Правоверный / Политика и экономика / Профиль

Правоверный / Политика и экономика / Профиль

После свержения Муамара Каддафи единственным легитимным лидером Ливии является правоверный мусульманин Мустафа Абдель Джалиль. Его должность звучит так: председатель Переходного национального совета Ливии. В свое время за его голову Каддафи обещал выложить почти полмиллиона долларов. Именно с этим человеком отныне придется иметь дело и Западу, и России, и исламскому миру. Кем он является на самом деле? Дальновидным прагматиком, пытающимся уравновесить традиционный уклад демократическими ценностями? Коллаборационистом, бросившим свою страну под пяту НАТО? Или тайным исламистом, по сравнению с которым Каддафи покажется кротким агнцем?

Восстание сенуситов

Про детство Мустафы Абделя Джалиля, фамилия которого в переводе с арабского означает «Раб Божий», известно мало. Родился наш герой в 1952 году в довольно крупном городе на востоке Ливии — Эль-Бейда в очень религиозной семье. Страна только год как получила независимость от Франции и Великобритании, объявив себя королевством. До военного переворота, в результате которого к власти придет полковник Муамар Каддафи, оставалось еще целых 17 лет…

Первая ливийская революция настигла Мустафу в старших классах школы. В стране тогда правил король Идрис I, внук Великого Сенусийя (Саида Мохаммеда ибн Али ас-Сенуси), основателя так называемого Ордена сенуситов. Эта религиозно-политическая секта ставила своей целью вернуть Северную Африку к «истинному исламу». В общем, эдакий аналог «Талибана» в Афганистане. Члены ордена, кстати, составляли ядро сопротивления итальянской оккупации Ливии, лидером которого был Омар Мухтар. Именно его изображения вкупе с монархическим флагом используют в качестве своих символов нынешние ливийские повстанцы.

Город Эль-Бейда, расположенный в восточной ливийской провинции Киренаика, был не только религиозным и политическим центром свергнутой Каддафи монархии, но и родовой территорией племени абайдат, к которому принадлежит и Мустафа Джалиль. Племена в ливийской политической жизни — фундамент государственности. Всего их в стране, по данным немецких экспертов, насчитывается около 130. Большая часть племен проживает на востоке (город Бенгази, оплот повстанцев, в их числе), контролируя территории основных нефтяных месторождений и нефтеперерабатывающие заводы. А вот на западе и юге страны около столицы Триполи живет всего три племени — собственно, каддафа, к которому принадлежал бывший властитель Ливии, варфалла и маргаха. В конце 60-х они почувствовали себя обделенными при разделе восточной нефти и, захватив власть, сосредоточили денежные потоки в своих руках. Сегодня представителей именно этих племен и принято называть сторонниками Каддафи.

«Западные племена всегда считались опорой Каддафи, а восточные были отлучены от власти, — считает профессор географического института при Университете Майнца, руководитель центра исследований арабского мира Гюнтер Майер. — Очевидно, что восток долгие годы был дискриминирован. Поскольку главные богатства нефтяного сектора были сосредоточены на востоке, а присваивание капиталов шло на западе, вектор гражданской войны проходил с востока на запад, от обездоленных племен к правящим. Известно, что род Каддафи также жил на западе и оказывался главным распорядителем национальных богатств».

При таком раскладе становится понятно, почему Мустафа Абдель Джалиль не мог быть сторонником Каддафи. Или все же мог?

Главный арбитр

После окончания школы Мустафа Джалиль поступает в 1970 году в Ливийский университет в Бенгази на факультет арабского языка и исламских исследований. Однокурсники говорят о нем как о прилежном студенте, который глубоко погружался в выбранные предметы. Есть версия, что характерную отметину на лбу он получил от постоянных молитв — натурально бился головой об пол. Что же касается «лишних» предметов, то на них наш герой времени предпочитал не тратить. Например, Мустафа так и не выучил английский язык, и сегодня на встречи с иностранными эмиссарами ходит с переводчиком.

После вуза его карьера идет по накатанной — без резких взлетов и падений. Наверное, такой и должна быть карьера юриста при режиме Каддафи. В 1975 году ему дают низшую должность помощника секретаря прокурора в родном городе Эль-Бейда. Однако уже через три года способности молодого юриста замечает начальство, и Мустафа становится судьей. На этой должности он работает целых 24 года, до 2002-го, когда получает пост президента апелляционного суда, а вскоре после этого возглавляет городской суд Эль-Бейды. Интересно, что в эти годы он несколько раз выступал в качестве умеренного правозащитника.

На всю страну Мустафа Абдель Джалиль впервые прогремел еще в 1990 году, когда заставил власти выплатить крупную денежную компенсацию бывшему заключенному Фараджу ас-Салеху, проведшему незаслуженно за решеткой 15 лет (Муамар Каддафи, надо сказать, имел обыкновение сажать в тюрьмы своих политических противников под надуманными предлогами). Позже, в 1996 году, Джалиль заступился за бунтовщиков, которые подняли мятеж в трипольской тюрьме Абу Салим, самой жестокой в Ливии. При всем при том оппозиционером нашего героя назвать никак нельзя. Просто Джалиль прагматично встал на сторону реформаторского крыла в правящей элите.

Чем старше становился Муамар Каддафи, тем активнее о необходимости реформ говорил его сын Сейф аль-Ислам, получивший западное образование и имеющий реноме либерала. Сейф убеждал отца в том, что пора улучшить имидж Ливии за рубежом, в частности вступался за политических заключенных. Для этого Каддафи-младшему нужен был свой человек в министерстве юстиции. Тут и пригодился главный судья Эль-Бейды. Во-первых, Мустафа давно заслужил лавры правозащитника. Во-вторых, его, говорят, продвигал кузен жены Муамара Каддафи, выходец из той же Эль-Бейды Джадалла Азуз ат-Тальхи. Опять-таки — дружеский жест соплеменника.

Судя по дипломатическим депешам первого и единственного посла США в Джамахирии Джина Кретца, которые растиражировал WikiLeaks, став министром юстиции, Мустафа Джалиль попал под «крышу» Сейфа аль-Ислама. Будущий революционер отвечал за придание режиму Каддафи «человеческого лица». Прежде чем принять назначение, Джалиль посоветовался со старейшинами своего клана и отказался от положенных ему виллы, служебного автомобиля и колесил по Ливии на личном авто. По рассказам его друзей, дом Мустафы в Эль-Бейде всегда был открыт для просителей.

Популистские очки Джалилю удавалось зарабатывать и на международной арене. Он разрулил скандальную ситуацию с делом болгарских медсестер, которые с 1998 года сидели в ливийской тюрьме якобы за заражение местных детей СПИДом. Верховный суд Ливии несколько раз выносил им смертный приговор, но в конце концов ведомство Джалиля заменило его на пожизненное заключение, а потом и вовсе передало медсестер Болгарии.

Так на чьей же стороне все эти годы играл человек, переигравший самого полковника Каддафи? Выполнял ли он поручения старейшин своего клана, сына Каддафи или самого вождя? Например, как утверждает болгарский журналист Георгий Мирков, пристально следившей за историей с медсестрами, когда адвокаты потерпевших пытались обжаловать смертный приговор, им дважды отказывал в этом не кто иной, как Мустафа Джалиль.

«Представим себе ситуацию, что Сталина вдруг свергают, а во главе демократического движения в СССР встает Берия, — рассуждает президент Института Ближнего Востока Евгений Сатановский. — В чем разница? Те, кто работал с Каддафи, ничем от него не отличались».

То же можно сказать и про Абделя Фатаха Юниса аль-Обейди, который возглавлял при Каддафи министерство нацбезопасности (отвечал за выбивание признаний), считался давним и близким другом полковника, а потом внезапно переквалифицировался в командующего войсками повстанцев. Правда, его недавно убили, причем не сторонники Каддафи, а неназванные представители оппозиции.

Поэтому не исключено, что истории о Мустафе Джалиле правозащитнике придуманы повстанцами для того, чтобы пустить пыль в глаза Западу. Скорее всего, он был лишь исполнителем. Пока его не взял под свою опеку Сейф аль-Ислам, позволить себе открыто выступать против Каддафи Мустафа Джалиль не мог. Считается, что две его попытки уйти в отставку (в 2007 и 2010 годах), тоже были частью политических подковерных игр в верхних эшелонах власти Ливии. Апрельские тезисы

В феврале 2011 года Муамар Каддафи посылает министра юстиции Мустафу Джалиля в Бенгази, чтобы успокоить повстанцев. Однако тот неожиданно переходит на сторону революции — предпочитает не возвращаться в Триполи и организует на месте Переходный национальный совет (ПНС). Естественно, расходятся его пути и с Сейфом аль-Исламом. В условиях накалившейся обстановки каждый из ливийских реформаторов пошел защищать собственный клан.

Когда в соседних Тунисе и Египте революции завершились успехом, восточные ливийские племена решили воспользоваться ситуацией и объединиться против Каддафи. Одновременно иностранные послы давали недвусмысленные сигналы, что Запад в случае чего будет оказывать манифестантам поддержку. Во-первых, появился удобный момент избавиться от полутеррористического режима в Ливии (яркий пример деяний Каддафи — взрыв пассажирского «Боинга» над шотландским городом Локерби). Во-вторых, необходимо было защитить многочисленные месторождения нефти, которые разрабатывали французские и итальянские компании.

Если бы у Мустафы Джалиля не было точных сведений о вмешательстве во внутриливийский конфликт НАТО, выступать против Каддафи, на стороне которого была армия, набранная из представителей лояльных полковнику племен, он вряд ли бы стал. Прикрывшись же западным военно-воздушным щитом, бывший министр юстиции мог попытаться создать коалицию из разношерстной публики, оказавшейся в рядах повстанцев. Иными словами, Мустафе Джалилю предстояло навести мосты между идейными либералами и упертыми исламистами.

«В личном общении это очень сдержанный, корректный человек, который сначала думает, потом говорит, — рассказывает спецпредставитель президента РФ по сотрудничеству со странами Африки Михаил Маргелов. — Но когда он говорит, постоянно подчеркивает свою приверженность именно исламу как в политике, так и в повседневной жизни, и в юриспруденции. Производит чрезвычайно серьезное впечатление, в первую очередь тем, что в отличие от других членов ПНС, с которыми мне доводилось видеться летом этого года в Бенгази, он абсолютно лишен какой бы то ни было революционной фразеологии».

Осторожность Мустафа Джалиль проявляет не зря. По словам ведущего научного сотрудника Института востоковедения РАН и бывшего посла РФ в Ливии Алексея Подцероба, в стране сейчас большим влиянием пользуется Ливийское исламское движение (ЛИД). Так стала называть себя Ливийская исламская боевая группа, внесенная ООН в список связанных с «Аль-Каидой» террористических группировок. Руководитель ЛИД Абд аль-Хаким биль-Хадж воевал в Афганистане. «Он уже потребовал для своей организации половину мест в будущем правительстве, что не может не беспокоить председателя ПНС Мустафу Абделя Джалиля», — говорит Алексей Подцероб.

Кстати, именно Джалиль в 2010 году отпустил из тюрьмы одного из лидеров этой группировки Абдельхакима Бельхаджа, который потом стал воевать на стороне повстанцев. Дальше — больше. Пока в НАТО обсуждают, когда сворачивать военную операцию в Ливии, Мустафа Джалиль под давлением исламистов, которые публично обвиняют его в чрезмерной умеренности и прозападности, молчаливо соглашается с действующими в стране законами шариата.

Как долго такое раздвоение будет продолжаться, неизвестно. С одной стороны, Ливия, будучи втянутой в полноценную гражданскую войну, в отличие от Египта и Туниса имеет все шансы скатиться к «исламской революции» иранского толка. С другой — НАТО не для того тратит миллиарды евро на военную операцию, чтобы впоследствии не поучаствовать в организации власти в Ливии. И наконец, умеренный исламизм, который представляет Мустафа Абдель Джалиль, — это общая тенденция в постреволюционных арабских странах: и в Тунисе, откуда есть пошла «арабская весна», и в Египте. Возможно, и Мустафе Джалилю удастся превратить Ливию в некий аналог Турции, где исламистская партия который год стоит у руля вполне себе светской страны. В этом заслуженному юристу могут помочь две силы — западная коалиция и большая нефть. Но опасность превращения Джамахирии во второй Афган еще сильнее. Для этого есть все: и «Аль-Каида», и гордые бедуинские кланы, и разрушенная экономика. Куда качнется политический маятник, в ту сторону и склонит голову правоверный мусульманин Мустафа Абдель Джалиль. Ибо таково его кредо — поддерживать сильнейшего.

Артем Никитин