На краю поля

На краю поля

Елена Борисова

Павел Быков

Кагорлицкая Татьяна

Ирина Кириченко

Вера Краснова

Лилия Москаленко

Опора исключительно на рационалистические модели ведет в тупик. Нахождение нового баланса между светским и религиозным должно помочь создать более гармоничное общество

Почему мы решили посвятить наш новогодний номер теме, которую условно назвали «постсекулярный мир», а если говорить точнее — явно наметившейся тенденции к все возрастающему влиянию религии и религиозных институтов на общественную жизнь в России и в мире в целом?

Наверное, потому, что это, быть может, самое главное, что происходит сегодня со всеми нами. Именно от того, как будет проходить этот процесс, во многом и зависит будущее мира — то, как он выйдет из весьма непростого состояния, в котором находится сегодня.

Мир переживает одновременно целый ряд кризисов, имеющих фундаментальные причины. Прежде всего это, безусловно, кризис позитивизма. Кризис мировоззренческой платформы, заложенной Просвещением. Кризис представления о том, что социальный и технический прогресс может сделать человека счастливым. Конечно, за два с лишним века человечество добилось многого. Повседневная жизнь существенно наладилась, а нравы смягчились. Однако новый быт нисколько не приблизил человека к ответу на главные вопросы: как и для чего жить? — скорее даже обострил их, поскольку на фоне налаженной жизни отсутствие ответов стало особенно вопиющим.

Вершиной позитивистского подхода к жизни был советский проект, но он рухнул (отчасти как раз по причине невыполненных повышенных мировоззренческих обязательств) и своим падением открыл дорогу к пересмотру всей позитивистской программы. До поры до времени этот начавшийся пересмотр маскировался победными реляциями неолибералов, расценивших крах СССР как победу их варианта движения к светлому будущему (ну чем, скажите, пресловутый «конец истории» отличается от «победы коммунизма»?). Однако шаг за шагом (из наиболее ярких точек можно назвать теракты 11 сентября и начало глобального финансового кризиса) становилось понятно, что, формально победив, западный проект проиграл. И от всего позитивистского проекта осталось одно общество потребления — и предельно упрощенно понимаемая демократизация как якобы прямой путь к построению такого общества.

Экономический же кризис показал, что даже и общество потребления в его глобальном варианте не может быть построено. И дело тут не только, а возможно, и не столько в широко обсуждаемой ограниченности ресурсов и экологических пределах, но и в том, что при движении в эту сторону эрозии начинает подвергаться сам человек. В свое время советский проект провалился во многом оттого, что предъявлял повышенные (кто-то скажет завышенные) требования к человеку, к его рациональности, к рациональному альтруизму. Но обычный советский человек оказался куда менее сильным — не соответствующим высоким критериям «Морального кодекса строителя коммунизма». Исторический груз СССР, со всеми его внутренними противоречиями, оказался слишком тяжел. Но и неолиберальные требования к человеку не соответствуют его возможностям. Человек не может в разных ситуациях вести себя исключительно как рациональное экономическое, политическое и социальное животное. Навязываемые подобными концепциями модели поведения разрушают в человеке человеческое — а без человеческого начинает рушиться и сам капитализм. Ведь в основе его лежит не просто следование жесткой трудовой этике, но и религиозно обоснованный дух предпринимательства. А идеальное общество потребления, которое сегодня нам всем предлагается, лишено и того и другого. На авансцену выходит разогретая потребительским ажиотажем алчность, и свобода предпринимательства оборачивается грандиозными махинациями на финансовых рынках.

Сергей Бекренев: «Однажды я понял, что для современного человека нет различия между истиной и реальностью. Реальность можно познавать, обладая пятью всем известными органами чувств. Но чтобы постичь истину этого недостаточно»

Фото: Александр Иванюк

Исключительно научный подход к реальности, а также навязываемые таким подходом рамки рациональности слишком жестки для реального человека. Но это не означает, что мы должны вовсе отказаться от рациональности и от всего того, что было достигнуто в ходе прогресса за последние двести-триста лет. Нужен новый баланс, нужно вернуть человеку возможность познавать и преобразовывать мир, опираясь не только на знания, но и на веру. Лишь так можно получить более гармоничного человека и более гармоничное общество. Так что нынешнее движение в сторону повышения роли религии вполне закономерно. Да, оно не приобрело еще четких очертаний, поэтому и точных ответов на вопрос, как именно должен выглядеть этот новый баланс, мы дать пока не можем.

Чтобы нащупать какие-то основные линии этого движения, мы встретились с девятью российскими предпринимателями, которые согласились поговорить с нами на весьма чувствительные темы — как и почему они пришли к вере в Бога и как это влияет на их жизнь и предпринимательскую деятельность. Мы решили побеседовать именно с бизнесменами по двум причинам. Во-первых, потому, что при разной степени воцерковленности они остаются прихожанами (не священнослужителями), то есть смотрят на происходящее с того же самого места, что и большинство из нас. Во-вторых, при этом их отличает активная жизненная позиция, а в силу занятия бизнесом они повседневно вовлечены в самые разнообразные аспекты российской общественной жизни. И именно потому, что они постоянно вынуждены работать с реальностью, их мнения о роли религии и церкви в современной жизни для нас наиболее интересны.

Выбор

Путь к вере в Бога у наших героев оказался очень разный, и это важно, поскольку означает, что мы поговорили с православными разных генераций, то есть наша выборка в достаточной степени репрезентативна.

Кто-то из них пришел в церковь через науку. «К вере я пришел уже непосредственно через свои научные исследования, когда стало понятно, что упираешься в некую стену и дальше уже двигаться без этого совершенно невозможно. Тема моей докторской, которую я, к сожалению, не доработал, — “Структурная динамика систем”. И там возник ряд принципиальных вопросов о пространстве и времени. Здесь мне пришлось эту работу завершить. Но через это мне стало понятно, что без Творца, без Создателя всего сущего мир не мог возникнуть и не может существовать», — вспоминает Валерий Бочаров , генеральный директор НП «Национальная лига содействия оценочной, экспертной, аудиторской и консалтинговой деятельности».

Валерий Бочаров: «К вере я пришел уже непосредственно через свои научные исследования. Когда стало понятно, что упираешься в некую стену и дальше уже двигаться без этого совершенно невозможно»

Фото: Алексей Майшев

Кто-то, как президент компании «Европейская юридическая служба» Сергей Бекренев , будучи крещен в младенчестве, осознанно поверил позже. «Не помню, когда точно это произошло, но однажды я понял, что для современного человека нет различия между истиной и реальностью. Реальность можно познавать, обладая пятью всем известными органами чувств. Но чтобы постичь истину, этого недостаточно, — рассказывает Сергей Бекренев. — Не знаю, как назвать это шестое чувство, но я тонко чувствую это с рождения. А отрицать его наличие значит уподобляться слепым или глухим, отрицающим видимый или слышимый мир».

Для кого-то все изменилось фактически мгновенно. «Я не понимал, что такое церковь, не задумывался над тем, что такое вера, и даже над тем, что такое Бог. В 2003 году я поехал на Святую землю в составе делегации. Приехал я туда туристом, а вернулся человеком, который переосмыслил все происходящее. Был один яркий момент: в храме Воскресения есть плита миропомазания, я посмотрел, как люди становятся на колени, прикладываются к ней, и сделал так же. А поднялся уже другим человеком. Вот так у меня все произошло», — делится владелец торговой площадки «Фабрикант.ру» Сергей Габестро .

Кто-то же шел к вере постепенно, еще в те времена, когда за это можно было и пострадать. «Это было теперь уже в далеком 1981 году. Трудно сказать, что послужило причиной. Размышления об устройстве мира, чтение философской литературы, живопись и поэзия — все вместе привело к принятию решения. Помогли друзья-христиане. Они направили меня в то русло, в котором моя жизненная лодка плывет до сих пор, — в русло Русской православной церкви, — вспоминает Георгий Гупало , генеральный директор и главный редактор издательства “Даръ”, специализирующегося на издании православной литературы. — В те годы нельзя было прийти в храм и купить даже Евангелие или Молитвослов. Нужно было написать заявление на имя старосты, указав место жительства и место учебы или работы. В половине храмов старосты были работниками одной организации из трех букв. В другой половине — обязаны были сообщать и сообщали. На следующий день сигнал поступал в комсомольскую ячейку по месту учебы — и прощай, красный диплом. Одним словом, об официальной покупке Молитвослова на приходе не могло быть и речи. Поэтому мои друзья-христиане совершили маленький подвиг: они купили за три копейки блокнот и переписали утренние, вечерние молитвы и правило ко святому Причащению с последованием. Те, кто знает объем всех этих молитв, поймут, что это был за поступок. Молитвослов тот до сих пор храню как одну из главных святынь».

Сергей Габестро: «Верующий человек вообще не будет заниматься бизнесом ради денег. Если миссии нет, то все бессмысленно, это пустая трата времени. А праведных миссий может быть масса, стоит посмотреть на наш несовершенный мир»

Фото: Алексей Майшев

Кто-то настаивает на исключительной осознанности своего выбора. «Человек приходит к вере не потому, что чего-то не хватает. Это его осознанный нравственный выбор. Хотя меня и крестили в очень раннем детстве, я не приверженец какой-то конкретной религии, мне близок экуменизм. Вера для меня — внутренняя шкала ценностей. Человек должен выбрать эти ценности и нести ответственность за нравственный выбор», — говорит генеральный директор компании «2Т-Инжиниринг» Игорь Табачук. А для кого-то до сих пор загадка, как это было. «Это произошло в 2000 году, мне было тридцать лет. Я не могу это ни проанализировать, ни объяснить. Это случилось непонятным для меня образом. Просто так проснулся и понимаю: больше не хочу и не могу жить так, как жил раньше. И пытался понять почему. Потом зашел в церковь и остался, — говорит Родион Мамонтов , владелец бутиков Le Form. — Я ехал то ли на велосипеде, то ли еще на каком-то виде транспорта мимо храма. Познакомился с батюшкой, разговорился, зашел в храм — и стал ходить».

Будьте как пчелы

Что представляется самым интересным и важным из рассказанного нашими собеседниками? Пожалуй, то, насколько непредвзято они оценивают происходящее сегодня в РПЦ и вокруг нее. Отсутствуют штампы, есть ощущение сложности процессов. 2012 год оказался весьма непростым для церкви, и это делает оценки предпринимателей тем более ценными с точки зрения того, чтобы понять, по какому именно пути будет двигаться Россия в постсекулярном мире.

«Конечно, определенные отходы от веры у меня были. Последние сомнения появились в связи с событиями вокруг РПЦ, активно тиражируемыми СМИ: с часами патриарха, с Pussy Riot. Но мне посчастливилось говорить на эту тему с владыкой Климентом, архиепископом Калужским. Он сказал: все, что дается нам в жизни, необходимо для укрепления веры. Господь нас испытывает — и в жизни, и в бизнесе. Конфликты вокруг церкви, по его словам, даются нам именно как испытание, — рассказывает генеральный директор ООО “Техно Лайн” Александр Рохман . — Я спросил у владыки про часы патриарха. Он в ответ рассказал мне притчу о божьей коровке на краю поля. К ней прилетела муха и сказала, что на поле полным-полно отходов. Потом прилетела пчела и сказала, что на поле множество цветов и она запаслась нектаром. Будьте не как мухи, но будьте как пчелы, — сказал владыка, — они трудолюбивы, несут добро. Все, что происходит в нашей жизни, — это испытание. Этим и руководствуюсь, по крайней мере стараюсь. Если концентрироваться только на идее комфорта — неважно, материального ли, душевного ли, — превратишься в овощ».

Георгий Гупало: «За что я люблю свою церковь — она невероятно многогранна и в ней столько всего несочетаемого пребывает в странной гармонии, что даже одной жизни не хватит, чтобы ответить на вопрос, почему она вообще до сих пор существует со всеми своими противоречиями»

Фото: Алексей Майшев

Или вот, например, точка зрения председателя комитета Совета федерации по конституционному законодательству, правовым и судебным вопросам, развитию гражданского общества, бывшего президента «Норильского никеля» Андрея Клишаса на то, как должны строиться отношения церкви и государства. «К сожалению, часто люди не понимают, что делают. Например, некоторые политики стали предлагать: давайте создадим некие религиозные кодексы. Но у нас церковь все-таки отделена от государства. Знаете, вот я человек, который близок к церкви, но я четко понимаю, что, как только церковь будет сращиваться с государством, это приведет к беде. Это было одной из причин того, что в двадцатом веке церковь в России претерпела столько гонений и унижений, потому что царская администрация, которая действительно была далека от интересов людей, и церковная администрация ничем не отличались друг от друга в глазах населения. То есть в царской России люди воспринимали епископа как элемент государственного управления, как чиновника, — говорит Андрей Клишас. — Считаю, что у нас церковь наилучшим образом может развиваться тогда, когда она является абсолютно самостоятельным институтом. У нас есть достаточное количество архиереев, есть органы церковного управления, есть Устав Русской православной церкви, есть Синод и есть патриарх. И так, как они считают нужным управлять церковью, так пусть и управляют. Церковь должна жить в рамках тех законов, которые принимает государство, но быть самостоятельной. Поэтому, например, когда меня спрашивают, сказывается ли на моей деятельности как члена парламента то, что я православный, я отвечаю: да, сказывается. Я всячески стараюсь оберегать церковь от государственного влияния. Так же, впрочем, как и оберегать государство от вторжения церкви. Потому что есть силы, которые иногда из добрых побуждений, а иногда и не очень добрых пытаются с церковной стороны управлять теми процессами в обществе, куда церковь вмешиваться не должна. Исходя из своих религиозных взглядов я считаю, что необходимо очень четко проводить и дальше этот важнейший институциональный принцип — отделение церкви от государства. Это на пользу и церкви, и государству».

Андрей Клишас: «Я человек, который близок к церкви, но я четко понимаю, что, как только церковь будет сращиваться с государством, это приведет к беде. У нас церковь наилучшим образом может развиваться тогда, когда она является абсолютно самостоятельным институтом»

Фото: Александр Иванюк

При этом православные предприниматели очень хорошо понимают, что при всей неидеальности РПЦ как социального института ее необходимо защищать. Вот мнение Родиона Мамонтова по поводу нападок на церковь в 2012 году: «Это можно сравнить с тем, как если бы группа людей, которая хочет как можно быстрее ухудшить здоровье наших с вами соотечественников до самого последнего состояния, начала бы такую атаку против врачей. Мол, вот эти врачи деньги требуют, а ездят на “мерседесах”, часы золотые, а мы все тут больные. Так можно кого угодно охаять. Конечно, мы можем только догадываться и расследования всякие проводить, какими целями руководствуются критики церкви. Но что касается меня лично, то, чем бы эти люди ни руководствовались, я знаю ту пользу, которую я получаю от своей веры, и знаю, что церковь — необходимый институт для ее поддержания, что она просто необходима. А то, что в церкви есть люди разные (церковь — это же не только священнослужители, это и рядовые граждане, прихожане) — да, всякие люди есть. Как и везде».

То есть современный предпри-ниматель-православный далек от радикализма. Он позитивен, видит в церкви ценность и ценит свой выбор — свободный выбор — в пользу православия. Поэтому и отношения, например, к введению в школе предмета «Основы православной культуры» у них сложное. Вот еще слова Андрея Клишаса: «Знаю многих представителей духовенства, сталкивался с батюшками, которые говорили мне, что они ни за что своих детей на этот предмет не пустят. Потому что, когда Марьиванна, которая вела обществоведение, обществознание или ОБЖ (а есть и более экзотические варианты), вдруг начинает вести “Основы православной культуры”, получается нехорошо. Получается так, что ребенок из религиозной семьи приходит из школы домой и рассказывает родителям такое, что их первое желание — оградить его от нового предмета. Поэтому, конечно же, я всецело за то, чтобы детям преподавать основы духовной и нравственной жизни, — это важная составляющая нашего исторического и культурного развития, но делать это нужно грамотно и учителей готовить. А бежать впереди паровоза здесь может быть очень опасно».

Родион Мамонтов: «Нас разные вещи понемногу объединяют, но мы все равно разрознены. А в церкви мы едины в главном, то есть мы все разные, уникальные, но мы едины в целом: мы целостный организм»

Фото: Андрей Руссков

Так что среди предпринимателей-православных распространен весьма мудрый подход, который можно сформулировать так: церковь должна идти к людям, разговаривать с детьми в школе, идти в социальные учреждения, но самая главная ее задача — собственно молитва. Церковь не социальное, не благотворительное и не образовательное учреждение. Это учреждение, задача которого — молиться Богу, и за людей, и за страну. И крайне важно, что утвердился взгляд на церковь как на духовный институт. Это значит, что заявленная цель — дать человеку веру как еще один способ познания мира — достижима. Что у нас есть хорошие шансы выстроить в России сбалансированное общество.

Иначе нельзя

В пользу именно такого — позитивного — сценария говорит и тот факт, что наши собеседники рассматривают свою предпринимательскую деятельность как своего рода миссию, а вера в Бога помогает им следовать избранным путем. То есть речь идет о людях, которые не отделяют свою работу от веры. Причем в стране формируются сообщества предпринимателей-единомышленников.

«Вначале зарабатываешь деньги, а потом хочется улучшить жизнь вокруг себя. Сделать лучше жизнь людей, которые живут рядом. Наверное, у всех предпринимателей рано или поздно такой период наступает. Потому что не хочешь мириться с какими-то вещами, которые происходят не так, как должны происходить. И хочется что-то подкрутить, что-то улучшить, кому-то помочь — настолько, насколько позволяют финансы. Поэтому начинающие предприниматели, жертвующие небольшие деньги на благотворительность, встают вровень с крупными, в масштабах своего бизнеса мелкий бизнес, наверное, тратит даже больше, — рассказывает екатеринбургский предприниматель Игорь Черноголов , президент ГК “Пенетрон-Россия”. — У нас в городе есть Общество Николая Чудотворца, там люди разных профессий объединены — и бизнесмены в том числе. Возрождают Симеонову тропу, помогают в Верхотурье. Впрочем, есть разные сообщества, не только православные. Раньше, когда я был просто меценатом, говорил, что мы выполняем роль государства, которое, мол, должно заботиться о малоимущих. А сейчас я думаю, что надо, наоборот, быть благодарным людям, принимающим от тебя пожертвование. Я им благодарен за то, что могу помочь в чем-то. Понятно, что я не всем могу помочь, но кому-то — да, и делаю это с удовольствием».

Игорь Табачук: «Когда человек с экрана декларирует одно, а сам живет совершенно по-другому, возникает мощная основа для недоверия. На этом сегодня спекулируют всевозможные секты, которые своими учениями объясняют несправедливость происходящего вокруг»

Фото: Алексей Майшев

Следование же религиозным принципам удивительным образом трансформирует бизнес-среду — это отмечали почти все наши собеседники. «В какой-то момент я оглянулся назад и увидел, что на моем пути в разное время появлялись люди, направлявшие меня, укрепляя веру. Когда я понял это, я стал лучше разбираться в людях, я их видеть начал сердцем, что ли. Наверное, точнее не скажешь. Примерно в то время и зародился проект “Европейская юридическая служба”. Если раньше я был ориентирован на рост личного благосостояния, то тогда я остро ощутил, собственно, с чем жил всегда, не понимая этого, я почувствовал желание стать полезным обществу, приносить добро людям, сеять мир в обществе», — рассказывает Сергей Бекренев.

«Определенные принципы, которые ты исповедуешь, безусловно, ограничивают маневр в бизнес-среде. То, что могут себе позволить другие, мы себе позволить не можем, несмотря на то что финансовые потери при этом неизбежны. Но от этого в целом хуже не становится, даже наоборот. И я просто вижу, что у нас вокруг среда потихонечку формируется из тех людей, которые так или иначе либо близки к вере, либо уже воцерковленные люди, — говорит Валерий Бочаров. — Истинная вера очищает и укрепляет дух, она дает спокойствие, правильную реакцию и уверенность в будущем. Настоящий верующий человек никаких криминальных и просто критических действий по отношению к самому себе или к своему ближнему никогда не предпримет. У него это словно выжигается изнутри, оно не приживается. Поэтому чем больше таких людей, тем меньше проблем. Меньше надо было бы создавать законодательных актов. Потому что в любом деле, будь то бизнес, политика, общественная деятельность, да и та же самая журналистика, главное — это люди. Они все решают и все определяют».

Игорь Черноголов: «Вначале зарабатываешь деньги, а потом хочется улучшить жизнь вокруг себя. Сделать лучше жизнь людей, которые живут рядом. Наверное, у всех предпринимателей рано или поздно такой период наступает. Потому что не хочется мириться с какими-то вещами, которые происходят не так, как должны происходить в жизни»

Фото: Russian Look

Вполне распространена и точка зрения на предпринимательство как на нечто большее, чем просто бизнес. «Бизнес для многих православных является необходимостью, но нужно найти такую цель, такую миссию, которая оправдывала бы его существование. Если такой миссии нет — то все бессмысленно, это пустая трата времени. Уверен, что ничего бы у меня и не получилось, не приди я к православию. Умение строить честные партнерские отношения я тоже развиваю в себе именно благодаря вере. Я вообще считаю, что по-настоящему большим делом можно заниматься только в партнерстве, иначе нельзя. Дональд Трамп как-то сказал: “Раньше я говорил: находите умных, богатых, талантливых людей, становитесь их партнерами и доверяйте им. Сейчас я скажу: находите умных, богатых, талантливых людей, становитесь их партнерами, но не доверяйте им!” Но как можно себе представить такое? Подбираешь себе партнеров, а сам не доверяешь им, пытаешься на чем-то подловить. В таком случае ты сам себе устраиваешь ад, только на земле, — делится своими мыслями Сергей Габестро. — Господь может послать нам разные испытания, но самое главное — то, как ты будешь поступать, по-человечески или как животное, исходя из собственных интересов, рационализма. Рационализм — это неплохое чувство, но без идейной составляющей он превращает человека в машину по изготовлению денежных знаков. Как можно жизнь построить исключительно по модели потребления? Надо стремиться, конечно же, сделать себя немного совершеннее и не зарывать свой талант».

Александр Рохман: «Если человек служит Богу честно, почему он не может иметь хорошие часы, хорошую машину? Хорошая машина, между прочим, иногда символ рациональности и безопасности. Я знаю одного настоятеля, который разбился на стареньком отечественном автомобиле, так как епархии не разрешали закупать дорогие машины»

Фото: Алексей Майшев

Причем для многих следование принципам оказывается важнее прибыли. «Вера мешает цинично зарабатывать на популярной нынче духовной литературе. Есть внутри церкви много вопросов, четких ответов на которые сама церковь дать не может (или не хочет), а личные нравственные принципы не позволяют зарабатывать на этом деньги. Для примера: каким святым молиться в разных нуждах. Очень востребованная в народе литература. Некоторые миллионы заработали на издании подобных книг. А я все не могу перешагнуть порог, мне издавать такие книги противно. Я считаю, что Христос не приносил нам телефонных справочников, кому и при каких обстоятельствах звонить на Небеса, — рассказывает издатель Георгий Гупало. — Самый кризис в бизнесе по религиозным причинам был у меня лет пятнадцать назад. Мне так надоели наши церковные недостатки, что я решил больше с церковью никаких административно-финансовых дел не иметь. Ушел в светский книжный мир, чего-то даже достиг. Хватило меня на год. А потом как-то проснулся и думаю: что я делаю, что я издаю? Мои соотечественники все больше превращаются в Иванов, родства не помнящих, народ тупеет на глазах, культура исчезает даже советская, а я, патриот и ценитель русской старины, издаю всякие глупости? Что я потом скажу самому себе на смертном одре? Чем оправдаю свою жизнь? Вот так я подумал-подумал, закатал рукава и опять вернулся в нашу богадельню. Трудно, иногда сил нет, но выбор я свой сделал и пока рад своему поступку. Хотя поверьте, что радость часто со слезами на глазах».