Не смейте спасать культуру!

Не смейте спасать культуру!

Искусство

Не смейте спасать культуру!

«ЗОЛОТАЯ МАСКА» – 2011

Евгений МАЛИКОВ

Результатами Национальной театральной премии «Золотая маска», кои были – в 17-й по счёту раз – оглашены в прошлую пятницу под сводами московского Гостиного Двора, как водится, недовольны все. И все категории, в той или иной степени причастные к институции, тут же, опять-таки по традиции, принялись высказывать своё недовольство другими «подразделениями» сложноустроенного организма. Номинанты, оставшиеся без наград, – по адресу коллег, ставших лауреатами, и жюри (причём порой публично, отнюдь не красящим их образом). Члены жюри, в свою очередь, не удовлетворены работой экспертных советов: отобрали, мол, опять совсем не то, что нужно!..

Надо ли говорить, что и одна, и другая судейские коллегии подверглись, по заведённому с некоторых пор обычаю, резкой критике со стороны всей прочей театральной, и не только, общественности. Что особенно лютуют опять некоторые ощущающие себя не при делах «культурные журналисты». Так, одна из пишущих об искусстве дам недавно вообще охарактеризовала «Золотую маску» 2011?года как агонию (при этом, правда, перепутав и по факту переврав всё, что только можно).

Что же до зрителей, в благодарности к которым любят рассыпаться ведущие заключительных церемоний – и нынешняя не стала исключением, точно так же, как она не стала традиционно и образцом зрелищности, – так они и вовсе недовольны по определению. Зритель ведь у нас в подавляющем большинстве своём любит совсем другой театр – зажигательно весёлый, празднично яркий, со знакомыми по экрану любимыми артистами в главных ролях…

И всё же отмени сейчас «Золотую маску», которая последовательно и настойчиво, с маниакальной убеждённостью Кости Треплева пытается привить нашей куда как консервативной в целом сцене интерес и вкус к «новым формам», европейский кругозор, способность к современному мышлению и радикальному высказыванию, – отмени эту столь раздражающую всех премию вкупе с одноимённым фестивалем, и в пространстве современной российской культуры (не говоря уже о чисто театральном поле) образуется огромная лакуна. Дыра. Болото.

И не только потому, что против чего же тогда будут каждую весну, кипя недовольством и возмущением, объединяться все и вся… И не только по причине того, что «Маска», прежде чем всех размежевать, является как детище учредившего её СТД, единственного не распавшегося из всех творческого союза, достаточно мощным объединяющим фактором – именно в рамках фестиваля молодой актёр некоего театра кукол из далёкого города может ощутить себя столь же полноценным членом отечественного сценического сообщества, что и народный артист и кумир с прославленных столичных подмостков. Представители какого ещё рода искусства могут похвалиться этим, пускай даже и раз в год случающимся единством?

И наконец: «Маска» как явление театрального процесса, то есть наиболее живого, сиюминутного и трудноуловимого из всех протекающих в искусстве, просто обязана быть такой, каковая она есть и никакой иной. К ней как к институту лучше всего, кажется, применима характеристика революционера Бакунина, высказанная когда-то критиком Белинским: он, писал критик, «во многом виноват и грешен, но в нём есть нечто, что переживает все его недостатки, – то вечно движущееся начало, лежащее в глубине его духа».

А теперь слово нашим обозревателям, которые также очень многим на минувшей «Маске» остались недовольны.

Опера, или Разговор об этике

Нет, я не ругаю «Золотую маску». Культура стерпит и то, что посильнее её некоторых-очевидных-и-заслуженных-лауреатов будет. А этот год и вообще не располагает к гневу. К замешательству – да, к раздражению – пожалуй, к сильным чувствам – ничуть!

Да и откуда им взяться, пламенным страстям, когда заранее было ясно, что лучшим спектаклем будет назван габтовский «Воццек», лучшим режиссёром – Дмитрий Черняков, а лучшим дирижёром – Теодор Курентзис.

Ошиблись всезнающие «профессиональные зрители» в малом: лучшим спектаклем названа постановка Мариинского театра оперы Рихарда Штрауса «Женщина без тени». И это, на мой вкус, тот редкий случай, когда выбор «Золотой маски» оказался достойным. К счастью, мне нет необходимости детально касаться достоинств спектакля (см. «О дивный мировой порядок!», «ЛГ» от 10.02.10). Два-три слова, конечно, добавлю, но позже.

Так и к «Воццеку» мне возвращаться не стоит: определив его однажды как «Истерику в двух часах» («ЛГ» от 16.12.09), я ничуть не изменил своё мнение за истекший период. Ни к режиссёру постановки – Дм.?Чернякову, ни к дирижёру – Т.?Курентзису. Ни к композитору Альбану Бергу, чья музыка, при здоровом взгляде на эстетику, пригодна лишь к сильно ограниченному использованию, а оперы – к демонстрации в специальных залах. Как, например, арена Зальцбургского фестиваля, где опера «Лулу» Берга не только прозвучала вполне пристойно, но и выглядела не окончательно несуразно. Что, несомненно, заслуга исполнительницы заглавной роли Патриции Птибон, но и режиссёра забывать не стоит: он извлёк из француженки всё, на что она способна сценически. А это – порочная внешность развращённой девочки-женщины и весьма приличное сопрано. Спектакль состоялся на вокале Птибон и её «грязном» имидже растленного ребёнка. Да, это дегенеративно, но такое уж искусство у Альбана Берга!

Чернякову не хватило даже не смелости в «нравственном падении», но простого интеллекта для подобного эстетического прорыва. Результат плачевен: неумение верно оценить материал сыграло с режиссёром обычную шутку: он вновь «промахнулся», а беззаветно обожающая его критика вновь предпочла ничего не заметить. Ведь она (критика) спасает культуру, а опера «Воццек» «объективно» считается самой значительной оперой ХХ века.

Да ладно. Говорить о красоте в опере можно лишь тогда, когда музыка сыграна хорошо, а спето всё на достойном уровне. Что мы увидим при этом – «режиссёрскую оперу» или концертное исполнение, – почти не важно: не мочились бы на сцене, не ползали в грязи, не фиоритурили бы топлес – и то хорошо. Короче, дайте оперным петь, а антураж мы вообразим сами.

С оперной точки зрения слова хорошего про лучший дирижёрско-режиссёрский спектакль не скажешь. Сыграно так себе, спето никак. Если, конечно, сравнивать вокал с той же Патрицией Птибон, а не с Любой Успенской.

«Лучшему спектаклю ассолюта» повезло больше: Валерий Гергиев исполнил музыку так, что всё остальное стало пренебрежимо малым рядом с адекватно раскрытым гением Рихарда Штрауса. Но стала «золотомасочной» мариинская «Женщина без тени», думается, не только за красочность постановки и точность музыкального решения. Магия имени даёт немало. Иначе трудно было бы пройти жюри мимо «Лоэнгрина» Рихарда Вагнера в исполнении Челябинского театра оперы и балета.

Сильно преувеличивая проблемы театра, скажу, что два с половиной музыканта и полтора вокалиста не стали непреодолимым минимумом для дирижёра Антона Гришанина, которому удалось сыграть Вагнера «из ничего» так, что спектакль потряс. Нельзя преуменьшить заслугу режиссёра Андрея Сергеева: он серьёзно и деликатно отнёсся к христианской мистике в опере Вагнера. Без насмешек и ненужной «актуализации» он рассказал историю рыцаря Святого Грааля так, что за рассказчика не было стыдно. Оставив при этом универсальную составляющую легенды, пригодную для любого времени.

Рискну предположить: именно высота заявленного действа и отторгла жюри от челябинского «Лоэнгрина». Так больные шарахаются от здоровых, чтобы здоровьем не заразиться. И всё же, будь на месте Гришанина Гергиев, неясно, как бы всё в итоге «склалось».

Необильная музыкально-певческая эстетика в этом «масочном цикле» ограничилась указанными спектаклями, да чуть добавил её проект «Кафе «Сократ»» Музыкального театра им. Станиславского и Немировича-Данченко. Имея множество претензий к его режиссёрскому и визуальному решениям, я остался более чем доволен исполнением кантаты Эрика Сати «Сократ» как дирижёром Феликсом Коробовым, так и исполнительницами мужских ролей. Примерно это же, но в чуть иной степени, могу сказать и об опере Дариуса Мийо «Бедный матрос», ставшей вторым актом «Кафе».

Спектакль получил свою «Маску», но совсем не за то, за что был достоин. Награду дали художнику по костюмам Сергею Бархину – человеку, на мой вкус, эстетически достаточно беспринципному. Стилизовав вокалистов и фигурантов в манере «Женщин, бегущих по берегу» Пабло Пикассо (1922) и «Адама и Евы» Фернана Леже (1934), Бархин посчитал, что с задачей «авангардизации» справился.

Ну и о вокале.

Более-менее ожидаемым стало присуждение премии в номинации «Лучшая женская роль» Елене Жидковой. Не скажу, напела ли она на главный приз в «Замке герцога Синяя Борода» Белы Бартока, но что не испортила оперу – точно. Сам же спектакль Мариинского театра получился философичным чуть более чем полностью, что не позволило лично мне наслаждаться вокалом. Зато я насладился теми мыслями, которые возникли при его прослушивании.

Совсем бесспорным выглядит Нил Шикофф со своим Элеазаром («Иудей­ка», Михайловский театр). Американец спел просто лучше всех, а сама музыка была исполнена пристойно настолько, что «торговля холокостом» в её сценическом разрешении не помешала получить наслаждение от оперы.

И всё же я далёк от того, чтобы критиковать жюри. В отсутствие «наградной» эстетики следовало бы, конечно, поговорить о морали, но я внеморален. Даже Чернякова с его Бергом не сокрушаю. В чём «Маска» похвально следует точно за мной.

«Лучше похвалить недостойного, чем обругать заслужившего» – вот основное положение моей этики!

Танец, или Речь об эстетике

Балет в этот раз почти не тронул, хотя награды в нём получили достойнейшие. То ли оттого, что в этом чисто визуальном искусстве нет явления, аналогичного «режопере», то ли от высокого мастерства русских танцовщиков, но этических претензий к жюри нет. Есть эстетические.

Начнём с лёгкого. Вот есть у нас такое понятие, как «современный танец». Тут главное что? Чтобы были «поиски нового языка». Тут культуру спасают от никому не нужного и устаревающего лет уже триста классического балета. Подвижники! И как-то замазывается тот факт, что подавляющее большинство произведений современной хореографии обходится вообще без тренировки тела. Там дух витает – не менее!

Школа же чахнет. Культура отступает, ибо не желает иметь в друзьях подобных спасителей.

Представлен этот танец и на «Маске», заявленной как фестиваль лучших спектаклей страны. Но по­звольте, глядя на какую-нибудь «Песню не про любовь» театра «Провинциальные танцы», мне хочется возопить: «Не давайте мне лучшее – покажите худшее: я хочу иметь точку отсчёта!» А ведь эта «Песня» из Екатеринбурга получила главный приз за хореографию. Целый час нас мучили экстремальной духовностью, делясь откровениями, достойными умственно отсталого ребёнка, а красоты так и не дали. Обидно! Одно утешает: хореографы – Ури Ивги и Йохан Гребен – не наши. Голландцы, за ногу их дери!..

Правда, вслед за «Провинциальными танцами», изобразившими – не без вокала! – нам «Песню не про любовь», пришла очередь двадцатипятиминутного Quatro, сделанного в петербургском «Театральном центре на Коломенской». Духовности – ноль, красоты и мастерства – почти бесконечность! И то сказать: Денис и Анастасия Матвиенко, Леонид Сарафанов и Олеся Новикова входят сейчас, видимо, в первую десятку мирового балета. Настоящего балета, а не современного танца. Что и доказал Сарафанов, получивший приз за лучшее исполнение мужской роли. Хотя какую роль он исполнял? Не более чем балетного танцовщика, но этого оказалось достаточно.

В связи с чем возникли вопросы. Не к балетным, имеющим за плечами Московскую академию хореографии или Академию русского балета им. Вагановой, а к менеджерам от искусства. Теперь, когда худруком балета Михайловского театра стал Начо Дуато, когда в современном танце лидирует Леонид Сарафанов, не пора ли закрыть номинацию? Или отправить Дуато в районный ДК, чтобы не смешивать классику с его, признаю, гениальными, но принадлежащими иной школе танцами.

Смешения необходимо избежать во что бы то ни стало. Балетная программа этого года показала, что самый востребованный в мире классический русский балет, сохранивший верность имперскому стилю, либо не особо привечаем экспертным сообществом, либо не замечаем балетмейстерами. На одно «Лебединое» Михайловского театра пришлись нынче: «полуклассическая» «Эсмеральда» от Владимира Бурмейстера, подчёркнуто современные «Маленькая смерть. Шесть танцев» Иржи Килиана (оба спектакля представлены Театром Станиславского и Немировича-Данченко) и «неоклассическая» «Анна Каренина» от Алексея Ратманского (Мариинка).

«Лебединое озеро» Горского осталось без единой премии. Ни хореограф-реставратор Михаил Мессерер, ни балерина Екатерина Борченко… А жаль – к обоим только почтение.

Зато ТСНД со своим Килианом празднует успех – лучший спектакль в балете оказался в Москве. Да и Наталья Ледовская получила спецприз музыкального жюри за свою Эсмеральду. Что ж, на фоне беспросветного «современья» отметить классическую танцовщицу в классической роли – почти подвиг.

Про балет Килиана я писал («Деликатесы из мозгов и сердца», «ЛГ» от 28.07.10), по-прежнему считаю его близким к гениальности, по-прежнему отношусь к нему равнодушно.

А вот к Екатерине Кондауровой я неравнодушен с того самого момента, как увидел танцовщицу. И казалось бы, жить да радоваться, когда она получает «Золотую маску» за лучшую женскую роль… когда бы этой ролью не стала Анна Каренина в одноимённой хореографии Ратманского (балетом сей опус я назову лишь под пыткой).

Этот спектакль – катастрофа. Такое ощущение, что Алексей Осипович смотрел на своих героев с площади трёх вокзалов. Поэтому Диана Вишнёва изобразила вокзальную буфетчицу, Екатерина Кондаурова – девушку из дальнего Подмосковья, приехавшую в родное общежитие прядильщиц. Обе играли «пьесу про адюльтер», не задумываясь над словами Льва Толстого о том, что Анна Каренина – это он сам. Вот так: автор считал фигуру Анны обобщённой до символа, но душевную борьбу благородной и сильной дамы дала нам только холодная Лопаткина. Ничуть не переделав нелепую хореографию, она заставила и всмотреться в образ, и вслушаться в непростую, но хорошую музыку Щедрина. Рядом с ней был такой же Вронский-плебей, как рядом с другими девушками, артист так же походил во фраке на официанта, а не на офицера, пусть и вышедшего в отставку, но что-то происходило. Она, Ульяна Лопаткина, оказалась той «дамой, севшей в первый класс», о которой мог бы сказать «на перроне» кто-нибудь Ратманскому. Но не сказал, ибо побоялся, видно, получить в ответ при вокзале известное: «Начитался дряни разной, вот и говоришь».

Эту, надо думать, «дрянь» имели в виду и члены экспертного совета, предложившие прекрасную, но в данной роли – увы! – провалившуюся Екатерину Кондаурову на получение «Золотой маски». В том, что девушка возьмёт премию, сомнений не было: она очень и очень крепкая балерина. Из лучших.

В целом дело вытаскивания культуры из долговой ямы современности в этом году прошло успешно. И это самый неутешительный результат в целом эстетской балетной программы. Успокаивает лишь то, что бастион бездуховности ещё крепок. И то, что атакуют его, не в пример опере, ещё довольно робко. Это надёжно и близко мне лично.

«Не смейте спасать культуру, и тогда культура спасёт вас» – вот основное положение моей эстетики!

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 5,0 Проголосовало: 3 чел. 12345

Комментарии: