Пролог

Пролог

Это Песнь Льда и Пламени, это союз Стекла и Алмаза, это мечты Григорьева-Аполлонова и его сыновей, это когда первый снег, а тебе снится мама.

Это песнь для людей, наделенных чувствительностью самою раздражительною; духом крепких, великих духом.

Эту Песнь можно исполнить на флейте, а для роли исполнителя сгодится интеллектуальный шизофреник, у которого со средой противостояние мировоззренческого характера и который, по временам испытывая терпение странных обывателей, истошно орет: «Несчастное творение я!» Вся энергия которого тратится на внутренний конфликт, характерный для имманентных дичков.

У таких дичков (как я) есть единственный ресурс?— имя, пусть даже с налетом одиозности; такие (?) знают, что хит-парады объясняют далеко не всё.

Эта книга построена на мерцающем вокале, на энергии интеллекта, на дружбе с Высшими Силами, на совпадении отдельных взглядов с чаадаевскими.

Она, книга, поможет выбраться из сумеречной зоны, избежать клоаки; после же вы любые проблемы будете ломать, как макароны, а тех, кто делал вас объектами порки, вы сами сделаете объектами порки, причем показательной.

Ужо я вам! И без «наддавания драматизма», без трескучих вопросов, это… ну, не наше. Наше?— истреблять смрадное дыхание скучной жизни.

Плохиши, завидев меня, скалятся.

Чувствительные?— кланяются.

Я научился пыль превращать в бриллианты, и подробный разговор о том, почему все, кто пытался меня вытеснить, обойти, выжить, глушануть, сейчас удобряют нарциссеж, лучше не начинать?— он, разговор, гарантированно сорвется в область неприличного монолога; будет признаком вашей абсолютной умственной несостоятельности.

Но у меня нет времени разбираться в чужих резонах, мне б в своих успеть. С одним-то?— закрепить успех первых двух книг?— я разобрался. Я умею перекодировать в слова все, что угодно; это все равно что у Стиви Уандера пытаться вызнать, как он пишет; пишет, и всё тут.

А я еще и пишу. Я не так богат, как Стиви.

Я тоже не признаю синтетических заменителей, предпочитаю жизнь, как мясо, с кровью; я уже большой мальчик потому что.

Точно знающий одно: Элисон придумал кинокамеру, чтобы снимать поцелуи и убийства.

Я журналист и шоумен милостью Божьей, с головой ныряющий в себя, чтобы на донышке разыскать ответы на вопросы.

Я умею изобразить буржуазный прищур, по которому становится ясно, что ангелы возьмут-таки меня в небесный свой приют.

Когда я воспален, меня нельзя дразнить. Даже не рассчитывайте на паллиативы в ответ.

Книга то притворно инфантильна, то непритворно агрессивна.

Эта книга?— находка для психоаналитиков, Ивана Демидова, Николая Ускова, Вячеслава Муругова и одаренных выпускников консерватории со стебельковыми шеями.

Я не обещаю того-то и того-то, но я обещаю, что, покуда вы читаете эту книгу, грусть и одиночество выветрятся; может быть, навсегда, кто ж знает.

Я знаю несколько десятков людей, которых предыдущие две книги вы?ходили, излечили от тяжелой формы моральной шизофрении.

Я уже доказал, что по отношению к читателю являю собой абсолютное самоотвержение, блестяще справляясь со страшной обузой в виде улучшения настроения миллионов.

Претензия к тому, что я пишу, может быть только одна: слишком хорошо.

Почитайте?— и у вас откроется третий, мать его, глаз!

Это незамаскированная правда для сумеречных душ, знающих толк в науке наслаждений; для тех, кто не довольствуется декоративной функцией, с чем (с декоративностью) у меня полный швах. Как, например, с терпимостью к плохим людям, над которыми хочется?— разумеется, с доказательствами на руках?— надругаться.

Это хитрый шедевр бесконечной утонченности от живой Реликвии Золотого Века Журналистики.

Убедительный пересказ моих драматических снов.

Нах! Поэма в прозе

Глотая эпоху и ею давясь,

Я выл на луну,

Крепышом становясь.

Били меня под хохот ослов,

А я не сдавался, краснея.

И сам научился ремонту носов,

Немного от страха белея.

Врагам навевал кошмарную мысль,

Что меня не победить, пистолета с собой не имея.

А чувства свои я держал при себе,

C приятцей отдавшись мыслишкам,

Что скоро вражинам будет не по себе,

Бо намного их сильнее я. Слишком.

В Тбилиси я сам нарывался под нож,

Я лез в Египте под пули.

Как будто погибнуть мне было невтерпеж,

Да что-то дура-пуля тянула.

И я, отражающий свет исполин,

Пошел по дороге, и был я один,

Автор мадригалов для Оль, Лен, Марин.

А в садике роса развешивала стразы,

И я заверещал: «Не троньте вы, заразы!»

Мое заявленье имело успех,

Вспугнув пидарасов-зазнаек.

Исчезнуть во тьме, прошипев слово ЭХ?!

Обрадовав поклонников потных маек[1]?

«Вы акварельная, незнакомка!» —

Сказал я дуре тут одной.

Она ответила: «В сторонку!»

И стала дергать головой.

Наверное, так растерялся Отар

С котомкой, набитой, дырявой,

Когда он ступил на перрон, что базар

Наверное, так растерялся Отар

С братвою отпетой и чмошной,

Отдавать не желая кровавый навар

Насмешливым шлюхам сверхтошным.

А у меня не было ни навара, ни братвы.

Я был одним из тех черножопых, кто был вынужден уехать из дома и плясать вокруг хлебных мест, ни в одно из которых меня так и не взяли.

Путину

Любезный Владимир Владимирович,

по отношению к Вам я представляю полное самоотвержение и привязанность.

Это я помог Вам выиграть.

Когда будете искать толковых людей снова и снова, вспомните про меня, работающего на износ и качественнее всей Вашей администрации.

Я надеюсь, что когда Вы прочтете и письмо, и саму книгу, где я блестяще вербализировал свою жизненную программу, Вы дадите команду отыскать Автора.

Я?— ходячее опровержение всеобщего мнения, что таланты перевелись.

Я из тех, кто считает, что любая проблема?— замаскированная удача; я знаю толк в науке Интриги; мой взгляд, если захочу, режет дневной свет ломтями; у меня случаются, правда, панические атаки, но я с ними справляюсь.

Пора Вам мной заменить кого-то из Ваших слабаков, самоуверенных дураков, на поверку тревожных алармистов, гребаных холуев и вредоносных шутов, виноватых в том, что?— сожалею, что говорю об этом,?— даже акты поддержки Вашего имени выглядят капустником в саду (гореть им за это в аду!).

Я упрямее Минкина, если что.

Телефоны у Вас мои есть, жду.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.