1996. ЗАВИСТЬ – ДВИГАТЕЛЬ ПРОГРЕССА

1996. ЗАВИСТЬ – ДВИГАТЕЛЬ ПРОГРЕССА

1996 год. После долгого перерыва в городе появились новостройки – красивые, сложной формы дома, дорогие проекты – сплошь «эксклюзив». В окнах стеклопакеты, за ними угадывается роскошный интерьер, – зависть пришла на смену унынию, а это уже один из двигателей прогресса. Зависть двинула прогресс. Пошли деньги – очнулись от шока строители, пустились вдогонку преуспевающим газовикам и нефтяникам.

На рынках появились «новые русские» марки продовольственных товаров: «Сдобри», «Илья Густов», «Довгань»… Выяснилось, что куйбышевский шоколад лучше любого швейцарского, а пермский майонез лучше своего провансальского первоисточника.

Складные велосипеды «Кама» просто вне конкуренции: итальянские «горные» с наворотами велосипеды в багажнике не помещаются и стоят 3 миллиона! А нашу «Каму» у проходной велозавода можно купить за 250 тысяч. Спрос есть, почему завод загибается – непонятно. Рабочим «Велты» зарплату выдают велосипедами, запчасти они берут сами и несут их к Центральному рынку – торгуют с газетки у трамвайной остановки «Улица Пушкина» и не ждут улучшения судьбы.

Между тем, улучшения следуют одно за другим – поставили единообразные киоски перед рынком, потом отделили китайцев, позже нашли место и навесы для торговцев велосипедами, мотопилами, прочими «железками». Чисто, культурно, безопасно. Обыватель перестал бояться рынка, ворчит только на засилье южан. Раз в год горячие русские парни в зеленых фуражках, в обиде за державу, громят азербайджанцев. Новая традиция. Обыватель их не поддерживает, но и не мешает. Звуковой фон рынка – Наговицын:

Золоткой упала

С неба звезда.

Что, не загадала?

Ну, как всегда!

Инфляция такая, что на калькуляторе не хватает разрядов: трамвай – 1000 руб! Хлеб черный – 2 300, сникерс – 2 500, водка самая плохая – 19 тысяч. Девчонка – продавец мороженого за лето зарабатывает миллион. «Столбовые» секс-труженицы – миллион за неделю (я торчу: номер телефона на фаллосе столба – это концептуально!). Опекуны тружениц и гоп-стопники на работу надевают куртки «пилот», в церковь – длинное черное кашемировое пальто-реглан с поднятым воротником и расстегнутыми поговицами, руки в карманах.

Мужская мода-96: просторные брюки, просторный пиджак, толстое пузо, сытая морда – худые мужчины не котируются. Женская мода – по уровням достатка мужчины. Из аксессуаров хорош пейджер на поясе и сотовый телефон возле уха – встречные от зависти синеют. Но убедительнее всего – квартира в тихом центре, «евроремонт», особняк с башенками в пригороде – краснокирпичная «готика». Специалисты плюются: «винегрет» – а не готика, нету стиля, нету!

У детей – мода на резиновых червей, пауков, гигантских мух и прочую нечисть. Трогательная любовь малышни к скорпионам пародирует нашу любовь к плюшевым мишкам. Нынешние дети спят со скорпионами! Хороший подарок ребенку – очки с черепами на стеклах.

По телеку гоняют самую настоящую порнушку в 3 часа ночи – «Эросфера»: немецкие курц-фильмы, американские стриптиз-шоу, наш отечественный «Декамерон» с Джигарханяном – вообще умора. Зря это безобразие прекратили. Хотя моя любимая передача была тогда, как и сейчас, – «Пока все дома», семейно развлекательная, с «народным очумельцем» и «зверьём-моём». Хорошо воскресным утром посмотреть на них вполглаза, забравшись всей семьей в одну постель и лениво предвкушая длинный праздный воскресный день… Потом – «Каламбур», «Армейский магазин», комический сериал «Зеленые поля» («Green Acres») – до вечера можно не вставать с постели.

Из Германии к нам в Пермь прибыли полторы сотни бывших в употреблении автобусов «МАN» – пошли по маршрутам прямо с немецкой рекламой на бортах. На сиденьях велюр, классно так.

В начале мая 1996 года я видел Патриарха Алексия на выходе из драмтеатра. В конце мая – кортеж Ельцина на улице Ленина и головастиков на крышах окрестных домов – его охрану.

В июне приезжала группа «Uriah Heep», короли рока выступали в пермском «Молоте», как простой «Чайф». Было грустно и весело, и не верилось, что это – они, те самые, а вот это – мы, и нам уже за сорок, и все главное у нас позади, и можно больше не выёживаться – но все равно будем… «Из э ливен», короче.

Веры всё нет, зато любви навалом, и Надежды прибавляются: была одна – Бабкина, теперь вторая – Кадышева с ансамблем «Золотое кольцо». Коммерческий «рашен поп-фолк»:

Напилася я пьяна,

Не дойду я до дому.

Довела меня тропка дальняя

До вишневого сада.

И «Балаган лимитед» в кокошниках и сарафанах мини:

Ты скажи, ты скажи,

Чё те надо, чё те надо –

Я те дам, я те дам,

Чё ты хошь.

Где «лимитед», там и «интернешнл» – «Иванушки»: «Люди как тучи», «Тополиный пух, жара, июль!». Заработала сетевая радиостанция «Европа-Плюс», раскрутка музыки для молодежи по московскому формату. Вошла в моду болтовня диджея с радиослушателями по телефону на уровне: «Ну чё, типа – как жизнь?», интерактивные игры. Для хорошо сохранившихся советских радиослушательниц льет масло на сердце песня «Ах, какая женщина…». Мне б такую, гм. Мелодия года – «Макарена».

В саду Горького – первый Международный фестиваль снежной скульптуры. В числе участников были мексиканцы! Мексика – это ведь где-то на экваторе? Откуда они знают про снег? А один из наших выстрогал из снега портрет Игоря Талькова и получил от хмельного гуляки вопрос по существу: «Это кто? Александр Невский?». Художника обидит всякий.