Глава 8.

Глава 8.

Ленинград. Жизнь продолжается и учёба так же. Постижение первых азов профессии подводника. Госэкзамены по общеобразовательным дисциплинам. Первая практика на надводных кораблях Балтийского Флота.

-В гостях хорошо, но дома лучше! – развалившись на классной конторке, утвердительно заявил Позолотин Лёня.

-И дым Отечества нам сладок и приятен! – благодушно улыбаясь, раскинув руки в воображаемом объятии то ли Отечества, то ли дыма от него, процитировал славно звучную строку знаменитого поэта Ефремов Володя.

Действительно, даже совсем не вдохновляющий сероводородный запах Обводного канала, теснимый лёгким свежим бризом со стороны Финского залива, не мог приглушить у курсантов чувство удовлетворения вновь обретённым городом. Они были в училище у себя дома и тихо радовались нехитрому казённому уюту его прочных стен.

- Вы только посмотрите, как самозабвенно, пуская слюни, спит Коля Суриков! – обратил внимание товарищей Слава Дмитров. – Так безмятежно и безопасно можно спать только под мышкой у мамки! Он единственный кто не заполнил карточки с перечнем родственников, которые мне поручено собрать и подать командиру роты. Скоро мы начнём занятия на режимных кафедрах, а там без допуска к работе с совершенно секретными документами ходу нет. Сейчас я его взбодрю!

- Встать! Смирно! Строевым шагом марш!

Повинуясь командам, Коля подпрыгнул, очумело захлопал глазами. Опережая сознание, выработанный автоматизм на тренировках участника недавно прошедшего парада, распрямил его тело, выбросил ногу вперёд, рука замерла в отмашке строевого шага!

Его товарищи поняли, что Николай вместе с конторкой сейчас двинет вперёд. Под общий хохот и команду «Стой!» он остановился. Со свойственной ему флегматичностью Коля спросил: - Куда идём?

- Уже пришли! – упокоил его Дмитров. – Ты не спи и, в конце концов, заполни карточку на допуск к работе с совершенно секретными документами и сдай её мне.

Извещая перерыв прозвенел звонок, и они все дружно двинулись на перекур. Разнообразия табачной отравы с красочными этикетками на пачках сигарет, гарантирующей курильщикам билет на скоростную дорогу в мир иной, в то время не было. Любителей сигаретной затяжки Минздрав, широко организованной акцией о вреде курения, не предупреждал. Прокопченный никотиновым зельем, небогатый курильщик пятидесятых годов смолил махорку. Городской житель пускал шапку дыма, извлечённую из папиросных «гвоздиков». Интеллигенция и зажиточная часть мужского населения курили «Казбек», а верхушка шпаны и появляющиеся женщины «лёгкого поведения» сосали папиросы «метр курим, два – бросаем!».

Тем не менее, курильщики того времени жили гораздо дольше. Воистину, в этом случае пословицу: «Меньше знаешь – лучше спишь!» целесообразно дополнить словами « и дольше живёшь». Поговаривали, что И.Сталин, кроме папирос «Герцеговина Флор», любил набивать свою знаменитую трубку и обыкновенной махоркой.

Курсанты курили всё подряд и, только отдельные начинающие, в том числе и Антон, изредка потягивали сигареты «Ароматные» и «Ментоловые».

Курильщик со стажем Саня Щепкин решительно бросил окурок сигареты в урну и, зайдя в класс заявил:

- Мужики, моряки мы или нет?! Если курить – то курить нужно трубки! Предлагаю купить трубки всем курсантам нашего взвода. Табак приобрести «Капитанский». Пора, чтобы от вас пахло не махрой, а табаком настоящим. Табаком, настоянном на эхе прибоя морских сражений и путешествий!

Сказано – сделано: трубки они купили, табак «Капитанский» так же проблемой не был. В личное время на протяжении всех лет обучения одноклассники Антона дружно вынимали свои трубки, чистили забитые никотином их фильтры и отверстия, продували и выстукивали. Приятный запах табака, неторопливое потягивание трубок как-то невидимо их сближали и помогали скрасить быт и жизнь в стенах военного заведения.

Подобно бурлящему, питательному весеннему соку, который, подымаясь по стволу дерева, приобретал новое содержание в виде его плодов и листьев, так и учёба в училище мировоззрение курсантов и их самих качественно изменяла, хотя плоды просвещения снимать было ещё рано.

С уходом с поста Министра Обороны страны маршала Г.К.Жукова, роль и значение строевой подготовки в учебном процессе и воспитании будущих морских офицеров как-то сразу потускнели. Ощутимое внимание стало уделяться спорту и непосредственному изучению специальности. Кроме обязательных часов физподготовки курсанты заинтересованно разбегались на внеклассные занятия в секциях бокса, тяжёлой атлетики, гимнастики и стрельбы. Антон неплохо бегал на длинные дистанции, показывал приличные результаты по стрельбе из винтовки, мог отлично управляться с вёслами в командной гребле на шлюпке.

Кроме того, он неплохо плавал и стал «тотальником» при мобилизации всех возможностей коллектива для участия в соревнованиях в случаях отсутствия специально подготовленных пловцов соответствующего стиля плавания.

Большинство курсантов обзавелись подружками. На самоподготовке, незаметно прикрыв глаза раскрытой книгой, они в мечтах улетали к ним на свидания. Молодецкая кровь бурлила в жилах здорового тела, все увольнения, так или иначе, были подчинены зову природы, направляющей желания и взоры парней в военной форме одежды на поиск своей женщины.

В крупном городе океан человеческих страстей принимал и поглощал сердца людей практически бесследно. Другое дело в училище, тут были все на виду и скрыться было негде.

Однокашники Антона заметили, что их товарищ большой фотолюбитель Иконник Владислав зачастил в библиотеку художественной литературы. Симпатичная юная библиотекарша Марина с толстой светлой косой, своим кротким незаметно заинтересованным взглядом пробегала по многочисленным лицам посетителей заведения и недоступно хлопала веером длинных ресниц, охлаждая пыл наиболее ретивых соискателей её благосклонности.

Поступили достоверные сведения о том, что здоровенный битюг – старшекурсник у неё получил «от ворот поворот» и толпа желающих посетить библиотеку росла на глазах!

Одновремённо, прямо на глазах своих товарищей, чахнул Владик. Он молча забивался в угол читального зала, открывал книгу на одной и той же странице и, не смея посмотреть в сторону Марины, чутко ловил шорох её лёгких приближающихся шагов.

Владик красавцем не был. Но его стройная, пропорционально развитая фигура, скромный взгляд доверчивых глаз, спокойный голос и произношение, с едва заметной, мягкой картавинкой, создавали впечатление добропорядочности их хозяина. Это его качество было подмечено сразу же более опытной в житейских вопросах тётей Марины, работающей тут же. Своими наблюдениями тётя не могла не поделиться с племянницей. Теперь, проходя мимо, Марина так, между прочим, косила беглым, оценивающим взглядом в сторону Владика, от чего тот замирал ещё больше. Незнакомое знакомство их затягивалось и грозило превратиться в цейтнот.

Выручили праздник 8 марта и общепризнанный артист Подколзин.

- Владик, да не кисни ты так! Делай что-нибудь! – посоветовал он ему. – Купи хотя бы букет цветов. Поздравь с праздником тётю и Марину вместе!

Накануне праздника 7 марта, упирающегося Владика с цветами в руках, его друзья затолкнули в дверь библиотеки. В ожидании развития событий они набили трубки капитанским табаком и закурили. Длительность перекура зарождала сомнения в успехе мероприятия. Решался вопрос: не нужна ли помощь? Но тут открылась дверь библиотеки и показался их товарищ. Его они ни о чём не спрашивали, ибо на лице Владика было написано:

- Жизнь прекрасна, я счастлив!

Уже в классе он радостно сообщил, что Марина с тётей приглашают его с двумя товарищами вечером 8 марта в гости к себе домой на чай. На чаепитие Марина обещала позвать своих подруг.

Тут же курсанты «бросили на морского» и эти два избранника были определены. Ими оказались Толя Смирный и Дробатов Валера.

Из Москвы на праздник в Ленинград приехала Алина и Володя Сергачёв, сверкая пятками, убыл на свидание.

Санька Щепкин, оправдывая свой некоторый житейский опыт и зрелость прями-таки «слинял» к своей подружке: то ли девушке, то ли невесте, то ли жене. Сам он молчал, как рыба, но «шило в мешке не утаишь!». Спустя несколько месяцев у него родился наследник. Первым из класса он женился, так что свадьбу и рождение ребёнка его товарищи отмечали одновремённо.

На праздник, кому не повезло – заступили на вахту, ибо, как говориться «рада душа в рай, да грехи не пускают!». Остальные курсанты, в том числе и Антон, помылись, побрились, поутюжили форму одежды, надраили пуговицы, якоря и бляхи, почистили ботинки и выслушав напутствие своих наставников, благоухающие одеколоном, цветущие здоровьем убыли по пригласительным билетам на вечер молодёжи в Ленинградский институт иностранных языков.

На вечере отдыха Антон познакомился с миловидной сероглазой первокурсницей. Кружась с ним под звуки мелодий танцев, она рассказывала о своей Эстонии - о чём? Обо всём понемногу: о семье, о природе и море, о своем столичном городе Таллинне. Антон слушал внимательно. В этом городе ему вместе с товарищами предстояло провести первую месячную штурманскую практику на боевых кораблях Балтийского Флота.

Наступающая весна максимально уплотнила курсантское время. С одной стороны, обновляющая весенняя карусель жизни завораживала своими прелестями, увлекала на улицы города, поражала многообразием живой природы. С другой стороны, завершающие экзамены по общеобразовательным предметам: высшей математике, химии, сопромате, технологии металлов и прочая, легко не поддавались и к шуткам не располагали. С третьей – курсанты приступили к освоению жизненно важных предметов и сдаче зачётов по ним с целью использования полученных знаний и навыков уже на предстоящей практике. А это: общее устройство корабля, правила поведения на кораблях ВМФ, основы борьбы с пожарами, водой и загазованностью на кораблях и так далее.

Какой-нибудь альтернативы у будущих офицеров, в складывающейся обстановке обучения, не было. Это только в анекдоте, в котором по ходу рассказа горит дом – дым, пламя, все кричат: - «воды, дайте воды!». Вдруг открывается дверь одной из комнат – оттуда пьяная заспанная рожа мужика: - «а мне две бутылки пива, пожалуйста!». Жизнь, оказывается, строго определяет – каждому своё! Так что выбор у курсантов был один – освоить всё и они умудрялись не только успешно выполнить поставленные задачи, но хорошо потрудившись, выкроили время для поездки за город, чтобы с размаху броситься в объятия царствующей весны.

Преодолев все трудности и тяготы учебного года без потерь, курсанты третьего взвода со своими знакомыми подружками уселись в юркий речной трамвайчик, который, как и сотни себе подобных, загруженных под «завязку» отдыхающими ленинградцами, выплеснул их на одной из остановок у изумрудного берега пышной Невы.

- Боже, до чего мир хорош! – воскликнул, поражённый красотой весеннего утра, Антон.

- Солнце ласково светит и греет, воздух чист и прозрачен, земля зелёно-белая в кружевах цветущей черёмухи, птички кричат…. Так это же рай и только человек способный сделать его адом!

- Мужики, держите его за матросские клёши, - вмешался в это красноречие восторга «Овен», - улетит ведь человек от избытка чувств! А он у нас рыбак, охотник и по совместительству костровой! Без огня, как говорят у нас в Одессе: - «Бычок для ухи не годится, нужна стерлядь!». Так что займёмся делом и расположимся здесь, - закончил он своё выступление, удовлетворённо осматривая полюбившуюся поляну.

Они все быстро и основательно, по-морскому поближе к берегу развернули лагерь. Натаскали сушняка и определили место для костра. Почистили купленную в городе рыбу и картошку. Несколько бутылок пива и сладкой воды опустили в студёное течение реки. Все бегали, кричали, пищали, копошились, размахивали руками, восторгались и смеялись, а в общем радовались жизни.

Костёр разгорелся, вместе с язычками пламени пляшущими вокруг котелка, заполняя окрестности бивуака, распространялся дразнящий запах ухи. И без того волчий аппетит потихоньку согнал всю компанию в плотную стаю вокруг костра. Они заворожено смотрели на его яркое пламя, оживлённо переговаривались, каждая пара или группа о чём-то своём, навеянным мгновением весенней обстановки.

Наконец, Антон зачерпнул содержимое котелка, подул на ложку и, обжигаясь, попробовал готовность варева…. Все, подражая ему, невольно вытянули губы и навострив уши, с немым вопросом выжидающе уставились на него…? Прозвучавшие слова «готова, вкус…- обалдеть, можно кушать!», открыли доступ к котелку и уха была разлита по мискам, временно позаимствованным из камбуза училища.

Пиво пенилось в кружках, произносились тосты, стук ложек по донышкам мисок известил, что уха вызрела на славу. Насытившись, все остатки пищи и мусор аккуратно собрали и сожгли в догорающем костре. Сам костёр залили водой.

Солнышко пригревало, курсанты потихоньку разделись до плавок и подставили свои белые мускулистые тела под его лучи. Не выдержав искушения, девушки так же сняли лишние одёжки преимущественно до купальников, обнажив тела соблазнительных Афродит!

- Господи! Лучше б они оставались одетыми в платье…. Непривычная их близость запахом дурмана раздувала курсантские ноздри. Их дыхание участилось, а взоры исподтишка забирались в самые потаённые места девичьих тел не только сверху, но и снизу.

Саня Щепкин, для которого все эти недоступные пикантные секреты естества лучшей половины человечества были давно рассекречены его супругой, видя курсантские растянутые плавки словно паруса на фок-мачте, громко скомандовал:

- А ну-ка молодцы, марш в воду! Пора маленько охладиться!

Полетели брызги, холодная вода сделала своё дело. В то время слово «нельзя» имело чётко обозначенные границы и, сознавая ответственность, большинство молодых людей соблюдали их неукоснительно. Приятно отдохнувшие и как-то повзрослевшие юноши вернулись в училище. В спальном помещении уже были приготовлены кисы – морские парусиновые чемоданы. На следующий день, собрав нехитрые курсантские пожитки, они всем классом прибыли на Балтийский вокзал, сели в поезд и отправились в г. Таллинн. Впереди их ждала штурманская практика на боевых надводных кораблях.

Мимо окон вагона поезда мелькали дома, вокзалы, полустанки, поля, леса, перелески, реки и ручьи…. Оправдывая своё название май – квитень, июнь – червень, – в эти месяцы земля расцветала буйством красок всепобеждающего торжества жизни. Как и миллионы людей до него, Антон невольно задумался над вопросом: а что такое, собственно, мы понимаем под словом «жизнь», для чего она человеку дана?

Неужели это только всего лишь непрерывный процесс превращений химических веществ материи, собранных планетой Земля в животворную клетку? А солнышко, вдохнувшее энергию в повторяемое чародейство её деления! Да плюс вызревшие благоприятные условия для каждого дюйма пространства космоса и Земли и были той предпосылкой, которая вдохнула жизнь в доселе мёртвую планету, создав генетический код многоликого многообразия круговорота живой природы! Это великое чудо высшей поступи движения материи и есть то, что мы называем жизнью?

В целесообразной логике материальных явлений простое воссоздание живой природы должно иметь конечную итоговую станцию завершения цикла превращений для достижения чего-то более мобильно-сложного и весомого. Чего? – Конечно, это должен быть разум!

Носитель, в котором разум созревает, условно был назван человеком. Природа, на данном участке времени, эго тело сочла наиболее походящим. Но…природа рациональна, не расточительна. Изношенное тело неминуемо отмирает и поступает далее для переработки в круговорот по восходящей спирали времени. А разум? Неужели на своей высшей фазе накопительного совершенства в индивидууме он обречён погибнуть? Не распознав чудес генетического кода, разум уже в угоду телу создал недолговечные кладовые результатов своих опытов в виде книг, всевозможных технических ухищрений для записи хранения и воспроизведения разнообразных осознанных и не осознанных сведений. Более того, человек разумный создаёт в помощь своему телу искусственный технологический интеллект. Неужели это конец? Для чего существует разум вообще? – Для познания самого себя? Или же, возродившись в матрице субстанции духа, пока не познанного людьми в настоящем отрезке времени, вселенский разум управляет природой Земли. Он же поддерживает равновесие принципов существования нашей галактики и сил взаимодействующих с другими мирами. Этого пока никто не знает. Одно может быть бесспорным: разум – продукт вселенной и должен быть ею востребован.

Под стук колёс Антон задремал. Проснулся он от громкого возгласа Володи Микулина:

- Таллинн! Приехали! Выгружайся!

Последовал калейдоскоп событий: построение на перроне, переезд в Таллиннский военный порт, распределение по кораблям и, наконец, будущие гардемарины подводного флота поднялись по трапу на свой эсминец проекта 30БИС.

Командир корабля, высокий стройный офицер в звании капитан 3 ранга поздоровался, прошёлся перед замершим строем курсантов на юте эсминца и чёткими рублеными фразами дал указание старпому:

- Накормить! Разместить! Расписать по боевым частям и группам!

- Товарищи курсанты, - обратился он непосредственно к ним, - вы прибыли на боевой корабль, где не прохлаждаются, а служат Родине. – Это понятно всем? После сдачи зачётов по распорядку дня и правилам поведения на корабле, вас распишут на боевые посты дублёрами соответствующих специалистов. Надеюсь, в дальнейшем персонально встречаться с вами буду только по радостным поводам.

Далее их распределили по «бачкам», накормили, выдали постельное бельё, определили спальные койки и рундуки. В непривычном белом, новеньком, парусиновом матросском платье они все собрались перекурить на юте эсминца вокруг лагуна – большой кастрюли для окурков. Молча набили трубки табаком, закурили….

- Что-то тут не так, - размышлял вслух Суриков Коля.

- Что не так? На корабле, что ли? – спросил кто-то из них.

- Да нет, на корабле – как на корабле! Тут дисциплина, все свои, - ответил Саня Щепкин.

- Вот-вот, именно, что на эсминце все свои, а в городе с первых шагов чувствуется стена какого-то молчаливого отчуждения. Там люди ходят не очень весёлые, не то, что в Ленинграде, - высказал своё впечатление о них Подколзин Валера. – Пошли спать, сейчас дудка боцмана свистнет «отбой»!

Друзья Антона освоились на корабле быстро. Темп жизни, заданный жёстким распорядком дня, вынуждал военморов работать качественно и толково с точностью часового механизма. Малые приборки следовали одна за другой, курсанты наравне со всеми гонялись за каждой пылинкой словно за врагом Советской власти. Затем подъём Военно-Морского флага – святое дело для каждого корабля! Ежедневное проворачивание оружия и технических средств. Приводимые в действие экипажем, все механизмы приборы и устройства эсминца осматривались, начинали крутиться, гудеть, моргать лампочками табло, шевелить усиками измерительных приборов. Ожившие орудия, скорострельные пушки и автоматы грозно нацеливали хоботы стволов, готовые поразить врага.

На тренировках, исполняя команды своих командиров, подчинённый личный состав нажимал кнопки, включал и выключал приборы, бешено крутил рукоятки механизмов, прицеливался, сопровождая и атакуя невидимого пока условного супостата. Моряки в кромешной темноте учились устранять повреждения, тушить пожары, заделывать пробоины. Офицеры с секундомерами в руках, борясь за каждую секунду, добивались правильности и слаженности действий каждого боевого поста, группы, боевой части.

Вся эта утренняя процедура задавала годами налаженный темп ритма деятельности, сколачивала экипаж единством цели и действий. Эти мероприятия были незыблемо обязательны для всех моряков и курсанты не были исключением.

Начальный ручеёк пота – традиционная дань утреннему распорядку дня, пополнялся потоком этой солёной влаги, пролитой экипажем в ходе дальнейшей учёбы и учений.

Днём и ночью нужно было содержать и обслуживать сложнейшие механизмы, приборы и оружие, пополнять все виды запасов. Да и сам быт людей в матросской форме одежды основывался на самообслуживании. Так что в конечном итоге, только довольно-таки мощному потоку пролитого пота было под силу приподнять это чудо техники, именуемого военным кораблём, и понести его по морям и океанам.

На корабле «шастать» без дела, где угодно, запрещалось строжайше. Для занятий по кораблевождению курсантам разрешалось посещать командные пункты командира на ходовом мостике эсминца – ГКП, ЗКП и ЦАП внутри центральной части корпуса корабля. Практиканты «качали» солнце, луну и звёзды измеряя секстаном их высоты и азимуты, пеленговали радиомаяки и береговую черту. В итоге здорово «набили» руку в вычислениях своих координат.

Антон зачитался лоцией Балтики. Оказалось, что Балтийское море совсем не глубокое, а Финский залив не глубже 75 метров. Пятидесятиметровая изобата глубин покрывает всего лишь меньше трети площади центральной части моря. Внутри этой изобаты расположена узкая котловина, где глубины достигают 250 метров. Единственная глубина 270 метров практически точечная. К югу и востоку берега моря осадочно - сцементированные, рыхлые, формируются волновыми процессами. Приливоотливные течения незначительны – не более десяти сантиметров. В большинстве случаев, чтобы поплыть достигнув глубины пупка купальщика, ему нужно шлёпать по воде метров 500-600, а то и дальше.

Не имея возможности искупаться изобретательные курсанты вдоволь наслаждались зрелищем приёма морских ванн другими людьми. Используя все подручные средства наблюдения, состоящие на вооружении эсминца, друзья Антона десятками линз прицельно рассматривали городской пляж, размещённый на противоположном берегу бухты. Самими удобными оптическими средствами наблюдения были визиры: многократное увеличение, твёрдое основание, плавная наводка позволяли рассмотреть мельчайший рисунок пляжных аксессуаров на теле владельцев, не подозревающих, что за ними пристально наблюдают.

- Вы только посмотрите, какая «цыпка» просматривается по курсовому слева 30 градусов, - начал комментировать картинки пляжа Подколзин.

- Ха, а у меня прямо по курсу – две подружки: одна упитанная симпатюшка, другая тощая жердь с мордахой так себе – на три балла с минусом.

- Обе лопают мороженое! – включился в освещение пляжной обстановки Коля Суриков.

- Здрасте! А у меня девица…- закачаешься! Прёт с мужиком под руку и адрес не спрашивает! Рулят поближе к дюнам. Пришли: расстилают полотенца, размещаются…- поддержал репортаж с места событий Володя «Овен».

- Ребята, держите меня крепче, иначе пойду бить морды мужикам, которые берут в окружение полукольцом мою подопечную! А сами морды…, морды-то у них, господи помилуй, мерзкие, нахальные, так и напрашиваются на фингал под глазом!

- Мои - жрут мороженое. Сумочка у них просматривается вместительная – пирожки аж сюда пахнут! О, «Жердь» достала бутылку. Пьёт…, жарко ей! Поливай…- поливай свои телеса, вымахала вон какая страхолюдина! Пожарная каланча позавидует! Тебе не то, что до пупка – до колен глубины моря не хватит! Вот и два шустрика заякорились на их территории, глазки бегают, ишь падлы, вынюхивают, аж носы шевелятся!

- Да чтоб я жил лучше вас! Моей парочке нет ни до кого дела: девица лежит, мужик у её ног млеет и не сводит с неё глаз!

- Э-э-э, куда ты лезешь, здоровила! Молодец «Цыпка»! Вы слышали звук разбитой электрической лампочки? – Так это схлопотал по морде вон тот нахальный красавчик! Ага мало, полез ещё…. –Вот это да! Вы только посмотрите, как она своей изящной коленкой двинула его между ног!

- Ну, разве не красиво он согнулся и от удовольствия плачет!? – перехватил занимательную картинку у Коли вездесущий «Овен».

- Пока вы меня кормили баснями, поезд-то тю-тю! – Моя обаятельная парочка скрылась из виду. Пропала и всё!

- А моя «Жердь» со своей подружкой, привлечённые всеобщим оживлением, встали и побрели в море, - продолжал излагать события Суриков Коля.

- Прибыл мильтон! Братва с полусогнутым красавцем дали дёру! - Свисти, свисти громче! Что

досвистелся?! Под твой свист два шустреньких ханурика прихватили «Жердину» сумку и не спеша удаляются. А эти глупышки в воде, на цыпочках, поёживаясь и похохатывая, бредут в море дальше. Дурёхи, оглянитесь, где ваша сумка?

- Чем занимаемся? – внезапно прозвучал голос неслышно пришедшего старпома.

- Товарищ капитан-лейтенант, группа курсантов занимается решением астрономических задач для определения места корабля по звёздам! – заучено отчеканил доклад Володя Микулин.

- Да, звёзд полно! Офицер посмотрел на яркое солнце в зените светлого неба, подошёл к визиру и туда заглянул…. Покивал головой, сожалея вздохнул, рукой указал в сторону пляжа и голосом не заинтересованного женатого человека повторил: - Звёзд полно!

- Ладно, продолжайте заниматься, но уже делом, - уже уходя сказал он. Учтите ваши знания будут проверены на практике судовождения. Будете нести штурманскую вахту на предстоящем переходе эсминца по маршруту Таллинн – Лиепая. Корабль идёт на плановый текущий ремонт с постановкой в док.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.