План Маршалла и подъем Европы

План Маршалла и подъем Европы

После окончания Второй мировой войны международным банкирам, прочно обосновавшимся в США, потребовалась новая стратегия, которая еще больше позволила бы поставить мир в финансовую зависимость.

5 июня 1947 года министр иностранных дел США Джордж Маршалл изложил в Гарвардском университете программу восстановления Европы. Вскоре она получила название в честь своего создателя – «план Маршалла», и в 1948 году вступила в действие. Участвовали в ней 17 европейских стран, включая Западную Германию. Здесь, как и в случае с ленд-лизом, мы снова сталкиваемся с «благотворительностью» с интересными последствиями и массой засекреченных документов.

Когда план Маршалла был представлен в Европе, то на совещание пригласили и представителей государств Восточной Европы. Однако Сталин, считая американскую инициативу угрозой для социалистического строя, не допустил участия в обсуждении ни одной из находившихся под его контролем стран. Вяло начинавшаяся холодная война тут же начала стремительно крепнуть: международным банкирам не понравилось, что Сталин фактически оттяпал у них значительную часть Старого Света.

США уже фактически контролировали Европу на уровне торговли, экспортируя туда в 7 раз больше, чем импортировали. Но этого казалось мало, тем более что в Европе уже физически кончались средства, чтобы продолжать закупки у США. Америка между тем владела не только монополией на ядерное оружие, но и производила половину мировой промышленной продукции, обладая при этом половиной мировых богатств (при 6 % мирового населения).

Международным банкирам было необходимо объяснить Европе, что она должна «дружить» с США, а иначе случится страшное.

В июле 1947 года со страниц влиятельного журнала «Форин афферс» некий «мистер Х» призвал Соединенные Штаты «вооружиться политикой твердого сдерживания, предназначенного противостоять русским несокрушимой контрсилой в каждой точке, где они выразят намерение посягнуть на интересы мирного и стабильного мира».

Враг, от которого надо защитить Европу, был найден. В американской прессе началось обсуждение этой статьи с участием первых лиц американского истеблишмента. Американский дипломат Джордж Кеннан, например, благодарил «Провидение, которое потребовало от американского народа ответа на вызов, сделало всю американскую безопасность зависимой от общего национального единства, от принятия на себя ответственности за моральное и политическое лидерство, врученное стране историей».

Вскоре было найдено и необходимое слово: «сдерживание».

Раздавались, конечно, в американской прессе и трезвые голоса, но их никто не слушал. Хотя мнения высказывались вполне здравые. Например, такое: «Неумно недооценивать потенциального противника. Но равным образом неумно и переоценивать его. В данном случае американцы безусловно переоценили Советы, приписывая им больше, чем те заслужили. Негибкость, страх и осторожность более всего характеризовали советскую систему; сталинский двор воевал сам с собой; члены его боялись давать диктатору информацию, которая ему не понравилась бы; только несколько усталых и переутомленных людей могли принимать решения. Консерватизм, а не авантюризм характеризовал послевоенную внешнюю политику Сталина».

Вскоре Дж. Кеннан возглавил группу «плана Маршалла».

Молотов, узнав о плане Маршалла, написал Сталину докладную записку, предлагая присоединиться к нему. Вскоре СССР принял участие в переговорах в Париже. Эта позиция русских весьма испугала банкиров: если Советы будут принимать участие в плане Маршалла (что, по сути, было выгодно), то от кого же нужно будет охранять Европу и кого сдерживать? Из двух кусков пирога – СССР и Европа – был выбран казавшийся на тот момент более лакомым.

Сегодня специалисты сходятся во мнении, что конгресс США, если СССР присоединился бы к «плану Маршалла», сделал бы эту помощь сугубо декоративной.

Но США и СССР, как это называется на языке дипломатии, выдвинули друг другу неприемлемые условия, и 2 июля 1947 года Сталин приказал Молотову, возглавлявшему делегацию из 83 лучших советских экономистов, покинуть совещание. Молотов объявил, что советская делегация больше не будет принимать участие в плане Маршалла, так как это всего-навсего «злостная американская схема за доллары купить Европу».

Фактически так и было: принимая американскую помощь, европейские страны, чье положение, и в самом деле, было весьма тяжелым, отказывались от собственной экономической стратегии, отдавая ее на откуп США, а вернее, их Федеральному резерву.

В итоге Европа оказалась окончательно разделена пополам. Американцы пытались взять в план Маршалла восточноевропейские страны, и Гомулка в Польше и Масарик в Чехословакии хотели принять американскую помощь, но под советским давлением были вынуждены отказаться.

Банкиры, конечно же прекрасно понимая, что все действия Сталина объясняются тем, что СССР не может конкурировать с Соединенными Штатами в экономической сфере, интерпретировали их как воплощение агрессивных замыслов. Посол в Москве Смит объяснял, что позиция СССР «не что иное, как объявление войны и стремление добиться контроля над Европой».

В итоге Европа, несмотря на возражения многих национальных экономистов, была всерьез напугана и приняла план Маршалла. В него вошли Англия, Франция, Италия, Голландия, Бельгия, Люксембург, Дания, Греция, Португалия, Норвегия, Австрия, Ирландия, Исландия, Турция, Швеция и Швейцария.

Летом 1947 года в США было создано Центральное разведывательное управление (ЦРУ), в функции которого входило проведение тайных операций за рубежом. Это было нововведением в американской политике: в годы войны этим занималось небольшое Управление стратегических служб, а в мирное время разведывательные функции осуществлялись дипломатическими представителями.

Появление неподконтрольной организации весьма испугало банкиров. Государственный секретарь Дж. Маршалл в меморандуме от 7 февраля 1947 года обращался к президенту: «Мы должны действовать очень осторожно, поручая сбор и оценку поступающей из-за рубежа информации иным организациям… Власть проектируемого агентства кажется почти неограниченной».

Но после дискуссий в конгрессе, где ЦРУ преподносили как «американское гестапо», закон о новой организации все-таки был принят. Впрочем, независимости ЦРУ, которой так боялись банкиры, хватило ненадолго. А уже через четверть века люди из Си-Ай-Эй и вовсе прикрывали действия никсоновской администрации против штаб-квартиры демократической партии в Уотергейте. Многие видят руку ЦРУ и в убийстве Джона Кеннеди.

Но если Европа уже была «под колпаком» страха, то многие американские граждане продолжали воспринимать СССР если как и не миролюбивую державу, то как бывшего союзника по борьбе с Гитлером, с которым нужно не воевать, а пытаться налаживать отношения. Тем более, о какой войне могла идти речь, если США обладали монополией на ядерное оружие?

Были включены печатные станки, и газеты, чьи собственники известны, начали объяснять американским гражданам, что стране надлежит вооружаться. Банкиры понимали, что не могут потерять с таким трудом завоеванные позиции в оборонном комплексе: ведь на этих заказах не отражается никакой кризис, и оборонные бюджеты всегда ужимают последними.

20 августа 1947 года было официально объявлено о существовании «двух миров». Новый советник госдепартамента Ч. Болен заявил: «Не существует практически никаких шансов на то, что какие-либо из проблем в отношениях между двумя мирами могут быть разрешены до тех пор, пока не разразится кризис… Если судить по текущим показателям, этот кризис вызреет значительно раньше, чем это ожидалось… Речь идет не о нескольких годах, более вероятно, что это вопрос месяцев… Кризис несет в себе очень реальную опасность возникновения вооруженного конфликта».

Военно-промышленный комплекс Америки снова заработал на полную мощь, перекачивая деньги налогоплательщиков в карманы международных банкиров. Весьма любопытны опросы простых американцев того времени. Если в 1946 году СССР как безусловного врага воспринимали лишь 10 %, то уже в 1948 – около 50 %. Пропагандистская машина работала!

Простой народ весьма не любил «раздавателей американских денег», поэтому появилась опасность, что план Маршалла будет провален в конгрессе. Тогда по штатам отправились десятки импровизированных комиссий, объясняя важность американского контроля над Европой («иначе её захватят коммунисты»). Между тем положение в Старом Свете становилось все хуже. Собранный в 1947 году во Франции урожай был признан худшим за 132 года. Добыча угля в Руре падала, во Франции и Италии закончились запасы твердой валюты и начались массовые забастовки. Американский президент Трумэн писал в августе 1947 года своей сестре: «Англичане решили объявить банкротство, и, если они это сделают, это будет означать конец нашего процветания…»

Трумэн, несомненно, весьма жалел, что вся Европа не находится под таким же прочным контролем США, как и Германия. В начале 1948 года там – по американскому образцу – был основан Банк немецких земель. Обязательства старых банков были в основном аннулированы. Банковское дело в стране начали с чистого листа – и сразу же под контролем международных банкиров. Вскоре в Германии были снижены налоги, в том числе подоходный. Но это была всего-навсего «кость», брошенная народу. Гораздо значительней был снижен налог на доходы корпораций, которыми владели международные банкиры.

В ответ на действия американцев СССР выдвинул «план Молотова», чтобы теснее привязать к себе Восточную Европу.

Мир был окончательно разделен на сферы влияния.

План Маршалла проработал до 1951 года и был заменен законом «о взаимном обеспечении безопасности», предусматривавшим одновременное предоставление экономической и военной помощи.

В 1949 году, чтобы противостоять советским угрозам, был создан военный блок НАТО. В 1955 году в Женеве проходило совещание глав правительств СССР, США, Англии и Франции, и СССР объявил странам Запада о своей готовности вступить в Северо-Атлантический союз: «Если блок НАТО поставлен на службу делу мира, то он не может не согласиться с включением в него Советского Союза».

Как позже вспоминал шеф советского МИДа А. Громыко, после заявления «в течение нескольких минут ни одна из западных делегаций не произнесла ни слова в ответ на поставленный вопрос». Вопрос был снят с обсуждения и, более того, замалчивался в западной прессе. Иначе ладно скроенный миф, работающий на ВПК, мог серьезно пострадать.

Но рассказ будет неполным, если не упомянуть о том, какой новый экономический порядок США, вернее стоявшие за ними международные банки, наводили в проигравшей войну Японии. Уже в марте 1946 года американцы провели там конфискационную денежную реформу, сводившуюся, по сути, к изъятию свободных наличных денег у населения при ограничении выдачи денег со счетов. В октябре того же года аграрная реформа лишила владений крупных помещиков и разукрупнила большие хозяйства: арендаторы получили земли в собственность.

После этого оккупационная власть взялась за крупные земельные кланы (дзайбацу), традиционно контролирующие в Японии тяжелую промышленность и банковскую сферу. В 1947 году вступил в силу закон о запрете чрезмерной концентрации экономической мощи, по которому картели и всё, отдаленно похожее на монополизм, запрещалось. Также было запрещено иметь кому-либо более 25 % акций крупных предприятий.

После этого начала проводиться политика «экономического роста», в 1949 году принявшая форму «плана экономической стабилизации». Американский финансист Д. Додж разработал проект государственного бюджета Японии, предусматривавший резкое, на 62 % увеличение налогов, контроль цен и заработной платы и – внимание! – замену безвозвратных государственных субсидий на коммерческий банковский кредит.

Но Америка, пытаясь ослабить Японию, совершила две ошибки. Был введен пожизненный найм, который должен был ослабить экономику Японии. Но американцы не учли азиатской психологии, и благодаря пожизненному найму в Японии появилась так называемая «корпоративная психология» и начался экономический рост. Второй ошибкой было запрещение иметь Японии армию. В итоге деньги, которые другие государства тратят на военные цели, Японии пускала в экономику.

Всё это ярко проявилось в 1970-80-х годах, во время японского экономического бума.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.