не готов сформулировать требования, которые помогли бы эту эффективность повысить.

Кажется, все просто: медицинская техника должна работать, а не простаивать или пылиться на складах. В этом и есть суть эффективного владения. Задача, казалось бы, очевидная, но пока не решенная.

Борьба за второй этаж

Решения, видимо, стоит ожидать на законодательном уровне?

— Естественно, именно действующее законодательство является определяющим для тех людей, которые принимают те или иные решения об организации конкурсных процедур. И в нынешних реалиях таким людям гораздо проще отчитаться, что на закупке оборудования сэкономлено 30 процентов бюджетных средств, нежели купить что-то, что будет в будущем эффективно эксплуатироваться.

Есть надежды, связанные с переходом к контрактной системе госзакупок. Здесь уже есть целый ряд подходов, которые подразумевают, что заказчик должен заранее планировать свои расходы, заранее предоставлять о них информацию. Это даст возможность планировать расходы на обслуживание, включать их в те или иные бюджеты. Отрасль с большой надеждой ожидает перехода на работу по контрактной системе, которая начнется с января 2014 года.

Предполагает ли контрактная система какие- то преференции отечественным производителям, чтобы дать им толчок к развитию, или условия равные?

— Я бы сказал так: пока непонятно, не закреплено на законодательном уровне, что такое «отечественный производитель», что означает «сделано в России». Принял на таможне и перепаковал? Создал отверточное производство? Все от А до Я, включая интеллектуальную составляющую, сделал самостоятельно — на территории Российской Федерации? Поэтому вопрос номер один — все-таки определиться, что же такое «отечественное». В коридорах власти ведется много разных дискуссий на эту тему, и мы надеемся, что появится документ, который четко определит суть терминологии.

Это одна сторона медали. Вторая: я думаю, закон не должен предусматривать каких-то специальных преференций для отдельных предприятий. Тем не менее в законе есть целая статья, которая говорит о возможных специальных режимах для национальных предприятий: если это важно для экономики, целесообразно вводить какие-то отдельные льготы. Но это, скорее, имеет отношение не к конкретным предприятиям, а больше к отрасли в целом или какому-то ее сегменту.

Вернемся к началу нашего разговора. Вы упомянули, что российские медучреждения находятся на разном уровне развития. А предприятия, производящие медицинское оборудование? Насколько велик разрыв между лидерами и аутсайдерами?

— Давайте для наглядности представим себе пирамиду технологий — на примере лучевой диагностики. Сегодня достаточное количество отечественных предприятий освоили цифровые технологии, которые находятся на базовом уровне нашей условной пирамиды и могут полностью закрыть потребности российского здравоохранения в рентгеновском диагностическом оборудовании: в универсальных рентгеновских аппаратах, в аппаратах для флюорографии, для травматологии, для стоматологии и так далее. Здесь мы конкурентоспособны в мировом масштабе, отставания нет. На следующем уровне — производство компьютерных томографов, ангиографов, оборудования для ядерной медицины. В России сейчас нет ни одного полностью отечественного томографа, который был бы разработан с нуля в Российской Федерации, полностью собран из отечественных комплектующих: «Электрон» производит компьютерные томографы в партнерстве с Philips, компания МТЛ — в партнерстве с General Electric. Инновационность в том, что, сотрудничая с западными коллегами, мы сумели создать высокотехнологичное оборудование, которое максимально эффективно работает в условиях России. На среднем уровне пирамиды отечественные компании уступают Западу, но именно на среднем уровне они имеют шанс вырасти, отвоевать серьезные конкурентные высоты. Если государство будет использовать ресурсы национального режима, то эти направления у компаний будут развиваться. Если поддержки не будет и будет жесткая конкуренция с западными производителями, которые на этом поле работают уже много десятилетий, вероятность развития существенно снижается.

Наконец, вершина пирамиды. Если по-прежнему говорить о лучевой диагностике, то в двух сегментах — визуализации и информационных технологиях — наша компания уже сейчас занимает лидирующие позиции. Есть целая линейка различных цифровых систем, которую мы сегодня производим, мы разрабатываем системы следующего поколения, которые появятся на рынке через несколько лет. И здесь наша компетенция находится на уровне, которого достигли всего три-четыре компании в мире.

Ритмичный заказ

Вы несколько раз упомянули о необходимости государственной поддержки. В чем она должна состоять?

— Во-первых, необходима некая синхронизация взаимодействия государства и промышленности. Сегодня в сфере госзакупок медицинского оборудования фактически отсутствует долгосрочное планирование. Зададим простой, казалось бы, вопрос: какое оборудование будет закупать в будущем году данный конкретный регион? Получить внятный ответ практически невозможно. Кто-то что-то слышал, где-то как-то появились обрывочные сведения, но получить достоверную информацию о планах закупок хотя бы на год вперед практически невозможно. Соответственно, невозможно планировать, что, в каких количествах и в какие сроки производить.

Второе. Промышленности важна ритмичность производства. Но сейчас уже апрель, треть года почти прошла. Как вы думаете, какое — в процентном соотношении — количество техники, которая будет произведена предприятием за год, закуплено на данный момент?

Предчувствуя подвох, отвечу: процентов десять.

— Вы сильно преувеличиваете. Около трех процентов годового объема производства за треть года. В последующие четыре месяца отгрузим по госзаказу еще процентов тридцать, львиную долю, почти семьдесят процентов производства, — в сентябре, октябре, ноябре, декабре… В итоге полгода предприятие несет огромные накладные расходы, а вторые полгода все живут и работают в ситуации жесткого аврала: отгружают, монтируют, обучают и так далее. Если загрузка будет более равномерной, а планирование — долгосрочным, это, безусловно, серьезно облегчит жизнь производителям.

Уместно вспомнить очень хорошую историю, которую можно использовать в качестве иллюстрации успешного взаимодействия государства и бизнеса. В середине 2000-х в рамках нацпроекта «Здоровье» был заявлен проект по борьбе с туберкулезом. Государство объявило тендер на поставку большого количества цифровых аппаратов для флюорографии. Что важно, были названы конкретные цифры: в 2006 году будет закуплено столько-то единиц оборудования, в 2007-м — столько-то. Были заданы конкретные технические требования. Были ясны перспективы.

Мы в тот момент приняли для себя решение: участвуем в проекте, идем в цифровые технологии. Потому что понимали: заявленные объемы (а всего мы поставили государству в рамках национального проекта «Здоровье» более 750 цифровых флюорографов) позволят нам перейти на новый технологический уровень без риска не оправдать инвестиции. В результате был создан по-настоящему инновационный продукт, с которым чуть позже мы вышли на мировые рынки. Сейчас ключевой компонент системы, цифровой приемник, составляет серьезную конкуренцию зарубежным аналогам.

Когда государство обеспечивает долгосрочный спрос на инновационные продукты и технологии, это дает промышленности возможность развиться, и не только на внутреннем рынке. И естественно, нацпроект «Здоровье» дал толчок к развитию не только нам, но и множеству других российских компаний.

Сейчас существуют подобные проекты? Ставит ли государство подобного рода задачи в медицине?

— Только что прошла программа модернизации здравоохранения. Но у нее есть принципиальные отличия от нацпроекта «Здоровье». На этот раз реализация отдельных проектов в рамках госпрограммы была полностью передана в регионы, и регионы самостоятельно проводили все тендеры, приобретали для себя оборудование. То есть, условно говоря, 400 городов — 400 контрактов. На мой взгляд, государству было бы выгоднее заключить один большой контракт. Это другие цены, другая логистика, это экономия на обслуживании техники. Но главное, отечественный производитель на этот раз был лишен достаточно крупного заказа, а значит — возможности создать принципиально новые технологии.

Быстрое реагирование

Есть ли среди ваших партнеров, среди поставщиков компонентов отечественные предприятия, для которых вы, как крупный игрок, возможно, являетесь неким локомотивом?

— Когда мы говорим о компонентной базе, надо сразу понимать: в России компонентной базы практически нет. Нашей компании удалось заняться этим направлением, и достаточно успешно, раз наши продукты способны конкурировать с мировыми аналогами, но, к сожалению, навряд ли я смогу привести другие позитивные примеры развития российских компаний в этой сфере.

Однако для развития отрасли важнее даже другое. Возьмем, скажем, какую-нибудь обычную печатную плату, которую нужно привезти на завод, смонтировать и протестировать. Если это будет делаться в России, то все элементы будут завозиться по отдельности, а при пересечении границы на них будут наложены таможенные пошлины, которые в совокупности составят до половины стоимости компонента. То есть компонентная сборка будет в полтора раза дороже того, что сделано и собрано вне России. Это раз.

Второе: неритмичность загрузки. Сегодня наша промышленность не готова к быстрому отклику на запросы заказчика. В результате огромное количество контрактов, которые могли бы быть реализованы руками россиян, уходят в Европу, США, Японию, на Тайвань. В те страны, где есть промышленная инфраструктура «быстрого реагирования». Они умеют работать быстро. Мы — нет. Соответственно, в тех же странах создаются новые рабочие места, которые могли бы быть созданы у нас, их — а не наши — рабочие получают зарплаты, в их бюджеты идут налоги.

Слабость промышленной инфраструктуры могу проиллюстрировать еще одним примером. Когда мы приходим на какое-нибудь предприятие и говорим: «Уважаемые коллеги, нам нужно сделать три опытных экземпляра. Вот у нас пакет чертежей», — нам отвечают: «Слушайте, кому интересно делать три? Три тысячи — это да, тогда мы поднимемся, побежим и все для вас сделаем». Мы разворачиваемся и снова идем в Европу, в США, в Японию, на Тайвань.

В ведущих странах мира одно высокотехнологичное рабочее место создает вокруг себя еще восемь рабочих мест. Но это происходит только в том случае, если высокотехнологичные места не единичны, если есть среда. Скажем, в Санкт-Петербурге есть определенное количество заводов, которые производят автомобили. Соответственно, здесь же довольно быстро появилась инфраструктура, которая производит те или иные компоненты, но не для одного производителя, а, как правило, для нескольких. Это некая цепочка, которая не только в области медицинской техники находится, но охватывает всю индустрию. И здесь еще очень большие перспективы для роста.

Поэтому, например, наша компания «Электрон» очень заинтересована в том, чтобы крупных промышленных компаний становилось больше, потому что только так может появиться инфраструктура — начиная с сервисного обслуживания и заканчивая проведением сертификации.

Создавать новое

Оправдайся ваши надежды, вероятно, и на зарубежные рынки нашим предприятиям было бы выходить проще?

— Безусловно, особенно при наличии устойчивого спроса и конкурентоспособного предложения. Когда вы выходите на международные рынки с какими-то инновационными компонентами и при этом можете предложить хорошие условия с точки зрения сроков поставки, поддержки этих продуктов, цены — уже не важно, где вы находитесь: в России, в Европе, в Америке или в Китае. Если у вас есть хороший продукт — его будут покупать.

Есть, конечно, ряд ограничений, но, скорее, не рыночного характера. Например, чтобы оформить какую-нибудь запчасть на вывоз через таможню, нужно потратить большое количество сил и времени, нужно иметь штат людей, которые будут оформлять неисчислимое количество бумаг. И зачастую, если тебе нужно отправить какой-то компонент стоимостью сто рублей, то просто на оформление разрешительных документов придется потратить несколько тысяч рублей и неделю времени.

Что касается готовых изделий, то важно понимать (а мы, пройдя опыт сертификации в различных странах, в частности в Китае, США, странах Европы, это поняли): для того, чтобы твой продукт был конкурентоспособным, его нужно изначально разрабатывать с учетом требований конкретных зарубежных рынков.

В партнерстве с Philips вы придерживались того же правила: готовое изделие создается под конкретный рынок?

— Да. Работая с Philips над созданием томографа, мы сразу же ориентировались на внутренний рынок, на его особенности и учитывали огромное количество аспектов. Самое простое: для персонала небольшой провинциальной клиники томограф — все равно что для нас с вами космический корабль, но в провинции нет «космонавтов». Одной из наших задач было снабдить томограф максимально простой, интуитивно понятной системой управления. Задачу решили. Есть вещи менее очевидные, но не менее важные. Система электропитания, особенности хранения информации, схема монтажа, организация обслуживания: многое, очень многое разрабатывалось специально для России. Да, 70 процентов компонентной базы — Philips, 30 процентов — «Электрон». Тем не менее аппарат полностью адаптирован именно для использования в отечественных медицинских учреждениях, и это заслуга и результат почти двадцатипятилетнего опыта «Электрона».

Вы много лет очень плотно работаете с зарубежными партнерами. И вот какой вопрос: почему те ваши сотрудники, которые, собственно, и создают инновации, являются специалистами мирового уровня, работают у вас, а не бегут, например, в тот же Philips, в другие западные компании?

— Думаю, на такой вопрос невозможно ответить коротко. Уверен, существует целое многообразие причин, но при этом у каждого она своя. Наши люди, к счастью, не машины или роботы. Конечно, я мог бы сказать о конкурентоспособности тех условий и возможностей, которые мы предоставляем, — и это действительно так. Но, если честно, мне хотелось бы думать, что основная причина (даже несмотря на всеобщую глобализацию) заключается в том, что каждый из них думает о сохранении инновационного потенциала своей страны.

Сегодня « Электрон» реализует новый проект — совместное предприятие с концерном « Алмаз- Антей». В чем цель этого сотрудничества?

— Одна из задач проекта — находить интересные с точки зрения инновационных идей и технологий предприятия, помогать им выходить на рынки. Вторая задача — создание новых продуктов. Допустим, в прошлом году нашими совместными усилиями создан новый продукт — цифровой рентгенографический аппарат, который, с одной стороны, воплотил в себе лучшие технологии визуализации, а с другой — он очень прост в управлении. С такой техникой мы вправе рассчитывать на массовый спрос.

Схема

Продуктовая линейка