1 марта, суббота.

1 марта, суббота.

Хочешь, не хочешь, а все события с Украиной приходится записывать. Я даже подумываю, не включить ли во всех комнатах по телевизору, - каналы говорят достаточно разно, - тогда появилась бы возможность быть в курсе подлинных новостей. По центральным каналам днем была серия репортажей из Харькова, Днепропетровска, Симферополя, которые походили на старую рубрику «триумфальное шествие советской власти». Митинги, русские раздумчивые женщины с фразами о языке и что нельзя позволять кому-либо заставлять их говорить на неродном языке, митинг, скандирование «Россия, Россия!», потом «спуск» украинского национального флага и подъем российского, к которому я так и не привык. В Харькове вместе с митингом показали и битву между «региональщиками» и «закарпатскими националистами». Несколько дней назад «националисты», т.е. сторонники нового режима, захватили здание облсовета. Милиция, которая осторожничает, как ни одна группа населения, милиция, которая труслива как никто, новую власть трусливо оберегала, выстроившись по периметру. Но именно в воскресенье русская часть населения, демонстрируя, что скопом они не хуже западенцев, все-таки в здание областной Администрации проникла и его взяла штурмом. Показали этот бой, разбитые огромные окна здания, разбитые лица и «пленных», которых было также жалко, как свое время было жалко «беркутовцев».

Несколько по-другому освещает те же события канал РЕН-ТВ. На меня произвели впечатление два интервью, которая Марианна Максимовская взяла у Михаила Марковича Добкина и Геннадия Адольфовича Кернеса. (В интернете есть такая сноска: «мне нравятся два этих еврея».) Первый – губернатор Харьковской области, второй – городской голова. Добкин рассказывал, как он уговаривал прилетевшего к нему на вертолете Януковича не выступать на Съезде, Кернес чрезвычайно уклончиво говорил о новой власти. Ощущение, что два политика готовы немедленно сменить курс на любой в зависимости от конъюнктуры. Хотя, вот что в «Википедии»:

«В период критики спецподразделения милиции «Беркут» оппозицией, Добкин пришел на сессию Харьковского облсовета 30 января 2014 года в черной футболке с надписью «Беркут» и организовал сбор средств на лечение милиционеров, пострадавших в ходе пресечения беспорядков, и на новое обмундирование для правоохранителей.

После государственного переворота на Украине в феврале 2014 года, Михаил Добкин остался одним из немногих глав администрации областей, не подавшим в отставку, не устранившимся от исполнения своих обязанностей, и не покинул территорию страны. Из-за многочисленных угроз был вынужден вывезти жену и детей в Россию.

Являлся организатором съезда депутатов юго-восточных регионов Украины, АК Крыма и Севастополя, прошедшем в Харькове 22 февраля 2014 года. Съезд поставил под сомнение легитимность решений Верховной Рады Украины и заявил, что юго-восточные органы самоуправления берут на себя ответственность за обеспечение конституционного порядка на своей территории».

Копирую в Дневник эти подробности, потому что Добкин уже выставил свою кандидатуру на выборы президента Украины.

Вечером опять позвонил с Украины Игорь. Ему кажется, что у меня точка зрения нашего телевидения. Опять говорил о прогнившей до корней власти. Ну, уж об украинской власти я знаю значительно больше, чем о своей. В передаче Максимовской показали среди парадное логово, купленное за три миллиона долларов Януковичем. Туда теперь ходят киевляне, чтобы побачить, как люди жили. Этот сюжет очень неглупая Марианна назвала «Концом викторианской эпохи». Огромная, обнесенная – вид с самолета – усадьба, мещанское представление о роскоши, коллекция автомобилей. Самое главное – тлеющий в огне компромат – счета и «дарители». Помню еврейский анекдот: «Мойша, что бы ты делал, если бы был царем?» - «Я бы еще и немножко шил».

Между этими телевизионными событиями весь день просидел за компьютером и закончил все, что у меня было пропущено в Дневнике по Португалии в 2012 году.

2 марта, воскресенье. Самое неожиданное началось вчера, когда на экране появилась хорошо причесанная и прекрасно одетая Валентина Матвиенко и начала говорить о перевороте на Украине. Аргументация даже вызывала сочувствие. Но вдруг возникло привычное словосочетание «ограниченный контингент» войск – и тут сердце у меня екнуло. Единственное, что утешает, это понимание, что все это лишь пока слова и фигуры дипломатической игры. Но игра идет с двух сторон, и у этих сторон разные интересы. У нас все-таки ощущение неоправданной и бесчестной передачи Украине выстраданного именно Россией Крыма. Бумажная в то время передача обернулась личностными потерями каждого русского. К игре: американские корабли, которые появились в Черном море во время Сочинской Олимпиады, чтобы в случае террористической тревоги забрать американских спортсменов, так там и остались.

В Севастополь прибыла группа наших хорошо подобранных депутатов Госдумы – Валуев, Терешкова, Васильев, «блестящий переговорщик» Жириновский, способный замутить любое. Я все время думаю, как хорошо и точно кто-то из наших руководит всеми этими политическими акциями. Мятежный Симферополь, быстро и хорошо организовавшаяся самооборона (на полуострове огромный контингент отставных, еще советской армии, офицеров, желавших бы получать – пусть простят мне эту экономическую составляющую – не ничтожные украинские гроши, а настоящую воинскую российскую пенсию), – все это отошло в сторону. Сейчас главное – переговоры Путина с Обамой, реакция Запада.

Днем звонил Шахиджаняну, которому я несколько месяцев назад отдал для его сайта «Валентину». Удивительно честный парень, сразу сказал, что продолжают давать книгу небольшими кусочками на сайте, подписалось на этот медленный просмотр около ста человек и около тоже ста купили весь текст. Я что-то помычал, довольно жалко заговорил о своих тратах, и Саша сразу же мне сказал, что готов купить у меня право выставить в Интернет все мои дневники. Была даже названа сумма.

Вечером неотрывно смотрел все передачи про Украину – и Первый канал, и НТВ, и выступление в новом прекрасном платье Матвиенко, умно, ясно говорившей. А что недоговаривала спикер Совета Федерации, очень талантливо разъяснял Владимир Соловьев. Никаких войск пока мы, конечно, не вводим. Черноморский флот в Крыму, этого достаточно, а сверх того – возможность всегда «вбросить» подмогу. В Симферополе догадались и перенесли срок референдума пока на конец марта.

С Украины два раза звонил Игорь Лавров, он из безусловных сторонников майдана. Рассказал, что ездил два раза на майдан в Киев и внес 200 гривен в казну этого базара в центре города. Сдавали деньги они за то, чтобы ушел Янукович, и это они получили, но получили и еще: вместо одной банды приходит другая, но такая же. Игорь никаких моих аргументов по Крыму, по истории, по положению этой русской колонии Украины не слышит. Вечером дописал Денису Дроздову, моему выпускнику, предисловие к его книге «Большая Ордынка».

3 марта, понедельник. Утром сразу бросаюсь к радио – слушать новости. Путин переговорил с Обамой и Меркель. По телевидению все время показывают военные интервенции США за последнее время, совершенные без санкций ООН. Здесь и Ирак, и Югославия, и Ливия. Им значит можно, а нам… На биржевом рынке обвал, доллар неимоверно взлетел, евро достиг рекорда и стоит сегодня уже 50 рублей. Наш представитель в ООН Чуркин на Совете Безопасности предъявил письмо Януковича Путину с просьбой ввести войска. Я восхищаюсь нашими неповоротливыми толстыми мужиками, так талантливо сумевшими все предусмотреть, вывозя Януковича из Крыма. Довольно часто показывают Севастополь, который отгородился дополнительной охраной и перекрыл дороги к городу. Паша Косов прислал эсэмэску: «Такая политическая борьба идет! Наша Катя воюет в Севастополе. Народным мэром стал Чалый, давший деньги на наш фестиваль «Артбухта»». Помню рассказы об этом таинственном русском олигархе, он не только на «Артбухту» дал деньги, но и за свой счет создал огромный – об этом в Дневнике за прошлый год – музей «35-я береговая батарея» и создал свое остро оппозиционное по отношении к киевской власти телевидение.

Утром дописал свою статью, связанную с будущим юбилеем Левы Скворцова. Наверное, ее придется впечатывать в Дневник. Вечером читал старые этюды студентов и перечитывал большой материал Алексея Слеты к следующему семинару.

О пользе качественной работы

Рассказ писателя о своем товарище это почти всегда рассказ и о самом себе – издержки жанра. Вот и начну с того, что с Львом Ивановичем Скворцовым, знаменитым лексикографом и филологом, я дружу свыше пятидесяти лет. Еще никто не знал, что я стану писателем, потому что в моем «портфеле» лежала лишь одна маленькая повесть, а Лев Иванович уже был молодым ученым, почти кандидатом наук. Так уж случилось, что сначала Лев Иванович отнес эту мою повесть К.И. Чуковскому, а потом и журнал «Новый мир» послал ее на внутреннюю рецензию маститому писателю. Ответил Корней Иванович мне лично и сегодня это письмо хранится в особом фонде Библиотеки имени В.И. Ленина.

Слово «друг» я не могу заменить на какой-нибудь близкий синоним. Не приятельствую, не товариществую – дружу. В принципе, я не дружу с неталантливыми людьми – это моя установка. С талантливым человеком можно все называть своими именами и не придется жалеть, когда надо будет о своем друге высказаться. Друг все поймет.

За Леву я часто переживаю, за его неумение нести себя, за русскую безалаберность и нежелание добиться справедливости в оценке собственного труда. Переживаю, что у него нет крупного государственного ордена, что нет Государственной премии, что когда по «Эху Москвы» плохая романистка и тенденциозный журналист всех учит «говорить по-русски», она никогда не ссылается на знаменитого ученика академика Виктора Виноградова и легендарного Сергея Ожегова. В этих обидах за друга меня успокаивает мысль, что действительно существует некий подлинный счет. Впрочем, счет этот, пожалуй, и состоялся. Я отнесся к этому, как к знаку свыше, как к посланию справедливости. В 2011 году вышел солидный и тяжелый, как кирпич, том с вполне научным, даже скучноватым названием «Русские лексикографы XVIII–ХХ веков». На первой странице список этих счастливцев, их 31 человек. Счастливцев, потому что как филолог я знаю, что в литературе нет ничего более долговечного и репутационно стабильного, чем имя на обложке словаря. Вот они, бессмертные, как говорили французы о своих академиках. Мы-то ведь помним, что Французская академия началась с создания словаря французского языка.

Дашкова Екатерина, Шишков Александр, Востоков Александр, Даль Владимир, Срезневский Измаил, Грот Яков, Березин Илья, Шахматов Алексей, Ушаков Дмитрий, Фасмер Макс, Виноградов Виктор, Черных Павел, Евгеньева Анастасия, Ожегов Сергей, Бабкин Александр, Филин Федот, Сорокин Юрий, Толстой Никита, Абаев Василий, Шведова Наталия, Кутина Лидия, Шанский Николай, Трубачев Олег, Тихонов Александр, Сороколетов Фёдор, Богатова Галина, Денисов Петр, Скворцов Лев (позволю себе выделить героя этой статьи), Караулов Юрий, Лопатин Владимир, Скляревская Галина, Морковкин Валерий. Какие имена, какие достижения этих людей разворачиваются в памяти!

Познакомил меня с Левой наш третий друг, великолепный журналист Юрий Апенченко. Оба они, Юра и Лева, когда-то учились в одной школе в городе Суздале. Место учебы часто говорит и о на всю жизнь обретенных пристрастиях. Кстати, именно в Суздале Лева и родился. Русская языковая стихия, впитанная с детства, если не с рождения, повернула к профессии, ставшей смыслом жизни. Ах, это провидческое «как наше слово отзовется»!

В дружбе надо уметь радоваться достижениям друзей. Я был на обеих защитах Левы – и кандидатской, и докторской, а Лева был на «смотринах», когда, получив мою первую повесть, из редакции журнала ко мне «в гости», чтобы удостоверится, что именно этот автор, не числящийся ни в каких писательских списках, что-то толковое написал, приезжала целая делегация. Потом мы все трое встретились в Литературном институте: Юра вел семинар публицистики, а Леве, уже ставшему Львом Ивановичем, институт, долго время перед этим бывшим «ведомственным» вузом, обязан началом своего академического учебного порядка – доктор филологических наук отвечал за учебный процесс.

Жизнь интересна, но и трудна, если вся она посвящена родному и любимому делу. Леве уже восемьдесят, он на два года старше меня, но я до сих пор часто звоню ему по телефону, чтобы получить нужный, а иногда и просто жизненно необходимый совет. Раньше я звонил ему каждый день и читал очередную, только что написанную, страничку из нового романа. Все мои книги аккуратно хранятся на Левиных книжных полках, и часто я могу взять у него то, что уже потерял или раздарил я сам. Словари, составленные или подготовленные к печати Львом Ивановичем, занимают полку и на моих стеллажах. Словарей много, сейчас я жду новый, который Лев Иванович создает уже несколько лет, сравнивая, выписывая, уточняя. Это какая-то новая огромная работа. Время идет, язык меняется, расширяется, угасает или разгорается новым пламенем. Это все необходимо понять, зафиксировать, определить научные тенденции. Словарь этот будет называться «Толково-объяснительный». Новый жанр? Но я хорошо помню другой, который Лев Иванович подарил мне несколько лет назад – «Лев Скворцов. Большой толковый словарь правильной русской речи». На первой странице была дарственная надпись. Я ее ценю.

«Сергею Николаевичу Есину – другу от автора.

Дорогой Сережа! Я уже говорил, а теперь и напишу: 80% этой книги – твоя заслуга (что делал мне поблажки для работы). Спасибо тебе. И еще:

Я думаю, сказать не будет лишним,

Дополнив стих Высоцкого своим:

Не стыдно нам предстать перед Всевышним,

Нам есть, чем отчитаться перед Ним.

Верь в это. Твой Л. Скворцов. Март 2006»

Отчитаться действительно есть чем: маловато, правда, премий, но много большой качественной работы, которая наверняка не пропадет во времени.

Совсем отстал от жизни – уже не слежу за ворующими олигархами. Посадили еще одного – Глеба Фетисова, доктора экономических наук, профессора, членкора РАН. Обвиняют в мошенничестве: он владел «Моим банком», потом продал; по слухам, клиентом банка был Никита Михалков.

4 марта, вторник. Три часа вел семинар – коллегам, кажется, это не нравится. Читали материал Алексея Слеты – то ли очерк, то ли большой рассказ о мальчишках в военном городке в Прибалтике; время советское. Помню фрагменты рассказа еще с лета, с приемной комиссии. Кое-что не в порядке с текстом, с языком. Об Украине утром ни слова, хотя, наверное, студенты от меня ожидали. Илья даже спросил: «Сергей Николаевич, а мы об Украине этюда писать не будем?» Семинар прошел хорошо и полно, пришел даже мой рыжий Глеб Пономарев – сидел и на планшете весь семинар читал Захара Прилепина.

Сегодня на свой семинар Олеся Александровна пригласила нового священника. Две недели назад уже был один, отец Михаил Ардов, служащий теперь, кажется, в Англии. Новый гость – протоиерей Артемий Владимиров, сравнительно молодой, картинный, вежливый и сладкоречивый батюшка. Меня с ним познакомили еще до встречи. Пришел со свитой покоренных им молодых и моложавых женщин. Батюшка выпускник, как и я, филфака МГУ, его тянет самовыражаться в художественной форме. Подарил мне три книги, буду читать. На выступление кроме студентов собрались все наши официально православные – Олеся Александровна, Маша Жданова, Владимир Малягин, Александр Ужанков. Как новый материал выступление отца Артемия интересно, но не глубоко. Роскошная борода, роскошная ряса, румяное свежее лицо. Говорил и о нисхождении духа – похоже на то озарение, которое я бы, применительно к творчеству, назвал моментами вдохновения. Симптомы близки. В конце встречи я задал довольно каверзный вопрос в плане собственного покаяния.

Институтская охрана на вопрос, почему грязно во дворе, рассказала мне новость о киргизах, которые уже лет восемь или десять живут и кашеварят у нас в подвале, дворники, мать убирает аудитории. Я всегда ждал здесь беды: или сожгут находящуюся над подвалом библиотеку, или нагрянет милиция и начнет штрафовать. Беда пришла с другой стороны. У одной из студенток пропал планшет – наверное, оставила в парте. Заявили в милицию, те довольно быстро установили через спутниковую связь, у кого он находится. Быстро выяснилось, что планшет нашла уборщица-киргизка и продала. Чтобы замять дело, страдальцев-киргизов быстро перевели в общежитие. Когда Сергей Лыгарев пошел их регистрировать, выяснилось, что или въехали киргизы, или зарегистрированы по фальшивым документам, и значит, все эти годы работали вне государственной квоты. Киргизам немедленно купили билеты (за свои или институтские деньги, не знаю) и выслали на родину. Если Лыгарев не замнет, то нам грозит штраф по 800 тысяч за человека – закон. Обидно, что я так и предполагал еще раньше. Меня удивила здесь позиция Игоря Курышева – он-то мог догадаться. Если бы не система тайны и «не лезь, не твое дело», даже я бы подсказал. О нашем доблестном завхозе я и не говорю.

Вторая новость: после Ученого совета экстренно ушли четыре письма о продлении срока ректору Тарасову – Ливанову, Медынскому, Фурсенко и Владимиру Толстому. Подписывала их М.В. Иванова, потом стал известен тезис: дескать, идет строительство, коней на переправе не меняют.

Еще в машине, по дороге домой, услышал интервью Путина: как я и предполагал, никакого ввода войск пока не будет, все это ловкий дипломатический нажим. Запад отвечает на это прилетом госсекретаря в Киев. Одесса и Донбасс собираются примкнуть к Республике Крым. В Харькове ловкий мэр, еврей Геннадий Кернес, уже снова переметнулся на другую сторону. После того, как мои ранние предположения подтвердились, заглянул в Интернет – у голубчика несколько судимостей. Ах, наивные харьковчане!..

Вечером еще по каналу «Дискавери» видел фильм, который долго ждал, про императриц Рима. Наконец–то разобрался с чередой и родословной первых римских императоров. Потом по «Культуре» смотрел «Линию жизни» с актрисой Лужиной. Какая умница! Вспомнил, что Валя с ней дружила. Ах, Валя, Валя, бросила ты меня…

Ночью стал читать последнюю книгу Лаврентьева. О стихах не говорю, но какая прекрасная и чистая литературоведческая публицистика! Прочел очерки о Маяковском, Пушкине, Введенском и Брюсове.

5 марта, среда. Утром от тоски позвонил Вите Мирошниченко, моему старому товарищу, и он все мне рассказал о падении фондового рынка и как вчерашним своим миролюбивым интервью Путин многое поправил. Биржа три раза за день переставала торговать. Я с интересом слушал все, что связано с биржей, ценными бумагами, залогами и сокровенным для биржевиков 17-м числом каждого месяца, когда подводятся какие-то биржевые итоги. Господи, помоги всем, спаси всех биржевиков и спекулянтов, да минуют их плохие известия 17-го марта!

Вечером заходил «мой связной с жизнью современной молодежи» Игорь – принес два фильма. Один новейший – английский или американский, про «Пусси Райот», второй – старый, Стенли Кубрика, «Заводной апельсин». «Апельсин» я смотрел очень давно, еще с Валей, и, конечно, мало что вынес, смотрел просто как историю, а теперь видны, хотя и чуть обветшавшие, подтексты. Жестокость, низкая духовность, и, тем не менее, расчетливость молодежи – очень талантливо предвидено. Сейчас это стало общим местом.

В фильме о «Пусси Райот» я старательно искал элементы искусства в том, что они делали. В музее, во время «знаменательного» полового акта – имитация и только стремление приобрести какую-нибудь временную известность. То же самое и в песнях красоток, – если не могу стать Мадонной, то хоть около нее потрусь. Смелые, рискованные? Да. В фильме так профессиональными камерами было проработано прошлое девочек, что понимаешь – «заклание» было задумано. Игорь, глядя на мужа одной из девочек, сказал: почему-то все оппозиционеры очень хорошо изъясняются по-английски, и почему-то они все хотят, чтобы у нас все было, как в Америке.

Потом долго говорили о Высоцком, о привязанности к нему народа. Я думаю, хотя понимаю, что криминализация страны началась не без помощи этого романтика, Высоцкий любил этот народ и ему близок был наш образ жизни.

На Украине качка в южных регионах – в Донецке здание областной администрации за день несколько раз переходило из рук в руки. Закон рэкета: у кого кабинет и печать, тот и победитель.

Готовлюсь теперь поправить в Дневнике и поездку во Вьетнам, которая у меня тоже не дописана.

6 марта, четверг. «Эхо Москвы» очень своеобразно комментирует ситуацию в Крыму. Как будто он никогда не был нашим, русским. А ведь уйдя из-под России, Крым потерял благодать. Я этого забыть не могу, потому что люблю Крым русскою, отеческой любовью.

Сегодня в «Российской газете» сенсационный материал – где-то перехваченный разговор Кэтрин Эштон, верховного представителя ЕС по иностранным делам, и главы МИДа Эстонии Урмаса Паэта. Из разговора следует, что, скорее всего, и майдановцев и бойцов «Беркута» хладнокровно уничтожала какая-то третья сила. Сила, которая рвалась к власти. Нужна человеческая жертва!

Паэт только что вернулся из Киева.

Эштон: «Ваши впечатления?»

Паэт: «Впечатления грустные. Я встречался с представителями «Партии регионов», также с представителями новой коалиции и представителями гражданского общества. Ее зовут Ольга (Богомолец, активист майдана, заслуженный врач Украины. – «РГ»). Вы должны знать ее».

Эштон: «Да, Ольга. Я ее знаю».

Паэт: «Мои впечатления действительно печальные. Отсутствует доверие, в том числе доверие к тем политикам, которые вошли в состав коалиции или вышли из нее. Представители майдана и гражданского общества говорят: «Никто из них не должен войти в состав нового правительства, у всех у них грязное прошлое»».

Еще один фрагмент из довольно большого и довольно грустного разговора. Меня поражает, что подобное – жизнь и смерть – обсуждает еще и женщина с хладнокровием мясника.

Паэт: «Еще Ольга сказала, что, согласно всем имеющимся уликам, люди, которые были убиты снайперами, с обеих сторон, среди полицейских и людей с улицы, это были одни и те же снайперы, убивающие людей с обеих сторон».

Эштон: «Да».

Паэт: «Она показала мне фотографии, ссылалась на мнение врачей, которые говорят об одном и том же почерке, типе пуль. И все большую настороженность людей вызывает то, что новая коалиция не желает расследовать точные обстоятельства случившегося. Стремительно растет понимание того, что за этими снайперами стоял не Янукович, а за ними стоял кто-то из новой коалиции».

В три часа Александр Евсеевич Рекемчук устраивает презентацию своего альманаха «5Х5» в кафе «Форте». Это, конечно, событие немаловажное. Деньги дает его выпускник, и это для нашего времени очень много, продолжать литературный журнал четыре года. Ректора не было, но был Стояновский, я вошел в тот момент, когда Михаил Юрьевич как раз говорил о значении альманаха как институтского журнала. Придется, подумал я, отвечать. Гордые авторы читали стихи, выступили Г. Седых и Г. Красников. У Рекемчука упоение – это понятно! – своими учениками, их фабульным современным письмом. Много было говорено о «дружбе» с «Мосфильмом». Как я и предполагал, ничего, кажется, из этого не получилось. Я повторил прошлогодний тезис Сидорова – в альманахе проза только учеников Рекемчука; долго говорил о конкуренции в литературе и необходимости внимательно следить за ее развитием, она все время меняется. Говорил, приводя примеры из Набокова, о стихах.

Вечером хотел пойти на «Трудно быть богом» в кинотеатр у Курского вокзала, но показывали в маленьком зале, билетов не было. Критика на фильм сложная; если есть успех, то он клубный.

7 марта, пятница. Два дня назад позвонил Алексей Ощепков, профессор из Педуниверситета, – умер Володя, Владимир Андреевич Луков. Он был у меня научным консультантом на докторской защите. Много моложе меня, светлая голова и замечательной доброты человек. С раннего утра стал готовиться к поездке во Второй крематорий, это очень далеко, на другом конце Москвы, Николо-Архангельское кладбище. Цветы купил, целую охапку белых роз, у нас на улице Строителей, – там, в цветочном магазине, в связи с надвигающимся Женским днем, столпотворение. Ехал на метро и автобусе около двух часов, приехал чуть раньше, да и сами похороны задерживались. Давно я не видел, чтобы на похороны профессора собиралось такое количество людей и было так много цветов. Лица смутно знакомые, я плохо в памяти удерживаю лица и фамилии, все у меня персонажи. Поговорил с Мариной Ивановной Николой, с Александром Петровичем Бондаревым, видел ректора Ильинского и Владислава Пронина. Приехал из Архангельского чуть ли не в пять часов, как сказал мне встреченный у подъезда сосед, с «серым лицом». Действительно, устал так, что, хотя в метро все время сидел, читать не мог. Ничего не читал, а сразу лег. С.П. переслал мне по Интернету недавний фильм «Вий», как теперь сразу сказали бы, с Данилой Козловским, знаменитым молодым актером Додина. Раньше непременно вспомнили бы еще и Гоголя. От Гоголя это невероятно далеко, очень напоминает последнюю голливудскую фантастику. Чужих мотивов хоть отбавляй.

Кажется, в девять началась трансляция Параолимпийских игр из Сочи. Смотрел, не отрываясь, и, признаюсь, с гордостью за свою страну и с чувством благодарности к Путину. Он опять сидел с трагическим лицом. Вот уж на чьем месте я бы не пожелал никому быть. Кажется, я многое пропускаю.

8 марта, суббота. Утром поздравил двух мною любимых и уважаемых женщин – Лену Эрикссен и Лену Богородицкую – с этим непонятным праздником. Первая Лена, видимо вслед за мужем, который у нее норвежец, все-таки с радостью заговорила о возможном воссоединении с Крымом – вот тебе и европейское мнение, а Лена вторая, которая в сердце у меня вместе с Леной Ивановой все-таки первая, привела пример присоединения части Кипра в 1978 к Турции. В то время на Кипре жило 43 % турок. Так вот, высадившиеся турецкие войска очень быстро захватили 43 процента Кипра и – остановились. Я восторгаюсь русскими дипломатами – вот она школа Горчакова и Шафирова! – а Лена Богородицкая справедливо полагает, что не хватает мощного гуманитарного обоснования, т.е. не «западных» песен наших скверных исполнителей, а расширенных комментариев ученых-историков.

Чувствую весь день себя плохо. Возможно, я вчера забыл «дохнуть» своего противоастматического порошка. По радио «Эхо Москвы» умница Венедиктов разговаривал с исполняющим обязанности министра иностранных дел Украины Андреем Дещицей. Ощущение, что Венедиктов бил по кастрюле. Заглянул в Интернет: 49 лет, закончил Львовский и один из канадских университетов. Почти уверен, что это сынок кого-нибудь из партийных украинских функционеров.

Днем лежал, маясь, на диване, и снял со стоявшей рядом книжной полкой какую-то книжонку в красной глянцевой обложке. «Письма в «Комсомольскую правду». 60-е годы ХХ века». Фантастический по трагичности материал о жизни советских людей, пинаемых властью и чиновниками. По каждому письму советскую власть можно было бы «закрыть». Тираж 500 экземпляров. И, наверное, не распродан. Посмотрел – в публикации принимала участие моя знакомая Людмила Семина.