Смотри выше, Кай!
Смотри выше, Кай!
Искусство
Смотри выше, Кай!
ОТЗВУКИ
Сказка о Рождестве в Новосибирской опере
Многие ли из нас догадываются, что Барон Суббота может вовсе не жить на Гаити, а преспокойно учиться в РУДН? Избранные.
А многие ли отдают себе отчёт в том, что Барон Суббота не всесилен??Просветлённые.
Тот, кто знает первое, уже понял мир. Открывший для себя второе – преодолел его.
В общем-то, ровно об этом, если в двух словах, «История Кая и Герды» Сергея Баневича, написанная по мотивам «Снежной королевы». Не только, кстати, Андерсена, но и Шварца, хотя последний выступает, скорее, на декоративном уровне, нежели на смыслообразующем. От советского драматурга остаётся то, что делает серьёзную и грустную сказку датского поэта привлекательной для детей; либретто Татьяны Калининой в каждой своей букве относится бережно к глубинам первоисточника; постановочная группа усиливает лучшие черты как литературы, так и драматургии, лежащей в основе музыкального представления.
Вспомним «Снежную королеву».
Мальчик Кай, подкидыш, получает редкую способность видеть мир без прикрас. Но, не выдержав обжигающего сияния льда, предпочитает немощь человечества могуществу, но и одиночеству героя. Спасает его от снежного совершенства девочка.
Что тут важно? Да всё. И то, что Кай – подкидыш и его окружают женщины, поочерёдно играющие роль матери. И то, что женская природа изначальной, «ползающей», вселенной побеждает мужские порывы к полёту. И то, что мальчик чудом преодолевает гендерные противоречия мироздания, соединяя их в гармонии и совершенстве быта. Да, я не оговорился: именно быта.
Посмотрим, с чего начинается «История».
Художник спектакля Игорь Борисович Гриневич показывает нам ряд картин, плавно перетекающих друг в друга. Это Брейгель и Босх – духовидцы, а вовсе не беспочвенные фантазёры. Их мир – реальность не только мудрого Средневековья – изрядно поглупевшее Новое время не освобождается от мистического присутствия своим невежеством. Важно, что Гриневич разбивает зеркало именно этого мира, именно осколок Брейгеля–Босха попадает в глаз Каю. Кусочек истины.
Далее два вопроса: кто это сделал и как себя поведёт избранный?
Понятно, набезобразничали тролли. Но как решил их художник? О, они на сцене Новосибирской оперы – парное воплощение «безумного профессора». Чудаки, играющие в свои игры. Просветители? Ничуть – именно хихикающие сумасшедшие с непонятной логикой, персонажи не Евгения Шварца, но – скорее – Фридриха Дюрренматта.
Какова реакция Кая? Он перестаёт видеть хорошее. А ведь режиссёр спектакля Алексей Степанюк даёт понять, что вокруг есть на что посмотреть.
Взгляните – будто говорит он вместе с балетмейстером Татьяной Капустиной – рядом с нами прекрасные физкультурницы: они молоды, здоровы, бесконечно красивы. Не стоит забывать о них – они дарованы нам небом, лучше считать так, чем видеть в нечеловечески совершенных девушках маскирующихся хтонических чудовищ. В конце концов, инвертируя Уайльда, уродство в глазах смотрящего.
И что? Призывы режиссёра тщетны. Конькобежки скользят по площадке не то мюзик-холла, не то балета на льду, но Кай прицепляет санки к выезду Снежной королевы и устремляется в снег, во вьюгу. Желание понятное. Девочки слишком просты. Как прост, впрочем, и мир, наделяемый сложностью лишь постигающим его разумом.
Разума Каю не хватает, это да. Он ищет мужественного спокойствия застывшего – льда, а находит неуёмные круговороты женского непостоянства, текучего вихрения воды. Ему невдомёк, что высшее мужество – быть опорой для женской ножки в стальном коньке-скальпеле, таять под этим ланцетом Эроса.
Кай не герой, не следует заблуждаться. Герой не бывает зол – он в худшем случае равнодушен. Он стремится стать сверхчеловеком не для удовлетворения самолюбия, но для насыщения любопытства: что там открывается с этой вершины? Герой уходит, чтобы сложить слово «вечность» не для того, чтобы с отчаянием воскликнуть: «Вечность – это скучно!», но для того, чтобы сказать это же равнодушно.
Кай Сергея Баневича не таков. Он слаб, безволен, лишён воображения. Весь мир для него – ничто, если нет коньков в придачу. Только не ищите в этих коньках символ, возвышающий быт, это знак очевидной мелочности.
Да, у Кая был теоретический шанс «войти в опочивальню» Снежной королевы. Ему и нужно-то было всего лишь стать ещё более ледяным, чем она. Отринуть вечность с презрением аристократа. Но мальчик лишён субъектности. Лучшее, на что он способен, – откликнуться на «зов родимого хаоса» (Вяч. Иванов).
Такое решение режиссёра могло показаться чересчур пессимистичным, не разреши он конфликт не-героя в рамках христианской антропологии.
Действительно, сложить из льдинок слово «вечность» пока удалось только Фридриху Ницше, но вспомните, какую страшную цену он за это заплатил! Он был певцом аристократизма, но сам, к сожалению, аристократом не был. Он любил Диониса, но Дионис не любил его: греческий веселящийся бог послал философу вместо себя Барона Субботу, этого мрачного Вакха культа вуду.
Теперь посмотрим, как оформил мир даже Снежной королевы Игорь Гриневич.
Подобно всем знакомому потоку нулей и единиц, составляющих само существо вселенной «Матрицы», наш мир Игорь Борисович сделал не просто потоком букв – он дал понять, что то Слово, которое было «в начале», произносится до сих пор, и пока оно звучит, окончательная смерть нам не угрожает.
Поэтому и прерывается вдруг усиленное микрофонами пение, замолкает оркестр, зажигаются свечи, а на небе восходит звезда, которую увидели некогда волхвы. Негромкое пение а капелла – и мы видим выход из тупика необеспеченного сверхчеловеческого: куда как больший эстет и радикал, чем Ницше, Константин Леонтьев ушёл от безумия, сознательно «соскочив с темы». Русского барина спас Афон, тайное монашество, Свете Тихий, который предложили нам и авторы спектакля.
Мне понравился мюзикл Баневича. Да, вряд ли можно назвать «Историю» оперой, но по мне и в жанре мюзикла нет ничего постыдного. Мне понравился спектакль. Обычно я бываю строг к Алексею Степанюку и ругаю его. Но так ругают «своих» за недостатки вкуса, за чудовищные проколы, за эстетическую нечуткость, за леность мысли.
В «Истории Кая и Герды» я не нашёл ничего, за что смог бы упрекнуть режиссёра. Да, Алексей Олегович прекрасно понимает природу театральности, что доказал ещё раз – и теперь безукоризненно!
Степанюку удалось сделать быт спектакля тёплым.
Гриневич показал, что эта теплота священна.
Оба смогли выразить это в образах, близких детям.
Теперь дети знают, как победить Барона Субботу. Нужно просто посмотреть выше.
Евгений МАЛИКОВ, НОВОСИБИРСК–МОСКВА
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 3,0 Проголосовало: 2 чел. 12345
Комментарии: