Личина и следствие

Личина и следствие

На правах рекламы

Диабет, язва, холецестит и прочие болезни органов пищеварения  www.eledia.ru

Автор: Вадим Тактаров, Елизавета Маетная

Следственный комитет отделили от прокуратуры. Но работать следователи пока будут по-прежнему – для статистики

Московский бухгалтер Алексей Самсонов 17 декабря возвращался домой после корпоративной вечеринки — по безлюдному перрону Ярославского вокзала. «Я бежал на электричку, — вспоминает Алексей, — как вдруг сзади на меня набросились трое, сбили с ног, скрутили руки и затащили в машину». В ОВД ему объяснили: задержан за нарушение общественного порядка — справлял малую нужду. Утром мелкое правонарушение превратилось в уголовное дело об оскорблении представителей власти (ст. 319 УК). Сержант Люляев написал в заявлении: «Публичное оскорбление выражалось в оскорблении меня нецензурными словами “вы мусора пид…”, “козлы еб…”, “всех вас уволю из еб…мусарни через мои связи”». Свидетелями стали сами милиционеры и три постоянные обитательницы вокзала.

Через несколько дней дело передали на утверждение к прокурору, а потом в суд. Приговор — штраф 20 000 рублей. Адвокат Самсонова Евгений Черноусов объясняет: просто это выгодное дело — милиционер, следователь, прокурор, все они пополнили свою служебную статистику раскрытым преступлением. Теперь Самсонов пытается доказать, что дело было сфабриковано.

В некоторых районах Москвы таких дел в следственных комитетах — об оскорблении сотрудников милиции — больше 60%, рассказывает высокопоставленный сотрудник ведомства. По данным Мосгорсуда, в 2009 году суды рассмотрели 1200 таких уголовных дел. Все очень просто: «Эти дела возбуждаются для отчетности, а штраф иногда оплачивают за осужденных сами сотрудники милиции», — говорит адвокат Черноусов. А один из следователей подтверждает: во многих уголовных делах фигурируют одни и те же обвиняемые, свидетели и потерпевшие, и никто на это не обращает внимания.

Принято было считать, что это именно в МВД вовсю работает пресловутая палочная система — возбуждение уголовных дел только ради статистики. Оказывается, то же самое происходит в следственном комитете.

Две недели назад СКП расформировали, выделив следствие из прокуратуры в отдельное ведомство. Глава СКП Александр Бастрыкин даже не пересаживался из одного кресла в другое — его просто переутвердили главой Следственного комитета России, и все. Перегородку между прокурорами и следователями вроде как построили, но систему отчетности не поменяли. Особых реформаций в сфере оценки работы следователя не предвидится, комментирует правозащитник Александр Назаров. Это следует и из закона о Следственном комитете, который есть в распоряжении Newsweek: палочная система на месте, о прокурорском контроле — вообще ни слова.

Жаловаться на следователей закон предлагает в сам Следственный комитет, оставляя, впрочем, возможность обжаловать его решение в суде. «Контролировать следователей некому, — говорит советник Конституционного суда Тамара Морщакова. — УПК лишил прокуроров права надзирать за следствием, и это приводит к беспрецедентным нарушениям закона». Пытки, добыча признаний, подсадки в камеру. Следственный комитет создавали, чтобы разорвать пуповину между следствием и прокуратурой, а прокуроры по-прежнему поддерживают самые бредовые обвинения, добавляет адвокат Юрий Костанов.

СДЕЛАТЬ ИЗ МУХИ СЛОНА

Ради статистики следователи готовы на все. Летом прошлого года оперативная группа УФСКН по Волгоградской области задержала самую крупную партию наркотиков в России — более полутонны марихуаны. Руководил операцией капитан Игорь Буткевич. Через месяц поехали арестовывать крупного наркодилера, который уже несколько месяцев был в розыске. На него как две капли воды оказался похож сотрудник больницы Артур Ноженков. Ноженкова скрутили, надели наручники. Потом разобрались, извинились. Внутренняя проверка показала: все было в рамках закона.

А потом об этом узнали следователи СК при прокуратуре по Волгоградской области. «Следователь так и сказала: нужна раскрываемость по 286-й, — возмущается адвокат Буткевича Владимир Хроменко. — Вот они и раздули из мухи слона. Ноженков даже не показал на Буткевича, а его, оперативника с 20-летним стажем, сразу арестовали». 286-я статья — это превышение должностных полномочий. Приговор — три года. Буткевича лишили звания и пенсии, а жену с маленьким ребенком выкинули из служебной квартиры. И это офицер спецслужбы, говорит Хроменко, а как они тогда обращаются с простыми гражданами?

У экономиста Кирилла Щиборща было психическое заболевание. Чтобы помочь ему, родители сами вызвали психиатров, а те — ОМОН. Не дожидаясь врачей, они вошли в квартиру. Кирилл испугался и убежал от них на балкон. Оттуда его вынесли в коме. Он умер, не приходя в сознание. Расследованием занимался Следственный комитет — за четыре года сменилось больше 20-ти следователей, дело прекращали десять раз, сейчас его в приоритетном порядке будет рассматривать Европейский суд по правам человека. Ребята выполняли свою работу, сказали потом матери Кирилла следователи. У нее другая версия: у одного из омоновцев нашелся высокопоставленный родственник в правоохранительных структурах, и дело встало.

Уголовные дела о превышении власти со стороны сотрудников милиции и ФСКН считаются чуть ли не самыми сложными — трудно доказывать. Да, трудно, особенно следователям, работающим на низовом уровне, подтверждает правозащитник Назаров, но причина вот в чем: «Еще вчера они работали в составе одной следственно-оперативной группы, а сегодня следователь должен проводить по этому сотруднику проверку и возбуждать дело». Наталья Таубина из «Общественного вердикта» считает, что такие уголовные дела должны расследовать специальные следственные подразделения, никак не связанные с МВД. Судя по новому законопроекту, таких подразделений не будет.

В отличие от законопроекта о полиции, где о социальных гарантиях сотрудникам нет ни слова, в законе о Следственном комитете все это прописано до мелочей. Предусмотрены доплаты за выслугу, сложность, специальное звание. Впрочем, три года назад в новый Следственный комитет при прокуратуре следователей тоже заманивали золотыми горами. «Даже начинающим обещали зарплату около 60 000 рублей, новейшую оргтехнику, отдельные кабинеты и прочие блага», — вспоминает один из руководителей московского следствия. Сейчас рядовой следователь в Москве получает чуть более 20 000 рублей. Большинство подразделений СКР по-прежнему размещаются в зданиях прокуратур, а современная оргтехника так и осталась для следователей мечтой.

ВСЕ ИДЕТ ПО ПЛАНУ

О грядущих переменах следователям стало известно еще в середине лета. Сказали, что будет реорганизация, а на все вопросы отвечали, что надо ждать, рассказывает уже бывший руководитель следственного отдела одного из районов Москвы. Устав от неопределенности, люди потянулись на выход. Некоторые вернулись в прокуратуру, посчитав, что от реформ она только выиграет. Другие ушли совсем.

Оставшимся неспокойно, и они готовы последовать примеру коллег. «Если с нас по-прежнему будут требовать план, все останется по-прежнему, но так работать невозможно», — говорит сотрудник СКР. По данным Newsweek, за последние восемь месяцев московские следователи уже «задолжали» почти 400 уголовных дел — в прошлом году за аналогичный период было возбуждено на 400 дел больше. «Я при всем желании не смогу увеличить в своем районе количество убийств и изнасилований, чтобы возбудить больше дел», — жалуется глава одного из районных подразделений.

Вот и приходится выкручиваться. Чтобы сделать план, следователи вместо трудоемких убийств занимаются криминальной мелочевкой. Это ст. 146 («Нарушение авторских прав»), ст. 291 («Дача взятки должностному лицу») и ст. 319 («Оскорбление представителя власти»). Жертвы — продавцы пиратских дисков, водители, мелкие торговцы и гастарбайтеры, алкоголики и бомжи. Эти преступления популярны — их легко раскрывать и расследовать. Но в этом году 146-ю статью передали из СКП в МВД, и сотрудникам Следственного комитета стало сложнее выполнять план.

Палочная система привела к тому, что следователи фактически лишились процессуальной независимости от оперативников и надзирающих прокуроров. Ни с теми, ни с другими им ссориться нельзя: милиционеры поставляют оперативные материалы, по которым возбуждаются дела, а прокуроры их визируют перед отправкой в суд. «Просто так ничего в жизни не бывает, за каждую услугу надо будет рассчитаться», — объясняет один из следователей. В качестве ответной услуги их могут попросить сфабриковать или переквалифицировать уголовное дело. Следователи вынуждены идти навстречу.

ОПРАВДАЛ – ВИНОВАТ

Следователи отдают предпочтения легким преступлениям и по той причине, что заниматься серьезными делами некому. Один из кадровиков ведомства признался Newsweek, что 60% следователей Москвы имеют стаж до одного года, каждый пятый — до двух лет. «Кадровый голод в следствии огромный, текучка ужасна, а само следствие находится на пещерном уровне, — жалуется он. — Опыт приходит только при расследовании трудных дел, но с нынешней палочной системой это нереально». В законопроекте написано, что на должность следователя могут взять и третьекурсника. «Раньше такое не могло присниться даже в страшном сне, — говорит адвокат Костанов. — Чтобы в следствие попал стажером пятикурсник, требовалось личное распоряжение генерального прокурора».

Перемен к лучшему в ближайшее время ждать не стоит, уверены все эксперты, опрошенные Newsweek. Одного этого закона будет недостаточно, соглашается депутат Михаил Гришанков: «Будут внесены поправки почти в 30 различных законов, — говорит он. — И первым делом в УПК вернется прокурорский контроль». Но главное, что надо делать сегодня прокурору — не столько вмешиваться в следствие, сколько прекратить поддерживать в суде обвинения по сырым делам, уверен адвокат Руслан Коблев. «Сейчас прокуроры берут абсолютно любые дела и вмешиваются в ход следствия, только когда речь идет о политически мотивированных делах, — поясняет он. — Например, по делу Сторчака или Бульбова. Вот если бы они с этим контролем опустились на районный уровень — это была бы реформа».

СКП отличался тем, что в большинстве случаев работал по заказу сверху, согласна адвокат Ольга Дворянчикова, у них материалы, которых хватит, чтобы возбудить уголовное дело на любого более или менее значимого чиновника. Экс-глава главного следственного управления СКП Дмитрий Довгий, осужденный за взятку на девять лет, еще два года назад признавался, что возбуждал дела по указанию сверху без достаточных на то оснований.

Суд, следователь и прокурор по-прежнему работают в одной команде, соглашается адвокат Дмитрий Аграновский, и в ближайшее время вряд ли что-то изменится. Надо иначе оценивать эффективность, настаивает Морщакова: «Прекращение дела по объективным обстоятельствам должно считаться не негативом, а нормальным результатом в процессуальной деятельности». И тогда можно будет закрывать неправомерно возбужденные дела и, наоборот, возбуждать дела, не опасаясь, что они не дойдут до суда. А суды перестанут работать по схеме «Оправдал — виноват». 

США

В США существуют органы дознания и предварительного следствия трех уровней – федеральные, уровня штата и местные. Они независимы друг от друга. На федеральном уровне следствие ведут около 40 ведомств, главное – Министерство юстиции, возглавляемое Генпрокурором. Ему подчинены ведомства федеральных прокуроров в 94 судебных округах США. Кроме них, дела федеральной юрисдикции ведут ФБР, служба иммиграции, управление по борьбе с наркотиками, секретная служба и т.д. На уровне штата основная работа ложится на управления полиции или шерифов и на ведомства прокуроров. Службы окружных прокуроров ведут собственное следствие по серьезным делам – убийство с отягчающими обстоятельствами, коррупция, мошенничество и др.

ФРАНЦИЯ

Уголовно-процессуальное право Франции сложилось на базе Кодекса Наполеона 1808 года. Дознание проводится под руководством прокурора полицейскими, офицерами судебной полиции, иногда полевыми охранниками, лесными сторожами, другими чиновниками. Это розыскная деятельность, цель которой – установить событие преступления и лицо, его совершившее. Выяснение виновности конкретного лица уже задача предварительного следствия. Судебный следователь не зависит в своем расследовании от прокурора, хотя и действует в рамках его иска. Закончив дело, следователь передает его прокурору для одобрения. После этого следователь вправе прекратить полностью или частично дело, если оно необоснованно, или направить его в обвинительную камеру – она есть при каждом трибунале, состоит из трех человек и осуществляет надзор за деятельностью судебной полиции и судебного следователя.

КАЗАХСТАН

В 1995 году в Казахстане появился Государственный следственный комитет (ГСК), которому передали функции следствия и штат из всех силовых ведомств. ГСК должен был вести все категории уголовных дел и обеспечить независимость следователей от местных органов власти. В рамках той реформы у прокуратуры остались только надзорные функции. Эксперимент признали неудачным: он породил разобщенность правоохранительных органов, частично разрушил систему следствия, снизил эффективность работы. Спустя два года после реформы ГСК был расформирован, и взамен в МВД был создан Следственный департамент. Следственные функции получили Комитет национальной безопасности и Агентство финансовой полиции. С 2001 началось возвращение следственных функций прокуратуре.